Случилось это вечером, накануне прибытия на одну из многочисленных космостанций. Капитан успешно проложил курс, и Лаэс плавно продвигался к намеченной цели.

Команде стало не до отдыха. Наше выступление решили посмотреть Вальенцы - одна из самых почитаемых рас. Хан признался, что после Антерианцев, они самые заносчивые и высокомерные.

– Постой, - не дополняла я, - хочешь сказать, что принадлежишь к элите космоса? И вообще, мне ты не кажешься ни заносчивым, ни высокомерным.

– Я - исключение из правил, - без лишнего самодовольства признался он.
– Но Антерианцы считаются самой древней расой среди разумных галактик. И ведут себя соответственно.

– Вот бы посмотреть на твоих «родственничков», - пошутила я.
– Сравнить, так сказать...

Как всегда, шутка не удалась. Или у Антерианцев и вовсе отсутствует чувство юмора?..

Как бы то ни было, Хан вновь замкнулся в себе и лишь небрежно заметил:

– Мне бы не хотелось. Не для того я покинул родную галактику... Давай продолжим.

Мы тренировались последними на арене, используя последнюю возможность отрепетировать новый номер. Огнеупорный костюм сковывал движения, но это не мешало мне показывать чудеса ловкости. Пожалуй, теперь я могла дать фору настоящей пантере. Даже удивительно, как многому человек способен научиться при необходимости. Мышцы мои словно превратились жгуты - прочные и пластичные. Тело приобрело небывалую силу и выносливость. И при всем при этом я стала грациозней и изящней, чем была прежде.

Хан не стал перешивать свой костюм, только добавил к белым брюкам и рубашке широкий пояс цвета воронова крыла. И повязку на голову, чтобы во время выступления не лишиться роскошной шевелюры.

Мой укротитель зажигал по очереди кольца разного диаметра и, повинуясь щелчку кнута, я преодолевала барьеры. Скользила в воздухе, как изящная стрекоза. И приземлялась на четыре лапы, как настоящая кошка.

И вот Хан подготовил главное испытание: целый туннель из горящих обручей. Этим трюком должно было закончиться наше выступление и поразить зрителей до глубин души. При условии, что у Вальенцев таковая имеется.

Я оттолкнулась от возвышения и прыгнула, плотно прижав руки к телу. Ровно семь секунд занимал этот маневр. Семь секунд на грани человеческих возможностей.

Когда ты занят любимым делом или увлечен разговором, время проходит незаметно. Но в подобные напряженные моменты оно точно замирает. Сквозь полуприкрытые веки я видела пламя, окружившее со всех сторон. И слышала грохот собственного сердца о грудную клетку. Дышать боялась - раскаленный воздух мог обжечь легкие.

Неожиданно корабль задрожал, точно попал под метеоритный дождь. Я успешно преодолела барьер, но из-за тряски не сумела эффектно приземлиться. Упала на бок, больно приложившись локтем и головой.

Хан рванул ко мне. Но в этот миг Лаэс опасно накренился, и мы покатились.

– Руку держи!
– выкрикнул Хан.

Он зацепился за край арены и повис, опасно раскачиваясь. Я схватилась за него и впилась пальцами в крепкое запястье.

– Что тут творится?
– испуганно выкрикнула.

В этот миг Лаэс снова дал крен, но на сей раз перекатился на другой бок. Хан удержался сам и не дал упасть мне.

Реквизиту повезло меньше. Горящие кольца упали на зрительские кресла и подпалили дорогую обшивку. Запахло паленой шерстью и бедой.

Хан помог мне подтянуться и распорядился:

– Держись. Сейчас я доберусь до передатчика и свяжусь с Анкором. Он дежурит в капитанской рубке.

– На нас напали?
– озвучила я первую мысль, что пришла в голову.

– Не думаю, - Хан отринул мое предположение.
– Скорее всего, полетел гироскоп - он давно требует замены. А мы все чиним, экономим кристаллы.

Его ответ немного успокоил. Но остался еще один немаловажный момент.

– А пожар удастся потушить?
– спросила я, испуганно косясь на дымящийся зрительский зал.

– Не волнуйся, дальше обшивки дело не пойдет. Гореть там больше нечему, - успокоил Хан.

Корабль продолжало трясти и раскачивать. Но капитан Лаэса все предусмотрел: недаром он велел убирать весь реквизит после репетиций и запирать в подсобке. Иначе бы по арене сейчас катались тумбы, мячи, канаты, подвески и много чего еще. И тогда пожара не миновать.

Впрочем, одни только дымящиеся кресла приносили немало неудобств. У меня слезились глаза, а в носу щипало. Я прокашлялась и, продолжая держаться за борт арены, глянула на Хана. Он как раз подбирался к выходу, балансируя, как настоящий моряк на судне в шторм.

– Удачи тебе!
– не удержалась я от возгласа.

– Спасибо!
– Откликнулся Хан. Обернулся и приказал: - Держись тут. Постараюсь справиться быстро.

И я не сомневалась, что он выполнит обещание. И стала ждать, пока мой укротитель спасет себя, меня, всю команду и Лаэс.

Но тревожные мысли не покидали. Стоило остаться одной, как на ум стали приходить сотни вариантов дальнейшего развития событий. Один хлеще другого. Вдруг Хану не удастся починить гироскоп, и мы затеряемся в космосе. Или и вовсе улетим в какую-нибудь черную дыру. Или врежемся в дугой корабль или космическую станцию.