– А если спрошу? – его вкрадчивый голос мазнул по Лике, точно мягкая кошачья лапка. – Что, если я скажу, что ты нужна мне? Что я хочу быть с тобой. Узнать тебя ближе.

Она задрожала, чувствуя, как стремительно рассыпаются бастионы, которые она с таким трудом воздвигала между ними все это время. Как ее гордость отступает, давая волю тем самым инстинктам, от которых она отрекалась.

Ноги ослабли, отказываясь держать тело, которое вдруг перестало подчиняться рассудку. И, чтобы не упасть, Лике пришлось прислониться к стене. Гулко сглотнув, она ждала, что будет дальше. Ждала, надеялась и боялась. Боялась, что сделав шаг навстречу Кириллу, уже не сможет себя контролировать.

А меньше всего ей хотелось утратить контроль над собой.

Кирилл остановился только тогда, когда между ними осталось не больше шага. И Лика увидела в его золотистых глазах нечто такое, от чего ее сердце забилось сильнее. Медленно подняв руку, он с осторожностью провел по ее щеке, скользнул по линии подбородка, прикоснулся к губам.

Почти не понимая, что делает, Лика судорожно вздохнула и потянулась за его рукой, беззвучно моля, чтобы он не прекращал эту ласку. Ей хотелось чувствовать тепло его пальцев. Ощущать, как они скользят по ее коже, вычерчивая непонятный узор. В этот момент она жила этим прикосновением, она вся растворилась в нем. Ее взгляд затуманился, пульс набатом отдавался в висках, а непослушное тело готово было упасть у ног победителя.

– Так что ты ответишь?

Голос Кирилла, упавший до хриплого шепота, ворвался в ее сознание.

Он не собирался давать ей время на размышления. Он хотел услышать ответ здесь и сейчас.

– Я… – она потрясла головой, отгоняя дурман, – я подумаю…

Он резко сжал пальцы в кулак. Те самые, которыми только что ласкал ее губы. Убрал руки за спину. И Лике почудилось, будто она услышала тихое проклятье.

– Хорошо, – процедил он, отступая. – Я дам тебе время подумать. Недолго.

***

Был поздний вечер, когда Лика вернулась в отель. Усталая и разбитая. Она была даже рада, что эту ночь проведет в номере. Ночевать в общежитии на базе не хотелось, хотелось побыть одной и подумать над тем, что сказал Кирилл.

Она его пара. И с этим как-то придется жить.

Лика пока не знала, как относиться к этому факту, к тому, что малознакомый мужчина признался в своем влечении к ней. Возможно, если бы он признался в любви, она восприняла бы его признание с бульшим теплом. Но он лишь сказал, что его тело желает ее. Его животная половина выбрала ее своей самкой. И все. О чувствах речи не шло. Это было обидно. И больно.

Открыв электронную почту, она уже в десятый раз перечитывала письмо от Антуана Андрулеску, своего отца, вера, главы резервации Химнесс.

– Мой отец – вер, я – вер, – произнесла она шепотом. Потом повторила чуть громче: – Мой отец – вер… Я… вер.

Лика пыталась внушить себе эту мысль. Заставить себя поверить.

Но голос звучал не слишком убедительно.

Вздохнув, она подошла к зеркалу. Глянула на себя. Но нет, глаза ничуть не изменились, сетчатка не налилась золотистым цветом, как у всех веров, зрачок не стал серповидным.

Как можно поверить в то, что ты вер, если в тебе нет их основного признака?

Единственный выход убедиться – сделать анализ крови. Но эта мысль почему-то пугала.

Сейчас, пока не было стопроцентного доказательства, Лика могла тешить себя надеждой, что все это нелепая шутка, обман. Она хваталась за иллюзию выбора, которого на самом деле у нее нет. И в то же время в глубине души она уже знала правду. Знала, что доказательства – это лишь дело времени. Знала и сознательно гнала от себя эту мысль.

Так страус зарывает голову в песок, чтобы не видеть опасность.

Так мы закрываем глаза, когда не хотим видеть правду.

Так Лика не хотела принимать действительность и всеми силами цеплялась за прошлое.

И в то же время она понимала, что долго так продолжаться не может. Надо что-то решать…

Мысли снова вернулись к Кириллу. Она вспомнила взгляд, которым он смотрел на нее там, в кабинете. В его глазах отражалась целая гамма чувств, тех самых, что до этого были тщательно скрыты за линзами. Но больше всего ее потрясла непонятная горечь, словно он сожалел о чем-то.

Она вспомнила, как ее бросило в жар, когда его лицо склонилось над ней. Как она замерла, почти не дыша. Как ждала поцелуя…

Лгать самой себе было бессмысленно: этот мужчина запал ей в сердце. Всего за пару дней он стал вдруг единственно необходимым. И это чувство росло с каждой минутой, проведенной с ним или без него.

Она влюбилась. И не хотела этого отрицать.

Уже лежа в постели, она вспомнила его слова о желании и одиночестве, и поняла, что он имел в виду. Сейчас, как никогда, ей хотелось, чтобы рядом был кто-то большой и сильный. И она даже знала, кто. Чувствовать рядом его присутствие, вдыхать его запах, слышать биение сердца и знать, что она не одна.