Луч света осветил два полуголых тела на постели. В темноте комнаты мне не сразу удалось разглядеть их лица, но когда удалось, я почувствовала, что ноги подкосились, заставив меня медленно осесть на пол, а к горлу подошла тошнота.

На кровати был Ромка, а под ним, нагло улыбаясь, лежала Селезнева. Она явно наслаждалась моей реакцией на произошедшее.

– Что происходит? – в дверях комнаты возникла Иринка.

Осознав ситуацию, она тут же накинулась на одноклассницу:

– Ах, ты сучка! Черт, у тебя вообще есть совесть?! Тварь! И ты хорош, кобель! Вышли вон отсюда! Проваливайте! Пока я вас сама отсюда не вышвырнула!

На крики подруги начала собираться толпа любопытствующих. Я вскочила на ноги, не в силах это все слушать, побежала к входной двери. Сорвав с вешалки куртку, кинулась вон из квартиры. Слезы душили, все съеденное и выпитое рвалось наружу. Я шла, плохо осознавая, куда. Ноги в туфлях скользили на льду и быстро замерзли. Заскочив в только что подошедший автобус, села у окна. Какой-то пьяный пассажир приставал ко мне, «такой нарядной и красивой», а у меня перед глазами все стояла сцена: Ромка, обнимающий полуголую Ксюшку.

Как добралась до квартиры опекуна, помнила плохо, но, видимо, обманутых девушек охраняет свой ангел – хранитель. Смыв окончательно весь праздничный макияж, который стараниями слез и снега давно превратился в черные полосы на щеках, пошла на кухню: мне была необходима кружка горячего чая.

– Не ждал тебя так рано, - услышала я голос Андрея Владимировича.

– Так получилось, - ответила я, пряча заплаканные глаза.

Он положил передо мной небольшой сверток:

– Вот, не успел отдать до того, как ты ушла на праздник.

Я удивленно посмотрела на мужчину, потом снова на сверток.

– Открывай, не бойся, это подарок, - улыбнулся он.

Я стала осторожно разворачивать оберточную бумагу. Передо мной лежала простая деревянная рамка. Я застыла: с фотографии на меня смотрели родители и мое собственное лицо.

– Но это же фотография…

– Которую разорвали в приюте, - закончил за меня Андрей Владимирович.

– Но как?

– У меня есть фотохудожник, как–то я нашел обрывки фотографии в мусорном ведре, и решил, что он, возможно, сумеет восстановить ее. Просто не знал, что тебе еще подарить.

– Это лучший подарок, - улыбнулась я.

Боль и обида от предательства Ромки отошли на второй план. Я держала рамку и вглядывалась в любимые черты. С этим изображением ко мне словно вернулась частичка родителей, их тепла и любви. Я почувствовала, что слезы снова защипали глаза.

Что-то в последнее время я стала совсем плаксой. Не зная, как выразить Андрею Владимировичу всю признательность, все счастье, которое он мне подарил этим фото, я обняла его. Учитель, кажется, был ошарашен и несколько секунд стоял неподвижно, но потом я почувствовала, как его руки опустились на мою спину.

– Спасибо. Спасибо, - шептала я, уткнувшись ему в грудь и заливая его футболку слезами.

– Ну, хватит, хватит, - он отстранил меня от себя, и, посмотрев мне в лицо, стер с моих щек следы от слез. – Улыбнись.

Мои губы сами собой растянулись в улыбку. Он улыбнулся в ответ и в его глазах зажглись озорные огоньки.

– Могу ли я пригласить именинницу на танец? – подал он мне руку.

Я несколько секунд смотрела на протянутую ладонь, прежде чем вложить в нее свою. Мы прошли в гостиную, где уже звучала тихая, красивая мелодия.

Андрей Владимирович притянул меня к себе, одну руку положив на мою талию, а второй обхватив мои пальцы.

Мы кружились по комнате под звуки незнакомой мелодии, и мне в тот момент показалось, что это единственное место, где я хочу быть: в объятьях теплых, сильных рук, кружащих меня в танце. Я положила голову ему на плечо и закрыла глаза.

– Тебе очень идет это платье, - прошептал он и коснулся губами моих волос, которые давно свободно лежали на плечах.

– Спасибо, – засмущалась я.

Взглянула в окно, где отблески фонарей и неоновых реклам тоже танцевали свой собственный танец, сплетаясь в таинственный узор. Глаза закрывались сами собой, видимо, сказывалась усталость и вся нервотрепка этого дня. Вот я почувствовала, как Андрей Владимирович легко подхватывает меня на руки. Несколько шагов, постель, шуршание платья и уютное тепло одеяла.