– Я пойду, - тихо сказала я глядя в пол.

– Да, - как эхо отозвался он.

– Андрей Владимирович, - отважилась я поднять на него взгляд, - можно, мы уедем завтра?

– Да, конечно, - кивнул он.

Во взгляде мужчины читалась грусть и растерянность, наверное, как и в моем. Я глубоко вдохнула, словно проверяя, способна ли еще на это, и попятилась назад. Нащупав ручку двери, я дернула ее на себя, и только тогда, развернувшись, вышла в коридор. На негнущихся ногах дошла до своей комнаты. Марина спала в своей постели, я, стараясь не шуметь, взяла пижаму и пошла в ванную.

Переодевшись, я вернулась обратно в комнату. Марина не проснулась, за что я была ей благодарна. Я легла в кровать и накрылась с головой одеялом. Долго сдерживаемые рыдания наконец вырвались наружу. Слезы катились по щекам, я стирала их ладонями. Никогда я не чувствовала себя такой растерянной.

Как просто все в детстве: у тебя есть родители, бабушки, дедушки. Они заботятся о тебе, а ты можешь жить собственными мечтами, представляя себя то принцессой, то русалочкой; играть в веселые игры. Теперь же я была одна, я должна была решать сама: время игр кончилось, точнее, в этом новом мире игры оказались куда опаснее и сложнее. На место шока пришла апатия, а может, я слишком устала, но я уже не злилась на учителя, наоборот, этот его поступок можно назвать благородным. Что ему мешало воспользоваться глупой маленькой девочкой? Нет, он сделал все, чтобы я убежала от него, оттолкнула от себя. Он сказал мне правду. Вот только вопрос: что мне с этой правдой делать?

Почувствовав, что еще одна мысль, и моя голова просто взорвется, я постаралась больше об этом не думать. За окном было еще темно, но дисплей мобильника показывал полпятого утра. За окном все так же шел снег. Если прислушаться, то можно было услышать эхо радостных криков празднующих Новый год. Что там говорят? Как Новый год встретишь, так его и проведешь?

«Ну все, Камилла, запасайся носовыми платками», - пессимистично заявил голос разума.

Я отмахнулась: «Уйди. И без тебя тошно», - закрыла глаза и постаралась заснуть.

– Эх, жаль, что вы так рано уезжаете, - сокрушался Сергей, когда мы, прощаясь, стояли у машины.

– Ну, начальство, сам понимаешь, - пожав плечами, вздохнул Андрей Владимирович.

– Какое грозное у тебя начальство: у детей праздники и каникулы, а ты должен работать, - фыркнул друг мужчины.

– Ну, школа, а в школе разное бывает, - пожал плечами опекун. – С утра позвонила директриса, требовала, чтобы я как можно быстрее приехал. Там какая-то ошибка в документах. Мелочь, но требует моей закорючки, которая ну никак не терпит.

– Ну у вас и директриса: с утра первого января. Прям не директриса, а зверь какой-то, - возмутился мужчина.

Сергей, кажется, верил этой небольшой лжи, в отличие от Татьяны и Марины, которые стояли немного позади мужчины и украдкой перешептывались.

Да, Андрей Владимирович лгал. Отчасти из-за меня, отчасти из-за того, что объяснять реальные причины нашего отъезда было очень сложно. Да, я не хотела больше здесь находиться: фальшиво улыбаться и бояться, что кто-то заметит мои слезы. Мне нужно было побыть одной и подумать.

– Ну пока, дружище, - обнял Сергей учителя. – Не пропадай. Надеюсь, скоро увидимся.

– Постараюсь, - Андрей Владимирович похлопал друга по плечу.
– Пока, Таня, - он обнял женщину.
– С Новым годом.

– И тебя, - тихо отозвалась она.

– До свидания, Марина, - учитель пожал девушке руку и чуть приобнял. – С Новым годом.

Она лишь смущенно кивнула.

– Ну что, Камилла, - повернулся ко мне Сергей, - расти большой. Учись на пятерки, особенно с таким учителем, как Андрюха. С Новым годом!
– он тоже заключил меня в свои медвежьи объятья.

– Вас тоже, - ответила я, как только снова смогла дышать. Надеюсь, мои ребра уцелели.

Женщины попрощались со мной прохладнее. Я подозревала, что причина все та же, а точнее, тот же, что и накануне вечером. Наконец, после долгих проводов я и учитель сели в автомобиль и выехали с территории горнолыжной базы.

На шоссе мы выехали в полном молчании. Я смотрела в окно, провожая взглядом деревья, столбы и проезжающие мимо автомобили. Сейчас я жалела, что у меня нет плеера: напряжённая тишина угнетала с каждой секундой все больше. Видимо, Андрей Владимирович чувствовал то же самое, так как его рука потянулась к выключателю аудиомагнитолы, включая первую попавшуюся радиостанцию. Музыка уничтожила тишину, но не сняла напряжения.

– Простите, - произнесла я, взглянув на мужчину.

– За что? – его голос звучал спокойно, но в нем тоже угадывались официальные нотки.

– Я не дала Вам отдохнуть с друзьями.

Мужчина посмотрел на меня, словно не сразу поняв, о чем я говорю, потом снова перевел взгляд на дорогу.

– Ты думаешь, после вчерашнего разговора у меня было желание там оставаться? – спросил он с ноткой раздражения.

Я замотала головой, осознавая, что сморозила глупость, и снова отвернулась к окну.