– Здравствуйте, Борис Игнатьевич, - поздоровалась я с грузным пятидесятилетним мужчиной, в строгом темно-сером костюме. Мужчина при виде меня встал из-за стола.

– Камилла, дорогая, - вышел он мне навстречу и обнял по-отечески. – Мне очень жаль. Сочувствую. Твои родители были великолепными людьми и профессионалами. Я уже сто тысяч раз пожалел, что послал их в этот чёртов Египет, - с неподдельным сожалением вздохнул мужчина.

– Спасибо, - выдавила я из себя, высвобождаясь из объятий мужчины.

Сказать, что мне приятно было видеть начальника своих родителей, и что отчасти я не винила его в том, что случилось, было бы неправдой. Борис Игнатьевич выпустил меня из своих объятий и подошел к Андрею.

– Вы, наверное, опекун Камиллы, - протянул он руку для знакомства. – Андрей Владимирович, если не ошибаюсь? Приятно познакомиться.

– Да, взаимно, - ответил на приветствие учитель.

С вежливыми приветствиями было покончено, и начальник снова занял свое кресло за столом, кивком предлагая и нам сесть. Я послушно опустилась в кресло, зная, что вряд ли смогу выдержать все, что мне предстоит услышать, на ногах.

– Так, значит. Чтобы вывезти тело твоей матери, - последние слова Борис Игнатьевич прохрипел, а я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, - нужно подписать кое-какие бумаги на разрешение, что со стороны родственников не будет никаких претензий, если в результате транспортировки что-то произойдет с телом.

Он подтолкнул ко мне документы. Я сглотнула, судорожно сжав в пальцах предложенную ручку. Я почти не слышала, что говорил мне Борис Игнатьевич. Слезы, которые я так долго сдерживала, хлынули потоком, угрожая наделать клякс на бумаги.

– Ну, ну, девочка, - протянул мне платок мужчина.

Я взяла, благодарно кивнув, мысленно приказывая себе успокоиться. Ненавижу плакать у кого-то на виду.

«Дура, развела тут сырость», - ругала я себя.

Тут же почувствовала горячую ладонь Андрея на своей спине, она обжигала даже через одежду. Так хотелось прижаться к нему, чтобы почувствовать, что я не одна. Его тихая поддержка помогла, и я, судорожно вздыхая и несколько раз воспользовавшись ингалятором, успокоилась. Не всматриваясь в документы, я поставила свою закорючку.

– И вы, - обратился уже к Андрею начальник родителей, подталкивая те же документы. – Так как Андрей Владимирович является твоим опекуном, - стал объяснять мне мужчина, - его разрешение тоже необходимо.

Я кивнула, полностью погруженная в собственные мысли. Андрей, в отличие от меня, внимательно вчитался в документ, водя ручкой по строчкам.

– Тут строчка про расходы на транспортировку, - посмотрел опекун на Бориса Игнатьевича, приподняв бровь.

– О да, конечно, я возьму на себя все расходы, - с самой милой улыбкой произнес начальник.

Сразу стало понятно, что такая благотворительность не входила в его планы, но коли поймали на «горячем». Меня мало интересовали махинации начальника. Единственное, что меня интересовало, это когда я уже смогу уйти отсюда и…

– А мой отец?! Его не нашли? – спросила я.

– Нет, - покачал головой Борис Игнатьевич. – Но его ищут. И еще, Камилла, когда тело привезут, тебе нужно будет сходить на опознание, но, думаю, в противном случае обойдутся генетической экспертизой.

Я посмотрела на Бориса Игнатьевича, как на сумасшедшего. Нет, он не шутил. От одного понимания, что мне придется заходить в темный, холодный морг и стараться узнать в останках ту, кого я называла мамой, по спине пробежали мурашки, а в глазах потемнело. Я до боли закусила нижнюю губу, это помогло не упасть мне в спасительную тьму и не разрыдаться.

– Все готово, - Андрей, видя, что я нахожусь на грани истерики, поспешил подписать документ и вернуть его мужчине.

– Спасибо, - поблагодарил начальник. – Еще раз сочувствую, - обратился он ко мне.

Я лишь кивнула, с помощью Андрея поднимаясь на ноги. Он довел меня до порога. Последнее «До свидания», - и шаг за дверь. Я облокотилась о стену и снова достала ингалятор. В какой раз? Третий? Четвертый? Так и до передозировки недалеко.

Именно это я читаю во взгляде Андрея, когда поднимаю на него глаза.

– Дойдешь до машины? – спрашивает он.