«Ромка?!» – жирными красными буквами загорелось у меня в голове.

Попыталась освободиться, несмотря на сковывавший тело страх и мешающую думать панику, меня втащили в приоткрытую дверь и вовремя накрыли рот рукой. Я зажмурилась, словно это спасет меня, но когда ни через секунду, ни через две ничего ужасного со мной не произошло я, осторожно приоткрыла глаза, чтобы узнать, кто же со мной так жестоко пошутил, и встретилась взглядом с карими глазами с интересом смотрящими на меня – глазами Андрея.

Я отстранила его ладонь, все еще зажимавшую мне рот, и выдохнула:

– Черт, обязательно было так пугать?

– Я не хотел, - пожал мужчина плечами. – Но остается вопрос: кого ты так сильно испугалась? Не думаю, что ты ожидаешь встретить маньяка за углом или так боишься кого-то из одноклассников?

– Нет, - покачала я головой.

Больше я ничего не могла произнести. Мы просто стояли: я - прижатая спиной к двери, он - так близко, что я чувствовала его дыхание на своей щеке. Андрей все еще был зол на меня – это отчетливо читалось в его глазах, и еще он хотел узнать правду.

«Да, попала ты, Камилла: всем известно, что ты врать не умеешь, а ему тем более, - подал свой ироничный голосок разум. – Может, ему все рассказать?»

Но я, проигнорировав внутренний голос, продолжала упрямо молчать.

– Ну и черт с тобой, - раздраженно произнес учитель, отстраняясь от меня. – Делай что хочешь, только потом последствия сама расхлебывать будешь.

Он повернулся ко мне спиной и направился к учительскому столу. Во мне тоже начала подниматься волна раздражения.

– Вот и буду: не маленькая, справлюсь! – огрызнулась я.

Андрей обернулся ко мне. Мы так и стояли, буравя друг друга злыми взглядами. Сердце стучало в грудной клетке как бешеное, ударяясь о ребра. По спине снова заползали неприятные мурашки. Чувство удушья ударило по легким, заставив нащупать ингалятор. Отвлекшись на то, чтобы принять лекарства, я не заметила, как Андрей преодолел расстояние между нами, и, схватив меня за руку, отвел ингалятор от моего рта. Тут же его губы прикоснулись к моим, зубы легонько закусили мою нижнюю губу, а язык проник в рот, начиная игру. Ноги подогнулись сами собой, и если бы не его рука, обхватившая мою талию, я бы упала на колени.

Не прекращая поцелуя, он опустил руку ниже. Я застонала и, обхватив его за шею, буквально повисла на нем.

Из головы разом вылетели все мысли и страхи, оставляя лишь желание, тугим комком сжавшееся внизу живота.

– Ой!
– девчачий вскрик за спиной заставил нас очнуться и вспомнить, где мы находимся.

Мы буквально отскочили друг от друга, посмотрев на вошедшую. На наше счастье это оказалась Иринка, смотрящая на нас широко распахнутыми от удивления глазами, с прикрытым ладонью ртом, с выражением полнейшего шока и моей сумкой в руке. Видимо я выронила ее в коридоре, когда испугалась.

– Твою ж мать, - сквозь зубы выругался Андрей.

– Простите, - пролепетала девушка и стала медленно пятиться назад к двери.

Я закусила губу, посмотрев на с каждой секундой все больше мрачнеющего учителя.

Черт, это плохо. Не дав себе времени на раздумья, я кинулась к Иринке и, подхватив сумку одной рукой, а подругу - другой, выбежала из кабинета.

Когда мы с Иринкой уже отошли на приличное расстояния, она боязливо оглянулась назад, будто ожидая, что Андрей пустится за нами вдогонку. Последний раз такой перепуганной я видела ее когда мы пробрались в его кабинет. По расписанию было еще два урока, но я, наплевав на них, потащила подругу к дверям. Мне нужно было ей все объяснить, и чем быстрее, тем лучше.

Она, не задавая вопросов, просто следовала за мной. Нам повезло: охранника у входа не было на месте, и мы как ни в чем не бывало вышли во двор, а потом и за территорию школы. Завтра мне попадет и от Андрея, и от директрисы, но сейчас меня это мало волновало. Сейчас есть проблемы и посерьезнее.

Возможность говорить к Иринке вернулась только когда мы, сев в автобус, поехали к ней домой.

– Так об этом ты мне хотела рассказать? – шепотом спросила она, склоняясь ко мне, словно остальные пассажиры полупустого автобуса только и мечтали как бы нас подслушать.

– И об этом тоже, - кивнула я.

– И давно это у вас? – продолжала расспрашивать подруга.

– С каникул.

– И ты мне ничего не сказала?! – с ноткой обиды в голосе, спросила Ирка. – Еще подруга называется.

– О, да, словно это так просто: «Привет, смотри какую я себе кофточку купила, а еще, знаешь, у меня мама умерла, и я теперь сплю со своим опекуном тире учителем», - с сарказмом фыркнула я: оголенные нервы и так были натянуты, как струны, и оправдываться сейчас совершенно не хотелось.