Второе: стремительное усиление Китая и Индии (в частности порождаемое быстрым ростом численности их населения), входит в объективное противоречие с глобализацией по американски. И здесь, с одной стороны, Россия — единственный реальный фактор «евразийского сдерживания» Китая, а с другой, «поглотив» стремительно пустеющий Дальний Восток и Сибирь, юго-восточный блок качественно усиливается.

«Перед современной западной экономикой стоят нечеловеческие цели!» — в работе «Будущее России» прозорливо заметил академик И. Шафоревич.

Каким-то малопонятным образом в XX веке произошло перемещение центра приложения хозяйственных усилий с непосредственного производства на символические торговые операции, реально ничтожно мало обеспеченные.

По стандартам 70-х годов 70 % стоимости потребительской корзины в США — приходилось на товары, а 30 % на услуги. Сегодня эта картина прямо противоположна.

Российский исследователь М. Калашников [71] считает, что «в 70-е годы XX века было надломлено научно-техническое развитие планеты, направленное на создание экологически чистой цивилизации… Современный Запад превратился в цивилизацию престарелых, диктующих свою политику. (Любопытно отметить, что в промышленно развитых странах рост численности населения составлял 0,3 %, а странах второго мира — более 1,6 % в год.)

Объем ассигнований на научные исследования в США с 1995 по 2002 годы уменьшился на треть. Если в 1973 году он составлял 11 % ВВП, то в 1993 уменьшился до 6 %» [72] .

Некоторые современные исследователи считают, что «за последние пятнадцать, двадцать лет реальный сектор мировой экономики, если исключить из рассмотрения Китай, практически не рос.

Влияние научно-технического прогресса [73] на темпы роста экономики совершенно не ощущалось ни во всей мировой экономике, ни в США.

Объяснения этому может быть два. То ли нет реального научно- технического прогресса, то ли его способность влиять на рост экономики современного типа, динамика развития которой прямо и непосредственно определяется ситуацией на финансовом фронте, очень невелика. В любом случае, оценивая перспективы развития событий на мировом экономическом фронте, в перспективе пяти — десяти лет, можно смело не принимать в расчет фактор научно-технического прогресса» [74] .

На рубеже 90-х на Земле произошла странная вещь. Довольно незаметно цивилизация избыточных вещей принялась трансформироваться в цивилизацию избыточного знания. (Простейший пример — современный пульт дистанционного управления для видеодвойки. Основная масса пользующихся им просто не умеет, да и вовсе не стремится уметь использовать весь набор возможностей, заложенных в данной технике.) Современный западный мир — территория парадоксов. С одной стороны, там происходит «сбор» ученых; с другой стороны, имеется все увеличивающееся количество взрослых и детей, просто не умеющих и не желающих учиться читать.

«В современном глобализованном и компьютеризованном мире, треть населения планеты, а это два миллиарда человек, никогда не подходила к телефону. Даже в США приблизительно пятая часть населения функционально неграмотна и вообще не адаптирована к социальной реальности. Они не умирают благодаря мощной поддержке со стороны государства, но „путь наверх“ для них закрыт, с тем же успехом они могли бы существовать в какой-нибудь резервации или даже в зоопарке: там тоже кормят, лечат, ну разве что животным и птицам не дают денег на карманные расходы» [75] .

Другие исследователи предполагают, что начавшаяся «информационная революция» приведет к насыщению обыденной жизни виртуальными конструкциями, для которых невозможно каким-либо внешним экспериментом установить, находится ли наблюдатель в текущей реальности или ее виртуальном аналоге.

В данном отношении весьма показателен фильм «Матрица» (1998). Там убедительно показан мир будущего, где все человечество обитает внутри виртуального пространства, созданного глобальной компьютерной сетью и где нельзя отличить вымысел от реальности. Это добротный боевик с участием звезд первой величины Киану Ривз, Лоуренс Фитборн.