Сейчас не время для гордости. Мужчины – самые главные и все решают? Пусть так и будет.

Отец, несмотря на ее тон, нахмурился. По лицу пробежала тень сомнения. Но он хорошо ее знал. Елена никогда не перечила отцу, выполняя все указания. Чего опасаться?

– Ладно, - он махнул рукой, подозвав личного слугу. – Отправляйся с Еленой и донеси до конюха и стражи мое позволение.

– Спасибо, - она поцеловала повелителя в щеку.

Возможно, он впрямь желал ей добра, только действовал так, как привык. Плел интриги за спиной, раздаривал обширные земли, принуждал. А все из-за очередного пророчества и жажды власти.

– Не уезжай далеко.

– Конечно.

Она в сопровождении слуги зашла к себе в комнату, наскоро скидала нужные вещи в дорожную сумку. Слуга доложит отцу, что она сделала, но будет уже поздно. Вышла из замка под бдительным взглядом. Конюх ее послушал – Гроза стояла оседланная, ждала хозяйку. Слуга сопроводил ее и до ворот – стражники послушно открыли ворота, выполняя указания повелителя. Когда впервые пытаешься обмануть чье-то доверие, как правило, везет. Репутация послушной дочери играла ей на руку.

Гроза несла всадницу прямиком к цели. Она появилась не впервые, но сформировалась полностью только что, чуть только девушка выехала за ворота. Шальная – да! Самонадеянная – конечно! Но других возможностей скрыться у нее не было. Будут ли ее искать там, куда собирались отправить? В том месте, встречи с которым она пыталась избежать при помощи побега? Едва ли.

Путь в Койград был неблизким. Отъехав подальше от замка, Елена спешилась и достала из дорожной сумки заготовленную одежду. Переоделась в мужские брюки – в них удобнее ехать верхом, и рубаху. Волосы заплела в косу, скрутила и спрятала под косынку, украшения сняла и спрятала в сумку. При ближнем рассмотрении можно легко понять, что она женщина, но издалека она в глаза не бросалась, смахивая на обычного крестьянина. Если будут искать царевну, то непременно в роскошном платье и с рассыпанными по плечам золотистыми волосами.

Вновь забралась на Грозу и выехала на дорогу. Она, к счастью, была пустынна. Верховую езду она не очень любила, пожалуй, прежде ценила только ощущение свободы, которое неизбежно возникало, как только она влезала в седло.

Что ж, вот и свобода. Верхом на Грозе, вдали от дома. Глаза отчего-то защипало, хотя о своем решении она ни разу не пожалела. Нет, нет, слезы это не про нее. Хотя в голову пришла мысль, что понурая голова и грусть во взгляде более характерна для простого крестьянина, нежели обычный для нее задранный вверх подбородок. Так теперь и поедем. Больше здесь царевен нет.

Лошадь настроение хозяйки чувствовала – тоже склонила голову, поехала медленнее. Но медлить было нельзя. Во всяком случае, пока не уедет подальше. Поэтому взяла себя в руки, Грозу легонько шлепнула по гладкому боку – условный знак, что пора переходить на галоп. Два раза повторять не пришлось – Гроза любила именно мчаться, а не просто ехать, чтобы ветер бил в лицо и дергал гриву. Этого у нее не отнять.

Так и неслись, пока не стемнело. Переночевала Елена на постоялом дворе, а на следующий вечер, уставшая от дороги и голодная, с облегчением увидела перед собой Койград. Слегка погарцевала перед воротами в нерешительности, но, сызнова перебрав и оценив все свои возможности, направила лошадь вперед.

Глава 22. На грани

Кощей знал, как воздействует это зелье, и оттого очень удивился, когда понял, что не засыпает. Он не чувствовал рук и ног, но слышал все, что происходило. Сопротивляясь, его тело дрожало и билось.

Чтобы сломить Марьяну, Ярослав соврал, что такая реакция обычна, но Кощей то чуял, что напугал хозяина Трехозерья. Он и сам не понимал того отклика, что вызвало в нем зелье, и не ведал, когда это все закончится. Вероятно, он мог заснуть в любой момент, или… наоборот. Его магия всегда была непредсказуема, но после путешествия между мирами, будто с цепи сорвалась. Она билась внутри будто в конвульсиях, но до возвращения в Койград, где можно во всем разобраться, он просто сдерживался, загоняя бушующие потоки внутрь. Марьяне не говорил, лишний раз не беспокоя. Она и так натерпелась. Но что будет сейчас, когда контролировать взбесившуюся силу некому?

Марьяна, несмотря на страх, бодрилась, и он с каждым мгновением осознавал, как сильно ее любит. Маленькая, хрупкая, но всегда бросается в бой, будто сильнее всех на свете. Сердце щемило от ее решительного голоса и непокорности.

Как же он был не прав, когда остался здесь дольше, чем следовало! Уходить нужно было сразу же. Появление Ярослава в той пещере казалось чудом, но на деле было всего лишь хорошо спланированным действом. Об этих проходах из замка Выслава он, скорее всего, знал.

Некогда друг, теперь враг. Дар вещателя вверг Ярослава в бесконечное безумие и жажду власти. Или он всегда таким был?

Но Марьяну он ему не отдаст! Выпустит наружу рвущееся нечто, но не отдаст. Только бы ее не задеть. Слушая размеренный, неимоверно довольный голос Ярослава, он уже знал, как будет действовать. Только бы хватило сил продержаться до того, как попадет на озера. До утра. Он по-прежнему дрожал, когда его тело вырвали из рук Марьяны, вынесли из зала. Она цеплялась за него и до последнего гладила лицо, будто успокаивая. Не он ее, а она его успокаивала! Как всегда, надеется, что, бросившись в бой, справится со всем сама. Но он ее бросать не собирался. Только скопить до утра побольше силы, удержать ее на время в узде, и выпустить, когда придет время. И неизвестно, что потом. Только бы с ней все было в порядке.