Филипп вздохнул и принял сидячее положение.

– Это даму удовлетворит? Или дама желает, чтобы я упал перед ней на колени?
– утомленно, а потому со злостью произнес он.

Лицо Маргариты вспыхнуло ярким румянцем негодования.

– Что за тон, милостивый государь?! Нет, каков нахал, подумать только! А вырядился - тоже мне римский сенатор!

– Галльский, - машинально уточнил Филипп.
– Вы меня поражаете, любезная кузина. Я не понимаю, что вам от меня надо.

Вдруг Маргарита вся как-то сникла, опустилась рядом с ним на диван, положила голову на его плечо и тихонько заплакала.

– Ну, это уже никуда не годится, - растерянно пробормотал Филипп. Прекрати, слышишь!

– Помолчи, Филипп, - сквозь слезы взмолилась Маргарита.
– Прошу тебя, молчи... Жестокий ты, бездушный!..

Так они и сидели: она плакала, а Филипп, превозмогая сон, думал о том, сможет ли он когда-нибудь постичь иррациональную сущность этих удивительных и загадочных созданий - женщин.

Наконец Филипп поднял тяжелые, точно налитые свинцом веки.

– Хочешь остаться со мной?
– вяло спросил он.

Маргарита вытерла влажное от слез лицо о его тогу и утвердительно кивнула:

– Да, милый, хочу.

– Ну, так пойдем. Только прихвати свечу, не то споткнемся.

– Умгу.

В спальне Филипп скинул с себя тогу и нижнее белье и забрался в постель.

– Раздевайся сама, - сказал он Маргарите.
– У меня нет сил помогать тебе.

Маргарита быстренько разделась донага и спросила:

– Свечу гасить?

– Нет, пожалуй, не надо, - ответил Филипп, восхищенно глядя на нее. Боже, ты такая хорошенькая! Я никак не могу налюбоваться тобой... Иди ко мне, милочка. Скорее!

Маргарита юркнула под одеяло, крепко прижалась к Филиппу и покрыла его лицо жаркими поцелуями. Ее поцелуи были столь страстны, что Филипп, мигом позабыв об усталости, с таким пылом принялся осыпать ласками ее тело, будто бы в нем через края расплескивалась энергия и, вдобавок, он не занимался любовью, по меньшей мере, месяца два.

Впрочем, хватило его ненадолго. Вскоре Филипп вконец выдохся и бессильно уронил голову на ее прелестный животик.

– Что с тобой, милый?
– обеспокоено спросила Маргарита.

– Прости, дорогая, не могу. Я слишком устал... Как собака устал... Прости.

Маргарита удрученно вздохнула:

– Что ж, на нет и суда нет... Только вот так и лежи.

– Нравится?

– Очень.

– Хорошо. Я усну у тебя на коленях, - сонно пробормотал Филипп и умолк.

Спустя некоторое время Маргарита прошептала:

– Ты еще не спишь, Филипп?

– Нет.

– Почему?

– Думаю.

– О чем?

– О турнирах. О том, что они делают с людьми. Ведь это противоестественно - лежать в постели с такой аппетитной крошкой и ничего с ней не делать.

– Пожалуй, ты прав, - согласилась Маргарита.
– Ненавижу турниры!

В спальне опять воцарилось молчание, и вновь первой его нарушила Маргарита:

– Филипп.

– Да?

– Вот что я тебе скажу...

– Что?

– Ничего у нас не выйдет, милый.

– О чем ты?

– О нашем браке.

Филипп подтянулся к подушке и изумленно спросил:

– Как! Ты уже знаешь?

– Знаю, давно знаю. Просто до сих пор я боялась посмотреть правде в глаза.

– Не понял.

– Мы не созданы друг для друга, Филипп. Более того, мы несовместимы.

– Несовместимы, говоришь? А мне казалось, что напротив - у нас много общего.

– Да, слишком уж много. И как раз поэтому мы несовместимы. Между нами нет настоящей любви, есть только безумная страсть; мы способны заниматься любовью дни и ночи напролет, но никогда не станем друзьями, соратниками, единомышленниками. С самого начала каждый из нас стремился подавить другого подчинить его своей воле - ты оказался сильнее и победил. Я не могу, не хочу мириться с этим.

– Стало быть, та даешь мне отставку?

Этот невинный вопрос вызвал совершенно неожиданную реакцию. Маргарита уткнулась лицом в подушку и горько зарыдала. Филипп поднялся на локте и тронул ее за плечо.

– Что с тобой, любимая?.. Прекрати реветь-то... Ч-черт!
– Он всхлипнул: плач Маргариты был очень заразителен.
– Хоть скажи, почему плачешь - быть может, я тоже всплакну.

– Н-не м-могу... Н-не м-могу...

– Что ты не можешь?

– Дать тебе отставку не могу. Я... я хочу тебя, хочу всегда быть с тобой... Это какое-то наваждение. Ведь я не люблю тебя, ведь я... я... я... О-о, как я тебя ненавижу!!!