***

Вся липкая от пота, с зарёванным лицом, я очнулась, лежа по диагонали на кровати у себя в бунгало. Тело болело так, будто пробежала кросс длиною в жизнь. Кое-как поднявшись, медленно передвигая ноги, с усилием двинулась к ванной. Никогда ещё несколько метров не давались мне так тяжело. Лишь через десять минут я смогла, облокотившись на стену душевой кабины, блаженно прикрыть глаза, глотая воду, падающую из лейки. Сил не хватало даже на то, чтобы отрегулировать напор.

Под маской был мой родной брат. Откуда пришла эта уверенность? Сказать сложно, просто только он мог так больнo ранить каждым словом, при этом убеждая, что делает это любя. Догадка была очевидной, но верить в нее не хотелось.

сли я это признаю, то и все остальные маски будут очевидными, а значит, среди них должен быть Мигар. Это не могли быть oни. Судьба не должна была так поступать со мной, я ничем не заслужила такого. За что?! Нет и еще раз нет! Я не позволю какому-то конкурсу разрушить мою жизнь. Это моя судьба, мой выбор и всем им нет места в ней. Не-е-ет!

Когда холод от ледяной воды проник в задеревеневшие мышцы, а дробь собственных зубов, вызванная ознобoм, стала заглушать мои же мысли, я дотянулась до горячего крана, пуская кипяток.

– -а-а… - глухо выдохнув, прогнулась в спине. – Но ведь я могу ошибаться, - скорее успокаивала, чем убеждала саму себя. – Вдруг все это не более чем влияние пещеры? Зачем Мигару все это?! Десять лет назад он четко произнес, что не видит во мне женщины. Не ви-дит. Неужели человек, которому все равно, будет затевать вот такое шоу?! Да и кто ему позволит?

Продолжая разговаривать сама с собой, я вылезла из душа, до красноты растёрла полотенцем тело и, завернувшись в белоснежный халат, вернулась в спальню.

– Нет и еще раз нет. Надо быть либо сумасшедшим, либо влюбленным, что равноценно сумасшествию, чтобы совершить такой поступок. Да и потом, боги же не идиоты, они бы не позволили случиться фарсу. Нет… - вскинув руки, я круговыми движениями массировала виски, пытаясь успокоить начинающуюся головную боль.
– Скорее всего, пещера и правда пыталась выведать у меня, занято ли мое сердце или нет. А раз занято… Может, я уже выпала из кoнкурса и наконец-то могу покинуть этот остров?!

Озарённая шикарной, на мой взгляд, догадкой, я замерла перед кроватью, рассматривая широкие полупрозрачные кроваво-алые брюки и трикотажную кофту с узким горлышком и полупрозрачными рукавами насыщенного черного цвета. Видимо, именно в это стоило облачиться, чтобы явиться на вынесение приговора об отчислении.

Пребывая в предвкушении скорейшего завершения ненавистного приключения, я позволила сeбе вечерний макияж и, услышав стук в дверь, поспешила наружу, в последний момент обув ноги в узкие черные лодочки.

– Ламирия, прошу следовать за мной, сегодня на побережье излишне ветрено и для ужина подготовлен отдельный шатер, - учтиво склонив голову, безлико произнес маска.
– Вам будут объявлены результаты прошедшего конкурса. Прошу.

Мужчина чуть отставил локоть, позволив мне опереться на его руку,и повел в противоположную сторону от той, где располагалась уже привычная беседка. Обернувшись, заметила вздымающиеся на море волны и порадовалась, что удаляемся от бушующей стихии. Мелькнувшую мысль о том, что моим ожиданиям не суждено сбыться, отодвинула подальше. Желудок жалобно сжался, намекая на то, что о еде в последние дни я часто забывала.

Белоснежный шатер примостился меж огромных и явно очень старых деревьев, которые, будто стражи леса, оберегали его, закрывая от порывов ветра. Маска, сопровождающий меня, учтиво откинул полог, жестом предлагая войти, что я, испытывая робость, и сделала.

За столом сидела лишь Карем. Брюнетка, подняв взгляд, с минуту молча смотрела на меня, а затем, подарив робкую и какую-то грустную улыбку, опустила взор на стол. В одной руке она держала вилку, медленно поворачивая ее меж пальцев, будто играясь столовым прибором, а пальцами второй мяла кружевную салфетку.

– Прошу, – от стены отделился мужчина в маске и, отодвинув стул, предложил мне занять место.

Я опустилась, продолжая испытывать несвойственную в таких случаях робость. На языке крутился вопрос, а что, собственно, происходит и где Розар. Но пока я его формулировала, полог на противоположой стене от того входа, куда вошла я, отодвинулся и в шатер вошли еще две маски. Одного взгляда на них хватило, чтоб в сознании появилась выжженная огнем мысль. Слева стоял тот, кого я определила «своей» маской, а справа тот, кто был со мной в пещере. Стоило мужчинам появиться в поле моего зрения, как робость отступила и незаметно для себя я тихо выдoхнула.