Ханна выдерживает паузу, глубокая морщинка появляется у неё между бровей от задумчивости, а затем она лишь шумно выдыхает и качает головой:

– Не думаю, что это имеет большое значение.

– Как и это? – Не думая и секунды, обхватываю её шею ладонью и давлю пальцами на то место, куда каждому из нас была имплантирована нановзрывчатка.
– Когда? Скажи мне, когда они это сделали?

Вновь искорки ярости вспыхивают в глазах Ханны, и я испытываю странное облегчение вновь видя сопротивление в чертах её лица, готовность бороться… О, нет, эта девчонка не сдалась… она лишь позволила себе немного отдышаться.

– Ты думаешь, они давно вживили нам эту дрянь под кожу? – фыркает и отшвыривает от себя мою руку. Но не отстраняется, наоборот придвигается ближе и, не сводя глаз с моего лица, с абсурдностью шепчет: – Когда?

– Да когда угодно.

– Хочешь сказать, мы… все мы давно были их мишенями?

Выдерживаю паузу и при виде настоящего коктейля из противоречащих друг другу чувств, что плещется в глазах Ханны, оказываюсь не в силах сдержать вымученной улыбки.

– Возможно всё ещё интереснее, чем мы думаем, Ханна.

– И как нам это выяснить?

– Очень просто, – беру её за руку и сжимаю горячую влажную ладонь в своей. – Если все мы оказались здесь не случайно,то есть какая-то причина. Нечто, что каким-то образом сумело запутать нас в одной и той же гнилой паутине. Так давай выясним, что это? Будем играть в открытую.

– Предлагаешь выложить все карты?

– Именно, - улыбаюсь шире.

***

Не успела дверь камеры открыться, как Линк бросился к замку, наивно веря, что сможет подобрать код методом тыка.

– Четыре минуты сорок секунд! – оглашаю, чтобы все слышали, и направляюсь к первой рулетке, упираюсь ладонями в горячую поверхность стола, опускаю голову и медленно, размеренно дышу , прожигая глазами цифру «1» в центре диска.

Голоса становятся размазанными, далёкими. Капельки пота со скоростью самой медленной черепахи в мире срываются с носа, с подбородка и превращаются в бесформенные клясы. В глазах плывёт… Чёрт. Всё, как в то знойное лето, когда засуха и жара унесла из моей резервации десятки жизней…

Резервы организма израсходуются слишком быстро. Тепловой удар е за горами.

дышка. Слабость. Тошнота. Головокружение. Потемнение в глазах. Частый пульс. Кожа становится сухой и горячей.

Всё, как тогда.

Смаргиваю пелену в глазах.

Сосредоточиться.

– Две минуты! – говорю как можно громче.

Все замолкают, и только нервозный голос Линка ударяет по голове стальной кувалдой:

– НЕ ОТКРЫВЕТСЯ!

Поднимаю взгляд на камеру. Вижу, как все столпились у её порога и пытаются ухватить хотя бы глоток прохладного воздуха, и только Ханна… стоит рядом со мной. Смотрит на меня. Кожей чувствую её взгляд, как нечто материальное.

инута.

– ЧЁРТ! НИЧГО НЕ ПОДХОДИТ!

– Слишком много комбинаций, – шепчет анна, тяжело, отрывисто дыша.

– ЧЁРТ! ЧЁРТ!

– Не ори,идиот! – сипит Ханна, развернувшись к Линку, и едва слышно добавляет: – Не трать энергию попусту.

– Ной. Время, - голос Бобби звучит над головой. В нём нет и отблеска паники,или страха, несмотря на то, что не успей я раскрутить рулетку вовремя, здоровяк отправится на тот свет. Уверен – в душе, многие из нас желают, чтобы я не успел её раскрутить – откупился Бобби.

Сорок секунд.

Ладонь Ханны oказывается на моём запястье. Несмотря на жару, её пальцы кажутся холодными,и это вызывает целый бунт эмоций внутри меня. Встречаюсь с её решительным взглядом и тяжело сглатываю.

Да к чёрту всё. Может… может просто взять и покончить с этим?

Прямо сейчас. Дать им всем вожделенную прохладу. Открыть дверь. Откупиться от испытания им – Бобби.

Почему бы и нет?.. Поступить так же, как с Чедом… Что меня останавливает? Ничего!

– Ной?.. – голос Ханны звучит напряжённо. – Пора, Ной.

Тридцать секунд.

Какая мне к чёрту разница, кто из них умрёт? Никто из них даже понятия не имеет, как выглядит смерть. Смерть невинных! В то время, когда трупы в резервации скидывают в общие могилы,такие, как они смотрят телевизор, набивают брюхо в ресторанах, ходят по магазинам и понятия не имеют, что такое ограничение на воду в душе!

– Ной?.. Ной!

«Ты ведь такая же, Ханна?.. Ты такая же.»