— Nicolas собирался сказать, что я отдалась ему, — выдохнула девушка, отвернувшись к занавешенному окну.

— А вы, конечно, не были близки с ним?

— Andre, безусловно, у вас есть все основания мне не верить, тем более, учитывая все обстоятельства моего пребывания в Веденском. Но я готова чем угодно поклясться, что до моего замужества ни один мужчина, кроме вас, меня не касался, — ощущая, как пылают щёки и уши, выдавила Марья.

— Я польщён, сударыня, — усмехнулся Ефимовский.

Марья потянулась к шляпке, лежащей на сидении, вспылив:

— Велите вознице остановиться. Я не намерена и далее выслушивать оскорбления от вас! Андрей, как зачарованный, уставился в полыхающие праведным гневом серо-голубые глаза.

— Я не желал вас обидеть, Мари. Простите, — он мягко улыбнулся. — Вы не представляете, каким ударом для меня стала весть о вашем замужестве.

— Что же нам делать теперь, Andre? — Нервно перебирая в руках перчатки, вздохнула Марья.

— Ничего, Mon coeur. Мы более ничего не можем сделать. Какие бы обстоятельства не предшествовали вашему браку с князем Куташевым, вы замужем, а, стало быть, навсегда потеряны для меня.

Марья упрямо покачала головой. Невыносимо было даже думать о том, что всё может окончиться вот так. Что их пути разойдутся навсегда, и всё, что ей останется

— воспоминания и… Мишель. Живое напоминание о том, о ком так болит сердце при каждом вдохе.

— Вы так легко отказываетесь от меня, Andre? — Произнесла она дрожащими губами, стараясь удержать подступившие слёзы.

— Ради вашего же блага, Мари. Я не вправе более вмешиваться в вашу жизнь. Я не желаю быть причиной ваших страданий, — Андрей взял её сплетённые пальцы в свои ладони.

— Откуда вам знать, что мне во благо будет? — Глаза княгини сверкнули в полутьме экипажа.

Быстрым гибким движением она вкинула руки ему на шею и приникла губами к его.

Ефимовский ответил на её поцелуй, обняв тонкий стан, усадил к себе на колени. Дыхание их смешалось. Марья запрокинула голову, подставляя его губам шею, щёки, полуприкрытые веки. Какое то время в полутьме экипажа слышалось только тяжёлое дыхание мужчины, едва слышные стоны, что не могла сдержать Марья, выгибаясь под настойчивыми ласками сильных рук. Запустив пальцы в шелковистые кудри на его затылке, она заставила его поднять голову, сама нашла губами его губы, приникая к ним, будто умирающий от жажды к прохладному источнику в знойный день.

— Это сущие безумие, Мари, — хрипло прошептал он, прижавшись лбом к её груди.

О том, что экипаж остановился, возвестил негромкий стук в оконце.

— Приехали, барин, — пробасил возница.

Андрей тихо чертыхнулся, выпуская из объятий княгиню Куташеву. Марья пересела на противоположное сидение и торопливо надела шляпку. Ефимовский приоткрыл дверцу и оглянулся на свою спутницу. Андрей видел по её лихорадочно- блестевшим глазам, что предложи он ей сейчас руку, и она пойдёт за ним. Но что станется с ней, когда ему придёт время возвращаться в Тифлис?

— Поезжай на Фонтанку, к Ракитиным, — бросил он вознице и вернулся на своё место.

— Нам с вами более не стоит видеться Мари, — он отвёл глаза, заметив, как после его слов по пылающей румянцем щеке скользнула слеза.

— Вы более не любите меня, Andre? — Тихо спросила она, вынимая из ридикюля носовой платок.

— Как бы больно мне сейчас ни было говорить вам о том, но вы должны понять, что не всегда человек волен в своём выборе, есть обстоятельства, люди, обязательства, над которыми мы не властны, — завладев её рукой, Андрей целовал каждый пальчик.

— Какие обстоятельства, Andre?

— Я не имею более даже права говорить вам о своей любви, — Ефимовский вздохнул.

— У вас есть муж и ребёнок, а я хочу, дабы вы были счастливы, Мари. Время лечит любые сердечные раны, вскорости я уеду, и вы забудете обо мне.

— Нет-нет, не говорите так, — Марья покачала головой, — я никогда не забуду вас. Только ради вас я дышу, только ради вас сердце бьётся, — прошептала она и, устыдившись собственной горячности, отвернулась, опустила на лицо вуаль.

Андрей промолчал в ответ на её признание, слишком велик оказался соблазн забыть о благих намерениях и поддаться, ответить, с головой окунуться в омут сладострастия, невзирая на последствия, которые, несомненно, будут у этой связи. Марья смотрела на него выжидающе, но не дождалась ответа. Карета остановилась. Ефимовский вышел из экипажа и подал ей руку. Оглядевшись, княгиня Куташева узнала дом брата.

— Прощайте, Марья Филипповна, — Андрей склонился над её рукой. — Я всё же надеюсь, что вопреки вашим заверениям, вы найдёте иной смысл в вашей жизни, — с этими словами он поднялся на подножку экипажа.