— Это вы простите, я не смотрела, куда иду, — она улыбнулась.

— Моё сердце разбито, — театрально вздохнул офицер, приложив руку к груди. — Позвольте представиться, поручик Волховский, — он щёлкнул каблуками.

— Сие неприлично, — Марья усмехнулась, наблюдая за своим vis-a-vis из-под полуопущенных ресниц.

— Увы, не вижу никого, кто мог бы меня отрекомендовать, — поручик шутливо оглянулся вкруг себя.

Марья пыталась удержать улыбку, что уже приподнимала уголки губ. Вспомнив о Софье и Анне Кирилловне, княгиня Куташева тоже оглянулась. Золовка и её 1а patronnesse остановились в нескольких шагах.

"Бесстыдница", — прочла Марья по трясущимся от негодования губам пожилой дамы, и отвернулась. Словно бесёнок вселился в неё, заставив протянуть руку молодому человеку:

— Княгиня Куташева.

— Не сочтите за дерзость, — офицер поднёс к губам тонкую кисть, — князь Николай Васильевич Куташев вам часом не родственником приходится?

— Николай Васильевич — мой супруг, — Марья опустила ресницы. — Вы знакомы? — Она чуть склонила голову, улыбнувшись самой очаровательной улыбкой.

— Нас представляли друг другу, — смущённо заметил Волховский. — Вы позволите? — Он предложил ей руку.

Марья покачала головой и повернулась к своим спутницам:

— Боюсь, вынуждена отказаться от прогулки в вашем обществе, поручик. Я не одна,

— Марья вздохнула, сделав вид, что огорчена.

— Надеюсь, мы ещё увидимся, — произнёс ей вслед Волховский.

— Столичный свет весьма тесен, — Марья оглянулась, одарив его ещё одной лучезарной улыбкой.

Волховский провожал её глазами до тех пор, пока она не скрылась за поворотом аллеи.

— Марья Филипповна, — madame Олонская поджала губы, — вы подаёте Софье совершенно неподобающий пример.

— Разве? — Марья вздёрнула бровь. — Что же такого предосудительного я совершила, по-вашему?

Анна Кирилловна негодующе стукнула тростью по усыпанной красноватым гравием дорожке.

— Вы позорите фамилию Куташевых! Едва ли Nicolas заслуживает подобного!

— Довольно, тётушка, — попыталась утихомирить разбушевавшуюся даму Софья. — Марья Филипповна и сама знает, что допустимо, а что нет, — княжна сверкнула чёрными очами, адресовав невестке предостерегающий взгляд.

Марья расхохоталась в ответ и быстрым шагом направилась к выходу из парка, на секунду обернувшись со словами:

— Не ждите меня. Я хочу пройтись пешком.

— Ну, какова! Какова, — продолжала негодовать madame Олонская. — Так и зыркает глазищами своими бесстыжими. Проучил бы её раз Николя, глядишь и перестала бы выставляться, как последняя… — Анна Кирилловна умолкла, не договорив, и виновато глянула на Софью. — Прости меня, деточка, — она вздохнула. — Nicolas совершил ошибку, приведя в дом эту женщину.

Софья расстроенно покачала головой, не желая более обсуждать поведение Марьи Филипповны. Конечно, в словах Анны Кирилловны была немалая доля истины, она своими глазами видела, как жена её брата флиртовала с молодым офицером, как видела и то, сколь холодна она с собственным супругом. Вернувшись домой, Софья справилась у дворецкого о Марье, но слуга ответил, что барыня ещё не возвращалась. Анна Кирилловна удалилась в свои покои, дабы вздремнуть перед обедом. Оставшись в одиночестве, девушка принялась мерить шагами гостиную от одного окна к другому. У крыльца остановился наёмный экипаж, из которого выбралась Марья Филипповна. Подхватив юбки, Софья устремилась в вестибюль.

— Мне надобно поговорить с вами, — едва завидев невестку, громко объявила она. Марья передала лакею зонтик и нехотя повернулась к золовке.

— Это не может обождать? — Сухо осведомилась она.

— Нет, — княжна решительно тряхнула тёмными локонами.

— Извольте, — Марья направилась к лестнице и mademoiselle Куташева последовала за ней.

— Анна Кирилловна совершенно справедливо заметила, что вы ведёте себя не так, как подобает жене князя Куташева, — глядя на прямую, как струна, спину княгини, в сердцах сказала Софья, поднимаясь по лестнице следом за ней.

Марья, не оглядываясь, прошла в свои покои, оставив дверь открытой и тем самым позволяя княжне войти. Даже не взглянув на золовку, она прошла в спальню и позвала Милку, дабы та помогла ей переодеться. Софья остановилась у дамского бюро, дабы перевести дух. Взгляд её скользнул по полированной поверхности и остановился на альбоме в розовой бархатной обложке. Понимая, что поступает дурно, княжна не смогла побороть любопытства и приподняла обложку. Альбом открылся посередине, там, где между страниц лежало письмо. Софья тотчас узнала знакомый почерк. Дыханье сбилось, рука сама потянулась к сложенному вчетверо листу бумаги.