Заметив из окна незнакомца, управляющий сам вышел ему навстречу.

— Чем могу быть полезен? — обратился он к Ефимовскому, созерцающему фасад дома.

Ефимовский обернулся на звук его голоса и увидел перед собой невысокого мужчину лет сорока, с аккуратно подстриженными рыжими усами и такой же шевелюрой.

— Простите, — улыбнулся граф, не называя себя, — мимо проезжал. Дозвольте жажду утолить?

Подозвав лакея, управляющий распорядился принести путнику холодного кваса. Пока слуга ходил за квасом, Андрей Петрович принялся расспрашивать управляющего о его господах.

— Я здесь недавно, — смутился управляющий. — Меня-то и пригласили, потому как господа в столицу подались, а до того барыня сама хозяйство вела, — разговорился он.

Лакей вынес на подносе запотевший фарфоровый кувшин и высокий стакан. Управляющий сам налил гостю напиток и протянул стакан Ефимовскому. В манере держаться, во властных интонациях голоса, управляющий Ракитиных легко признал в случайном госте человека богатого и обличённого властью, а потому неосознанно пытался угодить ему.

— Благодарю, — поставил на поднос пустой стакан Андрей Петрович. — Не подскажете, до Урусовых далеко ещё?

— А вы через мостик езжайте, — посоветовал ему управляющий. — Там совсем недалече будет.

У Урусовых его встретили довольно приветливо. Княгиня Анна Николаевна тихонько уселась в уголке гостиной, где Андрей Петрович беседовал с княжной Натальей. Ефимовский нашёл княжну довольно привлекательной, а потому ещё более изумился тому, что его брат пожелал разорвать помолвку. Вслух он этого не говорил, не желая напоминать Наталье Сергеевне о неприятных моментах.

— Мне жаль, что так вышло, — говорил он, сидя подле неё на диване. — Я был бы рад назвать вас своей сестрой.

Наталья опустила ресницы, разглядывая свои переплетённые пальцы.

— Увы, мы не властны над судьбой, — тихо отвечала она.

Ефимовский склонен был не согласиться с подобным утверждением, потому как всю свою жизнь полагал, что только от него зависит, как сложится его жизнь, но опять же промолчал. Общество княжны тяготило его. Он её совершенно не знал и, произнеся положенные по этикету фразы о том, как он сожалеет о её утрате, не мог более найти темы для беседы. Он был бы и рад уехать, но его останавливало только желание побеседовать с князем, которого на момент приезда гостя в усадьбе не оказалось.

Анна Николаевна заверила Андрея Петровича, что сын непременно вернётся к обеду, и уговорила графа отобедать с ними. Было уже четыре пополудни, когда приехал Илья Сергеевич. Дворецкий поспешил сообщить ему о приезде графа Ефимовского и о том, что гость остался к обеду.

Новость сия князя не больно-то обрадовала, потому он всячески тянул время, переодеваясь к трапезе и одновременно размышляя о том, что ему следует сказать Ефимовскому, а о чём надобно бы умолчать. Собственная нечистая совесть давно не давала ему покоя, но облегчить её, рассказав всё Андрею Петровичу, он не торопился. Нажить себе врага в лице графа Ефимовского было бы непростительной глупостью.

Илья Сергеевич знал, что в Петербурге Ефимовский личность довольно известная, его охотно принимают в самых высоких кругах, к его мнению прислушиваются, заполучить его в свой дом гостем считается большой удачей. Он много думал о том, что теперь, когда свадьба расстроилась, делать с Натальей и пришёл к выводу, что самым правильным было бы увезти сестру на сезон в столицу, ибо в Москву им путь заказан, а потому лучше иметь Ефимовского в своих союзниках, чем в противниках.

За обедом разговоры велись на отвлечённые темы и, только оставшись наедине с графом, Илья Сергеевич решился заговорить о том, что произошло у него в имении почти месяц тому назад.

— Вы, вероятно, желали бы знать подробности, — обратился он к Андрею, предлагая раскурить трубку.

Ефимовский отказался от трубки и кивнул, соглашаясь с его словами. Урусов тяжело вздохнул, присаживаясь в кресло напротив гостя.

— Скверная история. Я не берусь осуждать Мишеля. Всем нам присущи подобные порывы души, и нисколько не удивлён тому, что он увлёкся девицей, тем более что mademoiselle Ракитина приложила к тому немало усилий.

— Стало быть, mademoiselle Ракитина ответила ему взаимностью? — поинтересовался граф.

— Верно, — отвёл глаза от пытливого взора Ефимовского Урусов. — Всё могло бы быть иначе, коли бы Марья Филипповна ответила взаимностью только вашему брату. Конечно, это позор для нашей семьи, но, по крайней мере, он был бы жив.

— Вот как? — подпёр кулаком подбородок Андрей Петрович. — А этот ротмистр, Карташевский, что же, тоже пользовался благосклонностью девицы?

— Увы, — глядя в сторону, отвечал князь. — Марья Филипповна многим вскружила голову. Девица бесспорно хороша, но её папеньке стоило бы больше уделять внимания её воспитанию. Как старший брат Натали, я попытался поговорить с Мишелем и воззвать к его благоразумию. Боюсь, я неудачно выбрал место и время для разговора. У нас в парке есть беседка — весьма уединённое и тихое место. Я думал, что там нам с Михаилом Алексеевичем не помешают, потому предложил пройти туда.