— Уйдёт! — едва не взвыл генерал.

Справа послышался звук другого гона.

— Это кто ещё там? — недовольно нахмурился Василевский старший, придержав свою лошадь.

— Калитин, видимо, — отвечал барину один из охотников. — Слыхал я, Василий Андреевич тоже нынче выезжать собирались.

Волк, заслышав звуки гона, отрезающего его от спасительной близости леса, подобрался и бросился наперерез гончим, собираясь проскочить мимо них и скрыться в ближайшем овраге.

— Ату его! — едва не сорвавшись на визг, погнался за зверем Павел.

Борзые настигли хищника. Андрей во все глаза глядел на мелькающие в этой свалке покрытые пёстрой шерстью тела собак и серую с белыми клочьями шкуру волка. Самый крупный кобель из своры, вцепившись в горло зверя, изо всех своих собачьих сил пытался прижать того к земле.

Молодой Василевский спешился. В руке Павла сверкнуло длинное лезвие охотничьего ножа. Осторожно приближаясь к свалившимся в кучу собакам и волку, он выбирал удобный момент.

— Живым бери! — послышался смеющийся голос позади Ефимовского.

Андрей оглянулся. Румяный, пышущий здоровьем человек, подъехал к генералу.

— А, Василий Андреевич, и вы… — заулыбался генерал.

Подоспели охотники с другого выезда. Павел отступил, уступая место егерям. Подобравшись к сцепившимся намертво волку и собаке, борзятники оттащили в сторону других собак. Один из егерей ловко всунул в пасть серому хищнику толстую палку, другой крепко вязал лапы. Когда зверь был обездвижен, оттащили от него почуявшего запах крови и совершенно обезумевшего оттого кобеля из своры Василевского.

Зверя понесли к дрожкам, что виднелись у края поля. Андрей обернулся, провожая глазами охотников. На дороге стояли всадники из выезда Калитина. Внимание Ефимовского привлекла женщина в тёмно-серой, почти чёрной амазонке, отороченной мехом лисицы. Сердце заколотилось в груди столь часто, что стало трудно вздохнуть. "Она!" — вцепился в поводья Андрей, заставив занервничать жеребца под седлом.

Генерал приветливо махнул рукой ожидающим в стороне охотникам, жестом предлагая присоединиться.

— Ну, как ваша охота сегодня? — повернулся он к Калитину.

— Двое молодых, — весело отвечал тот. — А ваш-то матёрый волчище! — с некоторой толикой зависти похвалил добычу Василий Андреевич.

— Марья, — повернулся к племяннице Калитин, — гляди, какого взяли!

Марья Филиппова верхом на небольшой каурой кобылке приблизилась к дрожкам и мельком глянула на рычащего от бессилия и злобы зверя.

— Хорош, — приблизилась она к генералу.

— Далече вы нынче забрались, — окинул пристальный взглядом Поль свою соседку.

Mademoiselle Ракитина едва заметно улыбнулась Василевскому младшему, но оглядев остальных и встретившись взглядом с Ефимовским, девушка выпрямилась в седле и поджала губы.

— Ваше сиятельство, — обратился к Андрею генерал, — дозвольте соседа моего представить. Калитин Василий Андреевич.

Калитин сдержанно кивнул в ответ на приветствие Ефимовского.

— Рад знакомству, — сухо ответил он и не смог удержаться от того, чтобы не бросить быстрый взгляд на племянницу.

— Сергей Филиппович, и вы здесь, — расплылся в довольной улыбке Василевский, завидев приближающегося Ракитина. — Господа! Прошу всех ко мне на обед! — предложил он.

Андрей заметил, что запястье Ракитина было обмотано чёрным шарфом, точно в цвет амазонки сестры. Перехватив его взгляд, Серж холодно улыбнулся:

— Ерунда, клыком зацепил, — небрежно обронил он. — В отпуск пожаловали, ваше сиятельство? — вежливо осведомился он, подъезжая ближе к Ефимовскому.

— По ранению, — глухо отозвался Андрей, стараясь не смотреть на Марью Филипповну.

— Благодарю за приглашение, — попытался вежливо отказаться Калитин, — но…

— Я отказа, Василий Андреевич, не приму, — перебил его Василевский. — Давненько не видались. Уважьте, мне приятно будет.

— Почему бы и нет, дядюшка, — повернулся к Василию Андреевичу Сергей.

— Едем! — воодушевился Павел.

Увеличившаяся на несколько всадников кавалькада повернула в сторону имения Василевских. Пристроившись рядом с соседкой, Поль завёл с ней тихий разговор, иногда перемежавшийся звуками девичьего смеха. Глядя на то, как она поворачивает голову в сторону генеральского сына, улыбается ему, как горят её щёки от лёгкого морозца, Андрей всё сильнее сжимал поводья. Радость, вызванная быстрой скачкой и возбуждением охоты, уступила место злости, что вдруг обуяла его при одном только взгляде на пару, ехавшую в нескольких саженях впереди его.