– У меня охранник новый появился на днях.

– И?

– Он до этого в ЦЕРН работал. Охранял БАК.

– А к тебе его каким ветром занесло?! – опешил Целтин, внимательно следя за перемещениями Самохина.

– Нет, не ветром, – возразил тот, останавливаясь, – отнюдь. Чертями. Бесовскими отродьями. Уж я-то знаю.

Целтин почувствовал внутри холодок. Руки и ноги покрылись мурашками. В груди защекотало, как будто он падал с неимоверной высоты.

«А ведь Вадик вовсе не шутит!»

Мысль была стремительной, как молния, бьющая в поле – громых и только тоника в ушах, заглушающая протяжный раскат грома.

Сейчас Самохина точно прорвёт. Батя отошёл в сторонку перекурить. Вот он шанс, ведь Вадим тоже видит это...

Целтин превратился в слух, попутно стараясь вымести из головы ненужный сор.

Самохин устало улыбнулся.

– Хм... Видел бы ты сейчас себя со стороны.

Целтин смутился, отвёл глаза.

– Там случилось что-то во время испытаний – это он по пьяни выдал. До этого молчал, как партизан, думал меня провести.

– На коллайдере?

– Ага, – Самохин снова заходил из угла в угол. – Не то взрыв, не то землетрясение, не то ещё что... В общем, рвануло конкретно, так что пришлось прервать испытание. Говорит, даже свет во всей Женеве вырубился.

– Так ничего же не передавали в новостях. Даже БАК не остановили...

– Так они тебе и выдали всё на блюдечке с голубой каёмочкой, – Самохин перестал шататься, снова осел в кресло. – Со всего персонала взяли подписку о неразглашении. Денег насовали, хоть задом ешь, в качестве компенсации!

– Так а чего он ушёл тогда?

Самохин сверкнул глазами.

– Он видел, во что превратился ЦЕРН после взрыва. Видел, как разбегались, в панике, физики. Видел, что сталось с руководителем испытаний – он два слова связать не мог, как младенец, только слюни пускал.

– Бог ты мой!..

– Боюсь, друг любезный, богом в тот вечер и не пахло, – Самохин наклонился, поманил оторопевшего слушателя пальцем.

Целтин невольно подался вперёд.

– Они что-то выпустили. Открыли врата, понимаешь? БАК впустил на Землю зло.

Целтин отдёрнулся.

– Это твой охранник тоже будучи нетрезвым сказал?

– Не, на следующий день, когда я основательно его прижал.

– Но это бред.

Самохин отрицательно качнул головой.

– Видел бы ты его взгляд. Нет, так боятся не чего-то конкретного. Так страшатся неизвестности.

– Хорошо, допустим, – Целтин ругал себя на чём свет стоит: нужно было раскланялся сразу после ужина и не позволять Самохину утащить себя в кабинет. – Но какая связь между этими двумя событиями?

– Авария случилась прошлым августом. Именно тогда пришло последнее письмо из приюта. А вспомнил я о нём, после рассказа об аварии на БАК.

– Но девочка с рождения в коме. Причём тут коллайдер?

Самохин выразительно пожал плечами: мол, разве что только батя знает. Но этот хрыч ничего не расскажет, он всегда называл сына никчёмышем, который просто не в состоянии отличить хорошее от денег.

– Не проще списаться с директором или созвониться? – мотнул головой Целтин.

– Проще. Но он не отвечает.

– И ты решил заслать меня? По дружбе, так сказать. У тебя же полчища охранников в штате! – Целтин сам не заметил, как повысил голос.

(полчища???)

– Почему бы не отправить кого-нибудь из них?

В дверь нерешительно постучали.

– Мальчики, у вас всё в порядке? – раздался обеспокоенный голос Галины.

Целтин с Самохиным переглянулись, как два ученика, застигнутые на задней парте за чем-то непристойным.

– Они не поймут, – прошептал Самохин, качая головой. – Они спецы черепушки проламывать, да кости дробить. В нашем случае – от них не будет никакого проку.

– В нашем??? – Целтин утратил дар речи.

Самохин навис.

– Понимаешь, всё дело в туннеле.

Целтин сглотнул.

– Девочке страшно там, внутри. Помнишь, как под Кандагаром, в ущелье?.. Тебе ведь было тогда страшно?

Целтин облизал пересохшие губы. Кивнул.

– Так вот, там у нас была отдушина – небо над головой. У девчушки такой отдушины нет. Ты должен, Целтин. Должен поехать, иначе всё утратит смысл, включая нашу сегодняшнюю беседу... дружбу... жизнь.

– О каком туннеле ты говоришь? – пролепетал Целтин, глядя в глаза бате, всё же снизошедшему до откровений.