– Где Церана носит? – прошипел Риммар, наконец-таки приземлившись на постель. Обняв чистой рукой ведьму, он принялся нашептывать ей на ухо слова успокоения, а та на глазах начала отходить от ступора. На лицо возвращалась краска, а глаза больше не выглядели стеклянными.

– Он во дворе, поддерживает защитный купол, - тут же отозвался Дикон. – А вот где Фрин, понятия не имею.

– Ну, видимо рядом с подчиненным. Того ведь одного оставить ни на минуту нельзя, вечно сует свой длинный нос куда не надо и к кому не следует, - многозначительно произнес Риммар, глядя на свою ведьму. Ринара не сразу поняла, к чему он это, а когда до нее дошло, покраснела до кончиков ушей и закусила губу, дабы не ляпнуть чего в сторону демона, который так ее подставил.

– Церан имеет обязательства перед семьей, - тонко намекнул Дикон. – И у него есть невеста.

– Вот и пусть лобызает Свою невесту, а не к чужим лезет, - прорычал Риммар. Казалось, здесь уже все позабыли про ногицунэ.

– Это можно расценивать как предложение руки, сердца и некромантского жезла? – игриво поинтересовалась у него Ринара, выворачиваясь из кокона. И только словив на себе задумчивый взгляд Эшлина, внимательно изучающий ее лицо, поняла, от нее ждут ответа.

– Мы, пожалуй, пойдем, - тут же вклинился император, подталкивая Дикона в сторону выхода.

– Ага, и зверье захватите, - даже не смотря в сторону правителя, произнес Эшлин, напрочь позабыв про субординацию. Ну, а друг, конечно же, не спешил его одергивать. Какой он ему император, когда они вместе пускали слюни и учились ходить?

Когда за мужчинами закрылась дверь, Риммар аккуратно провел рукой по лицу ведьмы, обрисовывая абрис, и мягко прошептал:

– Ну, я жду.

Ведьма замешкалась, покраснела еще сильнее, хотя, казалось бы, куда еще-то? Но заставлять ждать мужчину, которого уже раз отвергла, она не рискнула, посему быстро, немного заикаясь, выдала:

– Согласна.

– Вот и прекрасно, - будто и так зная, что ответ будет положительным, произнес Риммар, наклоняясь к невесте.

*

Теплые руки, нежелающие выпускать из объятий и легкое, еле ощутимое сопение некроманта мне на ухо вызывали прилив нежности и наиглупейшую улыбку до ушей.

Тело еще болело после такой неожиданной, но в тоже время желанной ночи. И только одно беспокоило меня в эту минуту. Вязь. Его брачная вязь пекла так, что даже в полутьме спальни я могла отчетливо видеть, как она наливается красным цветом. А вот Риммар напротив, казалось, даже не замечал этого. Может, слухи про то, что больно только при первой попытке измены, вовсе не слухи?

Аккуратно приподнявшись на локте, я попыталась выбраться из захвата, но каждая моя попытка сопровождалась еще большей прытью со стороны спящего мужчины. Он подминал меня под себя, недовольно при этом посапывая.

Сдавшись на милость Римма, я улеглась обратно, развернувшись лицом к нему. Так и я пролежала полтора часа, откровенно наслаждаясь каждой черточкой его умиротворенного профиля. И даже не заметила, когда он проснулся.

– Любуешься тем, что тебя досталось? – хрипловато прошептал Эшлин, лукаво смотря на меня своими омутами.

– Самоуверенный, - передразнила я, используя его любимый ироничный тон, не позабыв при этом шлепнуть его подушкой.

Вид растрепанного некроманта с всклокоченными черными волосами, которые пора уже подстричь, вызвал у меня повторную улыбку. Поверить только! Когда-то я смогла от него отказаться!

– Мое, - будто маленькое дитя пробубнила я, всем телом наваливаясь на своего мужчину и тут же ощутила своим животом твердость, присущую отнюдь не каменному торсу некроманта. Ехидненько улыбнувшись, елейно протянула: - Ваше Самоуверство, я смотрю, радо меня видеть?

– Оч-е-нь, - выдал Риммар, гуляя по моему плечу своей дланью. – И если ты сейчас не поднимешь свой аппетитный зад и не покинешь кровать, то я тебе обещаю, что тебе не грозит выбраться отсюда до самого вечера. Позднего.

Встрепенувшись, я сразу подумала о том, что: во-первых: мое тело к такому не готово, а во-вторых – мы так-то здесь совершенно по иной причине. Честно говоря, перед императором мне сейчас было стыдно. У него горе, а мы тут помолвку отмечаем. Но поцелуй, последовавший после громких обещаний, вымыл последние мысли.

Вскочив с кровати, я подалась в сторону пуфа, на котором кипой покоились наши вещи. За спиной послышался разочарованный вздох, после чего его хозяин встал следом за мной.

Спускались в холл мы, держась за руки. Не знаю, чего хотел добиться этим Риммар, но я против не была. А когда мы достигли большой статуи первого правителя империи, у которой стояли Фрин и Церан, я таки сообразила, для кого этот спектакль был устроен. Ну не свойственно для некроманта такое поведение. Он не из тех, кто открывает свои чувства общественности, выворачивая их наизнанку. Пожалуй, этим он пошел в лорда Эшлина.