Меня передернуло.

— Я — Полина, иномирянка.

— Иномирянка, которая спасла зверолюда на королевском балу?

Похоже, кто-то не сильно интересовался светской хроникой. Ворчать я не стала и, как только человек-олень вышел на улицу, принялась одеваться. Чужую шаль я бережно сложила, а вот нижнее белье так пропиталось морской солью, что мне оставалось лишь сделать из него непонятный комок. Я бы и от душа не отказалась, но часики тикали, и пришлось довольствоваться тем, что есть. Разумеется, женской одежды у Кигана не нашлось, поэтому я облачилась в его шмотки. Светло-желтая рубашка была настолько тонкой, что моя грудь под тканью выглядела просто неприлично, поэтому выделенной мне коричневой тунике я реально порадовалась. Рукава и штанины, конечно, закатала, не забыла и про пояс, однако все равно выглядела в таком наряде как донашивающий одежду за старшими мальчишка. Ладно, не на конкурс красоты собираюсь.

Когда мы добрались до пляжа, Киган снял с шеи шнурок с продолговатой ракушкой и подул в нее. Ракушка издала еле слышный шипящий свист. Некоторое время ничего не происходило, а потом из воды стали выпрыгивать дельфины! За плавник одного из них держалась Твила.

Я зябко повела плечами и вслед за Киганом подошла к воде. Волна тут же лизнула мне ноги.

Надо пережить еще одну гонку.

Принц Дарнелл

Это было странно. Там, на суше, он влиятельный человек, которого многие безоглядно обожают, а здесь, под водой, — никто. Просто инструмент для достижения чьей-то цели. Это задевало гордость, унижало, но на праведный гнев не оставалось сил. Дарнелл еле-еле держался на ногах, каждые несколько минут его охватывала липкая дурнота, а пребывающая в постоянном движении вода норовила подхватить его и куда-то унести, как ручеек бумажный кораблик.

И страха за себя не было. Только за Ирвина и леди Полину.

Почти сразу после ее побега за ними явились суровые вооруженные тритоны, и надежды на мирное урегулирование ситуации растаяли. Морской владыка позволил оруженосцу проследовать в тронный зал вместе со своим хозяином — с условием, что тот будет молчать и не станет вмешиваться в беседу монарших особ, а принц в свою очередь не воспользуется им как оружием. Вступить в схватку с тритоном, чей трезубец способен разбивать скалы? Безумие. Дарнелл даже не думал об этом на полном серьезе. Но как быть с Ирвином? Молчать, когда другу угрожает опасность, совершенно не в его стиле, его терпения надолго не хватит. Одно слово — и чары, позволяющие дышать, спадут.

Леди Полина… Ее план найти какого-то парня и всех спасти — слишком рискованный. Она наивная? Или слишком храбрая? Как бы Дарнелл ни гадал, чего в девушке больше, смелости или легкомыслия, в одном он не сомневался: иномирянка обладала чистым сердцем. Она всегда заступалась за слабых, была приветлива даже с прислугой, а созданный ею душецвет говорил о ее мягком и при этом сильном характере. Что с ней? Где она сейчас? Вдруг ее поймали и снова пленили? Или еще хуже…

Если она все-таки достигнет поверхности, но не сумеет совершить задуманное, то хотя бы избежит гибели во владениях морского владыки. Эта мысль приносила Дарнеллу облегчение. А мысль о том, что они могут больше никогда не увидеться, доводила чуть ли не до паники.

Как необычно. За свою жизнь принц видел немало красавиц и общался с интересными начитанными женщинами, однако расставание с ними не приносило такой боли, как мысль о возможности потерять леди Полину. Образ девушки прочно засел в его сердце, как осколок вражеского клинка. Дарнелл винил себя в том, что не обмолвился с ней ни словом, когда она покидала их тюрьму, хотя разумом понимал, что сделать это ему не дал необъяснимый недуг.

Требование, которое предъявил ему подводный король, звучало невероятно и вместе с тем вполне ожидаемо.

— Свадебный обряд пройдет сегодня же. — Отец Твилы, могучий бородатый тритон в зеленом, расшитом ракушками кафтане, говорил густым басом, не сводя глаз с Дарнелла. — Я не жду твоего согласия, оно не нужно для того, чтобы свершилось то, что уготовано судьбой.

— Откуда вы знаете, какая у меня судьба? — Дарнелл позволил себе откровенную дерзость, лишь бы она не сорвалась с губ Ирвина. — Я наследный принц Ландории, и я должен быть со своим народом. Разве мне дано что-то иное?

Длинные, черные, с изумрудными прядями волосы тритона угрожающе колыхались в воде, подобно щупальцам морского хищника. Он сурово сдвинул брови, не желая выслушивать оправдания.

— Придет время, и ты станешь повелителем Каланийского моря. Думаешь, что это хуже, чем править кусочком суши?

— Каждый должен быть на своем месте, я так считаю.

Сражаясь с новым приступом дурноты, принц сжал кулаки. Пальцы левой руки слушались плохо, как пришитые неумелым лекарем. Болезнь прогрессировала слишком быстро, но сейчас не она была главным его врагом.

— Глупец! — От восклицания владыки вода заколыхалась сильней и оторвала несговорчивого принца от пола. — Как ты смеешь спорить со мной?! Хочешь навлечь мой гнев на обитателей суши?!

Ирвин подплыл к своему хозяину сзади и прижал к себе. В другой ситуации Дарнелл смутился бы от того, что его оруженосец так фамильярно ведет себя в присутствии правителя, а сейчас вместо неловкости ощутил благодарность. Длительный и однообразный разговор с отцом Твилы вконец утомил и растоптал все надежды. Когда до короля Бастиана дойдет новость о похищении сына, будет поздно, молодого человека свяжут узами брака с морской принцессой. Усиливающаяся слабость лишала воли. Нужно было что-то делать, пока не случилось непоправимое. И дело даже не в его благополучии. Разразится война, на этот раз куда более страшная, чем прежние. Неужели только Дарнелл это понимает?