– А в прошлый раз изображение было недостаточно хорошо? – Дядюшка Крунч издал скрип непривычной Шму тональности, - И когда это было?

– Три с четвертью часа назад, - с готовностью отрапортовал гомункул, - Когда мисс Драммонд изволила купаться в лохани перед ужином.

Алая Шельма разозлилась. Даже без треуголки и форменных штанов, в одном лишь алом кителе и тонких нижних панталонах с легкомысленными бантиками у щиколоток, она все еще могла выглядеть, как капитан. И выглядела.

– Просто передавай мне картинку, когда я сочту это необходимым! В любой час суток и по первому моему требованию! Ты понял меня?

– Вас тяжело не понять, прелестная капитанесса, - голос гомункула сделался мягким до вкрадчивости, отчего-то напомнив Шму ведьминского кота с Порт-Адамса, - Не мне спорить с вами о безопасности корабля.

– Безопасности? – Алая Шельма нахмурилась.

– Ваш пристальный контроль над нашей пленницей, несомненно, имеет обоснование. Смею напомнить, несколькими месяцами раньше, когда на «Вобле» оказался Тренч, мы не предпринимали подобных мер предосторожности и кончилось все довольно неприятно. Полагаю, вы ощущаете опасность, исходящую от мисс Драммонд. Мне, как существу, привыкшему полагаться лишь на холодный анализ, остается лишь позавидовать вашей интуиции.

Шму отчетливо видела, как по щекам капитанессы протянулись две алые полоски, похожие на краюшек рассветного неба.

– Не то, чтоб она была опасна, но… В конце концов, она офицер каледонийского флота. Нам надо держаться с ней настороже, разве не так? Вдруг она попробует связаться со своими или устроит какую-нибудь диверсию…

– Главное – чтоб не устроила пожар, - проскрипел Дядюшка Крунч, - Со всем остальным наша старушка справится…

– Не беспокойтесь, прелестная капитанесса, я все понимаю, - невозмутимость «Малефакса» была столь искренней, что алые полоски на лице капитанессы принялись стремительно расширяться, - Вы просто выполняете свой долг перед экипажем и кораблем. Ваше пристальное внимание к мисс Драммонд совершенно оправданно.

– Убирайся из моей каюты, - сухо сказала капитанесса, - И не спускай с нее глаз.

Она стащила рубашку через голову, оставшись в тонкой нижней сорочке с завязками. Шму с трудом подавила желание зажмуриться – наблюдать за этим было еще страшнее, чем слушать секретные разговоры, не предназначенные для ее ушей.

– Я понимаю, отчего «Малефакс» хихикает, - невозмутимо прогудел Дядюшка Крунч из своего угла. Бронированная маска его лица была не выразительнее стального капонира, но Шму почему-то показалось, что голем смотрит на капитанессу с непривычным выражением, - Ты и в самом деле ведешь себя немного странно, Ринриетта.

– Я слышу это с пяти лет, - фыркнула капитанесса, откидываясь на спинку стула и болтая ногами, - А в девятнадцать я променяла диплом королевского юриста на пиратскую шляпу. Рыба-черт, да, я заслужила право называться странной!

Старый голем потер затылок – неуклюжее подобие человеческого жеста.

– Я просто хочу убедиться, что ты в порядке. Ты – капитан на этом корабле, от твоих решений зависит его судьба и жизни его экипажа.

– Я в порядке, Дядюшка Крунч. И мне уже не девятнадцать лет. Может, я все еще путаю сигналы гелиографа, но в остальном я научилась разбираться вполне сносно. Если ты не заметил, я уже не ребенок. Мне не нужна опека.

– Особенно опека старого ржавого болвана вроде меня, - Дядюшка Крунч скрежетнул челюстью, - Извини. Мы, старые механизмы, неохотно отправляемся на слом. Все пытаемся убедить себя, что еще на что-то годны. Я не хотел тебе докучать. Просто мне показалось, что ты в последнее время ведешь себя немного… необычно. Слишком рассеянна, погружена в мысли, краснеешь не к месту…

Алая Шельма вздернула подбородок. Несмотря на то, что поднялся он достаточно высоко, Шму подумалось, что в этом движении было что-то рефлекторное, как в защитном движении ската-шипохвоста.

– Я в порядке, - медленно и раздельно произнесла капитанесса, - Просто на какой-то миг потеряла душевное равновесие. Это простительно для человека, невольно развязавшего самую большую войну столетья, ты не находишь?

Дядюшка Крунч покорно склонил бронированную голову, полированная сталь которой могла бы сойти за седину.

– Хорошо. Просто мне показалось, что потеря твоего равновесия большим образом связана с мисс Драммонд, чем с войной.

Подбородок Алой Шельмы опустился на полдюйма. Может быть, даже на четверть. Капитанесса фыркнула.

– Ерунда. К тому же, я не выношу треску, уж ты-то знаешь…

– Значит, ты относишься к мисс Драммонд ровно так же, как относилась бы к любому другому пленному? Как к Тренчу, например?

Плечи капитанессы немного поникли. Возможно, этого не было бы заметно, будь она в привычном мундире, но сейчас Шму это хорошо заметила.

– Может, не ровно так же, - неохотно проронила капитанесса, - В ней есть что-то… такое, знаешь… Словно… Черт возьми, глядя на нее, я вспоминаю саму себя в ее возрасте. Растерянную девчонку в непривычно сидящем мундире. Вышвырнутую из привычной жизни, как из лодки, в бездонное небо. В ней есть что-то похожее. В ее глазах. Она тоже по какой-то причине оказалась не на своем месте. Может, у нее в жизни были более достойные мечты, чем наблюдать за косяками мигрирующей трески.