– Я справлюсь, - Шму каким-то образом удалось протолкнуть эти два слова сквозь лязгающие зубы, - Я сама. Это ведь… Это ведь мои страхи.

– И ты собираешься спуститься по трюмной шахте? Шму неловко кивнула.

– Иначе будет… долго. Я могу не выдержать.

Дядюшка Крунч недовольно проворчал:

– Если пробиваться по трапу, даже ее сил не хватит. Но сигануть прямо в пасть тем тварям, что поджидают внизу?.. Шму, малышка, прости старого ржавого дурака, ты смелее всех нас вместе взятых.

Шму едва не всхлипнула, так предательски размягчилось и подтаяло все внутри. Пришлось сделать несколько коротких ритмичных выдохов, чтоб разогнать кровь и сосредоточиться на предстоящем.

«Я боюсь показывать чувства».

Габерон с Тренчем попытались снять ближайшую трюмную решетку, но только заскрипели зубами – приколочена та была на совесть, без инструмента не справиться. У Шму не было времени ждать. Она шагнула вперед, приподняла ногу и, прежде чем кто-то успел опомниться, одним мягким ударом расколола решетку пополам, обнажив непроглядно-темный зев трюмной шахты.

Из нутра корабля доносились отзвуки того, что творилось на нижних палубах - жуткая какофония, состоящая из звуков, которые не дано издать ни человеку, ни рыбе. Там, в вечной темноте, копошились в ожидании Шму ее худшие кошмары. Она замерла на краю шахты, сжимая в обеих руках изуродованную шпагу. Только сейчас она поняла, что бой на верхней палубе был не более чем разминкой. Там, на самом дне, ее ждала встреча с наихудшими кошмарами в их материальной форме. Возможно, с чем-то еще более могущественным, чем сама Пустота.

Корди крепко стиснула ее руку на прощанье.

– Возвращайся, Шму, - попросила она, - Мы с Мистером Хнумром будем тебя ждать.

Шму хотела ответить, но испугалась, что скажет что-нибудь не то или не так.

«Я боюсь говорить с людьми».

Поэтому в пропасть она шагнула молча.

* * *

Падение было долгим, словно она спрыгнула с летящего на высоте пяти тысяч футов корабля.

Мимо нее проносились палубы, и каждая из них напоминала отдельный круг ада, наполненный картинами столь ужасными, что Шму непременно лишилась бы чувств, если бы падение милосердно не избавляло ее от необходимости присматриваться.

Она видела палубы, залитые покачивающимся жидким огнем, почти не дающим тепла, и в этом огне дергались страшные фигуры, похожие на собранных из металлических обрезков насекомых. Она видела палубы, покрытые странной серой накипью, в которой можно было разглядеть лишь пятна ядовитого мха и рои крошечных плотоядных рыб. Палубы, в которых геометрические формы сочетались друг с другом под столь невозможными углами, порождая невероятные конструкции, что мозг отказывался воспринимать их. Палубы, ощетинившиеся стальными крючьями. Палубы-кладбища. Палубы-соты. Палубы-абстракции. При одной мысли о том, какова здесь концентрация высвобожденной магической энергии Шму ощущала ломоту в висках. «Вобла», превратившаяся в один огромный генератор невероятного, в любой момент могла стать самой большой в истории воздушного океана магической бомбой.

Шму почувствовала, что постепенно теряет рассудок. Ориентироваться в хитросплетениях магических течений оказалось сложнее, чем в самом густом тумане. Здесь, на нижних палубах, где форма и материя уже перестали подчиняться правилам, переплетаясь и порождая самые бессмысленные и безумные комбинации, даже Пустота не смогла бы послужить надежной защитой.

Но падение не могло длиться бесконечно. Шму перекатилась через голову и мгновенно выпрямилась во весь рост, держа в вытянутой руке иззубренную шпагу.

«Сюда! – захотелось крикнуть ей, - Все кошмары, все страхи, все ужасы, навалитесь гурьбой, сколько бы вас здесь ни было!»

Это было жутко. Это было похоже на погружение в самый страшный кошмар, но медленное и оттого вдвойне ужасное. Наверно, так чувствует себя рыба, которую засунули в наполненный водой котел и медленно повышают температуру.

– Эй! – тихонько сказала Шму в окружающую ее пустоту, которая уже не вполне была пустотой, - Эй…

И услышала голос «Малефакса». Тот был едва различим, то и дело скрывался за колючей полосой помех, словно добирался сюда за сотни и тысячи миль сквозь густую облачность.

– Все в порядке, кроха. Габерон передает тебе привет. Я чувствую твое присутствие на нижней палубе, хоть и очень слабое. Сегодня ты будешь моим маленьким маяком в бушующем магическом шторме. Я буду смотреть твоими глазами. И при необходимости шептать на ухо.

Его расслабленный тон ничуть не успокоил Шму.

– К-куда мне идти? – спросила она, чувствуя, как дрожит ее собственный голос.

Она спустилась в трюмную шахту около грот-мачты, значит, сейчас находится в самой середке трюма. В обе стороны, что вперед, что назад, уходил бесконечный тоннель, низкий и оттого вдвойне давящий.