— Мне нравятся очки, — говорит она. Она скрещивает руки за спиной и ее грудь приподнимается под майкой навстречу мне. Мною делается все возможное, чтобы смотреть на нее, а не на ее грудь.

Я толкаю очки на нос и улыбаюсь.

— Спасибо. Хорошенькое местечко у тебя здесь.

Ух, ты. Какая содержательная беседа. Ненавижу вести с ней светские беседы.

— Не слишком большая. Зато это дом.

Я шагаю в сторону Маккензи. Мне нужно быть ближе к ней. Направляясь к ней, я слышу из ниоткуда шипенье кошки и брызганье слюной. Прежде, чем я понимаю, что происходит, я чувствую своей спиной уколы маленьких когтей.

— Иисусе, бл*ть! — ору я, поворачиваясь на одном месте, пытаясь скинуть нападавшего. Но так и не могу зацепиться за него. Кошка намертво вцепилась в мою спину. Ее когти только глубже погружаются в мою спину с каждым движением, что я совершаю. Меня раньше, конечно, царапали кошки, но эти царапины отличаются от всех других, которые я когда-либо получал. Это чистое мучение.

— Да сними ты ее!

— Держись! — распоряжается Маккензи. Она хватает меня за руки. Жгучая боль пронзает меня. Маленькие коготки ощущаются как бритвы, которые впиваются в мою кожу. Маккензи просовывает пальцы между моей рубашкой и преступником, пытаясь отцепить его.

— Отпусти его, Макки! — уговаривает она успокаивающим тоном. Животное отцепляется от спины, но жжение остается. — Плохая киса! — ругает она котенка, не очень-то и сердясь.

Я поворачиваюсь, чтобы обнаружить Маккензи, держащую маленького черного котенка с белыми пятнами вокруг глаз. Животное настолько крошечное, что легко может поместиться в ладони. Оно яростно размахивает хвостом, уставившись на меня своими потрясающими зелеными глазищами. Чувство гордости охватывает за поведение котенка. Если бы я не знал Маккензи лучше, то мог бы подумать, что они действовали хорошо слаженной командой.

— Макки? — переспрашиваю я, потирая рукой оцарапанное место на спине.

Блин, как жжет спину!

— Макгонагал! — отвечает она, почесывая котенка за ушками. Он такой милый. Немудрено, что Маккензи назвала его в честь кошки из «Гарри Поттера», когда все другие называют своих питомцев персонажами из «Звездных войн». Мы действительно с ней две горошины в стручке. Если бы мне не было так больно и, если бы расцарапанное место не кровоточило, я бы, вероятно, попытался погладить котенка, но в данном случае решаю все же сохранить дистанцию. С моей удачей при попытке прикоснуться к нему я бы мог быть расцарапан на куски.

— Прошу прощения за котенка. Она была на взводе, бегая вокруг меня, как курица с яйцом, — она ставит котенка на пол, и он тут же дефилирует в другую комнату, смешно покачивая задницей и задрав свой пушистый хвост.

— Мы не ожидали тебя сегодня.

— Ты уверена в этом? Не ты ли пару минут назад пыталась въехать мне по яйцам?

Микки хлопает ладонью по лицу и стонет.

— Я же не знала, что это ты! Я думала, за дверью кто-то еще, — она опускается на диван, укладывая ноги на кофейный столик. Девушка опускает голову на спинку дивана, устремляя взгляд к потолку.

— Я вижу, — бормочу я, присаживаясь рядом с ней на диване. Странный аромат все еще витает в воздухе. С ним не может справиться даже освежитель воздуха. — Итак, ты ждала Гэйджа, — начинаю я.

Глубокий вздох вырывается из ее груди, когда она поднимает голову.

— Я никого не ждала. Он позвонил некоторое время назад, предложил прийти, но я сказала «нет». Я подумала, что вдруг он не послушал и заявился.

— Ну, хорошо, — бормочу я скептически.

— Послушай, это не то, о чем ты подумал, — в ее голосе сквозит отчаяние.

— И о чем же я подумал? — спрашиваю я насмешливо. Любопытно послушать ее догадки.

Она поворачивает голову ко мне.

— Ты думаешь, что между нами что-то есть. Я видела это в твоем взгляде, но ты ошибаешься. Мы дружили в старшей школе, но между нами ничего нет сейчас, — слова вылетают так быстро, что я не успеваю за ходом ее рассуждений. — По сути...

— Ладно, — я поднимаю руку, обрывая ее. Вся злость, скопившаяся во мне, готова выплеснуться на поверхность. Я заставляю себя дышать размеренно, опасаясь вспышки. — Хорошо, — шепчу я. Сжимая губы, поправляю очки на переносице. — Ладно, — повторяю я, понизив голос.

— Если бы ты только дал мне закончить, — возмущается Маккензи.

Я качаю головой. Если я услышу еще хоть одно слово об этом огромном бегемоте по имени Гэйдж, я прошибу стену кулаком.

Мы сидим в тишине, пока гнев разрывает мои внутренности. Она поворачивается ко мне лицом. Я не могу смотреть на нее. Это слишком неприятно. Все внутри меня убеждает меня встать и уйти, и только сердце меня останавливает.

— Но ты должен знать также, что Гэйдж был моим первым любовником.

Я выпрямляюсь, впиваясь в ее лицо взглядом, чуть не давясь слюной.