* * *

У входа в ресторанчик напротив отеля, где остановилась Лена, Валерий ощутил волнение и прибавил шагу. Она уже ждала за столиком у окна. Теплое, родное чувство узнавания пролилось в груди Черкасова. Почудилось, что вокруг не мебель из темного дерева с синей обивкой, а приемная его офиса. Потому что, как прежде, улыбалась при виде него миловидная, аккуратная Лена, уже не девушка, но молодая женщина лет двадцати девяти, с тщательно уложенными каштановыми волосами, с французским маникюром, в элегантном костюме нежно-кремового цвета, словно модель с картинки «Идеальный офисный работник». Лена встала из-за стола и шагнула навстречу. Черкасов совершенно растрогался и по-дружески обнял ее.

– Хорошо долетела?

– Да.
– Она сияла.
– Валерий Михалыч, как же я рада вас видеть!

– Я тоже.

– Как вы тут, освоились?

– Нормально, - кивнул Валерий.
– Я - гость. Не слишком званный, но британцы - хозяева вежливые.

– Надеюсь, вы привыкнете.

– Да нет, даже через двадцать лет я останусь здесь только гостем. Дом ничего не заменит. Вроде на улице запросто можно Стинга встретить, а слушать хочется только Цоя и «Пикник1». Знаешь, - со вздохом сказал Черкасов, - я очень ценю, что ты согласилась бросить работу, всё, и приняла мое предложение. Но на самом деле, у тебя не будет необходимости находиться в Лондоне постоянно. Какие-то дела можно будет вести из дома, из России. Особенно если надоест вся эта англо-саксонская чопорность.

– Мне интересно будет пожить в Лондоне, - мягко ответила Лена, добавляя глазами «рядом с вами».
– С удовольствием помогу не только с Фондом, но и в бизнесе. Вы ведь откроете что-нибудь?

– Не знаю, - он развел руками.
– Пока я бездельник. На днях повторное слушание. Возможно, британцы вообще выдадут меня России, и мой «бизнес» будет где-нибудь в Магадане в сфере лесозаготовок.

– Ну что вы говорите, Валерий Михалыч!
– испугалась Лена.
– Уверена, все решится благополучно.

Черкасов закусил губу и пристально взглянул на экс-секретаршу.

– Скажи, только честно, почему ты согласилась? Ты же видела, в чем меня обвиняют... Не страшно?

Она растерялась, отвела глаза. Но тут же подняла их снова, взгляды встретились.

– Не страшно. Я не верю, я вас знаю больше шести лет. Может, вы и бываете жестким как начальник, но... Я считаю, что дело против вас сфабриковали нарочно.

Теперь уже была очередь Черкасова смотреть в сторону - так и подмывало напугать Леночку правдой и посмотреть на реакцию.

Но, видимо желая перевести тему, молодая женщина наклонилась и выложила на стол сверток.

– Это вам. Сюрприз.

– Что там?
– нетерпеливо, как мальчишка, Черкасов полез в пакет и с удивлением обнаружил полпалки Докторской и батон.
– Лена-а-а, да ты же... Как ты узнала, что я тут умираю без нормальной еды?! Да я... Дай я тебя расцелую!
– радовался он громко, пугая официанта, принесшего кофе, и немногочисленных посетителей.

– Я все про вас знаю, - хитро улыбнулась Лена.
– Почти. Не помните, сколько я вам бутербродов наделала? Особенно, когда вы нервничали...

Черкасов окончательно растаял, и разговор, пронизанный ностальгией, потек сам собой: о бывших сотрудниках, о компании, о погоде в Москве. А потом уже собеседники переключились на дела нынешние, Черкасов рассказал о Фонде, о Джули - его первой бенефициантке и выложил на стол увесистую папку с документами.

Восхищаясь начинаниями шефа, Лена попросила показать офис, и Черкасов на такси отвез ее в пустое, неустроенное помещение, по дороге расписывая и показывая достопримечательности Лондона. Пожалуй, он никогда не был так разговорчив со своей помощницей. Она внимательно слушала, а Валерий наслаждался выговариванием русских, а не английских фраз. Он дал Лене карт-бланш в обстановке офиса и выборе дизайна, набросал приблизительный план работы Фонда.

* * *

– Доверенность у тебя будет почти на всё, - огорошил Черкасов Лену, открывая перед ней дверь в банк.
– Сейчас заполнишь банковские документы, и ты полноправный директор. Ты прекрасно справлялась с благотворительностью в Дримсети, тут все будет даже проще.

– Но я думала, - растерялась Лена, - что вы, Валерий Михалыч, тоже будете участвовать...

– Пока планирую. Но ты сама знаешь: суд, а потом никто не знает, что со мной будет завтра. Надо же сделать хоть что-то хорошее.

– Как бы мне хотелось вам помочь!
– вздохнула Лена.

Им навстречу уже шел банковский клерк, и она надела привычную улыбку в ответ.

Черкасов слушал ее идеальный английский, наблюдал за деловой уверенностью, нужными вопросами, часто дотошными, но всегда по делу, и думал, что он ее слишком недооценивал. С другой стороны, она протоколировала их собрания, через нее проходили все документы, почти не было вопроса в компании, на который она бы с присущей ей сдержанностью и скромностью не могла дать ответа. Возможно, он был хорошим учителем? Сама собой откуда-то появилась гордость.