И это было именно то, что мне надо было показать Тренту — меню, которое охватывало бы все мои кулинарные путешествия, при этом оставаясь естественным в том, что мне нравилось создавать. Широкая улыбка расплылась на моем лице одновременно от волнения и от того, что я точно знала, что находилась на верном пути.

Я услышала низкий рев со стороны двери в гараж, за которым последовал звук закрывшегося багажника. Моя мама вернулась после своей «беготни». Я подумала, что сейчас настало самое лучшее время для того, чтобы устроить перерыв. Бросив свой карандаш на кучу бумаг, я вытянула руки над головой и вытащила себя из-за стола, чтобы встретить ее у заднего входа и помочь с сумками.

— Ох, Гвен, ты все еще здесь, — сказала она, ее глаза изумленно распахнулись. — Я думала, что тебе нужно было быть в Stonestreet’s, чтобы подготовиться к вечернему обслуживанию.

Ее нос и щеки покраснели от холода, но вместо того, чтобы быть похожей на клоуна, как это было бы со мной, в ее случае это лишь подчеркнуло белые волосы, голубые глаза и тонкие черты лица. Нечестным было то, что мы с Крисом в итоге заполучили от своего отца бледный цвет лица, темные волосы и карие глаза.

— Я взяла отгул по болезни, — сказала я, это было впервые за семь лет.

— С тобой было все в порядке, когда я уходила утром, — сказала мама, сняв перчатку и прижимая ладонь к моему лбу. — Ты не горячая.

Это потому что я не болела на самом деле. Но поскольку я до сих пор не рассказала Логану о кастинге, я не могла разрабатывать образец меню в свой выходной, когда он был рядом, не говоря уже о том, что кухня в моем бунгало была не столь велика, чтобы попробовать сразу несколько рецептов одновременно, поэтому у меня не осталось никакого выбора, кроме как солгать и проникнуть в дом к своей матери, потому что я знала, что Логан должен быть на тренировке.

— Мне просто нужен был день психологической разгрузки, — пробормотала я, забирая покупки из ее рук и шагая дальше по коридору. Я поставила пакеты на кухонный остров и сразу же, избегая ее взгляда, начала раскладывать все по категориям: кладовая, холодильник или морозильная камера.

— Отчего, скажи на милость, ты такая взвинченная? — спросила моя мама, ее тон был неодобрительным. Она сняла свое пальто и шарф, перекинув их через барный стул. — Насколько я поняла, Логан не сделал ничего, лишь помог стать твоему продвижению вперед максимально ровным с тех пор, как ты покинула Сан-Франциско и своего ужасного босса.

Я поставила молоко и апельсиновый сок в дверцу холодильника.

— Я не взвинченная. Я просто привожу свои мысли в порядок.

— То же самое говорил твой отец каждый раз, когда собирался все бросить ради того, что, как он думал, ему хотелось.

— Да, я в курсе. Я была там, помнишь? — огрызнулась я, а потом глубоко вздохнула. — Но я — не он.

Узел скрутился у меня в животе, когда я произнесла эти слова. Потому что то, что не понимала моя мать, было тем, что прекрасно было понятно мне, так как я была в одном неправильно принятом решении от того, чтобы стать такой же как мой отец. Потому что мне было очень страшно ошибиться, так сильно поддаться собственным страстям, что в один день это могло просто напросто разрушить меня точно также как и его самого. Он был той причиной, по которой я всегда двигалась самостоятельно и почему всегда была осторожной. Но эта возможность от Трента ощущалась как нечто иное. Я не искала ее сама, как это делал мой отец. Я не сделала для этого ничего. Возможность сама пришла ко мне.

— Если это так, тогда не хочешь объяснить мне, почему ты по-прежнему занимаешься этим? — моя мама указала на мои записи, наброски блюд и разные бумажки, разбросанные по всему столу.

— Я разрабатываю новые идеи, чтобы мой творческий процесс оставался эффективным. Это не значит, что я должна это сделать, — сказала я, удивляясь тому, почему я была такой глупой, чтобы рассказать ей об этом кастинге в первую очередь.

— И ты решила делать это все в моем доме потому что…? — она включила электрический чайник и положила два пакетика чая в кружку, при этом она ни разу не отвела от меня своего взгляда. Я просто ненавидела, когда она так внимательно на меня смотрела, как будто я была столь ожидаемым разочарованием. Моя мама редко так смотрела на Криса, несмотря на то, что он был точной копией нашего отца.

— Мне нужна была кухня побольше, чтобы поработать.

— А чем тебя ограничивает ресторан? — спросила она, однако я была уверена, что ответ ей был уже известен.

Выдвинув шкафчик для специй, я поставила туда баночку с корицей и порошком перца «чили» и сказала:

— Было бы неуместно использовать кухню моего нынешнего работодателя, чтобы подготовиться к собеседованию с будущим, тебе не кажется?

— Знаешь, я никогда не пойму, почему вы верите в то, что проехав полстраны — или половину мира, как в вашем случае, — вы покажите, что добились чего-то грандиозного или достигли вершины успеха, — ее голос снизошел до вздоха, пока она наливала кипящую воду в кружку. — Ты так сосредоточена на погоне за какой-то мечтой, что упускаешь то хорошее, что у тебя есть в Stonestreet’s. Или здесь, в Денвере.

Я не могла обыграть ни одного из моих родителей. Один хотел, чтобы я покорила кулинарный мир самостоятельно, а другой — чтобы я довольствовалась чем-то простым.

— Но это твоя жизнь, Гвен, поэтому делай, что хочешь, — моя мать выбросила пакетики с чаем в мусор. — Только не говори, что я тебя не предупреждала.

— Предупреждала, о чем? — спросил Крис, являя свою голову в дверном проеме, с ухмылкой на все лицо. Его волосы были зализаны назад с помощью б'oльшего количества геля, чем использовал участник шоу «Холостяк», и от него просто разило одеколоном. Было совершенно непонятно, как ему удавалось привлекать такое количество женщин.