Нам же кажется предпочтительным имущественную сторону этих отношений относить к обязательствам, поскольку в них нет никакой особой специфики, за исключением обязательного участия особого обязанного субъекта – юридического лица. В свою очередь, неимущественные внутренние отношения по своему существу и должны признаваться корпоративными, потому что именно в них видна организационно-управленческая гражданско-правовая специфика, позволяющая выделить их среди других отношений, регулируемых гражданским правом.

Следует также отметить, что у гражданского права сущностным выступает прежде всего имущественная природа и даже при регулировании неимущественных отношений, не связанных с имущественными, «где-то рядом» будут располагаться имущественные отношения.

Кроме того, объем таких неимущественных отношений, не связанных с имущественными, несравненно мал по сравнению с имущественными.

Гражданское право является преимущественно регулятивным правом, что, конечно же, относится к методу правового регулирования. Однако гражданское право также выполняет сопутствующие предмету регулирования охранительные функции. Согласно п. 2 ст. 2 ГК РФ, неотчуждаемые права и свободы человека и другие нематериальные блага защищаются гражданским законодательством, если иное не вытекает из существа этих нематериальных благ.

Существо охранительной функции гражданского права применительно к нематериальным благам состоит в том, что оно вообще никак не вмешивается в их регулирование. Особенность неотчуждаемых прав, свобод и нематериальных благ заключается в том, что они вообще не регулируются правом и настолько тесно связаны с личностью, что могут даже никак не проявляться в общественной действительности, существуя исключительно в разуме человека и не испытывая никакого воздействия со стороны права.

В литературе нематериальные блага определяются как личные неимущественные права [71] . Другие авторы полагают, что нематериальные блага являются объектами личных неимущественных прав [72] . Сторонниками теории нематериальных благ предлагается их считать объектами гражданских прав [73] , выступая при этом с критикой учения нематериальных благ как неимущественных прав [74] . В качестве аргумента они указывают на недопустимость смешения неимущественного права как элемента юридического содержания и объектов прав. Между тем этот аргумент не нельзя считать убедительным. Его можно было бы брать в учет, если бы речь шла о правовом регулировании отношений по поводу нематериальных благ, а не об их правовой охране. Однако нематериальное благо (честь, достоинство, деловая репутация) нельзя урегулировать, потому что нет никакого сопутствующего поведения, которое можно признать предметом регулирования права. В связи с этим нематериальное блага можно только защищать. Таким образом, следует подчеркнуть, что нематериальные блага не являются предметом правового регулирования гражданского права, но являются предметом его охраны. С этой позиции можно дополнительно ответить, что охранять можно также существующие неимущественные права и законные интересы. Выделение в учебниках гражданского права нематериальных благ, защищаемых гражданским правом, в качестве предмета регулирования не вполне корректно по вышеуказанным соображениям.

Предмет правового регулирования гражданского права никаким образом не претерпевает никаких количественных и качественных изменений, когда речь идет о предпринимательской деятельности. Действуют отдельные общие и специальные нормы в отношении предпринимательской деятельности и ее субъектов, но сами общественные отношения от этого не меняются и остаются частными. Наличие отдельных специальных норм, регулирующих предпринимательскую деятельность, говорит о видоизменениях метода гражданского права (но в рамках единого гражданско-правового метода правового регулирования), что позволяет гражданско-правовую часть предпринимательского права признать подотраслью гражданского права.

Интерес представляет именно точка зрения ученых, рассматривающих коммерческое (предпринимательское) право как часть гражданского права. В учебнике по коммерческому праву под редакцией В. Ф. Попондопуло, В. Ф. Яковлевой указывается, что законодатель использует прием определения субъектов предпринимательской деятельности. При этом выделяется два вида отношений: где с обеих сторонах выступают предприниматели и где они выступают только с одной [75] . Примечательно отметить, что на страницах того же учебника получают анализ признаки и определение предпринимательской деятельности. При этом в качестве последнего признака выделяется необходимость государственной регистрации субъектов [76] . Но разве сама по себе регистрация, ее порядок, процедура, особенности не являются взаимодействием субъектов частного права с государством на началах власти и подчинения? Думается в этой части предпринимательская деятельность регулируется административным правом.

Аналогичные выводы можно говорить и о лицензировании отдельных видов деятельности. Ответ все же кроется в том, что для гражданского права важен лишь правовой статус предпринимателя. При взаимодействии специальных норм предпринимательского права как подотрасли гражданского следует иметь в виду, что даже общая норма предпринимательского права для гражданского права является специальной. Суть предпринимательских правоотношений не меняется, за исключением особого статуса субъектов. Это означает, что предмет предпринимательского права представляет собой часть предмета гражданского права.

Из вышеизложенного видно, что предмет гражданского права чрезвычайно объемен и постоянно расширяется за счет включения новых отношений, которые предполагается регулировать методом гражданско-правового регулирования. Помимо предмета регулирования у гражданского права также имеется предмет охраны. Несмотря на то, что гражданское право является преимущественно регулятивной отраслью права, нельзя отрицать наличие у него некоторых охранительных функций. Например, в отношении проанализированных выше нематериальных благ.

Расширение предмета правового регулирования гражданского права связано не с преобладанием гражданского права в системе российского права, а с расширением предмета правового регулирования вообще, с замещением правом других регуляторов общественных отношений, в частности морали. Смена общественно-политического строя в России в 90-х гг. прошлого века и сопутствующее этому историческому процессу стремительное падение нравов не могло не отразиться на уровне правовой культуры граждан, их морально-этических приоритетах при оценке того, что есть добро и зло. В итоге существенно сократилась по объему сфера общественных отношений, регулируемых ранее нормами морали и нравственности. Попытка заполнить этот вакуум нормами права пока не дает в полной мере ожидаемых результатов. Возрождение духовности и нравственности в обществе невозможно без целенаправленной государственной политики в этой сфере, обеспеченной существенной поддержкой из государственного бюджета. При этом в конечном счете понесенные государством затраты на человека, обеспечение роста его духовности и нравственности будут многократно меньше, чем затраты на расширение сферы правового регулирования, увеличение количества принимаемых законов и укрепление мер по обеспечению и контролю за их исполнением и соблюдением.