Получается, что правоотношение само по себе одновременно и закрепляет поведение людей определенным образом и регулируется нормами права. Из такого подхода следует, что правоотношение находится на некотором действительном иерархическом уровне между общественным отношением и правовыми нормами. Располагая правоотношение в сфере действительности, О. С. Иоффе придает правовому отношению смысл отличный от всех других общественных отношений. Но если правоотношение находится в сфере действительности, то и отличительный признак должен быть также найден в действительности, т. е. он должен получить материализацию. Но где искать этот отличный признак действительности правоотношения, где расположен этот отличительный юридический признак? Думается, их найти невозможно. Общественные отношения могут быть имущественными, могут быть не связаны с имуществом, но критерий классификации вовсе не является юридическим, а носит экономический характер.

Изложенный критический анализ позиции О. С. Иоффе дает повод искать правоотношение в другом месте, т. е. не в сфере действительности.

Обратимся к изложенной в литературе позиции Р. О. Халфиной относительно правоотношения. Р. О. Халфина определяет правоотношение как единство материального содержания и правовой формы. Само правоотношение является абстрактным понятием, однако оно обозначает конкретную суть [99] . При этом образуется непреодолимый пробел между конкретикой и абстракцией. Об этом указывает Р. О. Халфина: «Диалектическими противоречиями, неизбежными при самом высоком уровне правового регулирования, являются противоречия, связанные с динамикой содержания и относительной устойчивостью формы» [100] . Чем можно восполнить этот пробел? Не связан ли этот пробел с отрицанием роли личности в обществе? Думается, материализм даже в развитой диалектической форме ничем не может восполнить этот пробел. Общественные отношения, объективное право – это явления действительные и наличные. Наряду с этим указанные явления являются разнопорядковыми, хотя бы по уровню конкретизации, и без привлечения «третьего элемента» (некоторого стороннего явления) не могут быть совмещены и образовывать единство. Таким третьим элементом может являться только человеческая психика. Только в разуме человека возможно разрешение их диалектического противоречия.

Другим подходом является теория, понимающая правоотношение только как правовую форму. Это теория идеологических правоотношений. В настоящее время эта теория поддерживается В. А. Беловым. По мнению В. А. Белова, для юриста важны юридические нормы и результаты их воздействия на жизненные отношения. Этим результатом и являются правоотношения – идеологическая форма конкретных жизненных отношений [101] . Логика здесь определенно присутствует. Более того, верно отмечается, что именно необходимо юристу в его практической деятельности. Однако при этом вполне закономерно возникает вопрос: а как именно можно понять суть полученного результата (имеется в виду результат воздействия правовых норм на жизненные отношения), не понимая его причин, не синтезируя совокупное воздействие общественных отношений и норм объективного права на психику человека в процессе формирования правоотношения как юридической связи между его участниками? Изучая таким образом право, очевидно, юристы никогда не вырвутся из пут нормативизма. Это обстоятельство будет чинить препятствия к прогрессу на пути развития как юридической науки, так и практики, в том числе в сфере законотворчества.

Задача юридической науки, по нашему мнению, не может сводиться исключительно к познанию существующего, решению текущих практических задач. Деятельность юридической науки в значительной мере должна быть обращена в будущее и быть направлена на формирование новых доктринальных подходов к определению путей модернизации законотворчества и правоприменительной практики. Даже смелые и иногда радикальные предложения в науке могут носить неоценимый вклад для общества, который в момент высказывания самих предложения может быть совершенно неочевиден. Кроме того, этимологически мы используем термин «правоотношение», но в самом объективном праве этот термин не используется вообще. Речь идет о правах, об обязанностях, но связи как таковой нет. Связь так же возможна только с помощью интеллектуальной деятельности людей, сознания и психики человека.

О наличии связи и зависимости человека от других людей указывали и дореволюционные ученые [102] . Н. М. Коркунов также указывал, что для юриста важна лишь юридическая форма, потому что именно она объединяет многочисленность конкретных однотипных общественных отношений в рамках абстрактной правовой формы. Здесь еще раз следует отметить, что познание исключительно правовой формы не может быть признано абсолютно верным для юридического образования. Юрист должен изучать и явления общественной действительности и возможные формы психических переживаний субъектов под воздействием фактов объективной реальности. Иначе правовая форма может неправильно пониматься, восприниматься психикой человека и существовать в качестве голого права. Именно поэтому большинство современных исследований использует очень широкий практический материал по изучаемой проблематике, а также в отдельных случаях особенности политической и экономической жизни общества применительно к изучаемой сфере общественной жизни.

При исследовании гражданского правоотношения важно раскрыть прежде всего суть гражданского правоотношения, показать, что правоотношение не является только правовой формой, равно как не является и только конкретным жизненным отношением, на которое оказали воздействие нормы гражданского права.

Несмотря на всеобщую материализацию юридической науки в советское время, имели место и достаточно интересные для нашего понимания правоотношения взгляды. В частности, Н. Г. Александров указывал, что на правоотношение можно смотреть с трех позиций: со стороны управомоченного лица правоотношение выступает как субъективное право, со стороны обязанного лица правоотношение выступает как субъективная обязанность, а с точки зрения объективной – правоотношение есть связь права и обязанности [103] . С выводом о том, что субъективное право, субъективная обязанность и связь прав и обязанностей каждое само по себе представляют собой правоотношение, согласиться нельзя. Однако сложно представить себе некоторый объективный взгляд на правоотношение. С чьей стороны правоотношение выступает как связь? Со стороны всякого лица – не участника правоотношения? Возможен и такой ответ. Однако здесь мы вынуждены признать и то, что правоотношение как связь существует не только со взгляда некой третьей стороны, но также и в психике как управомоченного, так и в психике обязанного. Истинные и конкретные психические процессы скрыты от юриста и не могут стать предметом изучения юридической науки, однако представление о некоторой связи имеет место быть. Субъект не обязательно должен мыслить и переживать только атрибутивные эмоции, когда он наделен субъективным правом. Он может мыслить и об обязанном лице. Таким же образом обязанный субъект может думать об управомоченном. Может быть и ситуация, когда управомоченный осознает именно свое право, а обязанный только свою обязанность, но осознание связи между ними всегда имеет место быть. Что в таком случае позволяет назвать такое отношение правовым?

Ответ заключается в том, что связь, взаимообусловленность отношения осознается правовым за счет воздействия (либо возможности воздействия) объективных правовых норм на психику человека. При этом сила и метод воздействия в зависимости от отрасли права будут различаться в зависимости от отрасли права. В гражданском праве воздействие будет идти прежде всего со стороны совести, которая, как правило, сообразуется с содержанием гражданско-правовых норм. В административном праве воздействие на психику человека идет преимущественно со стороны страха наказания, заложенного в санкцию нормы, где правоотношения построены на методе власти и подчинения.

Взгляд на правоотношение как совокупную проекцию общественной действительности и объективного права в психику человека предопределяет иное отношение к содержанию и понятию правоотношения. Правоотношение как понятие представляет собой конкретное явление с точки зрения классификации понятий на абстрактные и конкретные. Конкретика проявляется в том, что абстрактная правовая норма применяется субъектом к конкретной жизненной ситуации. При такой совокупности обозначенных социальных элементов образуется конкретное понятие правоотношения.