Когда он остановился, это заметил лишь Алекс. И то, потому как чуть было не въехал с разгона. Карл хрипло каркнул кашлем и попробовал ухмыльнуться. Мари всхлипнула, увидев, как ужасно постарело посеревшее лицо, с вдруг прорезавшимися морщинами вокруг глаз, еле-еле тлеющих внутренним огнем.

— Кадеты, ко мне!

Окружили его быстро, стараясь помочь хотя бы послушанием, так, казалось, давно забытым всеми.

– Что надо делать, если заболел?

Майка ответила первой.

– Идти к врачу.

– Это верно. А если заболел из-за магии?

Ответа не было.

– К врачу-магу? — попробовала Анни.

— И это верно. Но сейчас нам надо в аптеку, потому что показаться врачу-магу, это дергать за усы тигра. Весело, бодряще и тупо. Потому что конец окажется предсказуемо опасным и крайне болезненным. Нам с вами светится нельзя. И раз так, то остается аптека с хозяином-алхимиком.

Алекс кивнул на еле заметную табличку рядом с дверью ближайшей развалюхи.

— Типа такой?

Карл сплюнул, чем-то ужасно похожим на кровь.

– Точно. А почему?

– Может хватит читать лекции? — занервничала Мари. – Тебе же плохо.

— Мне не плохо, Маришка… — Карл ухмыльнулся, заставив вздрогнуть всех. По зубам, мешаясь с тягучей слюной, расползлись алые нитки, так густо, что рот казался куском сырого мяса. – Я умираю, детка.

В этот раз никто ничего не сказал.

– Эй, и никто даже не посочувствует? Обидно… -- протянул Карл. – Но я вам за это отомщу. Потому как помирать не собираюсь, зря что ли перся сюда под дождем?

– В этой дыре есть живая вода или молодильные яблоки? – удивленно и грустно поинтересовалась Анни.

– Регенерирующая камера? – Алекс покосился на аптеку с заведомым сомнением.

– А пешком шли, потому что сюда даже автобусы не ходят. И на такси денег нет… – вздохнул Снег и покосился на остальных, осуждающе смотревших в ответ. – Не, а чо?!

– Дыра, – снова сплюнул Алекс, – стремная дыра, чего в ней волшебного? Они даже висюльку вон ту, что звенит, повесили снаружи, блин… Кто так делает?

Висюлька, дернувшись под ветром, звякнула, совершенно не мелодично.

– Трисмегист. – почти прошептала Майка, глядя на нее. – Гермес-Трисмегист, смотрите!

– А ты умница. – сказал Карл, – Да, это алхимическая аптека. И хорошо, что она здесь уже лет двести, как дом этот стоит. Иначе, подозреваю, учитывая ваши преступные склонности, тягу к насилию и способности, без меня вы все просто стали бы бандой отпетых матерых уголовников, промышляющих банки, поезда и редких прохожих в подворотнях. А теперь помогите мне спуститься, там ступеньки. Боюсь ляснуться, позора потом не оберешься.

– Какой, блин, Трисме… чего?! – Алекс повернулся к Майке.

– Печать Трисмегиста. – она показала на центральный круг подвески. – Знак алхимиков.

– А это кто ещ… э, ты чего?!

Злой выплюнул жвачку и даже не закинул новую. Алекс потер след от его ботинка на ноге и покосился на стремительно бледнеющего Карла. И подхватил того под руку.

Лестничка вниз вела не просто так, а так витая и кованая, уходившая на глубину метра в три-четыре. Карлу все же пришлось идти самому, развернуться не получалось. Но он спустился, дойдя до одного из четырех столбов большого подвала, и рухнул, привалившись к одному из них спиной.

– Есть кто? – Мари подошла к длинному темному прилавку из дуба. Может, конечно, что и вообще из березы или ясеня, но смотрелось точно, как дуб. – Эй!

Карл шумно дышал, порой замолкая. По доскам пола, выкрашенных в зеленое с замысловато проглядывающими узорами, из-под их компании стремительно бежала грязь с водой.

– Звонок. – Алекс показал на начищенную медную пимпочку. – Звони, а то…

«А то» закашлялся, захлебываясь и громко лопая что-то внутри самого себя. Мари ударила, еще раз.

– Руки оторву, – пообещали откуда-то из темноты прохода, прятавшегося за широкими и зеленовато-пыльными портьерами, – и запихну туда, откуда на самом деле растут.

– Тут человеку плохо, вообще-то! – крикнула Майка. – А вы…

– Когда человеку плохо, хе-хе, ему скорую вызывают, а не ко мне тащат. Потерпит. Наследите, зубными щетками отмывать будете.

Снег начал хмуриться, и, в окружении глухих стен, неожиданно ощутимо похолодало.

– Угомонись, – проскрипел Карл, – все нормально. Потерплю.