Частенько ли останавливаются механические часы, если те старше столпившихся подростков не в два-три-четыре раза, а куда больше? Наверное, что да, время не жалеет механизмы, особенно подвижные.

Минутная стрелка дрожала между полночью и без одной минуты двенадцать. Дрогнула, качнулась к нолю, качнулась, ушла обратно к одиннадцати. Только вот, секундная, блестя тонкой золотистой полоской там же, почему-то красила в своей цвет то ли циферблат, то ли просто воздух.

– Ночной экспресс прибывает, кадеты, – Карл довольно кивнул, – так что готовьтесь занимать места. И не особенно удивляться.

– Будет чему? – заинтересованно наклонила голову Анни.

– Еще как, – черная борода дрогнула серебряными узорами волос и усмешкой. – Точно тебе говорю.

Майка хотела что-то спросить, но вдалеке, тяжело и гулко, завыл сигнал.

– Ого, – Алекс покачал головой, – это же невозможно.

– Поэтому ты его и видишь, что невозможно? – поинтересовался Карл.

Алекс не ответил.

Ночной экспресс накатывал на перрон и вокзал, пыхтя паром, вырывающимся из трех косых, выгнутых назад, коротких труб. Длинный скоростной локомотив, укрытый обтекаемым кожухом, покрытым узорами и барельефами, сбавлял скорость плавно и благородно. Нос-торпеда, украшенная светлой драконьей мордой, переливалась блеском острых вытянутых глаз.

– Как красиво… – прошептала Мари. – Ой-е-е-ей…

– На мой взгляд слегка вычурно, – проворчал Карл, – но у дворфов иначе никак. Традиции, сами понимаете.

– У кого? – не понял Алекс.

– Дворфы, гномы, – Мари улыбнулась. – Они на самом деле есть?

– Хм, – Карл поскреб в отрастающей все гуще бороде. – Маришка, ты бы не так сильно радовалась. Они еще те сук... подонки. Сама увидишь, и вещи свои при себе всегда держи, и говори с ними поменьше, и не соглашайся покупать всякий красивый хлам, а если станешь покупать, то не торгуйся, стой на первой цене, а уж если начнешь спорить, то не попадись, лови момент, когда они начнут перемигиваться.

– Не знаю, как гномы, – скучающе проворчал Лохматый, – а вот рассказываешь ты точно про цыган.

– Они с ними дальние родственники.

– Цыгане с гномами? – недоверчиво покосилась Майка. – Да ладно… ты издеваешься?

– Да, – согласился Карл, – цыгане в родстве с дикими альвами.

– А есть цивилизованные?

– Конечно. Ты их наверняка видела даже в обычной жизни. Маскируются хорошо.

– Уши прячут? – поспешила уточнить Мари, заинтересовавшаяся не меньше Майки.

– Чего? – Карл недоумевающе покосился на нее. – Не, с ушами у них все нормально, только пирсинга порой много. Зачем их прятать?

– Ну, как же… – явно огорчилась Майка, – ушки там, острые…

– Это к диким. У городских, наверное, обрезают еще в детстве. Как у доберманов. И хвосты, само собой тоже.

– Опять издеваешься?

– Не, пытаюсь шутить. Не смешно?

Майка не ответила. Как и остальные уставилась на сам состав, и совершенно не желала спорить с явно заскучавшим магом.

Вагоны останавливались, грохоча с изрядным достоинством. А как еще, если сразу видно – не людских рук дело. Вроде бы все как везде: металл, стекло, пластик, немного дерева, наверное… Но эти, эти казались безумно красивыми. И разными.

– Офигеть, дизайн… – протянул Алекс. – Это как так?

– Как говорится у вас, кадеты, с бору по елке, нищему куртка… – Карл оглянулся на удивленно вытянувшиеся лица. – Или как-то иначе?

Майка прыснула, остальные просто промолчали. Смотреть на состав оказалось интереснее, чем попробовать разыграть Карла, не, ну правда. Поезд прямо стоил их широко раскрытых глаз и почти отвисшего рта у Анни.

За локомотивом шла горбатая высокая штука, больше всего смахивающая на обрезанный грузовой вагон. То ли для топлива, то ли еще для чего. Но даже ее горб смотрелся также аэродинамично, как и сам стальной «дракон», почти остановившийся у крайнего знака.

А дальше… а дальше вперемежку шел такой калейдоскоп, даже не знаешь, какой рассматривать. Вагон, в смысле.

Сверкающе-ребристый, так и зовущий локомотив лететь на всех скоростях, сразу шел первым. Красный, с гладкими матово-платиновыми вставками у вытянутых овалов окон, с рыцарской башенкой посередке, с механическими яркими трубачами, уже подносившими ко ртам вытянутые тонкие трубы. Зеленый, пузатый и глядящий почти круглыми иллюминаторами, между стеклами которых, еще и соединенных огромной стеклянной полосой по всей длине… плавали океанские рыбы. Белый и угловатый, больше всего напоминающий аккуратно вырубленный из ледника айсберг, с прозрачными слюдяными ромбами проемов, за которыми мерцали уютные огоньки. Вычурно-украшенный лепниной и бронзовыми деталями, с рядом самых обычных дверок от начала и до конца, со стеклами, задернутыми драпировками и виднеющимися в просветах высокими старорежимными диванами. И…

Дальше было заметно плохо, но Мари готова была поспорить на любимый свитер с горлом, что где-то в середине состава поднималась в ночное небо самая настоящая китайская пагода.

– Обалдеть. – Снег не выдержал, сбросив маску невозмутимости. – А как он вот так, здесь, и никого…

– Ну, не совсем никого, – Карл кивнул на еще несколько фигур, появившихся на перроне. И нахмурился. – Так, за мной!

И двинулся куда-то в сторону той самой пагоды. Мари оглянулась, ловя причину беспокойства, и оторопела. С дальнего конца перрона, быстрым шагом, шли трое в черно-красной форме и еще кто-то, в обычном пальто.