А вот в тишине уютной, несмотря на деловой стиль, комнаты Лани захотелось повести себя приблизительно так же как высокородной эльфийке. Вызвать обоих ударившихся в детство принцев, наорать на них, потопать ногами и потребовать, чтобы они вот немедленно прекратили все это безобразие. Остановил этот поток сознания тихо поскребшийся в дверь Эсниэль. Вот уж у кого была, действительно, мгновенная реакция на появление бывшей госпожи. Эльфеныш буквально растворился в воздухе. А сейчас, услышав, что в кабинете кто-то есть, решил проверить, все ли в порядке, нет ли незваных гостей. А если гости званые, то не нужно ли им чего-нибудь.

Лани ничего собственно не надо было. О чем шатенчику и сообщили. Эльфик поклонился, дошел до двери и замялся.

— Леди Лани, пожалуйста, не расстраивайтесь. Леди Эстерресса со всеми ведет себя подобным образом.

Отложив карандаш, девушка изумленно уставилась на нового слугу. Очевидно, Эсниэль решил, что ее плохое настроение связано с визитом одной скандальной дамы. Вот и старался подбодрить.

— Может, все-таки чаю? Я хорошо завариваю, — серые огромные глазищи смотрели на задумавшуюся госпожу.

— Извини. Но не стоит. Если будет нужно, я позову Санкрроса, — Лани с возрастающей тревогой наблюдала за словно потускневшим эльфенком. Тяжело вздохнула, краем сознания отметив, что планку месячной нормы по вздохам пора поднимать. А то перевыполнение постоянное.

— Эсниэль, подожди.

Шатенчик замер на месте, не оглядываясь. Прямая спина, напряженные плечи. Расстроился. Как такого только взяли в империю демонов. Он ведь почти мальчик. Наверное, кто-то мечтал избавиться от ребенка, вот и сплавил подальше.

— Сядь, — Лани перевернула чистой стороной вверх лежавший перед ней лист бумаги, дождалась, когда смущенный эльф присядет на краешек кресла, и серьезно посмотрела в выжидающе смотревшие на нее глазищи, — я просто не хочу, чтобы тебя убили или начали шантажировать. А так и будет, если узнают, что тебе разрешено мне еду или напитки приносить.

— А господин Санкррос? — вякнул эльфеныш. Лани улыбнулась. Все-таки она правильно определила возраст, что, если опираться чисто на внешние признаки, было делом неблагодарным и чрезвычайно сложным. Но будь шатенчик постарше, таких бы вопросов не задавал, да и выражение моськи было бы более сдержанным. А тут все сразу отражалось в поднятых бровках, раскрытых глазках. Не удивительно, что его Аор забрал. Ей тоже было жалко мальчика.

— Господин, — уголки губ сами собой поползли вверх, Лани стало смешно от того, как новый член их компании Санкрроса величал: не лордом, но и не по имени. Впечатлил его их личный помощник, — Санкррос — прожженный махинатор и хитрец. Его слопать, нужно постараться. Со временем и ты научишься, а пока, извини и не считай, что тебе не доверяют. Мне просто очень не хочется терять такого старательного работника.

И снова теплая улыбка. Эсниэль даже замер, пытаясь сдержать слезы. Он уже и забыл, что бывает вот так: ласково, с заботой. Сжал губы, сморщил чуть курносый носик и мелко захлопал ресницами, надеясь, что предательские капли как-нибудь высохнут в уголках глаз, не скатившись по щекам. Мужчины не плачут.

— Так, — шатенка поднялась с кресла и направилась к шкафам, - это, конечно, полное нарушение этикета и правил, но, поскольку Санкррос сейчас очень занят, то, пожалуй, налью я чайку сама.

До все еще старавшегося успокоиться Эсниэля донеслось звяканье посуды, шуршание салфеток, металлический стук коробочки для чая, тихое журчание воды. По кабинету поплыл дразнящий аромат шоколада и спелых ягод. А через пару секунд на стол перед эльфом опустилась белоснежная большая кружка с ароматным чаем, а рядом чуть стукнуло о столешницу блюдечко с тремя небольшими пирожными с дворцовой кухни.

— Пей, жуй и отдыхай.

Несколько мгновений Эсниэль непонимающе глядел на угощение, а потом, так и не поднимая глаз на леди, разревелся. Усевшаяся было в кресло Лани вскинулась и подбежала к мальчику. Всхлипывавшему, давившемуся слезами и старательно отворачивавшему в сторону зареванное лицо, прикрывая его руками.

«Ну вот, успокоила, называется», — девушка ухватила покрепче выворачивавшуюся из ладоней голову и прижала это ревущее чудо поближе, чувствуя, как от слез намокает где-то в районе солнечного сплетения. — Ничего, дорогой, ничего. И это пройдет. И будет хорошо, — она тихо, как заклинание, шептала эти, помогавшие и ей, слова, размеренно и мягко поглаживая шелковистые прядки и напряженную, вздрагивавшую от рыданий спинку, — поплачь, хороший. Все в порядке. Поплачь.

И Эсниэль плакал. Но рано или поздно, все заканчивается. И слез тоже не осталось. А потом покрасневшую мокрую моську вытерли мягким полотенцем, а в руки сунули кружку с горячим напитком. Лани в который раз мысленно отдала должное предусмотрительности Санкрроса, наложившего на посуду заклинание, поддерживавшее нужную температуру блюда. В результате мороженое не таяло, кофе не остывал, и чай тоже, что сейчас и пригодилось.

Машинально засунув в рот нечто, оказавшееся во второй руке, Эсниэль недоуменно прожевал угощение, наслаждаясь чем-то сладким и удивительным. Речь шла даже не о вкусе. Здесь было что-то другое.