Тщательно инструктирую часовых. Но теперь мои слова воспринимаются не как «замполитский треп» – обязательное приложение к должности, а как суровая реальность. Хотя меня тревожит уже другая крайность: как бы в кого не пальнули с перепугу! Смерть капитана Кумчака потрясла. Оказывается, она ходит рядом…

Олега как раз в этот момент назначают помощником дежурного по полку, и он всю ночь сидит в раскачиваемой ветром палатке, крепко сжимая в руке пистолет, дергаясь на каждый хлопок раздувающегося полога. Позже, при чистке обнаружилось, что у пистолета каким-то невероятным образом оказался сточен боек!

Следующий день, 23 февраля, полк, сам того не ожидая, отметил по-боевому, «ударом по врагу». В самый разгар праздника в роту приходит сногсшибательная новость: только что в бою наши разведчики «замочили» духов и захватили «Тойоту» – стоит у штабной палатки с убитыми в кузове! Несемся к штабу. И точно! У палатки – пикап с крупными буквами «Toyota» на заднем борту! У машины оживленно толпится народ, с любопытством разглядывая трофей, и с каким-то особым выражением лица – мифических доселе врагов. Смотрю и я. Те вповалку валяются в кузове. Люди как люди, плохо одетые… Для меня они пока еще не враги, а люди, которых убили. В воздухе – странный кисловатый запах крови. Впервые вижу убитых. В душе – какая-то какофония из чувств. В ней все перемешано, как винегрет. Человеческая жалость: они жили, любили, как мы, мечтали. И вот их нет. Зачем? Профессиональный интерес: а машина у них проходимая, идеально для диверсий! И философское: вот она, смерть. Возможно, такая судьба ждет и меня…

Спрашиваем друг у друга: «Как, где, откуда?» Нас интересуют подробности. Но ответа нет.

Существуют разные версии нашей самой первой стычки с душманами (враги по фарси, «духи» – по-нашему).

Вообще, история всегда обрастает мифами, а военная особенно. Мифы выгодны всем: самим участникам (кто не хочет геройски выглядеть?), окружающим (с мифами жить спокойнее) и начальникам, в них они выглядят мудрыми стратегами и отцами-командирами. С «возрастом» мифы толстеют, с каждым рассказчиком обрастая новыми подробностями и даже участниками. Поди, проверь! Всегда лучше послушать непосредственных очевидцев. Как это было на самом деле? Не знаю. Сам я в этом эпохальном событии не участвовал, поэтому рассказываю байку, которая бытовала у нас в батальоне и осталась в памяти. История банальна. Вроде бы наши разведчики, совсем недалеко от части, внезапно напоролись на душманов. Те как раз выруливали на «Тойоте» из-за барханов. Боевая практика показывает: в таких ситуациях важно, кто первым испугается и начнет стрелять. Наши испугались первыми, поэтому вернулись с трофеями.

Убитых надо было вытащить из машины, переложить на наш грузовик и захоронить в пустыне. Желающих не находится. Бойцы отказываются даже прикасаться к убитым. Все кивают на разведчиков: это их дело, кто пострелял, пусть тот и хоронит. На том и порешили.

Машину с острым любопытством изучают офицеры. Как же, первая иномарка! Технари радостно суетятся: что у ней под капотом? Звучат восторженные возгласы. Под капотом оказывается маленький аккуратненький двигатель, несмотря на внушительный «табун» лошадей. Вот он, «загнивающий» Запад!

За руль садится сам комполка. Он важно трогается и дает несколько кругов по плацу. Пробует технику и другое полковое начальство.

Весь остаток дня только и разговоров о «Тойоте» и героях-разведчиках. Вечером небо вокруг полка окрашивается разноцветьем сигнальных ракет и автоматно-пулеметных трасс охраны аэродрома, что стало достойным завершающим аккордом этого знаменательного дня.

Вскоре произошло событие, ставшее в истории нашей бригады почти былинным. Новичкам о нем рассказывали с суровой мужской сдержанностью, как бывалый шкипер о походах и штормах салагам-юнгам. Событие, освободившее, наконец, и нашего «многострадального» Борю от печной барщины.

Это – кандагарское наводнение 1980 года. Звучит, конечно, издевательски. Любой скажет «Какое «наводнение? Всю службу пыль глотали!» и будет прав. Я и сам до сих пор удивляюсь.

А началось все с обычного безобидного дождичка, к ночи перешедшего в ливень. А тот – в какое-то светопреставление. Видеть такое в Союзе мне еще не доводилось. Палатка ходила ходуном и тряслась, словно по ней стучала целая рота барабанщиков. Не верилось, что от этой жути нас защищает всего лишь тоненькая стеночка захудалого брезента. Представляю, каково под грибком дневальному, если вообще он там есть! Надо бы проверить, да и морально поддержать парня. Пусть видит, как надо относиться к служебному долгу, иначе я просто болтун. Но выходить не хочется. Я все еще раздумываю: вообще, кто меня туда гонит? Считая себя полным идиотом, все же шагаю в черную круговерть. Тут же получаю в лицо солидную порцию водяной шрапнели, еле успевая подхватить фуражку!

Выйдя, чуть не матерюсь: кругом вода! Наши палатки как маленькие тропические островки среди бескрайнего океана! Здесь что, сезон дождей? Вода уже по щиколотку!

Я горд собой: все же правильно, что вышел, проявил характер. Будет о чем рассказать утречком. Хотя толку-то, никто не поверит, все спят и десятые сны видят. Кому в голову придет такой бред: наводнение в пустыне? И тут до меня доходит: так ведь нас скоро затопит! В маленьких палатках хоть высокий помост, а в «динозавре»-то – метровая яма! Если уже не затопило… Надо срочно поднимать людей!

Несусь к грибку и глазам не верю: дневальный на месте! Темень, ливень, кругом ни души, а он стоит! В мокрой насквозь плащ-палатке, в воде! Ну, герой… Боец радуется мне как родному. Спрашиваю: «динозавр» проверяли? Понятно… Дежурного сюда, бегом! А сам – к «динозавру»! Черная громада палатки кажется могучим утесом среди бушующего моря. А вода ощутимо прибывает. Она уже плещется у самого края бруствера!

Бросаемся с дежурным внутрь. В палатке непривычная тишина. Даже уютно. На полу, в сумраке мерцающих коптилок – ряды безмятежно спящих солдат. Под ногами уже хлюпает вода, поднимая краешки солдатских матрасов как надувные. Постой, да они почти плавают в воде! Надо же, и никто не проснулся! Бежим по рядам, тормоша людей: «Рота, подъем! Тревога! Выходи строиться!» Кто-то, подняв голову, удивленно таращится: строиться, в такую погоду, они что, с дуба рухнули? Поднимаем чуть ли не пинками: «Давай, давай, быстрей на выход! Сейчас все затопит!» Наконец, доходит. Первые, сразу сев в лужу, мгновенно вскакивают. Счет идет на секунды! Времени спасать имущество нет. Все хватают что подвернется: оружие, вещмешки и выбегают на улицу. Снаружи уже доносится крутой мат, угодивших по колено в воду бойцов. Оставшиеся выбираются из палатки уже на карачках, скользя по стекающей внутрь грязной жиже.