Потихоньку «диаграмма» у печки стала мельчать. Не зря, значит, оказывается, командирский хлеб жуем! Рост дисциплины, наверное, не радовал только Борю – штабелек у печки «усох» до убогой кучки.

Но вскоре «мучениям» Бори был положен конец, причем самым неожиданным образом. Но об этом чуть позже.

Есть вещи, которые не изучают в училищах и даже не упоминают в военных академиях, но с которыми (теперь знаю по опыту) при отмобилизовании и развертывании частей до штата военного времени, обязательно столкнется каждый командир любой армии мира. Это – неоправданные потери личного состава при неосторожном обращении с оружием. Они потому и «неоправданные», что их можно предвидеть и даже профилактически снизить, если знать… Теперь знаю. Знали бы другие, те, кто придет после нас. Нам, в Афгане, тогда повезло: в роте – ни раненых, ни убитых. Зато в полку только за месяц 1 убитый и 19 раненых. И без всяких боев!

Чистим оружие у своих палаток. Вдруг – выстрел в первой роте! И тут же видим: падает как подкошенный паренек, идущий по плацу к парку! Суета, офицеры роты – к нему, перетягивают ремнем ногу, несут в санчасть. А командир роты, капитан Волков, в бешенстве тычет в носы бойцам окровавленной портянкой, чтоб дошло. Куда там! Ведь нас собрали для войны. Мы укомплектованы и вооружены по штату военного времени. А это значит: положено по штату механику-водителю танка пистолет – получи. Парню выдают «ТТ», а тот его до этого только в кино и видел!

Любой профессионал знает: оружие обязательно требует навыка – отработанных до автоматизма строго определенных движений. Навык вырабатывается на ежедневных длительных тренировках. А тут: расписался, получил – иди! Взял и пошел. Патронов у каждого – полные магазины. Дневальные у грибка стоят с оружием. Хоть и запрещено по Уставу без надобности досылать патрон в патронник, да как не дослать-то? Ночь, шакалы воют, один-одинешенек у грибка – страшно! А тут еще замполит накануне ужасы рассказывал, как где-то наших бойцов духи сонными перерезали. Пришло утро, страх прошел, а патрон-то остался! В стволе, ждет своего часа… И дождался!

Случаи ранений идут по нарастающей. В соседнем батальоне сержант чистил пистолет… Бах, ранил товарища.

Раскрою тайну для некоторых. Самое страшное и опасное оружие – это пистолет. Ствол короткий, в неумелых руках крутится и стреляет куда попало, иногда в хозяина, но чаще – в окружающих.

Вдруг объявляют: срочное построение полка – ЧП!!! На снарядике от крупнокалиберного пулемета БТР подорвались бойцы. Один убит, двое раненых. Снарядик МДЗ – это боеприпас для КПВТ (крупнокалиберного пулемета Владимирова) калибра 14,5 мм, разрывной. Несмотря на смехотворный калибр, в головку заложена взрывчатка повышенной мощности, со взрывателем мгновенного действия. Ну ладно, с оружием все понятно, а как вот бойцы умудрились подорваться на снарядике? Кувалдой, что ли, по нему лупили? И главное, зачем он им сдался? Ломаем голову: вопрос метафизический, уму людскому неподвластный. Если, конечно, не знать особенности нашего солдата, пацана в 18–19 лет! А наш солдат – натура креативная, с дремлющими талантами, пытливым умом естествоиспытателя, с любопытством первооткрывателя изучающая мир. Все, что ни попадет солдату в руки, исследуется с вопросом: что бы такое сделать из этой хреновины? Его стремление к преобразованиям не знает границ! Нашего солдата не устраивает серо-зеленое армейское однообразие, его душа охвачена эстетическим зудом, жаждет красок, блеска, гусарства. Жажда обостряется и принимает характер болезни, особенно к дембелю.

Взять, к примеру, дембельский китель – уникальное произведение армейской этнокультуры. Существует в бесконечных модификациях, шокируя гражданский люд. Плетеные канаты аксельбантов, цветастые шевроны, погоны-эполеты, кантики и рюшечки. Как говорится, модельеры «нервно курят в сторонке».

А здесь, в нашем случае, красивенький, блестящий, изящный снарядик, он так и просится в руки умельца-креативщика, чтобы что-нибудь такое забацать. Вот и забабахнуло! Один пилил головки, двое смотрели – печальный результат известен.

Что делать? В части поступили просто. И тоже креативно. Построили личный состав, поставили в центре плаца на ящик злочастный снарядик и весь полк, вереницей, в колонну по-одному, три раза прошел мимо. А комполка Солтанов, показывая на снарядик пальцем, приговаривал почему-то на украинско-матерном: «Ни чипай, бо на. бнэ!» В переводе на русский литературный: взорвется, в общем. Это старый армейский прием, действующий безотказно. Если что-то нужно накрепко вбить в голову подчиненных, увещевания и логика бесполезны, самое лучшее – театрализованное представление с доведением ситуации до абсурда.

И пока полк водил хороводы вокруг ящика, я, обуреваемый смутными предчувствиями, ломанулся в роту…

И точно! В первом же взводе, в палатке под матрасами, нашел еще две МДЗшки, уже надпиленные! Пацаны! И этим все сказано.

И вот эти наивные, худосочные пацаны, еще толком не наигравшиеся в свои дворовые «войнушки», оказались втянутые в настоящую войну, в тяжелейших климатических условиях, против матерых, опытных афганских мужчин.

Сколько потерь можно было бы избежать, будь наши ребята чуть-чуть постарше! А все легло на полудетские плечи. Поэтому я убежден до сих пор: в восемнадцать лет парни физически, а главное психологически еще не готовы к службе в армии. И поводов укрепиться в этом мнении в Афгане было предостаточно!

Не случайно во всем мире почему-то именно двадцать один год считается возрастом окончательной социальной зрелости. И ведь верно! Именно в двадцать один в головах у парней (по себе знаю!) словно перещелкивается какой-то загадочный тумблер, начинает работать совсем другой ЧИП. Их уже не поймать на пацанское «слабо?», не заманить блестящей пустышкой, до них начинает доходить обычная формальная логика, а главное, они наконец-таки обретают способность предвидеть последствия своих поступков! В 21 – это уже не угловатые, худосочные мальчишки, для которых каждый килограмм непосильная ноша, а рослые, физически крепкие мужчины.