Эти мотивы нарастали в поэзии Некрасова по мере того, как в стране складывалась революционная ситуация. Поэт остро ощущал приближение перемен в русской жизни. "Вступила родина на новую дорогу", - восклицал он в одном из стихотворений (II, 60). Но тут же выразил скептическое отношение к предстоящим реформам: поэт охарактеризовал их как "луч света трепетный, сомнительный, чуть зримый", а через несколько лет почти повторил тот же образ в стихотворении "Тургеневу" (II, 121).

7

К концу 50-х гг. вполне определились главные черты некрасовского художественного реализма; его основой послужил принцип социально-исторического изображения человека и русской действительности в разнообразных ее проявлениях. В отличие от других писателей-реалистов XIX в. Некрасова интересовала не столько психология отдельной личности, сколько психология социальных слоев и групп, жизнь народа в целом, и прежде всего крестьянства. Прежде всего - ибо крестьянство составляло основную массу угнетенного населения страны и ее материальную опору. Однако нет оснований видеть в Некрасове только певца старой деревни, как это делала народническая критика и ее эпигоны. Сила Некрасова как национального поэта была в широком понимании нужд своей страны, в трезвом сочетании беспредельной любви к народу, веры в его скрытые силы со скорбью, вызванной его бесправием, темнотой, нравственной неразвитостью; при этом слова скорби нередко сменялись в его стихах суровым осуждением терпения, покорности судьбе, пассивности; именно в таком сочетании и заключался истинно патриотический смысл поэтической деятельности Некрасова.

Особенности его реализма ярко выразились не только в крестьянских, но и в "городских" стихах. Будни большого города с его острыми социальными контрастами нашли в Некрасове своего певца и живописца. После ранней прозы, после беглых зарисовок в стихах "На улице" поэт перешел к своего рода стихотворным очеркам в духе натуральной школы; картины уличной жизни стали в них богаче и объемнее, но от ранних зарисовок, словно эпиграф, сохранилась объединявшая их мысль: "Мерещится мне всюду драма". Эта мысль не покидала поэта, когда он говорил о "приютах нищеты печальных", о туманных столичных рассветах и мглистых вечерах, о погребальных дрогах и тюремных фурах (в поэме "Несчастные"), сознательно отталкиваясь от гордой красоты и строгих линий пушкинского Петербурга. Та же мысль владела Некрасовым, когда он создавал безрадостные очерковые картины городской жизни в цикле "О погоде" (1859), мрачные сцены, где в туманной уличной мгле происходят события одно печальнее другого:

Начинается день безобразный

Мутный, ветреный, темный и грязный.

(II, 61)

Похороны горемыки-чиновника, тоскливый вид залитого водой кладбища, морозы и пожары, избиение чуть живой клячи ("Под жестокой рукой человека..."), калейдоскопически точный перечень тех, кем заполнена улица:

Сколько дрожек, колясок, карет!

Пеших, едущих, праздно-зевающих

Счету нет!

Тут квартальный с захваченным пьяницей,

Как Федотов его срисовал;

Тут старуха с аптечною скляницей,

Тут жандармский седой генерал;

...........................................

Тут бедняк-итальянец с фигурами,

Тут чухна, продающий грибы,

Тут рассыльный Минай с корректурами.

– Что, старинушка, много ходьбы?

(II, 67)

Похоже, что Некрасов сам, подобно Федотову, срисовал с натуры эту пеструю картину. И не просто срисовал, а попытался проникнуть в глубь уличных сцен и событий, разгадать драму, скрытую за каждым из них. Драма бедности, что "гибельней всякой заразы". Драма гибнущей лошади, с небывалой остротой открывшая одну из больших гуманистических тем русской литературы (мимо нее не прошли ни Толстой, ни Достоевский). "Петербургская драма" таков подзаголовок стихотворения "Дешевая покупка" (1861). Судьба рассыльного Миная, почти полвека таскающего корректуры от цензоров к редакторам, искусно переплетена с печальным рассказом о цензурных мытарствах, выпадающих на долю передовых литераторов. С легкой шутливой интонацией говорит Минай о "Современнике", о Пушкине и о самом Некрасове:

То носил к Александру Сергеичу,

А теперь ум тринадцатый год

Все ношу к Николай Алексеичу

На Литейной живет.

(II, 68)

И наконец, может быть, самая мрачная из городских драм оказывается тесно связанной с деревней: она разыгрывается возле "присутственных мест", где дожидаются "сотни сотен крестьянских дровней" - мужики приехали сдавать сыновей в солдаты. Некрасов постоянно возвращался к волновавшей его теме рекрутчины, справедливо видя в ней страшное зло крестьянской жизни. Он не со стороны судил об этом, а как человек, принимающий близко к сердцу деревенские беды, горе матерей и отцов. Никто в русской литературе не сказал об этом таких проникновенных слов, как Некрасов. Горькие слова, унылые стихи, напоминающие своим ритмом и интонацией народные причитания. Рассказ о том, как, сдав сыновей в рекруты,

Злость-тоску мужики на лошадках сорвут,

Коли денежки есть - раскошелятся

И кручинушку штофом запьют,

А слезами-то бабы поделятся!

По ведерочку слез на сестренок уйдет,

С полведра молодухе достанется,

А старуха-то мать и без меры возьмет

И без меры возьмет - что останется!

(II, 70)

"Слезы бедных матерей" он вспоминал еще недавно, в стихах о Крымской войне ("Внимая ужасам войны...", 1855). Спустя несколько лет он записал и воплотил в стихи горестный рассказ матери о гибели сына, вернувшегося с военной службы ("Орина, мать солдатская", 1863). И примечательно, что в городской цикл "О погоде" он включил такой чисто деревенский эпизод как сдача рекрутов. Это показывает, что грань между "городской" и "деревенской" темой была условной для поэта (вспомним более позднюю сатиру "Балет" и ее трагический финал: рассказ о столичном балетном спектакле внезапно сменяется картиной снежной зимы и возвращения осиротевших крестьян).

Урбанистические мотивы широко и многообразно разработаны Некрасовым. Он опередил в художественном воплощении этой темы поэтов-современников и предвосхитил "городскую" поэзию начала XX в. Это было отмечено еще В. Я. Брюсовым, который высоко оцепил заслугу Некрасова в этой области: "После Пушкина Достоевский и Некрасов - первые у нас поэты города...". [17] Французский исследователь Ш. Корбэ в книге "Некрасов как человек и поэт" (1948) пишет, что Некрасов был, в частности, предшественником Ш. Бодлера.

Город с его шумом и суетой, с черным дымом фабричных труб представлялся Некрасову "омутом", засасывающим людей, очагом всевозможных пороков и бедствий. И сквозь грохот и шум, сквозь этот "ужасный концерт" поэт расслышал то, что его поразило, - "детей раздирающий плач". Кажется, именно отсюда, из стихов цикла "О погоде", берет начало еще одна постоянная некрасовская тема - дети, их печальная участь в условиях города, вдали от природы.

Этот омут хорош для людей,

Расставляющих ближнему сети,