И вот теперь я со всеми приближалась к хмурому, неухоженному зданию, окруженному со всех сторон высоким забором и раскидистыми яблонями. Я уже было открыла рот, чтобы узнать, как мы проникнем на территорию такого заведения, когда Хэйл отмел все вопросы, спокойно толкнув калитку в заборе. Меня пугают возможности магов. Меня пугает мир, в который я попала и в котором буду вынуждена жить. Я теперь и засыпать буду бояться… Хотя, чего это я? Я сплю с темным магом.

— Сейчас будем отрабатывать твой новый навык, — скомандовал мэтр-директор, указав мне на дворника, устало расчищающего дорожки.

— Ой, мэса освоила «полог»! — восхищенно всплеснул руками тролль, глядя на меня взглядом любящей мамаши, чей отпрыск на десятом году жизни все же перестал мочиться в штаны.

Я уныло глянула на мужчину с метлой. Потом на Ена. Я этот «навык» отрабатывала весь вчерашний вечер, играя с выводком Пэлпропов в прятки по всей школе. Не то чтобы я очень хотела, но Ен натравил их на меня, и детишки с бодрым «так точно» гонялись за мной с визгом и воплями, отмечая мои исчезновения с поля зрения. Скажу честно, я не знаю, насколько хорошо освоила «полог», но нервный тик заработала — и это факт. Итак, мне нужно заставить этого дядьку пройти мимо меня, словно я пустое место. Это я могу. Впечатления намертво врезались в мою память, новаторские методы Ена меня пугали — как оригинальностью, так и эффективностью. Я уже откровенно боялась фразы мэтра: «У нас урок». Почти как Флинна и его: «Еще укольчик — и все».

— Попробуй расширить полог на всех нас, — попросил мэтр-заноза в мягком месте.

— Ен, я вчера только частями прятаться научилась! — снова злясь, рявкнула я.

Что со мной сделал мэтр Легран? Я никогда не была такой нервной и издерганной, как после нескольких дней жизни в его обществе.

— А ты просто верь, что выйдет, — разворачивая меня к дворнику, шепнул Ен.

Я верю. Я очень верю. Например, в то, что сейчас тюкну мэтра-заразу тростью по темечку и мне даже стыдно не будет. Надеюсь, Хэйл успеет меня остановить до того, как я забью любимого на смерть.

— Я верю, в то, что могу заставить всю больницу меня не видеть, — продолжал издеваться Ен, даже не подозревая о моих коварных планах.

— Вот ты нас и прячь, — фыркнула я.

— Я это умею, а ты учишься. — Мэтр-директор вынес себе приговор, если не тростью, то подушкой точно получит.

Я с его лица сотру эту ухмылку. И откуда она взялась? Где милый моему сердцу оскал? Где милый мне мэтр-директор, который меня ненавидел и доставал по мелочам? Как давно это было. Тогда я не знала, что заботливый и любящий Легран еще более жуткая вещь, чем злой и ненавидящий.

— Верить, значит? — с иронией уточнила я.

— Вера основа жизни в общем и магии в частности, — вмешался Хэйл. — На ней основано все, начиная от первых шагов ребенка и заканчивая научными открытиями.

Я вздохнула и глянула на дворника. Итак, он меня не должен видеть. Вот. Значит, закрываем ему обзор, прячемся от него и… Отборная площадная ругань разлетелась по пустому дворику, а дворник скрылся с линии обзора. Рядом со мной кто-то старательно давился смехом. Я зарычала и толкнула корчащееся от хохота начальство. На месте дворника же образовалось некое подобие снежного кургана, из которого грозно торчал конец метлы. А крыша клиники лишилась приличного пласта снега. Итак, «полог» — это явно не мое. Хотя проблему я все же решила. По— своему.

— Зато оригинально, согласись, — встал на мою защиту пыхтящий от смеха Хэйл. — Он нас точно не заметил.

Ен устало покачал головой. Воздух вокруг нас слегка заискрил, мир приглушил звуки и краски. Мэтр-директор сжалился над криворукой мной и сам сделал нас невидимками. Такие незаметные мы и пошагали дальше, пока дворник, ругаясь и чертыхаясь, выбирался из своего заточения. Дверь скрипнула, пропуская нас в лечебницу. Жуткое место, холодное, злое, страшное. Я кожей ощущала страдания и боль, что поселились в этих стенах. Запахи болезни и смерти — я чувствовала их особенно ярко, словно они были осязаемы.

— Может, я пойду один? — Ен осторожно придержал меня за локоть. — Таким, как ты, тяжело находиться в подобных местах. С тобой побудет Хэйл.

В знак согласия тролль кивнул и выпустил изо рта колечко сизого табачного дыма.

— Все хорошо. Я же не могу постоянно прятаться за твою спину. — Я отрицательно покачала головой, заодно отгоняя и дурноту.

— Не всегда, но иногда и можно, — с отчетливым рыком огрызнулись мне.

— Я в карман не влезу, — прыснула я и потянула Ена дальше.

— Демоны бери этот прогресс с его эмансипацией, — ворчал мэтр-директор, ненавидящим взглядом оглядываясь по сторонам.

— Прогресс не остановить, — вздохнула я.

— Это-то меня и пугает. — Мэтр был безутешен.

Дальше до нужной палаты мы шли молча. Серые стены с ободранной краской, вытертый пол, потемневшая побелка на потолке. Сразу видно: здешние пациенты никому не нужны, никому до них нет дела. Общество благополучно забыло о них, выбросив на обочину жизни, как сломанную вещь на свалку. Родные стыдятся, посторонние боятся. Их можно понять: помутненный разум часто превращает людей в животных, лишенных и памяти, и жалости. Но я очень сомневаюсь, что содержание кого-либо в таких условиях способно помочь. Здесь даже здравый рассудок со временем начнет давать сбои.