— Ен, — выдохнула я, чувствуя, как рубашка медленно скользит по плечам.

И теплые губы касаются кожи там, где еще недавно была грубая ткань. Я проваливалась в свои ощущения, как в омут, задыхалась от ласк и от собственных чувств, ураганом бушевавших в груди и требовавших выхода. Только касания, нежные, но настойчивые, дыхание на коже, тепло чужого тела. Я пропала из этого мира. Растворилась в глазах цвета грозовых облаков. Пальцы скользили по смоляным прядям, я задыхалась в сильных объятиях, дыша только тем, кто был рядом со мной. Сердца сливались в едином биении, заглушая своим стуком вой вьюги за окном. Нам было мало всего: поцелуев, объятий, ласк. Так, словно мы встретились после долгой разлуки и старались наверстать упущенное время.

Впервые я ощущала чужую любовь еще ярче, чем свою. Нежность, забота, трепет — я читала их во взгляде, я ощущала их в прикосновениях, об этом мне шептали губы. Впервые близость не была утолением голода плоти, наваждением, порывом страсти. Впервые близость оказалась именно тем, что соединяло двух некогда разных людей воедино. Помогало обрести что-то утерянное, забытое и очень желанное. Счастье, разделенное поровну.

Огонь в камине давно погас, оставив красные угли утопать в сером пепле. Пламя отдало свое тепло и затаилось, ожидая, когда ему бросят свежей пищи и оно вспыхнет с новой силой. А за окном выла и стенала метель, бросая колючие комья снега в стекло, жалобно скреблась в окна, словно молила пустить ее к теплу. Вьюга приблудным псом скулила во дворе, а снег все сыпал и сыпал, как мука из прорехи в мешке. Покой, умиротворение и скрытая угроза. Все грани стихии, созидание и разрушение, извечный круговорот жизни.

— О чем думаешь? — целуя мое плечо, шепнул Ен.

Было так просто лежать рядом с ним и любоваться снегопадом за окном. Словно это не холодные хлопья, а мягкий пух, укутывающий мир в теплый кокон. И на душе было так же: тепло, светло, радостно.

— Ни о чем, — отозвалась я, все так же глядя в окно. — Просто мне хорошо.

Меня осторожно перевернули на спину, Ен навис сверху, разглядывая мое лицо. Черные пряди свесились вниз, отрезая от внешнего мира и меня, и его. Глаза сменили оттенок с сумрачного серого на серо-голубой. И весь жуткий мэтр Легран где-то потерялся, остался только мужчина, с которым мне было до безумия хорошо.

— Приму на свой счет, — мурлыкнуло мое игривое начальство и полезло опять целоваться.

Впервые в своей жизни я получала удовольствие от постельного режима, прописанного доктором. Из постели вылезать не хотелось, и мысль, что я вот ТАК проведу все прописанные доктором дни, меня очень радовала. Никого не хотелось видеть, ни о чем не хотелось думать.

— Проголодалась? — Шепот возле уха.

— Да. — Даже сама не знаю, что именно имею введу.

Ен хмыкнул и протянул руку к тумбе у кровати. Там, среди поселившихся недавно банок и склянок медицинского направления, стоял кристалл, который я ранее приняла за часть декора. Кристалл вспыхнул лиловым светом, и мэтр-директор коротко бросил в его сторону «завтрак». Камень погас, начальство вернулось в исходную позицию, улегшись рядом со мной. А я растерянно таращилась на камень, пытаясь понять, что в этой вещице мне так знакомо. Мысль назойливой мухой жужжала совсем рядом, но каждый раз ускользала от меня, стоило нащупать ее суть.

— Опять задумалась. — Голос Ена выдернул меня из задумчивости. — Лиа, ты нормально себя чувствуешь?

— Да. — Я удивленно заметила, что сижу и разглядываю камень. — Показалось.

— Что показалось? — Ен тоже сел. — В твоем случае это может быть важно.

Я пожала плечами, пытаясь облечь свои чувства в слова. Последнее время я все чаще путаюсь в них, теряюсь, иногда с трудом понимаю, где насланные, а где мои собственные.

— Камень. — Я указала на кристалл. — Показалось, что я такой уже видела.

— Кристалл-накопитель, — пояснил Ен. — Их используют для разных целей. От бытовой до узконаправленной магии. Где ты такой видела?

— Не знаю. Просто такое чувство…

— Это, видимо, Ребекка видела подобную вещь, — мягко успокоил меня мэтр— директор, осторожно погладив по руке. — Не принуждай себя вспоминать. Придет время, и будет подсказка. От того, что ты себя заставляешь, только хуже.

Я ужасно злилась на себя за то, что никак не могла вспомнить полную картинку. Горящий зеленым светом камень я помнила, а вот как он мне явился и когда — нет. Может, во сне? Я помню, что были какие-то видения в бреду, но полная картинка от меня ускользала. Только обрывки, моменты, вспышки. Да что же это такое? Сколько я еще буду ходить по кругу?

— Время идет, а у нас вопросов больше, чем подсказок, — зло прошипела я, обнимая руками колени.

— Ну отчего же? — хмыкнул Ен и ободряюще обнял меня за плечи. — Мы знаем, что Ребекка спуталась с магом.

Я недоверчиво глянула на мужчину:

— Откуда мы это знаем?

На меня тоже глянули. С усмешкой. Мэтр-директор покачал головой, вздохнул и, как для маленькой, терпеливо объяснил:

— Это логично. Вряд ли непосвященный мог открыть зеркальный портал и натравить порождение смерти на другого мага.

Похоже, я еще не до конца оправилась от болезни, так как доходило до меня все очень и очень плохо. Вынуждена признать, что в плане логических цепочек мужчины бывают намного продуктивнее.

— Да. Логично, — вздохнула я.

— Теперь кристалл, — продолжал загибать пальцы мэтр Легран. — Видимо, имел место обряд. Какой? Узнаем.

— Если меня не сожрет очередной гость из Зазеркалья, — ехидно заметила я.

Ен задумчиво потер переносицу. Опять на меня глянул. В его взгляде сквозили веселье и еще странная, словно затаенная, гордость.