А потом эти пути позабыли. Они упирались в огромный куст черемухи, выросший посреди рельсов. Вокруг высилась долговязая крапива, в которой мы протоптали лабиринты и даже ложные тропы, чтобы никто случайным образом не нашел наше укромное место. Мы не стали вырывать траву с корнями, особенно под самой черемухой - хлопотно. Вместо этого Тин притащил со двора какой-то металлолом, среди которого был и старый капот от грузовика, и разрезанная тракторная кабина, и еще куча листов от обшивки. Он уложил большинство листов на землю и примял траву, а оставшиеся мы прикрепили к кусту черемухи и вкопали в землю так, чтобы получились стены. Десятки рычагов, тяг и труб ушли на подпорки неустойчивого металлолома. С тех пор ветер нас не пугал, а завод вышел вполне уютным. Он выглядел солидно и внушал уважение. Потому-то Тин и дал ему это название. А еще здесь были сиденья, которые мы сняли с никому не нужных комбайнов и тракторов, что стояли в деревенском гараже, от которого осталась разве что горстка болтов, давно втоптанная в землю.

– А где у тебя папа?
– спросил я, пока мы пробирались через тайные ходы.

– В городе.
– Мишка снова снял очки. В тени через них ничего не увидишь.
– Ему, вроде как, привезли какую-то деталь для робота. Два года ждал. Теперь из гаража не выйдет. Будет нянчиться со своим Винтиком. Чего смеешься? Вот да, он уже имя дал своему КИБОРГУ.

Мишка жил с папой. Его мама умерла еще в детстве, и с тех пор отец, чтобы как-то отвлечься, нашел себе занятие - сборка машинок, вертолетов, небольших железных дорог. Игрушечных, конечно. На мой десятый день рождения дядя Володя подарил мне здоровый джип на радиоуправлении, сделанный своими руками! А несколько лет назад он задался целью собрать робота и закупил множество компонентов - от шестеренок до полноценных моторов. Сидел себе безвылазно в гараже и носу не показывал.

– А!
– вспомнил я.
– Ты ж велик себе купил. Чего не хвастаешься?

– Ну да, вроде как купил, - пожал плечами Мишка.

– А что со старым приключилось?

Тин смутился. Он снова нахлобучил на голову очки и стал похож на рыбу-телескоп, запутавшуюся в водорослях.

– Чего?
– не понял я.
– И где новый-то?

Мы отодвинули разукрашенный Ленкой полог - нарисованную на белой простыне крапиву, которая маскировала главный вход и защищалась сверху металлическим козырьком - и вышли к черемухе.

– Да вот же он!
– торжественно сказал Мишка и указал на жутковатого вида конструкцию.

На неприкрытых рельсах покоилась металлическая платформа размером с двуспальную кровать. В ней зияли отверстия, от площадки тянулись трубы и цепи, вокруг - отрезанные куски железных рам, изогнутые хлысты, банки с крепежными изделиями, ведерко машинного масла и гора инструмента.

– Эт-то ч-что т-т-такое?
– еле выговорил я, глядя на два велосипеда: новенький, еще блестящий, с искрящейся серебряной краской-металликом, и прошлогодний. Оказывается, ничего с ними не случилось.

Но сразу узнать в них велосипед было трудно: рули вывернуты, колеса сняты, от вилки идут какие-то тяги... Они словно вросли в платформу.

– Впечатляет?
– Тин сиял и был как никогда доволен собой.
– Это - велодрезина!

Так вот как она выглядит. Прошлым летом Тин все уши прожужжал своей велодрезиной! Все собирался сделать и обещал, что это будет грандиозное изобретение.

Ничего грандиозного я не увидел.

– Дурак ты, Мишка. Только велосипеды испортил.

– Нет. Дурак тот, кто не мечтает. Я ж с детства хотел ее сделать. А потом автомобиль. А потом робота. И летательный аппарат, и... И...

Тин слишком перемечтал и начал заикаться. Я рассмеялся.

– Планов-то!

– Не планов, а способов продлить мечту. Это важно. Вот велодрезина, скажем. Такая возможность создать ее и тут же испытать! Рельсы, оборудование! И все в нашем полном распоряжении, представляешь?

– И как она - работает твоя велорезина?

– ВЕЛОДРЕЗИНА! Пока что нет. Но у меня впереди все лето. Уверен, я заставлю ее функционировать.

– Не сомневаюсь.

Сказать по правде, велодрезина и ее перспективы занимали меня меньше всего. Эмоции от встречи с другом поостыли, и мысли снова вернулись к Дымчатой. Пока мы шли к заводу, нам попалось несколько жителей с уже знакомыми симптомами - блеклые глаза и заслоненные теневой завесой лица.

– Но она не на всех, - напомнил Тин.

– Да. Я видел парочку. В том числе и Людмила Сергеевна.

– Заметил, что с нами почти не здоровались?

ТАК ВОТ ЧТО СМУЩАЛО МЕНЯ КОГДА Я МЧАЛ НА ЯРМАРКУ! Ни один не ответил на мое приветствие. Сперва я убеждал себя, что быстро бегу и потому не слышу, но это глупо. Тот самый волчок беспокойства. Он наконец-то замер.

– Точно...
– пролепетал я.
– И давно ты заметил это все?

Тин задумался.

– Наверное, как только приехал. Сразу бросилось в глаза, что что-то не так. И отец, кстати, тоже говорил.

– А он чего?

Мишкин папа был очень умным. Наверняка у него имелась какая-то версия.