Она привстала и негодующе покачала головой. Негатив в мою сторону ощущался очень явно.

— Твоя сила слишком заманчива! Ты всех нас погубишь!

Такие обвинения меня задели. То есть я из-за своей глупости всех подставляю?

— Можно подумать до меня красных ведьм не было, — наградив презрительным взглядом бросила слова так же зло, как и моя собеседница.

— Были, — тонкие губы растянулись в недоброй улыбке. Кажется, у нее не все дома. Даже в ее душу лезть страшновато. — Пока колдуны не получили в свои руки слишком много карминового потока! И зло не проснулось…Тогда мы закрыли путь для рождения красных ведьм. Белые ведьмы запечатали проход в этот мир для таких как ты. Но ты появилась…

Лицо белой ведьмы скривилось. Она то улыбалась как сумасшедшая, то будто жевала слова для очередного обвинения.

Я понимала, что она могла и не ответить. Но и не спросить не могла.

— А старейшины в курсе, что…

Серафима вскочила со своего места.

— Конечно!

На меня смотрели как на идиотку с примесью презрения во взгляде. А такое резкое изменение расположение неадекватных личностей в моей квартире пугало. Я тоже выпрямилась, и опустила ноги на пол, совсем забыв об осколках, и тут же зашипела от неприятной саднящей боли. По белому носку мгновенно растеклась кровь.

Рана пульсировала, заставляя меня морщиться. По ощущениям там остался осколок.

Я понимала, что мне сообщили чертовски важную вещь. Информацию касающуюся непосредственно меня, которую скрывали всю мою жизнь. Красные ведьмы не просто так перестали появляться на свет. Высшие ведьмы сами так решили. Ибо слишком много власти красный поток, получаемый почти в неограниченных количествах с помощью таких как я, давал колдунам. Но что-то пошло не так и появилась я. И меня оставили. А Лидия уговаривала не только глав колдуна меня оставить, но и совет. Уговаривала своих же.

Стало чертовски паршиво, но не от раны на стопе. Делая вид, что смотрю на капли крови на светлом паркете и меня больше интересует порез, пыталась скрыть подступающие слезы.

Понятно, почему Лидия мне об этом не говорила. Чувствовала я себя чертовски мерзко. Долгожданная красная ведьма — какой же все это бред! — всего лишь средство для достижения целей. И я была чертовски права, когда решала кого опасаться больше. Высших ведьм или колдунов. Даже более чем права. А правильный ответ — всех.

Но эту новость ухудшает только то, что все слишком хорошо вяжется в план Лидии, о котором я только что размышляла до появления этой сумасшедшей ведьмы. Хотя внешне она выглядела нормальной, по крайней мере сегодня. Белые волосы собраны в тугую шишку, без примесей лесного мусора, и белоснежный деловой костюм в тон смотрелся хорошо на костлявой фигуре.

— Что вы хотите? — я горько хмыкнула, и улыбнулась. Надеюсь не выглядела при этом так же безумно как белая ведьма напротив меня.

Но мне не ответили. Ничего не говоря Серафима Павловна склонилась к раненой стопе. Я не стала дергаться или сопротивляться, хотя и была напряжена, в любой момент готовая защищаться. Но белая ведьма просто стянула окровавленный носок и залечила рану. Саднить перестало сразу. Осталась лишь запекшаяся кровь.

Отойдя от меня и встав за спинку кресла, она обернулась.

— Исчезни, — сухо произнесла она, больше не срываясь на крик. — Просто исчезни.

Я бы поперхнулась, если бы было чем. Мне что теперь, пойти и убиться? Но продолжать со мной беседу больше никто не планировал.

Сова на фоне моей квартиры смотрелась огромной. Тяжелые взмахи крыльев подняли ветер, взмыв под высокий, почти пятиметровый, потолок белая ведьма вылетела в окно, оставляя после себя кучу вопросов в моей голове, в которой их и так забилось больше, чем хотелось бы.

Осторожно обойдя осколки пошла за веником.

Я только что обвиняла собственную прабабку в чертовом заговоре. В безжалостном убийстве. И тут появилась психованная белая ведьма и рассказала о заговоре высших ведьм не менее глобального масштаба. Если до этого я лишь рассуждала, не собираясь слепо верить только собственным домыслам, то теперь не знала, что и думать.

Все вокруг принимают меня за дурочку, плетут интриги используя со всех сторон, а я должна сидеть на месте и быть послушной марионеткой? Ну уж нет.

Я попыталась успокоиться, еще немного, и Лидия почувствует мои эмоции, и сама позвонит. А я еще не решила, как поступить. Я не могу проверить свою теорию, не могу залезть в душу к ней (это слишком страшно), если только прабабушка сама признается на прямой вопрос, в чем я сомневаюсь.

— И почему я не могу превращаться в птицу? — пробурчала под нос, пока доставала небольшую спортивную сумку. — И не надо никакой транспорт. И никто не отследит передвижение. Разве что орнитологи.

Уже не осталось сил злиться, слишком много для этой эмоции объектов стало, на всех не хватает. И все быстрее первенство переходило к раздражению.