– Могу я сделать подарок лучшей подруге?

Мне очень хотелось отказаться, поскольку я чувствовала себя неловко, принимая такой дар. Вот только подходящего для столь масштабного мероприятия наряда у меня не имелось. Платье, купленное специально для отбора невест в родном краю, здесь, в столице, казалось немодным и с головой выдавало во мне провинциалку. А тот синий наряд, в котором я ужинала с королем, надела бы лишь если бы мне оставили два варианта: натянуть его или идти на прием обнаженной. Слишком уж печальные воспоминания он вызывал, служил безмолвным свидетелем моей глупости.

С Леоном я до сих пор не виделась. Дождь прошел, ненастье миновало, снова ярко светило солнце, дарило последние теплые дни жителям столицы, но в парк меня больше не тянуло. Оставшиеся до торжественного объявления результатов турнира дни я провела в отведенных нам с Элли покоях, ссылаясь на слабость. Даже в столовую не выходила, горничные приносили еду в гостиную.

Платье доставили утром. Золотисто-бежевый шелк мерцал и переливался в солнечном свете, гoрели крохотные искусственные камешки, усеивавшие подол и пояс.

– Нравится?

Я приложила обновку к себе, посмотрелась в зеркало.

– Ох, Элли, спасибо! Это прoсто мечта!

Подруга довольно улыбнулась.

– Тебе идет цвет. Спорим, у тебя не будет отбоя от кавалеров? Кое-кому придется приложить много усилий, чтобы их разогнать.

От продолжения темы меня спасло только то, что появились горничные со щипцами для укладки — сооружать нам прически. Подготовка к торжественному событию заняла почти весь день.

Я бы с огромным удовольствием сказалась больной и не пошла на прием, но понимала, что трусить нельзя. Нельзя подвести родителей, расстроить Элли. Ладно, попробую по возможности избегать Леона, хотя эту задачу вряд ли будет легко выполнить.

Сегодня в бальном зале собралась толпа. Одетые в разноцветные шелка и бархат и обвешанные драгоценностями лейри, важные лейры. Я почти никого из них не знала. Мама в новом, купленном специально для этого вечера, синем платье восторженно разглядывала зал. На ее шее, запястьях, мочках ушей и пальцах переливались фамильные драгоценности рода ал Астре.

– Ах, как давно мы не выезжали! — прошептала она. — Как я соскучилась по светской жизни!

Как по мне, то скучать особо не по чему. Ничего интересного пока что не происходило. Я нашла взглядом Элли и ее семью. Подруга повернулась и помахала мне.

Грянули фанфары, объявили появление короля. Я присела в реверансе вместе с остальными дамами. Карл произнес короткую речь, в которой поблагодарил всех участниц турнира, заверил, что был счастлив познакомиться со столь достойными представительницами древних родов.

– Сделать выбор было нелегко, — уверял он. — И все же сегодня я готов назвать имя своей избранницы.

Весь зал затаил дыхание, подался вперед в едином порыве.

– Элли ал Теннес!

Дружный вздох, первые робкие аплодисменты, тут же подхваченные прочими придворными. Подруга шла к королю, сопровождаемая восклицаниями, шепoтками, завистливыми и восторженными взглядами. Остановилась, низко присела. Карл поцеловал ей руку, ещё раз сказал, что выбор оказался необычайно трудным, и повел Элли в центр зала, закружил под грянувшую музыку. Очень скоро к ним начали присоединяться все новые и новые пары.

– Вы позволите?

Тот момент, которого я так боялась. Леон стоял рядом и протягивал мне руку. Краем глаза я успела уловить выражение маминого лица: изумленно-восторженное.

– Джемма, что случилось? — спроcил Леон, уверено ведя меня в танце.

– А что могло случиться, ваше величество?

Он нахмурился.

– Я не понимаю, в чем дело. Что произошло?

– Ничего, ваше величество.

Он пытался расспрашивать меня и дальше, но я не желала отвечать. Когда танец окончился, он тихо сказал:

– Не знаю, почему ты так себя ведешь, но непременно выясню. Нам нужно поговорить.

Правила приличия не позволяли ему приглашать меня танцевать слишком часто, как и преследовать с разговорами. А примерно через чaс после начала танцев я ускользнула. Решила, что в такой толпе на мое отсутствие вряд ли кто обратит внимание. Мама недoвольно поджала губы, когда я соoбщила ей, что неважно себя чувствую.

– Это безответственно, дорогая, — принялась выговаривать мне она. — Разве ты не понимаешь, что это твой последний шанс найти жениха? Завтра мы уезжаем домой.

Неожиданно мне на помощь пришел папа.

– Оставь ее в покое, Рейна. Разве ты не видишь, как она бледна? Конечно, Джемма, ступай, отдохни.

От изумления мама открыла и закрыла рот, не нашлась со словами. Впервые на моей памяти отец осмелился спорить с ней.

Южное крыло казалось опустевшим. Лестница и коридор освещалиcь тускло, в отведенных нам с Элли покоях свет и вовсе не горел. Горничные не ожидали возвращения хозяек столь рано. Я не стала звать прислугу, забралась прямо в новом платье с ногами на диван, обхватила руками колени. Думала, что расплачусь, но слезы не появлялись. Только внутри поселилась противная звенящая пустота. И