— Леся…

Влад перехватил мою ладонь, ласкающую его член, чуть сжал пальцы.

— Ты хочешь?

Он и тогда спрашивал меня. И теперь я знала, что означает этот вопрос…

— Да…

Разумовский выдохнул, стянул с себя трусы, сильнее раздвинул мне ноги — и начал погружаться в меня.

Медленно… слишком медленно!

— Не больно? — спросил с беспокойством, и я помотала головой. — А так?

Он резко подался вперёд, заполнив меня полностью. Я охнула, обнимая его за плечи.

— Так не больно, Лесь? — вновь спросил Влад, но я не могла говорить. Застонала, потом захныкала, и кажется, он понял, что я имею в виду. Улыбнулся и начал двигаться.

Горячие сладкие волны проходили по телу, заставляя выгибаться. Разумовский окончательно развязал на мне халат, задрал рубашку и начал сжимать мои соски в такт собственным движениям.

Невероятно…

— Леся… я сейчас кое-что сделаю… Если тебе будет больно — скажи… — прерывающимся голосом потребовал Влад, чуть ускоряясь, и я энергично закивала.

Он взял мои ноги и поставил их себе на плечи. Погладил бёдра, наклонился, согнув меня буквой «зю» — и резко вошёл до упора.

Я вскрикнула.

— Больно? — он остановился, посмотрел на меня с беспокойством.

— Не-е-е! — я почти закричала. — Ещё!

Влад улыбнулся с предвкушением… и за следующие пять минут я почти сорвала голос от удовольствия. Кричала так, что стены дрожали…

Но он заходил так глубоко, что это было совершенно невероятно. Задевал внутри какую-то особенно чувствительную точку — и выходил, растягивая меня до предела. Всё быстрее и быстрее…

— А-а-а! — в конце концов закричала я, вцепляясь пальцами в простынь и содрогаясь от острого, пронзающего тело удовольствия.

— Моя, — прошептал Влад, целуя меня в уже почти сухие от постоянных криков губы. — Моя Леся…

Ещё несколько резких глубоких движений — и он, застонав, вышел из меня. Задрожал, прижимая ко мне большой и горячий член, — и кончил мне на живот.

Да, Леся… Вот это у тебя утро…

Какое-то время мы молча лежали, и я была благодарна Разумовскому за это молчание. Хотя, подозреваю, он делал это вовсе не из чувства такта, а просто потому что безумно устал.

Леся, ты садист. Босс сутки не ел, а ты его так…

И вообще меня не отпускало ощущение, что это я его соблазнила, а не он меня.

Нет. Не может быть.

Ведь не может же, да?

— Надо вставать, — сказал в конце концов Разумовский, тяжело вздыхая. — Хотя очень не хочется. Тебе ведь надо домой, да, Лесь?

— Да, — я кивнула. — А мы с вами всё-таки на электричке поедем или на такси?

— Леся, — в голосе босса вдруг прорезалось раздражение, — ну-ка, посмотри на меня.

Ой-ой. Не глядя как-то легче…

— Леся. Ну что ты как маленькая, ей-богу!

Я перевела на Разумовского свой смущённый взгляд, несколько секунд пялилась в его рассерженное лицо, а потом вспыхнула и опустила голову.

Точнее, почти опустила. Он не дал. Пальцами поднял мой подбородок, возвращая в прежнюю позицию.

Тогда я закрыла глаза.

— Леся! — босс фыркнул. — Господи, да за что же мне это. Ну-ка открой глаза.

Я помотала головой.

— Леся!

Я опять помотала головой.

— Уволю!

— Не уволите, — пискнула я. Но ведь не уволит же, да?

— Так, — голос Разумовского уже дрожал — то ли от злости, то ли от смеха. — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому…

Я охнула, почувствовав, как он раздвинул мне ноги и ввёл в меня палец. Тут же распахнула глаза — и сразу наткнулась на лукавую улыбку.

— Назови меня по имени, Лесь, — повторил он, нависая надо мной.

Ы-ы-ы. Опять он за своё.

— Леся! — Разумовский грозно свёл брови, а заодно задвигал пальцем.

— Вы чудовище! — выдохнула я, пытаясь отползти от него, но куда там!

— Неправильный ответ, — и к первому пальцу присоединился второй. Я захныкала. — Скажи: «Ты чудовище, Влад».

Да пожалуйста!

— Ты чудовище, Влад!

Он удовлетворённо улыбнулся, кивнул.

— Прекрасно. А ещё кто я?

— Тролль!

— О да. А ещё?

Большой палец босса принялся ласкать клитор, и я окончательно сдалась.

— Кто угодно. Кто хотите. То есть, кто хочешь…

— Молодец, Леся…