Кирилл Александрович и его друг одновременно покачали головой.

— Все тихо в Датском королевстве, — произнес Павлицкий, разом растеряв всю веселость.

Я тяжело вздохнула.

— Плохо… Очень плохо. Значит, тот, кто ее вызвал, сам и кормит. Такому духу нужна живая кровь. Много крови.

А еще странно. Зачем было вообще поднимать из могилы ту несчастную, чтобы после не спускать ее с поводка? Вот этой проблемой точно Кириллу Александровичу стоило бы заняться вплотную. Во-первых, мучить умерших — ужасно, во-вторых, поднятый из могилы мертвец — это очень большая проблема для живых.

— Насколько много? — деловито уточнил Никита.

Я покопалась в памяти и произнесла с удрученным вздохом:

— Один человек в три дня. Я бы на вашем месте полицейские сводки подняла. О пропавших без вести. Хотя они же там неохотно заводят дела о пропаже людей.

Кирилл Александрович пробормотал под нос ругательство.

— Кир, думаешь, и это стоит добавить в нашу большую кучу странностей с Софьей Андреевной в центре?

Левин кивнул.

Я скользнула взглядом по окну и заметила в отражении на стекле не три фигуры, а четыре. Дух все еще болтался возле меня и слушал все, что говорилось в комнате. И не избавиться ведь от него никак. Зачем только привязался?

И тут я вспомнила…

— Арцев.

Мужчины уставились на меня, будто не понимая, о чем идет речь.

— Он ведь хотел, чтобы моя мать сделала для него кое-что запрещенное, применила черное колдовство. Она отказалась, но обычно, если люди состоятельные чего-то сильно желают, легко они не успокаиваются. Арцев наверняка принялся искать кого-то другого для своей цели.

Кирилл Александрович задумчиво нахмурился.

— Пожалуй, вы правы, стоит проверить, не нашел ли покойный себе еще какую ведьму. Ник, не в службу, а в дружбу?

Павлицкий кивнул, но словно бы своим мыслям, а не Левину.

— А Софья Андреевна действительно настолько сильна, как ты мне сказал? — спросил Никита невпопад. — Нет, дочка Таволгиной, я все понимаю, но все же…

Внезапно на меня обрушилась буквально лавина магии, сминая волю, корежа тело, причиняя такую боль, что даже вздох стал мукой.

Павлицкий, гад.

Он не шевельнулся, не произнес не единого слова. Нападение его стало для меня поистине внезапным.

Закричала не я, закричал Левин. Он требовал, чтобы друг прекратил, чтобы оставил меня в покое, но Павлицкий улыбался — и ничего больше.

Как же они меня утомили, эти интриганы от магии.

Я тихо начала про себя привычный ведьмовской говор, которым протаптывала дорожку к тем силам, которые были моими помощниками, защитниками, были моим оружием.

— Как вода вытекает сквозь пальцы, так и сила твоя проходит сквозь меня, да в землю стекает. Как трава после бури поднимается, так и я поднимаюсь. Все, что мне готовил, пусть к тебе вернется…

Ведьма не может напасть неожиданно, ведьме нужно время, чтобы призвать ту мощь, с которой она связана от рождения.

— Слово мое крепкое, — закончила я плести чары.

Павлицкий сложился молча и опустился на пол, только воздух глотал жадно, словно бы надышаться никак не мог. Кирилл Александрович подняться помог только мне, на друга своего маг глядел так, что на месте Никиты я бы выпрыгнула в окно прямо сейчас. Благо, этаж десятый и наверняка убьется. В глазах Левина я видела желание убивать, причем убивать мучительно.

Стоять я могла, только лишь опираясь на руку надзирающего инспектора, и это оказалось почему-то приятно. Не слабость разумеется, а помощь которую я получила, даже не прося о ней.

— Вопрос снят, — прохрипел через несколько секунд Никита, не предпринимая попытки встать на ноги. — Какое качественное зеркало. Хорошо еще, ничего серьезного не использовал. Кирилл, окажись я на месте Стаховича, я бы ради такой тоже многих убил. Дай Софье Андреевне точку опоры — и она влегкую мир перевернет.

Кажется, несмотря на все, Павлицкий был чертовски доволен собой. Теперь мне тоже хотелось его убить.

— А просто спросить было нельзя? — возмутилась я.

Боль и страх отступили. Осталась злость. Раньше мне думалось, будто бы я на подобные чувства просто неспособна, считала, злость и гнев — совершенно не касаются меня. Зря. Всего-то пара часов в обществе Никиты Павлицкого — и я сама себе уже напоминаю забытый на плите чайник. Видимо, талант этого мага заключается в том, чтобы вытаскивать из потаенных уголков души самое низкое и омерзительное.

— Кир, нуждаюсь в помощи и поддержке, — простонал с пола Павлицкий, намекая, что неплохо было бы поднять и его.

Левин упрямо мотнул головой.

— Не дождешься. Я же просил тебя не причинять вреда Софье Андреевне. Хватает и того, что ты ей нервы попортил.

Мне даже немного польстило, что Кирилл Александрович предпочел встать на мою сторону, признав таким образом, что поступок его друга был отвратителен.

— Да бросьте вы оба так на меня смотреть. Ничего такого уж страшного я не использовал. Ведьмы ведь большие мастерицы, когда речь идет о зеркалах. Ну, а то, что Софья Андреевна получила пару неприятных минут, так я тоже. Квиты.