Но главному пассажиру идея категорически не понравилась:

— Они все мои избиратели! Граждане России! — возмутился президент. — Разве они виноваты, что заболели.

— Тогда, может, Владислав Викторович, вы желаете пообщаться со своими избирателями в живую? — осведомился Хромов с плохо скрываемым сарказмом. — Думаю, им понравится живой президент. — Впервые за всё время совместной работы генерал позволил себе непочтительную реплику. Но видно и у старого солдата есть нервы, и они не из стали.

Впрочем, у них обоих характер не сахар. Назло своему телохранителю Козырев захватил плащ и распахнул тяжёлую бронированную дверь, собираясь выйти.

— Владислав Викторович, просим вас, не делайте этого! — остановил его один из охранников, молодой парень из новеньких. — Там только смерть. Я знаю, я уже сталкивался с ними. Они другие — чужие. Слова тут бесполезны, они способны только убивать. Но даже если всё ограничится лишь одним укусом, пути назад для пострадавшего уже не будет.

Искренний тон молодого офицера смутил президента. Загвоздка в том, что вот так сразу вернуться обратно на своё место ему мешала гордость. Он ведь не впечатлительная барышня, чтобы ежеминутно менять принятое решение. Пока Козырев размышлял, как ему сохранить лицо, из небольшого магазинчика, расположенного как раз с его стороны машины появился некто. Странная фигура, в которой было что-то очень, очень неправильное. Неправильное в походке, неправильное… во всём неправильное, это невозможно было сразу объяснить себе. Владислав Козырев впервые воочию наблюдал переродившегося человека так близко, и слова молодого офицера из его охраны начинали обретать совершенно иной, убедительный смысл. Прежде чем мытарь добрался до него, политик вернулся в машину и закрыл за собой дверь. Однако живой мертвец приник бледным лицом к окну машины, он пытался укусить скрывшегося внутри человека даже через многослойное пуленепробиваемое стекло. На глазах Козырева изначально тусклый, безразличный взгляд странных светящихся глаз существа наполнялся беспредельной ненавистью и голодной яростью, зубы его скребли и царапали в каких-то сантиметрах от Панина, отчего у президента похолодели ноги и неприятно заныло внизу живота. Чтобы скрыть от сидящих рядом спутников дрожь в руках и ногах, охраняемый пассажир сцепил их в замок. И порадовался, что он в отлично защищённой машине, в полной безопасности.

Вдруг что-то ударило в противоположный борт бронеавтомобиля. Это произошло так неожиданно, что водитель подскочил на месте и выматерился вслух. Прямо возле противоположного окна появился второй зомби. В одежде пропитанной кровью. Откуда столько крови? Бледное до синевы лицо, блёклые бельма мёртвых глаз… И только зрачки мерцают неоном. Очень страшные глаза. Как сама смерть на тебя уставилась. Теперь наверное не у одного лишь Козырева мороз пошёл от затылка волной до самой задницы, сменяясь жаром.

— Блин, у него же горло разорвано… — поразился сидящий ближе всех ко второму пришельцу боец. — Вероятно свои же покусали.

— А ты опусти стекло, Коля, может глазастый тебе что-то сказать хочет, или прикурить попросит, — нашёл в себе силы подколоть товарища один из парней.

Козырев вместе со всеми нервно рассмеялся, про себя радуясь, что особый броневик не оборудован электроподъёмниками стёкол.

— Что будем делать? — обратился к шефу Хромов.

— Общение с народом отменяется. — Косвенно признал свою неправоту президент.

Врубив заднюю передачу, водитель нажал на газ, многотонный «Тигр» дёрнулся и откатился на сотню метров назад. Теперь передняя передача, быстрый разворот и только эти кошмарики их и видели!

Долго ехали в полном молчании. Козыреву было неприятно, что он так подставился перед охраной и выглядит в их глазах не в лучшем свете. Хромов первым разрядил обстановку:

— Я вас понимаю, шеф. Но и вы должны понимать, что мы на службе. Я свою работу хорошо знаю, права на ошибку у нас нет. Так что пусть каждый имеет возможность хорошо делать свою работу.

Козырев смотрел на говорящего с ним начальника своей охраны — на его сильный подбородок, клином выдающийся крепкий нос, чуть искривленный от перелома, и напоминающий сильный клюв. У Хромова была гордая посадка головы, он выглядел состарившимся орлом, многоопытным и трёпанным в битвах.

— Ладно, Дед, я кажется погорячился, — признал Козырев.

— Надо было вам своего пресс-секретаря им предложить вместо себя, — посетовал Хромов — Он бы их уболтал.

Подчинённые генерала едва не прыснули со смеху, но в присутствии президента позволить себе такого, конечно, не смели. Зато их шеф продолжал подковыривать Козырева, прячась под напускной серьёзностью:

— А кстати, босс, почему вы его отпустили? Ведь вы так цените нашего гламурного говоруна, который всегда и по любому поводу знает что сказать журналистам от вашего имени. И так всё это съедобно подаёт благодаря своей телегеничности и красноречию, что помимо воли всему начинаешь верить. Разбавил бы нашу брутальную компанию солдафонов собой неотразимым.

Наигранный долгий вздох Захара ещё больше развеселил парней, которые заёрзали на своих местах, отчаянно сражаясь с приступом хохота.

— Это в мирной армии угодливый ординарец цениться дороже боевого командира, а теперь тенденция другая, однако, — ответил Захару Козырев. Оба рассмеялись. Инцидент можно было считать исчерпанным.

Впереди на дороге возник затор из сбившихся в кучу тел, в свете фар видны синюшные, искажённые злобой лица, тянущиеся к ним руки. Некоторые выглядели так…будто только что выбрались из могил. Многие перемазаны кровью. Капитан Василий Сенин невольно подумал, что некоторые из этих бывших людей, должно быть недавно прикончили в своих домах и во дворах кого-то из бывших соседей, друзей или даже родственников. Такова была новая реальность, и к ней пора уж привыкнуть, чтобы действовать жёстко, сообразно обстоятельствам. А напуганный водитель автобуса так некстати запаниковал и вместо того, чтобы сильней надавить педаль газа зачем-то нажал на тормоз! Толпа с рёвом бросилась к ним. Их мутные глаза горели как алмазы.