Высшие должности походят на крутые скалы: одни только орлы да пресмыкающиеся взбираются на них.

Либерал может сделаться министром, но из этого еще не следует, что он будет либеральным министром.

Плохо, если министры часто меняются; но еще хуже, если плохие министры остаются на местах.

Партия — это безумие многих ради выгоды единиц.

Вы можете не заниматься политикой, все равно политика занимается вами.

Самое большое достоинство политика заключается в том, чтобы не утратить чувство целого.

Половина логических доводов плохого правления кроется в следующей софистической дилемме: если народ неспокоен, то он не созрел для свободы, если же спокоен, то не желает свободы.

Руководитель должен наперед считаться с возможностью как успеха, так и неудачи.

Человек, властвуя над другими, утрачивает собственную свободу.

Если хочешь вести людей на смерть, скажи им, что ведешь их к славе.

Власть над людьми приобретается лишь посредством служения им — это правило, не имеющее исключений.

Все искусство управления состоит в искусстве быть честным.

Дайте мне хорошую политику, и я вам дам хорошие финансы.

Тот, кто держит цепь, почти не свободнее того, кто ее носит.

Какое правительство лучше? То, которое учит нас управлять собою.

В политике, как в любви, не бывает мирных договоров, бывают только перемирия.

Всякий народ имеет такое правительство, какого заслуживает.

Анархия всегда приводит к абсолютизму.

Если народ имеет таких начальников, которые подменяют его в вопросах управления, то как бы эти начальники ни назывались, они всегда будут составлять аристократию.

Часто люди падают с большой высоты из-за недостатков, которые помогли им ее достичь.

Наслаждение бренно — честь бессмертна.

Жить как хочешь не всякий может; надо жить как должно.

Людские ссоры не длились бы так долго, если бы вся вина была на одной стороне.

Употребление микроскопа надобно ввести в нравственный мир, надобно рассмотреть нить за нитью паутину ежедневных отношений.

Будьте уверены, что человек нашей эпохи, который пишет о Красоте, Истине и Добре, — дурен лицом, лжец по своей природе и интриган по ремеслу.

Нравственности предшествует принуждение, позднее она становая обычаем, еще позднее — свободным повиновением, и, наконец, почти инстинктом.

Огородник может решать, что хорошо для моркови, но никто не может решать за другого, что есть благо.

Когда нам плохо, мы думаем: «А где-то кому-то — хорошо». Когда нам хорошо, мы редко думаем: «Где-то кому-то — плохо».

Если знаешь, что делает вещи естественными, то поступки не будут неправильными.