Kiss the rain

Аннотация

Яркий, дерзкий, самоуверенный, исколотый тату… Тот, при взгляде на кого сердце предательски замирает. Он априори не моя история… А я совсем не его… Но судьбе плевать на наши взгляды, у нее свои планы.Содержит нецензурную брань.

Глава 1 Майские теплые лучики солнца освещают огромную учебную аудиторию, вселяя в сердца студентов радость и весеннее настроение. Под монотонное бурчание профессора философии, семидесятилетнего старичка, добрая половина «слушателей», пригревшись на солнышке, сладко спит, устало облокотившись головами о сложенные руки. Вторая же то и дело в нетерпении поглядывает на часы. Оторвав глаза от тетради, не могу сдержать улыбки от представленной картины. Удивительно быстро все меняется. Меньше года назад, будучи бывшими абитуриентами, а ныне – только поступившими студентами первого курса, практически все ребята вели себя, как прилежные ученики. Сидели на лекциях, вытянув спинки, внимая каждому слову преподавателя. А теперь думают лишь о бесконечных гулянках и вечеринках. Опускаю голову и старательно вырисовываю на последнем листке учебной тетради весенний городской пейзаж, который открывается из окна аудитории. Делаю последние штрихи карандашом, и вижу мигающий экран рядом лежащего телефона. Открываю новое сообщение: – Тори, сегодня собираемся на даче Серого с ночевкой. Вы с Машкой с нами? Кривлюсь, будто бы съела ломтик лимона. Вот уж настырный тип, этот Дима. Решил себе там что-то, и слово «нет» понимать не желает. Сто раз уже пожалела о том, что когда-то имела неосторожность дать ему надежду на отношения. Теперь расплачиваюсь. Хмурюсь, глядя на телефон, и вместо ответа отбрасываю аппарат в сторону, возвращаясь к рисунку. – До сих пор не могу понять, какого черта ты делаешь на филологическом, с таким-то талантом. – Поворачиваю голову на звучащий над ухом шепот, и увидев, с каким интересом на рисунок смотрит мой друг, невольно расползаюсь в улыбке. – Элвис, такой же вопрос? – возмущенно изгибаю бровь и, щурясь от солнца, смотрю в его ясные голубые глаза. Элвис – мой единственный друг и единственный парень, к которому я тепло отношусь и доверяю на сто процентов. Мы познакомились и сдружились во второй день нашей учебы, когда после занятий заводила нашей группы Сергей решил организовать вечеринку-знакомство на своей даче и пригласил туда всех ребят. Помню, как устав от пустого трепа наших парней-выпендрежников и глупого хихиканья желающих им понравиться девчонок, я вышла подышать свежим воздухом во двор дачи и охнула от увиденной картины. Два здоровенных детины, держа за ноги худенького мальчишку, склонив его вниз головой над бассейном, что-то выкрикивали, смеясь во всю глотку. Недолго думая, я схватила первое, что попалось под руку, а к моей удаче это оказались увесистые грабли, стоящие у стены сарая, и бросилась на выручку бедолаге. Обидчики, видимо испугавшись моего напора, тут же оставили в покое пацаненка и смылись с места преступления. Помню, протянула ему руку, помогая встать с холодной каменной поверхности и, заглянув в его глаза, ужаснулась тому, сколько страха и мольбы было в них. Крепко сжимая его ладонь, я решила, что нам пора смываться с этого праздника жизни. Так как ни у меня, ни у него машины не оказалось, и автобусы в такой час уже не ходили, нам пришлось возвращаться пешком. По дороге домой я и узнала, что этот худенький высокий парнишка с прической, точно такой, как у Элвиса Пресли – барабанщик, играющий в местной группе. С того вечера мы начали общаться, и на всех парах сидели вместе. Поначалу он вел себя со мной очень скованно, смущался и заикался в разговоре. Но спустя пару месяцев все наладилось. Мне нравилось в нем, что, в отличие от других парней, он видел меня настоящую, меня – личность, а не просто красивую внешность, дальше которой никто не желал заглядывать. – Слышал, Сергей собирает сегодня вечеринку… Ты пойдешь? – от напоминания о сегодняшней тусовке моя улыбка тут же сходит на нет. – Ты знаешь мое мнение, Элвис… тем более, у меня на сегодня куча дел. Я надеюсь, что мой очередной отказ наконец-таки даст понять Диме, что пора бы уже отстать от меня?! – Да, Тори, пора тебе бросать эту вредную привычку, – воткнув карандаш за ухо, делая вид, что увлечен лекцией, шепчет мне на ухо Элвис. – Какую? – Надеяться, – вздыхает он, и я вижу, как подрагивают его плечи от беззвучного смеха. – Это говорит мне тот, кто практически год сохнет по моей подруге, и не делает абсолютно ничего для того, чтобы обратить на себя ее внимание, – шепчу ему и, услышав звонок, подскакиваю с места, как ошпаренная. – Ой, умница великая, не забудь про завтра! – делая обиженный вид, Элвис забирает тетрадь в свой рюкзак. – Да, да, твой концерт, конечно, помню. В Старом замке, – целую друга в щеку и спешу ретироваться из аудитории. Но практически у выхода останавливаюсь, чувствуя чье-то прикосновение на своем плече. – Тори, ты куда втопила?! – обернувшись, вижу перед собой возмущенное лицо подруги. Прежде, чем я успеваю что-то ей ответить, Маша хватает меня за руку и тянет к выходу. – Ты уже слышала? – спрашивает она, а я, судя по ее возбужденному виду, понимаю, что Маша говорит о сегодняшней вечеринке. – Слышала, Мань, я за сеструхой спешу, мне через полчаса нужно ее на тренировку доставить. Так что, говори быстро, к чему клонишь? – Викуль, ты же понимаешь, что это реально мой шанс! Сергей наконец-то расстался с Янкой, и поэтому я просто обязана быть там! Димка ведь наверняка пригласил тебя, – заговорщическим тоном шепчет мне подруга, воровато озираясь по сторонам, как бы кто не услышал ее хитрого замысла. – Маня, ты же знаешь, что Димке от меня надо! – хмурюсь, глядя на подругу, и скрещиваю перед собой руки. Мне совсем не улыбается идея провести еще один вечер в его компании. – Тори, ну, пожа-а-алуйста, ну, поехали!!! А послать ты его в любой день успеешь! – Машка складывает перед собой руки в молитвенном жесте и принимает выражение лица, вобравшее в себя всю скорбь мира. – Маш, ты предлагаешь мне весь вечер терпеть его приставания и сдерживать позывы тошноты от их напыщенных разговорчиков? – Вик, ну, пожаааалуйстаааа, – хнычет Машка, и я злюсь не на шутку, потому что понимаю, что соглашусь. – Ладно, черт с тобой, но ты мне должна будешь! – возмущенно изгибаю бровь и щурюсь, принимая суровое выражение лица. – Все, что угодно! – прыгает счастливая подружка и кидается мне в объятия. – Все, я побежала, в пять – у меня! – поцеловав ее в щеку, спешу ретироваться, как бы не встретить в коридоре еще кое-кого. Пулей выбегаю из здания института и буквально влетаю в объятия Димы, словно в расставленные сети. Ну, вот, не получилось убежать… Несколько секунд стою, не двигаясь. Беру себя в руки и поднимаю наигранно счастливый взгляд на него. Дима стоит в окружении своих друзей, так сказать, золотой молодежи нашего ВУЗа. Сыновья местных чиновников, бизнесменов и директоров. Холеные, одетые в брендовые вещички, с прогрессирующей манией величия и полнейшим отсутствием каких-либо моральных принципов. – Солнышко, ты куда так несешься? – Дима смотрит на меня холодными серыми глазами, а я судорожно думаю, как бы поскорей отделаться от него. – Эм… я опаздываю, Дим, – делаю виноватое выражение лица и манерно пожимаю плечиками. – Ты не ответила на сообщение, – он выпускает меня из объятий и, достав из кармана пачку сигарет, вытягивая одну, вставляет ее в зубы. – Ах, это… – переминаюсь с ноги на ногу и невинно улыбаюсь, – я поеду с Машкой. – Отлично, тогда в половине шестого я за вами заеду! – явно повеселевший от моего согласия, Дима подкуривает сигарету и, слегка прищуриваясь, выпускает дым в сторону. – До встречи, – пытаюсь убежать, но он хватает меня за руку и с силой притягивает к себе, оставляя быстрый поцелуй на губах, от которого, кроме раздражения, я ничего не испытываю. – Холодная леди расщедрилась на поцелуй, – поворачиваюсь на звук недружелюбного голоса и встречаю на себе отталкивающий взгляд Сергея. Лучшего друга Димы. У нас с Серым вообще – давняя взаимная «любовь». – И тебе не хворать! – демонстрирую ему средний палец и, отвернувшись, спешу к остановке, на которой в эту секунду останавливается нужная мне маршрутка. Запрыгиваю внутрь и, усевшись возле окна, достаю из сумочки зеркальце. Как там было: свет мой, зеркальце, скажи… Да, что тут кривить душой, красотка… несмотря на две бессонные ночи и кучу потраченных нервов на одного назойливого парня. Не знаю, как насчет счастья и финансового благополучия, но с внешностью мне подфартило. С ранних лет иначе, чем кукла, меня не называли. Поначалу меня это очень раздражало. Я ненавидела это слово. Кукла – пустая, глупая… совсем не про меня. Но впоследствии, хорошенько подумав, и взвесив все «за», я решила не обижаться на это сравнение, и стала пользоваться своим типажом по полной. Как оказалось, очень удобно быть красивой и глупой. В школе на занятиях, где преподавателями были мужчины, мне достаточно было улыбнутся или невинно похлопать ресницами, для того чтобы напротив моей фамилии стояла отличная отметка. Домашнюю работу я вообще никогда не делала. Зачем? Если на это есть куча отличников, считающих за счастье помочь мне. Но, к сожалению, самый главный мужчина в моей жизни даже никогда не видел меня. Просто не захотел. И этот факт – словно игла в моей душе. С каждым ударом сердца отдает болью в мозгу. – Вик, ну чего ты так долго? – Полина сидит на маленьком диванчике в вестибюле школы, всем своим видом выражая недовольство. – На лекции задержали, ты готова? – беру рюкзак сестренки и направляюсь к выходу, игнорируя ее командный тон. Полина вскакивает с дивана и все с тем же недовольным выражением лица следует за мной. – Если я опоздаю, будешь сама оправдываться перед тренером! – бурчит она, но послушно идет. В который раз удивляюсь тому, как эта маленькая первоклашка может отчитать и пристыдить, похлеще любого взрослого человека. – Конечно, госпожа, бесконечно виновата перед вами, – расползаюсь в реверансе и, поднявшись, целую ее в надутую щечку. – Расскажи, как в школе? Как там твой жених Пашка? Мы садимся в маршрутку, и вместо ответа сестренка дует губки и, нахохлившись, словно маленький воробушек, отворачивается к окну. – Что, так все плохо? – смотрю на эту «мисс опечаленность», и не могу сдержать улыбку. Какая же она все-таки потешная. – С этого дня я не знаю никакого Пашку! – Сестренка машет перед моим лицом маленьким пальчиком и сурово хмурит бровки. – Ну, хорошо, – делаю серьезное выражение лица и замолкаю. После трехминутной паузы Поля не выдерживает: – Нет, ну ты представляешь, этот гад Аньку провожать пошел! Рюкзак ее понес, тоже мне, джентльмен. И Анька хороша, подруга называется! – Ладно тебе, он еще пожалеет! – притягиваю к себе голову сестренки и целую ее в макушку. – Вот скоро последний звонок, ты как станцуешь на сцене, все мальчишки – твои! А Пашка – локти кусать будет! – улыбаюсь, думая о том, что мне бы хотелось иметь ее проблемы. – Ох, Вика… если бы я была хоть на капельку такой красивой, как ты, – удрученно вздыхает сестренка с грустным лицом. – Ты еще красивей, милая, – целую ее в щечку. Мы забегаем в раздевалку за пять минут до начала тренировки. Поздоровавшись с хореографом Поли, машу сестренке на прощание. Спешу домой, чтобы успеть, до прихода мамы с сестрой, приготовить ужин и прибраться. Выйдя на своей остановке, вдыхаю полной грудью теплый майский воздух и стягиваю с шеи шелковый шарф. Закрываю глаза, подставляя лицо теплым лучам ласкового солнышка. Не знаю, почему, не могу объяснить чувство, так крепко засевшее внутри меня с самого утра. Но весь день ловлю себя на том, что нахожусь будто бы в ожидании чуда. Словно в любую минуту должно произойти что-то судьбоносное, способное повернуть мою жизнь на сто восемьдесят градусов. Приготовив любимую Полей лазанью, под громкие басы танцевальной музыки, доносящейся из колонок бумбокса, прибираюсь в квартире. После этого, приняв по-быстрому освежающий душ, переодеваюсь в спортивный костюм. Как-никак, в деревню едем, на дачу. Чего наряжаться-то? Не успев до конца высушить свои черные локоны, доходящие практически до ягодиц, оставляю их распущенными, и бегу в коридор на звук вибрирующего телефона. – Да, Махоч! – отвечаю подруге, зашнуровывая кроссовки. – Ты где, Вика, мы уже минут десять стоим под домом, – помимо ее возбужденного, радостного крика, слышу в трубке мужские голоса и смешки. – Бегу! – схватив сумку, открываю дверь, и буквально налетаю во входящих в квартиру маму с сестрой. – Привет, Вика! – Поля смотрит на меня хитрющим взглядом и ехидно улыбается. Вот, козочка, знает же, что я терпеть не могу, когда меня так называют! Кривлюсь, но решаю не спорить с сестрой при маме. – Ты куда это, милая? – мама снимает туфли, а я, как прилежная дочка, подталкиваю к ее ногам тапочки. – Мамуль, я к Машке с ночевкой, будем писать эссе, – принимаю выражение лица «я девочка-ромашка», а мама, прищурившись, недоверчиво хмурится в ответ. – Ага, эта Машкина машина под окнами стоит? – Все, мам, что мы, как на допросе?! Ты же знаешь, я у тебя молодец. Ужин на плите, я на связи! – машу рукой и вылетаю пулей, не дав возможности ей возразить. Запрыгиваю на заднее сиденье Димкиного мерса и целую в щечку рядом сидящую подругу. – Че так долго? – недовольная Машка, не стесняясь, отчитывает меня при парнях, отчего я моментально прихожу в бешенство. – Радуйся, что вообще отпустили! – съеживаюсь и отворачиваюсь в сторону, давая ей понять, что я не собираюсь молча терпеть ее выпендреж. Дима за рулем, а рядом сидящий Сергей, не переставая, болтает по-своему айфону, объясняя звонящим, как добраться до дачи. – Ну, тупые, – протягивает он нараспев, сбросив очередной вызов. – Раз сто уже были у меня, и никак не могут запомнить дорогу! И с кем приходится общаться, – цокает Сергей и, нагнувшись, достает из-под сиденья две бутылки пива. Откупорив их, одну протягивает Диме, а из второй отпивает сам. Дима также употребляет алкоголь и, развалившись в расслабленной позе на сидении, продолжает движение. – Курочки, будете? – Сергей поворачивается к нам с еще двумя бутылками в руках, одну из которых со счастливым выражением лица принимает Машка. – Нет, ну вы, что, совсем сдурели? – не выдерживаю и взрываюсь я. Не могу поверить глазам, что эти двое настолько охамели. – А что не так? – в голосе Димы слышится откровенное недоумение. – Гаишников хотя бы не боитесь? – скрещиваю перед собой руки и хмурюсь, в ответ на скорченную физиономию Сергея. – Для гаишников у меня пропуск имеется, – Дима тянется к бардачку и достает оттуда увесистую пачку банкнот. – Причем тут гаишники? Вы, вообще-то, еще за наши жизни отвечаете! – понимаю, что до них не достучаться, но просто не могу смолчать. Вместо ответа Дима смотрит на меня смеющимися глазами в зеркало заднего вида и ухмыляется. Переглянувшись с хихикающим Сергеем, демонстративно отпивает еще пива. – Ой, Тори, не нуди, – отмахивается от меня, как от назойливой мухи, наш храбрый водитель. – Да, пошли вы, идиоты, себя не жалко, так хоть о нас подумали бы, – поворачиваюсь к Маше в ожидании поддержки, но вижу, что той вовсе нет дела до нашего конфликта. Подруга, попивая алкоголь, с идиотской улыбкой на лице смотрит на Сергея глазами, полными восхищения. – Мисс «закон и правопорядок», свои лекции читай Элвису, а нам не порть кайф! – Сергей накручивает громкость на магнитоле так, что я грудной клеткой ощущаю сильные вибрации сабвуфера, стоящего за моей спиной. Машка со счастливым выражением лица начинает пританцовывать, а я молча отворачиваюсь и смотрю на проносящиеся мимо пейзажи еще незасеянных полей. Подъехав к огромному забору из белого кирпича, ограждающего двухэтажную домину, Дима выключает музыку, и мы все, как по команде, выходим из авто. Дима подходит ко мне, крутя на указательном пальце связку ключей, и пытается притянуть к себе за шею. Я уклоняюсь от его рук и отскакиваю в сторону, раздумывая тем временем о том, как все-таки хитра матушка природа. Это же надо было такую гнилую сущность замаскировать под столь яркой внешностью. С виду-то он красавец – высокий рост (почти под два метра), белокурые волосы, смазливое лицо. Но внутри – совершенно непривлекательный тип. – Эх, сегодня меня ждет незабываемая ночка, столько цыпочек, и все готовы к моим ласкам! – Сергей потирает руками, довольно глядя на собравшуюся толпу девчонок у его ворот. Я кошусь на Машку, та с невозмутимым видом кокетливо приглаживает свои каштановые локоны и, взяв меня за руку, освобождает от захвата Димы. Уже через час гуляния хорошо поддатая компания передвигается к бассейну во дворе, где девчонки в слишком откровенных купальниках совращают наших не совсем зрелых мальчишек. Машка, как пчелка вокруг цветка, кружится над Сергеем. Что определенно дает свои результаты. Ни одна жаждущая его девчонка не смеет подступиться к нему и на пару шагов, а его рука уже вовсю покоится на ее тонкой талии. Я сижу поодаль, в компании «скромных» девчонок, нацепив наушники, рисую простым карандашом падшего ангела. Опять ловлю себя на мысли, что несмотря на то, что вынуждена торчать на этой тусе, чувствую себя определенно на эмоциональном подъеме. Настроение – отпад. И его не портит, а даже приподнимает то, что Дима весь вечер открыто зажимает в своих объятиях местную прилипалу Нику. Та так и сияет от счастья, устраиваясь с бокалом коктейля у него на коленях. Еще бы, захомутать самого богатого жениха нашего курса. Я улыбаюсь, радуясь тому, что наконец-то Дима понял мои намеки. – Тори! – чувствую на своем плече чью-то руку и, стянув наушник, оборачиваюсь на мужской голос. Передо мной, лучезарно улыбаясь, стоит одногруппник Пашка. – Ты чего тут сидишь?! Пойдем в водный волейбол играть! Нам как раз одного игрока не хватает, – вижу его искреннюю улыбку и, подав ему руку, поднимаюсь. – А почему бы и нет? – кладу в сумку блокнот с рисунками и, завязав на макушке волосы в хвост, стягиваю с себя футболку со штанами. Остаюсь в спортивном купальнике, который хоть и не дотягивает по сексуальности до развратных бикини, но и в нем моя фигурка выглядит вполне достойно. Начинается игра, а я, встретив на себе похотливый взгляд Димы, стоящего поодаль от нас, понимаю, что, раздевшись, совершила непростительную ошибку. Стараюсь не думать об этом, и растворяюсь в игре. Мы выигрываем вчистую, и довольный Пашка помогает мне выбраться из воды, и бежит за кока-колой. Накинув на себя полотенце, жду друга, когда чувствую на своем предплечье крепкую хватку. Развернувшись, встречаю на себе раздевающий взгляд уже сильно поддатого Димы. – Ну, вот, началось веселье, – ругаю себя за неосмотрительность. – Пойдем, – он тащит меня по направлению к дому, и я понимаю, что в таком состоянии от него можно ожидать, чего угодно. – Дим, тебя Ника ждет, – отдергиваю руку и отхожу на пару шагов, но стараюсь не грубить. – Поговорить надо, – он разворачивается, и резким движением руки, так что я и пикнуть не успеваю, притягивает меня за шею и тащит наверх по лестнице. Я начинаю буквально трястись от злости. Не могу поверить в то, что он, будучи всегда со мной галантным и обходительным, так поступает сейчас. Дима затаскивает меня внутрь комнаты, по-видимому, хозяйской спальни и, захлопнув дверь, толкает меня на кровать. Я судорожно продумываю пути отступления, и напрягаюсь всем телом, когда чувствую тяжесть его тела на себе. – Ну, что, милая, вот мы наконец-то одни, – отворачиваюсь в сторону от его лица, не в силах выдержать запаха алкоголя, исходящего от него. – Отстать, Дима, – пытаюсь вырваться, но он удерживает мои руки, крепко сжав их своими. – Да ладно тебе ломаться, че, как целка, себя ведешь? – он пытается раздвинуть мои ноги коленкой, но я только сильнее напрягаю мышцы, и сжимаю их. – Да, пошел ты, – собрав все силы, начинаю яростно отбиваться и, воспользовавшись его секундной заминкой, вонзаю свои зубы в его кисть. Дима отскакивает от меня, как ошпаренный, прижав к груди раненую руку. Чертова неженка… Поднимаюсь с кровати, пятясь спиной к выходу. – Иди к черту, Дима, – отпихиваю его от себя, в то время как он все никак не оставляет попыток повалить меня обратно. – Сколько можно пудрить мне мозги?! – с искаженным в бешенстве лицом кричит он. – Сколько можно строить из себя крутого мачо?! – Да, пошла ты! Возомнила себя королевой, мне стоит только поманить пальцем, и все девки моими будут! – теперь в его взгляде – высокомерие и брезгливость. – Успехов, – отпихиваю его со всей силы и выбегаю за дверь. На улице у бассейна нахожу свои вещи. Быстренько одеваюсь, и понимаю, что как бы ни хотела убежать отсюда, не получится. Во-первых, бросить Машку одну будет по-свински, тем более, что та уже навеселе, – повернув голову, вижу подругу, пляшущую с другими девчонками. Во-вторых, отсюда никаким чертом сейчас не попадешь в город, если только вызвонить Элвиса… но у него завтра концерт, и как-то неудобно отвлекать друга от репетиций. Остальные полчаса провожу за игрой в бильярд. Немного успокоившись, делаю вид, что мне безумно весело. – Ну, что, красота, ты теперь свободна для моих ласк? – чувствую шлепок по ягодицам, и явно поддатый Сергей зажимает меня в кольцо своих рук. – Сейчас я тебя приласкаю так, что мама родная не узнает, – на этих словах поворачиваюсь к нему лицом и упираюсь руками в его грудь. – Да, пошла ты, – презрительно выплевывает он мне в лицо и отталкивает от себя. Отшатнувшись, я впечатываюсь спиной в бильярдный стол. Сверху доносится мужской хохот, и, подняв глаза, я вижу довольного Диму, стоящего на лестнице в обнимку с Никой. – Красотка, похоже, дает только лузерам, типа Элвиса, – цедит сквозь зубы Дима, и новая волна уже всеобщего смеха действует на меня, как красная тряпка на быка. Я опускаю голову и налитыми кровью глазами осматриваю обстановку, в поисках орудия. Найдя искомое, медленно подхожу к столу. – Наконец-то ты меня раскусил, – размахиваюсь и запускаю в него кием, словно копьем. Палка, не попав в цель, отскакивает и с треском падает на голову хихикающему Сергею. Не дав никому опомниться, хватаю со стола бутылку Jack Daniels и пачку сигарет, вылетаю наружу, запихивая все это в свою сумку. Вслед за мной на порог выбегает злой, как тысяча чертей, Дима. – Совсем сдурела?! Куда собралась? Хочешь, чтобы за первым же поворотом тебя отымели местные гопники?! Не удостоив его даже взглядом, вытянув руку вверх, показываю ему средний палец и уверенным шагом выхожу за ворота. Через несколько кварталов ходьбы по асфальтовой дороге в «никуда» моя уверенность сходит на нет, а начавшийся через несколько минут проливной дождь добивает ее до конца. Судорожно думаю, как выкрутиться из ситуации. Время – десять вечера. Вряд ли я смогу поймать хоть один рейсовый автобус. Маме звонить тоже не вариант – взбучка мне ни к чему. Остается один выход…Элвис. Эх, ладно, была – не была. Набираю номер друга, и через несколько гудков слышу в трубке шум громыхающей музыки и перекрикивающий ее голос Элвиса. – Тори, что-то случилось? – почуяв неподдельную тревогу в его голосе, ругаю себя за то, что собираюсь оторвать его от дел. – Да, решила свалить пораньше, ничего страшного не произошло, не волнуйся. Ты не мог бы меня забрать? – стараюсь, чтобы голос звучал непринужденно. – Да, конечно, ты на даче? – Нет, – осматриваюсь по сторонам и вижу, что уже прошла частный сектор и стою у двора небольшой пятиэтажки. Подхожу к стене дома и зачитываю табличку. – Запиши: улица Лермонтова, дом 54. – Вик, ты подождешь часик? Мне просто нужно закончить проигрыш последней песни, и я примчусь, – извиняющимся тоном лопочет друг. – Да, конечно, можешь не спешить! – успокаиваю его, а сама, уже успев немного продрогнуть от проливного дождя, заныриваю во двор и сажусь на скамейку у подъезда, которая, к счастью, стоит под огромным ветвистым тополем. Следующие двадцать минут убиваюсь размышлениями о том, как же докатилась до такой жизни. Во всем виноват мой язык без костей. Ну, можно же было не грубить и более дипломатично разрешить вопрос. И Дима – тоже хорош, показал свое истинное я. Передергиваюсь от одного воспоминания его рук, блуждающих по моему телу. И что он заладил со своей близостью? Да не было у меня ни разу. Но это не потому, что я ханжа. Просто мне всегда казалось, что первый раз должен быть особенным. От всех этих негативных мыслей завожусь не на шутку и чувствую, что от злости у меня буквально трясутся руки. Выуживаю из сумочки бутылку коньяка и, открутив крышку, делаю глоток. Следующую минуту трачу на то, чтобы откашляться и прийти в себя. Вот же гадость… Но уже после пятого глотка алкоголь перестает жечь гортань, и еще через пятнадцать минут я чувствую себя вполне приободренной. Достаю из сумочки стянутую пачку сигарет и, вставив одну в зубы, понимаю, что прикурить-то нечем… да и курить-то я не умею… – Тьфу ты, черт, – сплевываю сигарету в темноту и съеживаюсь холода. Щурюсь от того, что глаза ослепляют яркие фары остановившегося возле меня авто. Старенький форд, забитый до отказа молодежью, буквально трещит по швам и трясется от громыхающего клубняка. Веселая компашка вываливается наружу и с веселыми криками проходит мимо меня в подъезд дома. С невозмутимым выражением лица наблюдаю за неприязненными, оценивающими взглядами проходящих мимо девушек и раздевающими взглядами парней. Самым последним из машины выходит парень лет двадцати пяти и, захлопнув водительскую дверь, складывает руки на крыше машины. И с самодовольной улыбкой окидывает меня оценивающим взглядом. Отворачиваюсь, давая понять, что мне это не интересно. Но буквально затылком чувствую его раздевающий взгляд. Не выдерживаю, и поворачиваюсь к нему лицом. Он, не мигая, совершенно не смущаясь, смотрит на меня в упор. Борюсь с желанием снова отвести взгляд и внимательно рассматриваю его. Вот, в чем причина моего любопытства… у парня экзотическая, привлекательная внешность. Смуглая кожа, большие карие глаза со смешинками в уголках, на правой брови – выбритая полоска. Нос немного широковат, но это не портит его, а наоборот, придает более мужественный вид. Губы чувственные, нижняя немного полнее верхней, а когда он изгибает их в улыбке, я не могу оторвать от них глаз. Резко отвожу взгляд, понимая, что слишком долго пялюсь на него. Слышу сзади цоканье каблуков, и будто бы выхожу из ступора. Сбрасываю с себя чары карих глаз и думаю о том, что каким бы он не был хорошеньким, я сегодня не в настроении пустого флирта. Он подходит ближе и несколько минут просто стоит рядом. Подняв глаза, я вижу, что его в этот момент заняты пожиранием выреза моей футболки. Прихожу в настоящее бешенство от такой наглости, и все его чары окончательно разрушаются. – Очередной безалаберный прохвост, любимец женских юбок со смазливой мордашкой, – отношу его мысленно к категории «никогда не свяжусь с тобой» и, вздернув брови, с достоинством выдерживаю его пристальный взгляд. – Крошка, ты что, заблудилась? – в его речи прослеживается незнакомый мне акцент, а вопрос полностью подтверждает принятое мной решение. Более глупого подката я никогда не слышала. Еще один прилипала. Смотрю на него с издевательской улыбкой, и к своему раздражению понимаю, что чем-то он меня цепляет. Его уверенность, его напыщенность… может, это меня берет? Он стоит в расслабленной позе, сунув руки в карманы спортивных штанов, поверх футболки на нем – стильная кожанка. Но как-то смешно он смотрится в этом прикиде. Со вкусом явно проблемы… А может, плюнуть на все, и переспать с красавчиком? Уверена, он уже раз сто мысленно раздел меня. Вон, какой плотоядный взгляд кидает. – Ты что, глухая?! – его грубое обращение, словно ушат воды, приводит меня в чувства. И я ругаю себя за сентиментальные отступления. Новый прилив злости так и подстрекает ответить ему дерзко. – Да вы что, сговорились сегодня все? Это какой-то флешмоб? – восклицаю в сердцах, и вижу, как вытягивается от удивления его лицо. – Все озабоченные придурки решили попытать счастья? – говорю это, и в ожидании смотрю на него. Но, к моему удивлению, вместо предполагаемой агрессии вижу, как его губы расплываются в ослепительной улыбке. Хохоча от души, он скрещивает перед собой руки и трет одной из них свой лоб, приподнимая козырек кепки. – Крошка, не поверишь, но это взаимно! Так что, не напрягай свой острый язычок, сегодня он тебе не понадобится, – его лицо опущено, но я вижу, как при этом подрагивают его плечи от раздирающего смеха. – Ну, что вы, сударь, я безмерно рада, что у нас это взаимно! – включаю «холодную леди» и отмахиваюсь от него, с удивлением замечая, что и мне, в общем-то, смешно. – Не выношу парней в спортивках, – хихикая, бурчу себе под нос. – Не выношу пустых кукол,– услышав мою реплику, огрызается он и усаживается рядом со мной. Я открываю, было, рот для остроумного ответа, но, услышав громкий женский крик, доносящийся со стороны подъезда, решаю, что лучше все-таки помолчать. – Лукас, ну, ты что тут застрял?! – возмущается длинноногая блондинка, скрестив руки в боевой стойке. – Лукас? – перевожу на него вопросительный взгляд, в то время как парень поворачивается в сторону блонди. – Иди в дом, я сейчас, – стальным голосом отчеканивает он, и снова переводит на меня свой пристальный взгляд. – А в чем проблема? – прищуривается мой собеседник и застывает в ожидании ответа. – Откуда ты? – Ото всюду понемногу, я дитя мира, – разводит руки в стороны и улыбается, словно чеширский кот. – А тебе явно нужна чья-то помощь, – не дождавшись ответа, сложив перед собой руки, он смотрит на меня слишком высокомерно для флиртующего парня. А я понимаю, что злюсь от того, что, в отличие от других парней, моя внешность не действует на него должным образом. Неужели я его нисколечко не привлекаю? И это настоящий вызов. – Я что, похожа на ту девушку, которой нужна помощь?! – показываю ему всем своим видом, что не хуже его могу играть в эти игры. – Ты сидишь во время проливного дождя с грозой и молниями под деревом! Тебе явно нужна помощь, детка. Похоже, в школе ты пропустила уроки по обществознанию, – ух, и снова эта улыбка наглая, так и врезала бы. – Зато я брала пару уроков по каратэ! – Ой, какая злая куколка, – он наигранно хмурится и взрывается от хохота. – Конечно, куколка, – сгребаю рукой свои распущенные намокшие волосы и перетягиваю их на одно плечо. – Русалка местной канализации, – вздыхаю, и думаю о том, что, наверняка, по всему лицу размазаны подтеки туши. – Я могу стать для них феном, – вздрагиваю от того, что чувствую, как его пальцы дотрагиваются до моих волос. Да уж… тут явно не все в порядке с головой. – Да ладно тебе, сидишь тут, одна, явно чем-то расстроена. Промокла до нитки… что, парень бросил? Детка, тебе нужно выговориться, – его поведение меняется в секунду, и я просто не успеваю следить за ситуацией. Поднимаю вверх бутылку со спиртным: – Jack Daniels – отличный собеседник! – Лукас! – мы, как по команде, снова поворачиваем головы. Девушка уже в ярости. – Иду, – он встает и протягивает мне руку. – Ну что, идем, или слабо? Никогда не была азартным человеком или любителем влипнуть в какую-нибудь историю… но то, с какой уверенностью этот наглец бросает мне вызов… в общем, я просто не прощу себе, если спасую. Хватаю сумку и, не подав в ответ ему руки, самостоятельно поднимаюсь со скамейки и следую за ним. Мы заходим в квартиру, полную народа. На вид – это явно холостяцкая берлога. Кое-какой ремонт, разбросанные по разным углам вещи… Здесь явно давно не убирались. Под вопросительные взгляды окружающих Лукас ведет меня в дальнюю комнату. Его девушка, видимо, решив обидеться, остается в окружении подружек, сидящих за столом. – За мной через час друг приедет, – лепечу я, когда он закрывает за нами дверь в комнату. Неужели опять вляпалась? Начинаю судорожно осматриваться по сторонам, и на всякий случай отхожу от него на пару шагов. – Хорошо, – ухмыляется он и, стоя ко мне спиной, снимает с себя мокрую куртку и стягивает футболку. Я не могу отвести ошалевших глаз от его оголенного торса… стройный, с развитой мускулатурой, весь покрытый различными тату. Тут и надписи, и рисунки… чертовски красиво… и сексуально. Чувствую, как щеки заливает предательская краска, и судорожно опускаю глаза в пол. Он протягивает мне футболку, и я слышу в его голосе признаки смеха. – Надень! – Еще чего, мало ли, какие у тебя болячки, буду я чужие майки носить! – хмурюсь и отпихиваю от себя протянутую вещь. – Надень, дуреха, заболеешь! – смеется он и, отобрав из моих рук сумку, начинает стягивать с меня мокрую олимпийку. – Отвернись! Снимаю свою мокрую футболку и надеваю его. Удивительно, но одежда пахнет приятно, и запах такой необычный. Свежая листва… или запах травы после дождя. Достаю из сумочки зеркальце и, поправив макияж, расчесываю спутанные волосы. – Пойдем, – доносится его хриплый голос. Лукас открывает дверь и зовет меня. Мы выходим в гостиную. Снова попадаем в центр внимания, а я – словно не в своей тарелке. Мне до жути неудобно перед его девушкой. Представляю, как завелась бы на ее месте, увидев своего полуголого парня, ведущего за руку девушку, одетую в его футболку. Поэтому я совершенно не обижаюсь на зловещие взгляды и тихие проклятия несчастной в свой адрес. Парни не обращают на меня внимания, но несколько активистов встречают нас свистами и улюлюканьем. Лукас подводит меня к той стороне стола, где расположились ребята. – Граф, давай, двигайся, – он толкает в плечо светловолосого паренька, одетого в яркую футболку. Тот двигается на соседний стул, и Лукас усаживает меня на его место. – Лукас, может, мы выпроводим Катюху? – смеется сидящий неподалеку от нас брюнет, в то время как Граф поворачивается ко мне и шепчет. – Что будешь пить? – Колу, – также тихо отвечаю голубоглазому парнишке. – Лука, где ты уже успел подцепить девушку? Вроде бы, вместе приехали? – ехидно улыбаясь, спрашивает жгучая брюнетка с пышным каре на голове. – На твоем месте я был бы аккуратен в выражениях. Она брала пару уроков каратэ, – ехидно изогнув брови, восклицает он. Мысленно трачу на него весь запас бранных слов и чувствую себя полной идиоткой. Толпа дружно смеется надо мной, а я, опустив глаза в пол, просто ругаю себя за то, что согласилась на эту провокацию. Элвис, Элвис, где же ты, друг?! Переждав минуту, поднимаю глаза и встречаю на себе смеющийся взгляд Лукаса. Борюсь с желанием перевернуть на его голову стакан с колой. Ну, ничего, я тебе еще отомщу. – А тебя не смущает, что у него девушка есть? – подняв глаза, встречаю воинственный взгляд его обиженной пассии. – Для полного счастья, драки с ревнивой собственницей мне не хватало, – цокаю про себя, а вслух заявляю, как можно более спокойным тоном: – Можете не волноваться, сударыня, ваш жених просто протянул руку помощи, предоставив мне крышу над головой на ближайший час. Так что, жду, не дождусь минуты, когда смогу покинуть ваше высокоинтеллектуальное общество, – надеюсь, моя искусственно широкая улыбка – достаточный намек на сарказм… – Во закрутила – смеется Граф и подает мне блюдо с каким-то салатом. Наклоняюсь к уху Лукаса и злобно шепчу: – Еще одна дебильная шутка, и познакомишься с моим кулаком! Он нагло улыбается, не удостоив меня ответом. Чувствует, гад, свое превосходство. – Почему Граф? – решаю перевести тему, чтобы хоть как-то отвлечь себя от грустных мыслей. – Потому что у него есть свое графство и свой граф-мобиль, – отпивая содержимое бокала, с умным видом парирует Лукас. – Граф-мобиль? – смотрю на него непонимающим взглядом, но вижу, что Лукас не собирается ничего объяснять. Очередной его подкол. – Не слушай этого идиота, пойдем со мной, – мои плечи сжимают теплые женские руки. Я почему-то не ощущаю от нее угрозы. Послушно встаю и следую за ней. Мы садимся на маленький диванчик в углу комнаты. – Я Диана, девушка вон того брюнета манерного, – указывает она мне пальцем на паренька, сидящего слева от Лукаса. – Я Вика, для друзей – Тори, – улыбаюсь Диане. – Ты не обращай внимания на Луку, – Диана берет со стола два бокала с жидкостью янтарного цвета и подает один мне. – Да, мне очень неудобно, что потеснила вас… просто ситуация смешная получилась, – пытаюсь оправдаться, смущенно улыбаясь. – Все нормально, – отмахивается она. – А что у вас за праздник? – День рождения Графа, – кивает Диана на моего соседа по столу. – Ты очень необычная девушка, – произносит она, загадочно улыбаясь. – Впервые в жизни вижу, чтобы кто-то из девушек на него так реагировал… холодно, – делая глоток, косится на меня. – Перед девушкой его неудобно, – хмурюсь, не желая дальше обсуждать несуществующую тему. – Катюха? Она не девушка ему, – отмахивается Диана. – Так, просто развлекаются по праздникам… Она, может, и хотела бы быть его девчонкой, вот только Лукас у нас – стойкий экземпляр, наш чемпион… – хмыкает она, смотря в сторону ребят. – Чемпион? – Ну, да, он крутой гонщик, – после этих слов, мало что проясняющих в моей голове, Диана встает и направляется в сторону зовущего ее парня. Ребята включают музыку, и веселье продолжается. Толпа начинает отплясывать, некоторые остаются за столом. А я, как люблю это делать, прячусь в темном уголке комнаты и наблюдаю за происходящим. Звучит песня группы Brеaking Benjamin «Dance with the Devil». И, слушая слова этой песни, понимая ее смысл (спасибо отличному знанию английского языка) не могу оторвать от него глаз. Верю в тебя, взгляни на меня, Вижу я насквозь всю пустую ложь. Покину я этот мир вранья. И прощай, танец с дьяволом в ночь начинай, Но не смей поднимать к нему глаз, Ночью с дьяволом танец у нас… На его коленях сидит Катя и, словно кошка, жмется к его груди. Развалившись в расслабленной позе и небрежно обнимая ее одной рукой, он разговаривает с парнями. Мне до зуда в пальцах хочется достать свой блокнот и нарисовать смущающий взгляд его карих глаз, его наглую, выбивающую почву из-под ног улыбку. Запечатлеть на бумаге его многочисленные тату, а потом, сидя в своей комнате, изучать и разгадывать их значение. Но я понимаю, что таким образом ой как потешу его самолюбие… не дождется. Гонщик… никогда бы не подумала. Его рот не затыкается. Лукас рассказывает какие-то байки, от которых все присутствующие загибаются от смеха. А я, как завороженная, слушаю его, устало опустив голову на руку. Внезапно в комнату забегает парень с ящиками спиртного в обеих руках. – Там за нашей гостьей приехали, – ищет он меня в толпе и, найдя, подмигивает. Понимаю, что Элвис наконец-то здесь, подскакиваю с места и хватаю сумочку. Искоса смотрю на Лукаса, и чувствую неподдельную обиду от того, что он даже не порывается меня проводить. Понимаю, что очень хотела бы его внимания. Черт… Не дам ему одержать победу. Собрав всю оставшуюся волю в кулак, с невозмутимым видом и царственной осанкой подхожу к нему, и улыбаюсь при виде того, как впивается в меня ненавистным взглядом его подружка, все еще восседающая на его коленях. – Что с майкой? – спрашиваю, но в ответ он только молчит и щурится. Издевается, гад. Играет. – Верни, – шипит Катя, еще сильнее прижимаясь к нему. Ну, что же, милочка, это легкая победа, – смеюсь про себя, предвкушая свой следующий шаг. Издевательски вздергиваю бровями и, ухмыляясь, стягиваю с себя майку. Демонстрирую всем окружающим свой второй размер в красном лифе купальника. Слышу одобрительные возгласы парней, и с удовольствием замечаю прикованный ко мне его потемневший взгляд. Улыбка не сходит с его губ. Разворачиваюсь и победоносной походкой удаляюсь из квартиры. Выхожу на улицу, ругая себя, на чем свет стоит. – Вот дурочка, размечталась. Гад, мозги-то как запудрил!… – достаю из сумки зачем-то сигарету и вижу боковым зрением, как из проема входной двери появляется Лукас и, не спеша, направляется в мою сторону, засунув руки в карманы джинсов. Ежусь от холода, но не подаю вида. Фольксваген Элвиса стоит возле подъезда, и он терпеливо ждет меня. Ни слова не говоря, Лукас набрасывает на меня свою кожанку. А я, повернув голову, встречаюсь взглядом с его карими глазами. – Оставишь номерок? – ох, уж эта улыбка. Собрав себя в руки, решаю, что это самый удачный момент для решающего удара. Медленно прохожусь высокомерным взглядом по его фигуре и, слегка улыбаясь, говорю: – Ты хоть имя-то мое знаешь? – он хмыкает, но не отвечает, продолжая раздевать меня глазами. – Вот-вот! – засовываю сигарету в рот. – Не выношу курящих девушек, – он выхватывает ее из моего рта и вставляет в свой, но другим концом. И я понимаю, что опростоволосилась по полной. Открываю дверцу машины Элвиса и молча сажусь внутрь. Друг улыбается мне и заводит авто. Но когда он практически трогается с места, Лукас неожиданно оказывается рядом с машиной и стучит в окно с моей стороны. Я медленно опускаю стекло и вопросительно изгибаю бровь. – На, – хитро улыбаясь, он протягивает мне мой мобильный, а я, ошалевшая от его выходки, не могу выдавить ни слова. – Увидимся, Тори, – он подмигивает мне и уверенной походкой удаляется в сторону подъезда. – Что с тобой вообще произошло? – Элвис смотрит на меня удивленными глазами, а я понимаю, что от шока не могу даже языком пошевелить. – Без комментариев – даю знак, чтобы он трогался, и гипнотизирую телефон немигающим взглядом. Все-таки, хитрый наглец… Глава 2 Лукас Поднимаюсь на лифте, и уже на пороге квартиры слышу звон бьющегося стекла и дикую брань отчима. Снова деньги нужны, снова проигрался… – Черт, может, валить, пока не поздно? – устало облокачиваюсь плечом о стенку подъезда и обессилено опускаю голову. Валить-то особо некуда… да и желания нет, после запойной ночки на квартире у Графа голова трещит. Вздремнуть бы пару часиков, да и в «Гараж» смыться. Собравшись с духом, толкаю дверь и тихонько прохожу внутрь. Скинув кроссы, на цыпочках иду по длинному коридору. Как назло, моя комната в самом конце. – Это мои деньги, и мой бизнес! И мое дело, как ими распоряжаться! – в проеме двери вижу отчима, стоящего в воинственной позе посреди гостиной. Перед ним на диване, с прямой осанкой и неизменно высокомерной улыбкой на губах, восседает мама. Единственное, что выдает ее раздраженное состояние – постукивание указательного пальца по подлокотнику. Осточертело мне. Каждый раз одно и то же. Непонятно, для кого она играет спектакль «холодной леди». Уже всем до одного в этой семье известно, что отчим может делать все, что ему вздумается. А мама, сколько бы ни важничала, каждый раз будет идти у него на поводу. Все бы ничего, но ее маниакальная одержимость этой никчемной особью под названием «муж» успела разрушить не одну жизнь. Махнув на все это, молча прохожу дальше по коридору. Закрываю дверь комнаты и стягиваю с себя насквозь пропахшие куревом вещи. Черт возьми, пару месяцев продержаться бы, и валить отсюда. Если бы мог, уже сейчас побросал вещи в сумку, и в аэропорт – до Валенсии. К отцу. Но стоит мне зажмуриться, перед глазами всплывает жуткая картина годичной давности. Ее бледное лицо, впалые щеки, раскиданные по полу волосы. Образ сестренки, лежащей без сознания, у входной двери квартиры – лучшая мотивация, заставляющая, сжав зубы, терпеть весь этот цирк. Приняв горячий душ, наскоро обтираюсь полотенцем и выхожу из ванной. Но, не успев добежать до спальни, натыкаюсь на строгий мамин взгляд. – Лукас да Силва, ты сегодня не ночевал дома, – мама стоит в двух шагах от меня, скрестив перед собой руки. Вопросительно изгибает брови и, слегка прищурившись, смотрит на меня в упор. А я, стоя в одном полотенце, повязанном на бедрах, ощущаю себя, словно на допросе у следователя. Черт, не удалось избежать столкновения с местной властью. – Мам, привет, мне некогда, – разворачиваюсь, и спешу к себе. Но сегодня вариант побега не срабатывает, и, пройдя в комнату, я вижу, что мама следует за мной. – Лукас, может, ты прекратишь вести себя, как умалишенный подросток?! Не хватало мне после твоих ночных похождений оплачивать аборты юным проходимкам. – Мам, насчет юных проходимок, можешь быть спокойной, они не в моем вкусе. После моей фразы воцаряется минутное молчание. Повернувшись, вижу, что мама замерла с вытянутым от удивления лицом. Потому что еще никогда никто не позволял себе такой наглости, как открыто перечить ей. – А вот проходимки в самом расцвете сил… это да, – улыбаюсь, и падаю со всего маху на кровать. О, чудо, мягкая постелька и здоровый сон. – Твой юмор – плоский и глупый! Весь в отца своего! – она морщится и захлопывает дверь. – Да уж лучше в отца, чем в муженька твоего, – хочется мне сказать ей, но я молчу. Ибо с тех пор, как я начал общаться с папой, и более того, год назад поменял фамилию и имя на его родословную, мама особенно болезненно реагирует на любое упоминание об отце. Слышится непродолжительный стук в дверь, после которого та снова открывается. – Тебе твой испанский дружок звонил, сказал, что ты включен в стартовый состав Гран При… Я надеюсь, ты сдержишь обещание, и не смоешься раньше времени к своему папаше, – столько желчи и неприязни в ее словах. Меня вообще иногда сомнения берут, что я ее сын. – Обещал, значит, не уеду раньше, – цежу сквозь зубы и обессиленно прикрываю глаза, желая, чтобы эта женщина оставила меня в покое. – У Киры завтра день посещения. Я не смогу поехать, надеюсь, ты не бросишь сестру в одиночестве, – говорит она тоном, не терпящим возражений. – Я в курсе, мама, можешь, как всегда, не беспокоиться, – отвечаю, не открывая глаз. – Не дерзи матери, можно подумать, я перед вами в чем-то виновата! – Нет, мама. Продолжай и дальше закрывать глаза на все проблемы и подтирать зад своему дражайшему муженьку. – Лука! Закрой свой рот! – ну, вот, в ход пошло старое имя, значит, мать очень зла. – С радостью, а ты закрой дверь, пожалуйста, – улыбаюсь и, дождавшись хлопка, переворачиваюсь на живот и проваливаюсь в глубокий сон. Мне снится какая-то белиберда. Как будто моя голова – огромный колокол, по которому вот уже несколько минут неустанно молотят какие-то недоноски огромными металлическими кувалдами, отбивая ритм песни Guano Apes «Loard of the Board». И вправду, что за обезьянье дерьмо… Еле приоткрыв правый глаз, понимаю, что над ухом разрывается мой телефон. Граф, чтоб его… – Да, – мой голос звучит, словно из могилы. – Бро, ты, что, спишь еще? – слишком бодрым и радостным тоном отвечает Граф, и это наводит меня на мысль, что для друга праздник продолжается. – Нет, я умер, – падаю снова на подушку, держа телефон около уха. – Не гони, шумахер, поехали в Старый замок, там сегодня какая-то рок вечеринка! – Старый замок? Лет сто там не был… я, вообще-то, собирался в Гараж пойти, поработать, ну, или на крайний случай, в зал сходить? – Чувак, судя по голосу, ты в таком состоянии, когда тренировка скорее добьет, чем поможет. А в Гараже ты тупо уснешь на заднем сидении своей Фэрри. Поехали, накатим, да и найдем там, с кем потренироваться. – Хрен с тобой, заезжай, – понимаю, что в случае с Графом проще согласится. – Э! Не, чувак, я уже хороший, – смеется в трубку Граф, а я несколько раз успеваю пожалеть, что согласился. – Скотина ты, вот для чего меня позвал! – Мда. Ты, кстати, чего Катюху у меня забыл? – как можно более небрежным тоном интересуется друг. А я могу руку на отсечение отдать: у них точно был секс этой ночью. Да мне, в общем-то, все равно. Я это предполагал, иначе бы не смылся в одиночку с его тусовки. Вообще у моего друга есть одна дурная привычка. Любит он проводить время с моими бывшими… и не только. И даже если до проявления моего интереса к той или иной особе ему было все равно на нее, то стоит мне переспать с красоткой… все… бедняга становится целью номер один для Графа. Сколько ни боролся с его недугом, ничего не помогает. Ни словесные методы убеждения, ни физические. Так что, проще смириться. Да и, честно говоря, я по этому поводу никогда особо не грузился. Не ругаться же мне с другом из-за них. Тем более, что после Аньки даже желания нет заморачиваться на всю эту чушь с отношениями. – Тебе оставил, подустал я от Катюхи, – говорю на полном серьезе, потому что после Графа нет абсолютно никакого желания принимать Катьку снова в свою лигу. – Зажрался ты, чувак, ладно, заберешь нас через час. Не понимая вообще, для чего я тащу свой уставший зад на эту вечеринку, поднимаюсь с кровати и, испытывая нечеловеческие усилия, одеваюсь и выруливаю в гараж. За рулем хоть как-то прихожу в себя, и уже через полчаса стою под домом Графа. Через несколько минут из подъезда выпрыгивают Граф, Рыжий и Катька, на которую я даже не смотрю. Ухмыляюсь сам себе, потому что чувствую абсолютное спокойствие и уверенность, что с сегодняшнего дня для меня этой девушки не существует. – Не прошло и года, чувак, – Граф заваливается на переднее сиденье, остальные располагаются сзади. При виде того, как друг, вальяжно раскинувшись на сидении, закуривает сигарету, прихожу в ярость. – Пешком пойдешь, это тебе не граф-мобиль! – гипнотизирую взбешенным взглядом его сигарету, и, видимо, в этот момент у меня настолько грозный вид, что впервые в жизни, не вякнув ничего против, он опускает стекло и избавляется от нее. – Ох, уж мне твои мажорские замашки, – Граф с недовольным лицом косится в мою сторону и, приняв обиженную позу, увеличивает громкость в магнитоле. В эфире радиостанции играет песня, вмиг ввергающая меня в ностальгию. Удивительно, не слышал ее с того самого дня, как она ушла. При мыслях о ней кулаки сжимаются сами собой, челюсти друг на друга не попадают. Всего-то полгода, как отошел, думал, что переболел, послав все к чертям собачьим, но нет, как только услышал эту сопливую песню, снова боль вернулась, и злость. Подъехав к клубу, паркую тачку и, натянув козырек на лицо, следую за компанией друзей. Мы заходим внутрь. Громкая музыка, толпа обдолбанного народа отплясывает на танцполе. Типичная рокерская вечеринка. Устраиваемся за забронированным столиком. Катька липнет, как приклеенная, Граф явно навеселе. И группы сегодня начинающие выступают. Халтура полная, слух режут детские белые стихи и не очень умелая игра на инструментах. Отхожу к бару за выпивкой. – Виски с колой, – протягиваю купюру бармену и поворачиваюсь лицом к сцене. Тьфу ты, лучше бы дома остался. Делаю глоток виски и высматриваю средство забвения на сегодняшнюю ночь. Не пропадать же вечеру. Ничего особого кругом, все, как под штамповку. Короткие юбки, волосы различных цветов, пустые взгляды и наигранные улыбки. Отворачиваюсь и молча смотрю в одну точку. – Брат, че загрузился? – кричит мне в правое ухо Граф, и я верчу головой, приходя в себя. Вижу, что обступили меня уже с двух сторон. И убежать-то от них – не убежишь. – Лукас, может, ко мне поедем? – Катя смотрит на меня голодными глазами, полными желания и страсти. – По-моему, ты ошиблась, Граф стоит левее, – говорю сквозь смех, понимая, что меня начинает мутить от ее назойливости и напора. В ответ на ее обиженное выражение лица разом переворачиваю в себя все содержимое бокала. – Ух, ты, какая цыпа зачетная, где-то я ее видел! – Граф хватает меня за руку и тянет на себя. Смотрю в направлении его взгляда, и вижу ее. Вчерашнюю незнакомку. – Тори! – само собой вырывается с языка, и губы растягиваются в улыбке. Отдергиваю плечом, скидывая с себя руку Кати и, не слушая Графа, направляюсь в ее сторону. Не могу объяснить, но при виде этой длинноволосой брюнеточки с дерзким язычком мое настроение подскакивает на несколько баллов. Ноги сами по себе несут в сторону самого дальнего столика зала. Не знаю, что происходит, но могу сказать одно… зацепила девка… Никогда не нравились мне такие, как она, слишком красивые и самоуверенные. Но эта – как магнит притягивает. Даже сейчас не такая, как все. Выше, что ли…. Как будто и не здесь вовсе. Сидит на стуле, небрежно так закинув ногу на ногу, и сосредоточенно водит маленьким простым карандашом по листку бумаги. Лицо такое серьезное, сосредоточенное, что смеяться хочется. Подхожу и смотрю со стороны на ее работу. Рисунок. Очуметь, как красиво… Крупным планом барабанщик группы, выступающий сейчас на сцене, и на дальнем фоне – рвущаяся к нему со всех сил толпа. Да она художница… А это еще более интересно. – Красиво, – наклонившись, шепчу ей на ухо. Аромат ванили заполняет мои легкие, и на мгновение я теряю контроль. Она немножко вздрагивает от неожиданности и поднимает на меня свои карие глаза. Бах… ее взгляд, словно выстрел, выбивает воздух из легких, а в паху все изнывает. Вместо ответа Тори хмурится и отворачивается к своей работе. Я подсаживаюсь к ней и с нисходящей с губ улыбкой смотрю на красотку. – Я же говорил, что скоро увидимся, – в ответ на мою реплику она даже не поднимает глаз. А я с удивлением для себя замечаю, что на несколько мгновений перестаю дышать в ожидании ее ответа. – То есть, ты не только воруешь телефоны из сумочек девушек, но и следишь за ними? – Тори слегка приподнимает на меня свое личико, и я вижу в ее взгляде вызов. Что ж, крошка, я не тот, кто пасует. Улыбочками и комплиментами такую не заарканишь. Тут нужна более тяжелая артиллерия. Решаю проигнорировать ее выпад и, поймав взгляд карих глаз, не отпускаю его. Заполучить такую намного дороже стоит… как минимум, пяти таких, как Катька. И пускай это будет победа всего лишь одной ночи, по-моему, трофей достоин игры повышенной сложности. Продолжаю молчать, и она, не дождавшись ответа, вертит головой по сторонам. Увидев у бара смотрящих в нашу сторону Графа и Катю, Тори усмехается, с полной уверенностью, что раскусила меня. – Твоя девушка снова злится, – издевательски изгибает брови. – А на сцене твой парень? – задаю встречный вопрос, указывая на ее рисунок. – Лучший друг, – она смотрит в сторону музыканта, сквозь меня. А я с удивлением для себя понимаю, что для того, чтобы заслужить вот такой ее взгляд и честь быть нарисованным ею, я готов стать похожим на этого худенького парнишку с прыщавым лицом. Может, ее привлекают только такие «обделенные»? Поворачиваюсь, и вижу, как сзади к ней подходит мой друг, кладет руки на стол и в упор смотрит на нее. – Ты – вчерашняя стриптизерша? – напыщенный вид и хамоватое поведение доказывают, что Граф в ударе. Скрещиваю перед собой руки и, прищуриваясь, перевожу на нее взгляд. Мне интересна ее реакция на него. Если она будет такая же, как на меня, то все пропало. Если же, наоборот, будет излишне дружелюбна с моим недоноском-лучшим-другом, значит, все – назло мне. Значит, я ее тоже зацепил. – А ты вчера был не столь веселым и остроумным, присаживайся, – ее губы расплываются в улыбке, демонстрируя нам ослепительно белые зубы. – Ну, что сказать, день рождения, грустный праздник. – Граф присаживается рядышком с Тори, и в ответ на это она мило улыбается. Маленькая стерва! Ну, ничего, я в долгу не останусь. – Ладно, мне пора, рад был увидеть тебя, – встаю и кладу руку на плечо Графу, говорю нарочито громко: – Что-то здесь сегодня тухловато, поеду в клуб, не скучай. Развернувшись с хладнокровным видом, и не удостоив ее взглядом, направляюсь в сторону выхода. Хотя многое отдал бы, чтобы посмотреть на ее реакцию. Сижу в машине у входа, вот уже минут тридцать. До сих пор так и не смог уехать. Вздыхаю и устало опускаю голову на руль. Не могу перестать думать о ней. Раз десять уже порывался выскочить из машины и зайти обратно. Схватить ее и увести отсюда. Но нет… правила игры придуманы не мной, и не мне их нарушать. Уже завел мотор и, тряхнув головой, приготовился трогаться, как, подняв глаза, заметил ее, выходящей из клуба. Господи, ну разве может быть внешность такой идеальной? Точеная фигурка, длинные волосы, ниже талии, правильные черты лица, карие глаза, четкие дугообразные брови, высокий лоб, маленький аккуратный чуть вздернутый носик. Вижу, как рядышком с ней останавливается темно-серый мерс, из которого выходит какой-то пижон и подходит к ней вплотную. Слишком близко и слишком напряжено ее лицо при общении с ним. Ой, не нравится мне этот перец. Выскакиваю, как подорванный, и вижу, как пижон хватает ее за руку, и пытается оттянуть в сторону своего авто. – Дима, отвали! Отпусти руку, мне больно! – кричит и отбивается Тори, а тот в ответ только смеется, и с еще большей силой тянет на себя. Подхожу к парочке с наиграно веселым выражением лица. Крепко хватаю наглеца за руку и сильно сжимаю ее до тех пор, пока он не бросает руку девчонки. Под возмущенным взглядом «агрессора» приобнимаю за шею Тори и притягиваю к себе. – Тори, ну, что ты за человек! Отошел на пять минут, а ты уже обездоленным руку помощи протягиваешь! – смотрю в упор ей в глаза и незаметно подмигиваю. А Тори, в свою очередь, поняв мой план, начинает подыгрывать. Прижимается вплотную ко мне своим худеньким телом, а я с удивлением замечаю, что чувствую неподдельную радость от того, как она расслабляется в моих объятиях и впервые улыбается мне. Что-то слишком много удивительного и нового рядом с ней. – Слышишь, ты вообще кто такой?! – чувствую толчок в спину, от которого налетаю на беззащитную Вику. – Слушай, чувак, езжай отсюда, не порть нам с девушкой настроение, – смеюсь, и смотрю с вызовом на его искаженную яростью физиономию. – Что?! Она МОЯ девушка! – он надвигается в нашу сторону, тем временем я отодвигаю Тори за свою спину. – У тебя устаревшие данные, парень, со вчерашнего вечера она моя девушка! – держу руки сзади, обнимая ее. Пусть это не настоящие объятия, и время не совсем подходящее, но я наслаждаюсь каждой секундой, каждым мгновением. Агрессивный парнишка, не желая этого, стал моим тайным союзником. – Так, значит, ты вчера все-таки дала одному из деревенских гопников?! – с надменным выражением лица выплевывает он свои оскорбления. Смешной, думает, что круто выглядит. – Не позорься, и сваливай уже отсюда. Детский сад какой-то, – еле сдерживаюсь от смеха, честное слово, как маленькие дети. Пользуясь моментом, провожу руками по ее животу, как бы успокаивая. Замечаю боковым зрением, что к нам подходит еще один парень, по-видимому, его друг. Выглядит тот таким же хипстером, как и первый. И его также без зазрения совести можно назвать придурком. – Димон, что тут, а? – увидев Тори, он расплывается в неприятной улыбке. – А… тут наша мисс закон и порядок! – Да пошел ты, – выглядывая из-за моей спины, огрызается она. – Серега, она у нас теперь носит гордое звание Мисс «главная шлюха института», – в присутствии друга первый хипстер начинает вести себя еще агрессивнее. – Что? – Тори явно взбешена, и теперь я не ограждаю ее, а сдерживаю от того, чтобы она не кинулась на обидчика. – А ну-ка, повтори? – дав знак Тори оставаться на месте, я подхожу к придурку так близко, что ощущаю приторный гейский аромат его дезодоранта. Тот молчит, и нервно озирается по сторонам. – Так я и думал, – слегка подталкиваю его, желая вывести на драку. Но тот пасует, а сзади в меня цепляется Тори. – Нет, Лукас, не надо, – ее испуганный голос лучше любого стоп-сигнала. Повернув голову, вижу, как из здания выныривает Граф и, увидев нас, спешит в нашу сторону. – О, а это что за тролль из подземелья? – друг хипстера делает выпад в сторону Графа, на что тот, не тратя сил на разговоры, подлетает и правым хуком сбивает с ног пустослова. Тот, не ожидая такого напора, падает на асфальт и, держась за ушибленное место, льет поток бранных слов на Графа. Вот и вся драка. Чувствую, что слишком уж затянулась эта история и уже успела мне поднадоесть. Схватив за руку перепуганную Тори, прощаюсь с подпрыгивающим от адреналина другом. – Граф, доберешься сам? – указывая взглядом на Тори, говорю другу. Тот только кивает и отворачивается к хипстеру, лежащему на асфальте: – Что-то скучно с вами, ребята, и повеселиться не дали, – громко вздохнув, разворачивается, и уходит в сторону клуба. Мы подходим к парковке. Тори следует за мной молча, а я, повернувшись в ее сторону, вижу, что она напряжена. – Это ничего не меняет в наших отношениях, – снова щетинится девчонка и одергивает свою руку. – Конечно, ты все такая же чокнутая стерва, – развожу руками и пытаюсь принять самый невинный вид. Хотя в душе уже порядком раздражен от ее постоянных колкостей. – Давай, хоть довезу, – улыбаюсь и подмигиваю ей. – На твоем корыте я не поеду, – она стоит передо мной, скрестив перед собой руки, нахохлившись, словно маленький воробушек. По-видимому, посчитала авто Графа моей машиной. Кошусь на свой феррари, стоящий от нас в нескольких метрах и, сдерживая смех, принимаю скорбный вид. – Конечно, куда нам. Ладно, пойдем, хоть пешком провожу, – протягиваю руку. После нескольких секунд раздумий она утвердительно кивает головой. Мы идем рядышком друг с другом в полной тишине. – Спасибо за помощь, – хмурится она. – Да… забудь. Все в порядке, – отмахиваюсь, и не могу сдержать улыбку, когда в ответ на мой жест вижу ее насупившееся личико. На несколько секунд я даже представляю ее своей девушкой. Рисую себе, как здорово было бы иметь возможность прикасаться к ней… попробовать ее губы… целовать ее глаза вот в такие моменты, когда она смешно хмурит свои бровки. Мотаю головой, избавляясь от всей этой лирической чепухи. Нет, хватит с меня. Максимум – пару ночей, и никаких исключений из правил. – Я вот только не пойму, как ты все это время встречалась с таким уродом? – к собственному удивлению, замечаю, что при воспоминании о том наглом хипстере кулаки сжимаются сами собой. – Сама себе дивлюсь, – она задумчиво смотрит впереди себя и, пожав плечами, обреченно вздыхает. А я вовсю ругаю себя, идиота, за то, что напомнил ей об этом недоноске. Мы не спеша идем по улицам ночного города. Моя рука настолько близка к ее, что время от времени мы случайно соприкасаемся ладонями. Не знаю, как она, а мне приходится испытывать танталовы муки, сопротивляясь желанию схватить ее и притянуть к себе. Боюсь спугнуть упрямую красотку. Убираю руки в карманы, от греха подальше, и, немного сбавив темп, любуюсь прекрасной круглой попкой, обтянутой плотной тканью джинсов. То, как волнительно покачиваются ее бедра, а высокие каблуки туфель звонко цокают о поверхность асфальта, заставляя мой пах существенно напрячься. От прогулки на таких шпильках уже через несколько кварталов ее шаг замедляется. Стараясь не показывать своей усталости, она продолжает идти с неизменной улыбкой на губах и высоко поднятой головой. Вот актриса… – Может, зайдем в ресторан, передохнем? – хватаю ее за руку и тяну в небольшой ресторанчик, мимо которого мы сейчас проходим. – Нет, никуда я с тобой не пойду! – Тори щетинится и отдергивает руку, как от прокаженного. Я хмурюсь, но решаю, что отыграюсь на этой стервочке позже. Мы продолжаем идти в полном молчании. Спустя несколько метров вижу еще одно заведение. – Вон, смотри, кофейня, – поворачиваюсь к ней с улыбкой на губах. – Нет, – она хватает меня за руку и начинает бежать, тянет через дорогу. – А ты прям кладезь загадок, – оказавшись на другой стороне улицы, я рывком притягиваю ее к себе. – Кто бы говорил, – вздергивает она бровями и отпихивает меня. – Ты на каком учишься? – смеюсь в ответ на ее грубость и делаю вид, что ничего не произошло. – Филология. А ты? – она отпрыгивает в тот момент, когда я натягиваю ей на голову капюшон. – Я уже окончил, иностранные языки, – смеюсь над ее изворотливостью. Тори искоса поглядывает на меня и поправляет прическу. – Мне сказали, ты – гонщик. – Как всегда, нагло врут. Ты же видела мое корыто, – смеюсь, примерно представляя, кто мог такое ляпнуть. Дианка… – Так, все-таки, скажи… откуда ты? – спрашивает она, убирая с лица мешающую прядь волос. – Родился в Сан-Паулу, в Бразилии, – сунув руки в карманы джинсов, пинаю лежащие на пути камни и мелкие ветки деревьев. Не люблю слишком много рассказывать о себе, но ее детскому, наивному взгляду не могу сопротивляться. – Потом, когда мне было около пяти лет, мама разошлась с отцом и вернулась со мной на родину. До двадцати лет я жил здесь. А потом переехал к отцу, в Валенсию. – Так он ведь из Бразилии, – поднимает на меня вопросительный взгляд. – Переехал туда, лет десять назад. У отца свой бизнес в Испании, свой автомобильный концерн. Я жил у него несколько лет, но, из-за независящих от меня обстоятельств, пришлось вернуться сюда, – и снова настроение – на ноль. – Скучаешь? – Что? – резко поднимаю на нее глаза, удивленный таким вопросом. – По отцу, – глядя на меня с затаившейся в глубине глаз тоской, говорит Вика. – С чего ты решила? – спрашиваю я, а она в ответ только пожимает плечами. – Раз ты уехал к нему жить, будучи в сознательном возрасте, значит, у вас очень тесная связь друг с другом. А раз о возвращении в Россию говоришь с грустью в голосе, значит, скучаешь по нему, и хочешь вернуться. – Скучаю, – соглашаюсь я, смотря пораженным взглядом на нее. – Да, я восхищаюсь им и горжусь. Он очень волевой человек. Из тех людей, кто за двумя зайцами погонится, а поймает трех. Мне хочется на него равняться, – ловлю ее заинтересованный взгляд и отворачиваюсь, напоминая себе о главном правиле. Никаких подробностей о своей жизни. – А ты почему на филологический поперлась? С таким то талантом художника, – резко перевожу тему разговора. – Не знаю, струсила, наверное, – Тори идет рядышком и смотрит на меня погрустневшим взглядом, а я снова сдерживаю себя, чтобы не распустить руки, и не притянуть ее к себе. По-свойски так, собственнически. – У меня в семье проблемы финансовые. Вот и решила что лучше синица в руках. А по тебе никогда не сказала бы, что ты мажор! – По мне никто так не может сказать. Я, наверно, и не мажор, – не могу сдержать смешка от ее доводов. – Да одни твои наряды чего стоят… Плакать хочется, – я вижу, как подрагивают ее плечи от смеха, и в ответ только задумчиво улыбаюсь. – Вот, смотри, еще ресторан, пойдем? – снова хватаю ее ладонь и тяну к входу. – Сказала – нет! – топает она ножками и смешно так хмурится. – Попробуй другим меня сразить! – Как с тобой сложно, – вздыхаю и театрально вытираю рукавом лоб. – Моя мама была очень избалованной, – Тори хитро щурится, и ее офигительные губы так и расплываются в обворожительной улыбке. В улыбке, которая снова выбивает весь воздух из моих легких. – На машине все время родители ее катали, ну, в крайнем случае, на такси. А папа бедный был, как мышь церковная. И взял ее тем, что на первом свидании в трамвае прокатил и пирожок купил. Она говорит, обалдела тогда! Мы дружно хохочем. Я смотрю на Тори и думаю о том, что она совсем не такая, какой показалась мне изначально. Вовсе не стерва… Глубокая, чувственная, умная. – Счастливые, – улыбаюсь с грустью, думая о том, что моих родителей кем-кем, а счастливчиками точно не назовешь. – Нет, отец бросил маму беременной мной. Родители ее уговаривали аборт сделать, а она не стала. Ее даже из роддома никто не встречал, – от улыбки на лице Тори не осталось и следа. Хмурый взгляд и сжатые в кулаки ладони. – Прости… – Да, все это прошлое, пустое, – она пожимает плечами. Тори смотрит на меня огромными от удивления глазами, когда я внезапно притягиваю ее к себе, убирая с дороги от несущихся навстречу парней. Когда опасность столкновения минует, невероятным усилием воли выпускаю ее из своих объятий. – И правильно, нужно в будущее смотреть – говорю это внезапно севшим голосом – от ее недавней близости, от запаха ее волос, окутавшего меня. Быстро прочищаю горло, не дав ей возможности что-либо заметить. Мы замедляем шаг, и я вижу, как она искоса смотрит на меня с хитрой улыбкой на губах. Резко притягивает к себе, и я не успеваю опомниться, как стою, прижав ее к холодной кирпичной стене здания. – Быстро поцелуй меня… только не разочаруй, – шепчет она, ни на миг не отпуская от своего распаленного взгляда. О чем, о чем, а об этом меня дважды просить не надо. Благодаря про себя всех возможно существующих богов за щедрость и доброту, приближаюсь к ее лицу. Я целую ее осторожно, вбирая в себя ее незабываемый вкус. Сладкая девочка… Ее губы мягкие и нежные, а горячий рот просто напрочь выбивает почву из-под ног. Господи, да ее губы просто созданы для поцелуев! Отстраняюсь и шепчу, еле переводя дыхание: – Ну, как, не разочаровал? – Не распробовала, – ухмыляется чертовка, возвращая меня из мира грез. Ах так… Я целую ее требовательно и грубо. Целую, показывая, кто из нас хозяин положения. Она отвечает мне с полной отдачей. И только когда нам двоим начинает не хватать кислорода, я нехотя отстраняюсь от нее, улыбаясь. Она смущенно опускает глаза и тянет меня вперед. Мы идем по вымощенной плиткой аллее в полном молчании. Неужели пожалела? Нет, да как такое может быть? Серьезно, эта девчонка не перестает меня удивлять. То, как резко меняется ее настроение, приводит в полное замешательство. Я притягиваю ее к себе, обнимая одной рукой за шею, и вижу, что она устала. Возле ближайшей остановки замечаю стоящее такси. – Я сейчас, – подмигиваю ей и подхожу к водителю. – До Советской довезешь? – Да, 500, – отвечает пожилой мужчина. Подняв глаза, вижу Тори, запрыгивающую в переполненный автобус. Сбежать решила, маленькая чертовка.. ну, уж нет. Не на того напала. Заскакиваю в уже практически закрытую дверь и применяю титанические усилия, чтобы пробраться сквозь толпу народа к ней, в конец салона. При виде меня она злобно щурится, но с губ не сходит довольная улыбка. Мы стоим всю дорогу на одной ноге, то и дело придавливаемые кем-то. Но я могу с уверенностью сказать, что такая поездка доставляет мне чистый кайф. «Двух ночей мне точно мало будет», – проносится мысль в голове, когда, выйдя на остановке, я притягиваю ее за шею к себе. Мы идем не спеша, втайне друг от друга испытывая одно желание: продлить эти мгновения, как можно дольше. – Вечером увидимся? – заглядываю в ее карие глаза и понимаю, что вляпался. – Ты приглашаешь меня на свидание? – она хитро щурится, и я, не сдержавшись, прикасаюсь губами к ее пышным ресницам. – Да. – Тогда да, увидимся. – Считаю часы до восьми вечера, – подмигиваю, и отпускаю ее. К тому времени, как я попадаю домой, уже наступает утро. Сегодня снова бессонная ночь, но я на подъеме. Подхожу к дому, и вижу у подъезда стоящую с сигаретой в руках Катю. Этой-то что нужно… – Привет, где ты был? Я тебя уже заждалась, – она криво улыбается, переминаясь с одной ноги на другую. – Че хотела? – меня раздражает ее неумелая игра, и я не испытываю абсолютно никакого желания общаться с ней. – Да ладно тебе, Лука, ну, не дуйся ты, – она тянет ко мне руки. – Я не дуюсь, все кончено, Кать, – сбрасываю со своих плеч ее ладони. – Я это уже поняла… Ладно, мне диск мой нужен, ну, с фильмом, который мы с тобой смотрели на прошлых выходных. Я понимаю, что это очередная уловка, но решаю не заморачиваться, и молча поднимаюсь наверх по лестнице. Катя следует за мной. Захожу в комнату и, сбросив пиджак, не глядя на нее, говорю: – Ладно, ищи свой диск, я – в душ. Потом за собой дверь запри. Набираю сообщение красотке. Как там говорится: куй железо, пока горячо. Я: Что делаешь? Тори: Только что из душа. Я: М… обнаженная, с капельками воды на прохладной коже… Эта картина достойна кисти художника. Тори молчит, а я, ухмыльнувшись, кидаю телефон возле компа и, пройдя мимо роющейся в дисках Катьки, направляюсь в душ. Ни на секунду не перестаю думать о Тори, о предстоящей встрече с ней. Глава 3 Тори – Дура! Идиотка! – ругала я себя, стоя в Центральном парке у фонтана в ожидании Лукаса. Угораздило же меня повестись на россказни этого павлина. Знала, что с такими, как он, нельзя связываться. Нет, распустила уши, а он и рад, лапши навешал. Показушник чертов. Ну, и для чего, спрашивается, звать на свидание, а потом тупо динамить? Если передумал, так и скажи, предупреди человека. Открываю последнее сообщение от него: «Сегодня, в 8 вечера, в центральном парке у фонтана». Сорок минут простояла. Нет. Все. С меня достаточно. Напоследок оглядываюсь по сторонам. Кругом влюбленные парочки, радостные детишки с воздушными шариками в руках. Даже, вон, парочка пенсионеров не спеша гуляют по аллее, взявшись за руки. Только я, словно неудачница года. Включив музыку в телефоне, надеваю наушники и неспешным шагом направляюсь к дому. Сбросив в прихожей кроссовки, прохожу в гостиную, где застаю маму. – Мам, привет, – подхожу к дивану и усаживаюсь рядышком с ней. – Викуль, привет, ты чего так рано? – спрашивает она, отвернувшись к окну, вытирая наспех глаза. А когда мама поворачивается ко мне, я вижу, что лицо у нее красное и припухшее от слез. – Друг на встречу не пришел. Мам, все в порядке? – Небольшие трудности, – улыбается она, пожимая плечами. Но улыбка ее получается вымученной. – Что случилось? И где Поля? – спрашиваю я, взволнованно смотря по сторонам. – Поля в комнате, дуется, – отмахивается она и, взяв пульт от телевизора, выключает его. – Может, расскажешь, мам? – Не знаю, что и делать, – пожимает она плечами. А я смотрю на нее, и у самой слезы напрашиваются. Такая она уставшая, такая потерянная. – Сегодня забирала Полю с танцев. Ее хореограф, Альбина Владимировна, сказала, что для поездки на турнир в Москву нужно сдать тридцать тысяч. Плюс танцевальный костюм нужен. Это еще тысяч двадцать, минимум. И на дальнейшее, если мы хотим в турнирах места призовые занимать, нужно брать индивидуальные занятия. А мы и так еле концы с концами сводим… – Полька расстроилась из-за этого? – спрашиваю я, судорожно обдумывая сложившуюся ситуацию. – Да… у меня сердце разрывается, – всхлипывает мама, а я притягиваю ее к себе. – Она ведь живет танцами, с пеленок любит это дело. И как мне ребенку объяснить, что мама не может помочь? А от отца вообще – одно название, – мама плачет навзрыд, а я изо всех сил прижимаю ее к себе. Есть две вещи, которые я не могу видеть. Мамины и Полькины слезы. – Мам, не упоминай даже его имя… уж лучше в нищете полной, чем рядом с этим извергом. Мне до сих пор снятся сны кошмарные, – ежусь, словно от холода, при воспоминаниях о Полином отце. – Не везет мне с мужчинами, – вздыхает мама, немного успокоившись. – Что твой отец оказался трусом и предателем… а Полькин, так вообще, садист агрессивный. Слава богу, за решётку его упекли, подольше бы он там сидел. – Мам, давай не будем, – целую ее и отстраняюсь. – Я обещаю, помогу. Что-нибудь придумаем. – Ничего не вздумай придумывать, – восклицает мама и смотрит на меня перепуганными глазами. – Твое дело – учиться хорошо, чтобы хотя бы с этим у нас проблем не было. – Мамуль, за меня не волнуйся, – сжимаю ее ладонь и улыбаюсь. – Мне Машка на днях говорила, что у ее отца в ресторане не хватает персонала. Я могу после занятий подрабатывать. Посуду мыть, или уборщицей. Она говорила, что платит немного, но не задерживает. Если смогу устроиться, попрошу у него авансом нужную нам сумму, а потом отработаю. Тем более, Машка сможет поручиться за меня. – А когда же ты уроки будешь делать? – все еще с сомнением во взгляде спрашивает мама. – Успею, мам, – небрежно отмахиваюсь. – Рисовать меньше буду и прохлаждаться. Личной жизни у меня все равно нет. А Польку нельзя мечты лишать. Тем более, такой талант, как у нее – редкость, – поднимаюсь с дивана. Мама все еще в сомнениях, но уже не так сильно сопротивляется. Наклонившись, я целую ее. – Сделаешь нам пирог фирменный? А я пойду, Полю позову? – Хорошо, милая, что бы я без тебя делала? – прижимает она меня к себе, всхлипывая. Пройдя в конец коридора, приоткрываю дверь в Полькину комнату. Сестренка лежит на кровати, лицом к стене, свернувшись в клубочек. А ее худенькие белые плечики подрагивают от рыданий. – Поль, – зову я, закрывая за собой дверь. – Уйди, Вик, – бурчит сестренка и накрывается с головой одеялом. – Поль, мама рассказала мне, – присаживаюсь рядом и глажу ее волосы. – Если я пропущу турнир, Игорь уйдет к другой напарнице, и я одна останусь,– хнычет Поля и, повернувшись, кладет голову мне на колени. – Ничего ты не пропустишь, мы придумали с мамой, как найти деньги, – улыбаюсь ей. Смотрю на нее и понимаю, какая она у меня еще маленькая, беззащитная. – Так что, дорогая моя, вытирай слезы и принимайся за тренировки. Мы с мамой ждем от тебя минимум второго места, ну, а вообще ты способна у нас и золото взять, – твердым учительским тоном отчитываю ее. – Но как? – подскакивает Полина, уставившись на меня огромными от удивления глазами. – То есть, где вы деньги достанете? – Это не твоя забота, – хмурюсь и, поднявшись с кровати, подхожу к окну. – Ты, главное, занимайся. До соревнований еще целый месяц. И Игоря твоего мы никому не отдадим. Такой партнер самим нужен, – подмигиваю сестренке, умиляясь ее удивленному виду. – Хорошо, – вытирает она слезы с глаз, а на лице уже вовсю сияет счастливая улыбка. – Пойдем, маме пирог поможем сделать? – киваю в сторону кухни и поворачиваюсь к выходу. – Пирог? С клубникой? – а столько блеска в ее глазах! – С клубникой, – смеюсь при виде того, как, подскочив с кровати, сестренка стремительно выбегает из комнаты и несется в кухню впереди меня. А я на несколько секунд задерживаюсь в ее спальне. Достаю телефон и, помимо воли, первым делом проверяю пропущенные от Лукаса. Но ничего нет. Вот и хорошо, я тоже звонить не буду. Тем более, времени теперь на свидания у меня точно не будет. Набрав Машку, рассказываю ей о своей ситуации. Подруга обещает сегодня же поговорить с отцом. Оставшийся вечер проходит в уютной домашней атмосфере. Приготовив вместе с мамой пирог, мы устраиваемся в гостиной и, включив наш любимый фильм о маленьком волшебнике Гарри, пьем чай с выпечкой. Засидевшись допоздна с сестренкой, следующим утром я, конечно же, проспала звонок будильника. Пришлось собираться впопыхах ровно за пять минут и вызывать такси до университета. В аудиторию я забежала спустя десять минут после начала занятия. Пройдя к своему месту под настороженные взгляды одногруппников, с удивлением замечаю, что место Элвиса пустует. Машка, как всегда, сидит в первых рядах, а я никак не могу разобраться, что так старательно изучают ребята в своих учебниках. Поворачиваюсь назад к рыжеволосой Ирке. – Ир, что за тема-то? Но, к моему удивлению, одногруппница даже не поднимает головы от тетради, старательно делает вид, будто бы не слышит меня. В это время по аудитории прокатывается тихий шепоток. Мне почему-то упорно слышится слово «шлюха». Оглядевшись по сторонам, замечаю, что некоторые студенты как-то странно косятся в мою сторону. Но, махнув на это рукой, разворачиваюсь к своей тетради, стараясь самостоятельно разобраться с темой и записями преподавателя на доске. Но когда звенит звонок, и преподаватель, попрощавшись, удаляется из аудитории, я снова слышу со всех сторон негромкие выкрикивания: – Шлюха! – Докатиться же до такого! Ребята поднимаются с мест и направляются к выходу. А я, в полной растерянности, смотрю на их колкие взгляды и искривленные от злости лица. – Хорошо, что Димка ее кинул на той вечеринке. Шлюха… – слышу Иркин голос и, повернув голову, встречаю на себе презрительный взгляд одногруппницы, идущей под ручку с подругой. – Что, прости? – переспрашиваю ее, но та, больно задев меня плечом, проходит вперёд. Что вообще происходит? Хватаю сумку и одной из последних покидаю кабинет. Стоит мне попасть в коридор, я уже жалею, что не осталась за своей партой. – Эй, шлюха! Может, и мне отсосешь? – кричит мне в спину парень из соседней группы, в то время как с другой стороны кто-то толкает меня в плечо и я, не удержавшись на месте, налетаю на впереди идущую девушку. – Эй, аккуратней, слепая, что ли?! – возмущается она, разворачиваясь в мою сторону. – П-прости, – пребывая в полном замешательстве, опускаю глаза в пол и ретируюсь обратно в аудиторию. Усевшись на свое место, набираю Машкин номер, но подруга не берет трубку. Через десять минут аудитория снова заполняется студентами. Но теперь я не обращаю ни на кого внимания. Опустив глаза в тетрадь, с включенной музыкой на полную мощность, я старательно вырисовываю что-то на белом листе. И только через некоторое время удивленно понимаю, что это изображение голой спины Лукаса с татуировкой на задней стороне шеи. Крест, с крыльями по обеим сторонам. А вкупе с мощной, немного ссутуленной спиной, смотрится очень красиво. – Что же это такое? Никак из головы не выходит, гад,– вырвав листок из тетради, убираю его в папку с остальными рисунками, в которой, кстати, уже собралось с десяток зарисовок с этим парнем. Подняв глаза, вижу, что лекция идет полным ходом, поэтому стягиваю наушники и записываю новую тему. Как бы я ни старалась не обращать внимания, на протяжении занятия со всех сторон в мою сторону то и дело летят недобрые выкрики. Как ни стараюсь, ничего не могу понять. Но, думается мне, без Диминого участия здесь не обошлось. На большой перемене все-таки решаюсь набраться храбрости и отправляюсь в столовую. Зайдя в помещение, покупаю овощной салатик и бутылку воды. Разворачиваюсь и направляюсь к своему обычному обеденному месту. Но, подойдя к столу, вижу, как сидящие за ним девчонки, ставят на два свободных стула свои сумки, делая вид, будто и не замечают меня. – Девочки, сумки, может, уберете? – устав от всего сумасшествия, решаю прервать их молчание и не сдаю позиций. – Валила бы ты, – не поднимая на меня глаз, шипит одна из них. – Да, девчонки! Гоните ее, еще гонореей вас заразит! – выкрикивает один из моих одногруппников, сидящий за соседним столиком в компании парней. – Прыг – скок, Прыг – скок, Я веселый гонококк! – запевают они хором, после чего разражаются диким смехом. А я стою, посередине столовой, в окружении агрессивно настроенных людей, сгораю со стыда и чувствую, что вот-вот расплачусь от обиды. Сто процентов, это происки Димы и его дружка. Что ж за чушь они распустили обо мне? Раз так просто смогли настроить против меня всю толпу. Хочется сбежать домой и спрятаться под одеялом. Но, сцепив ладони в кулаки, я до боли закусываю губу. Черта с два я позволю этому стаду сломать себя. С прямой осанкой и гордо задранным вверх подбородком, прохожу в самый конец столовой и занимаю свободный столик. Буквально запихиваю в себя еду, демонстрируя прекрасный аппетит. Да, что хотите, делайте, овцы глупые. Через несколько минут в помещении появляется запыхавшаяся Маша и, оглядевшись по сторонам, незамедлительно направляется в мою сторону. – Что за хрень происходит? – вытаращившись на меня удивленными глазами, спрашивает подруга. – Какая именно? – Почему они все тебя так называют? Более того, мне позвонил Сергей и сказал, что если я с тобой продолжу общаться, то и меня так же начнут называть, – хмурится Маша. – И что ты сказала ему? – Послала его в… далеко, – нервно смеется она, усаживаясь рядом со мной. – Видимо, Дима не может пережить тот факт, что его отвергли. Тем более, вечером, в Старом замке, Лукас сделал вид, будто мы – пара, – закручивая крышку бутылки, задумчиво смотрю в окно. – Лукас, это вчерашний динамщик? – догадывается подруга. – Ага, – киваю, не поворачиваясь. – Да, дело дрянь, Дима так просто не успокоится теперь. – Прорвемся, ты мне лучше скажи, поговорила с отцом? – поворачиваюсь к ней, вспоминая о самой главной задаче. – Да, сегодня после занятий у тебя собеседование, – смотря в экран телефона, отвечает Маша. – О! Здорово! – Пока, правда, не официанткой, мыть посуду, – кривится Машка, поднимая на меня извиняющийся взгляд. – Да, мне хоть полы мыть. Без разницы. Лишь бы смог деньги авансом выдать. – Это он согласен, – кивает она, словно болванчик. – А ты чего такая хмурая? – спрашиваю подругу, в то время как мы встаем из-за стола. – Брат позавчера из армии вернулся, – кривится она и, схватив меня под руку, ведет по коридору к аудитории. – Так радоваться надо! – восклицаю я, принимая показательно веселое выражение лица. – Радовалась я первые пару часов, а потом он отжал у меня обратно свою комнату и ночью, после гулянки, привел двух баб. Они кувыркались на моих шелковых простынях,– шипит Маша, а я еле сдерживаю себя от смеха. – Тех самых? Темно-бордовых?! – восклицаю я слишком театрально, потому что Маша тут же поднимает на меня хмурый взгляд. – Да! И не смейся надо мной! – Что ты, как я могу, – хохочу, что есть мочи. Последняя лекция проходит более или менее спокойно. Я перестаю обращать внимание на агрессию и нападки окружающих, ибо мысль о скорейшем трудоустройстве греет мне душу. После звонка Машка огорошивает меня новостью, что едет вместе со мной, да, к тому же, за нами должен приехать ее брат. Забрав нас возле здания института, Машин брат везет нас к ресторану. Борис оказывается довольно приятным молодым человеком, дружелюбным и общительным. Он из той категории людей, пообщавшись с которыми всего несколько минут складывается впечатление, будто знаешь человека всю жизнь. В ресторане тоже все сложилось на удивление легко. Вадим Сергеевич, Машин отец и мой непосредственный начальник, не тратя времени на лишние разговоры, положил обещанную мне сумму на стол и, так смешно нахмурившись, наказал трудится добросовестно и не опаздывать на смены. Вот и все мое собеседование. Через пятнадцать минут после разговора с ним, я уже стояла в полном обмундировании у своего рабочего места. А вокруг в трудовой суете носились повара и официанты заведения. Пообщаться и познакомиться с кем бы то ни было у меня не получилось. Ни у одного из работников не было ни секунды свободного времени. К концу смены я устала так сильно, что даже не заметила того, как, закончив работу, работники ресторана стали потихоньку расходится. – Эй, Вик, это последние, – ставя передо мной стопку грязной посуды, улыбается светловолосая официантка. – Ура, – пытаюсь улыбнуться, но от усталости даже это не получается. – Ничего, втянешься, – подбадривающе сжимает она мое плечо. Глубокой темной ночью, по пути домой, сидя в полупустом автобусе, я устало размышляю о переменах в своей жизни. В принципе, все у меня складывается хорошо, несмотря на небольшие трудности. Поля будет заниматься, я – учиться, зарабатывать деньги (дай бог, вскоре меня переведут в официанты, а там и чаевые хорошие могут перепасть). Вот только бы конфликт с Димой разрешить. Ну, ничего, завтра, на трезвую голову, обдумаю план действий. Как там говорится: Людская молва – что морская волна. Уляжется все, стихнет. Вот только скорее бы. Но на следующий день в институте все оказалось не так радужно, как хотелось. У меня возникло стойкое ощущение, будто бы с одногруппниками ночные тренинги проводились на тему: как сильней обидеть Тори. Нет, я понимаю, когда такому прессу со стороны сверстников подвергаются подростки в школе. Но здесь, вроде как, все взрослые, здравомыслящие люди… Так что, уже к окончанию первой пары меня преследовало стойкое желание закрыться в кабинке туалета и проплакать там весь оставшийся учебный день. Но сегодня рядом со мной неотступно находилось сразу два верных мне телохранителя: Машка и Элвис. Так что, в туалет меня никто не пустил. Но главным апофеозом дня стал инцидент на последней паре. Преподаватель по Древнерусской литературе вызвал меня к доске с докладом по заданной ранее теме. На негромкие выкрикивания и насмешки со всех сторон я уже почти перестала обращать внимание, но когда, ответив, я вернулась на свое место и залезла в сумку, в ней была целая гора распечатанных презервативов, облитых, по всей видимости, лимонадом. Но самое гадкое было то, что больше всего досталось моей папке с рисунками. С зарисовками обаятельного Лукаса, покорившего меня своей лучезарной улыбкой. Парня, который за столь короткий срок так нагло, так быстро заполнил собой мои мысли. Парня, которого вряд ли я когда-либо увижу еще. И так горько мне стало, обидно. Трясясь от злости, со стоящей перед глазами пеленой, не дождавшись окончания урока, я схватила сумку и, под пристальные взгляды окружающих вытряхнув все содержимое в урну, извлекла оттуда лишь многострадальную папку. Сдался мне, спрашивается, этот самоуверенный парень. Но нет, не могла я оставить его здесь. Выбежав из аудитории, я со всех ног понеслась по коридору и, «о чудо!» на моем пути появляется Дима, занятый приятным флиртом с какой-то девчонкой. – Ну что, доволен?! Козел! – подбегая, толкаю его в спину. Дима, не ожидая такого напора, впечатывается в стену, а увидев меня, заливается едким смехом. – Я же говорил тебе, – демонстративно громко, так, чтобы было слышно всем в округе нескольких десятков метров, говорит он. – Мне достаточно пальцем щелкнуть, и самая крутая девчонка станет изгоем. Ты только благодаря мне была такой, дурочка, – приближается он ко мне и прожигает взглядом, полным триумфа. – Что тебе нужно от меня? – нарочито громко, с расстановкой произношу я. Еле сдерживая себя от очередного выпада в его сторону. – Да, немного, милочка, – ухмыляется он, разводя руками. – Парочку ночей обслужишь меня, и замяли. – Пошел ты, урод, – замахиваюсь дать пощечину, но Дима перехватывает мою руку, больно заламывая. – Отпусти девушку, – слышится смутно знакомый мужской голос, и, повернув голову, я вижу Машиного брата, схватившего Диму за плечо. – Или что? – надменно вздернув брови, спрашивает Дима. – Вот, что, – после этих слов Боря бьет Диму в челюсть. Последний, от неожиданности, бросает мою руку и хватается за ушибленную скулу. – О, у нашей шлюхи новый ухажёр появился? – шипит Дима, но сдачи давать не спешит. – Скотина! – толкаю его в грудь и начинаю молотить по нему кулаками. Но Боря оттаскивает меня от него, в то время как Дима снова заливается смехом. Боря утягивает меня в сторону выхода, а в это время нам вслед летят Димины слова. – Ну-ну, мужик, мы тебя предупреждали! Мы выходим из здания института, Боря показывает на припаркованную у входа машину, и я беспрекословно следую за ним. Слезы катятся по щекам, падая на и так уже мокрую папку, прижатую к моей груди. – Эй, не хочешь поделиться? – усаживаясь в машину, спрашивает он. – Да, нечем делиться. Я ему отказала, а он пережить не может никак, – вытирая слезы, пожимаю плечами. – Хочешь, я вернусь и поправлю ему фейс? – улыбается Боря. – Не надо, – качаю головой, а сама тем временем с замиранием сердца достаю из папки листки с рисунками. Слава Богу, ничего не пострадало. Даже от сердца отлегло. – Я, кстати, за тобой шел. Машка просила сегодня тебя довезти, – задумчиво глядя на мои работы, говорит Боря. – Ой, да не стоило беспокоиться, я бы и сама добралась, – не желая показывать ему объект своего тайного обожания, я переворачиваю листы чистой стороной вверх. – Да мне не сложно. Отец работу предложил, пиар-директором его ресторана. Вот, еду на работу. Решил и тебя подвезти, – улыбается он. А я смотрю на него и думаю о другой улыбке. О потрясных губах, совсем недавно целовавших мои губы. Черт, о чем это я? – О, спасибо, – говорю я после небольшой заминки. Боря кивает и заводит мотор. – Ты круто рисуешь, – после нескольких комфортных минут тишины решает он завести со мной беседу. – Да так, балуюсь, – отмахиваюсь, не желая говорить на эту тему. – Скромная, – хмыкает Боря. – Скорее, реалист, – отворачиваюсь к окну. Всю оставшуюся дорогу мы едем в полном молчании. В ресторане снова полный аншлаг. По приезду на место, быстренько переодевшись, я даже не успела перекусить припасенным ранее батончиком шоколада. Раковина не успевала пустеть. Не останавливаясь ни на секунду, я мыла, и мыла, и мыла. А горы тарелок росли и росли. Через пару часов такой работы я готова была свалиться от бессилия, не говоря уже о том, что мой бедный желудок давно уже прилип к позвоночнику. – Ну, как вы тут? – услышав за спиной бодрый голос Бориса, я не имею сил даже на то, чтобы повернуться к нему. – Аншлаг сегодня, – отвечает ему шеф-повар ресторана. – Новая политика в действии, – ухмыляется довольный Боря. – Вик, тебе еще долго? – а это, по всей видимости, уже мне. Боря подходит ко мне, с умным видом осматривая мое рабочее место. – Полчаса до конца смены, – убирая влажные пряди волос с лица, отвечаю ему, стараясь держать на лице улыбку. – Хорошо, я подкину тебя, – говорит он и разворачивается. – Да, не стоит, – отмахиваюсь от него. – Я пройтись хотела. – Время уже одиннадцать вечера, куда по ночам гулять? – смотря на циферблат наручных часов, возмущается Борис. – Не выдумывай, довезу в целостности. Тем более, вон, ты устала как. – Хорошо, – решаю долго не противиться, тем более, что сил, и правда, не осталось. Боря обещает прийти за мной через полчаса, а я, закончив смену, плюхаюсь на стул в углу кухни. Ноги гудят, а спина трещит так, будто бы на мне разгружали вагоны. Достав из сумочки припасенный перекус, с дрожью в руках нападаю на сладость. И вот, спустя несколько минут, голод немного утолён, и силы начинают возвращаться. Смяв пустую упаковку и выбросив ее в мусор, достаю зеркальце и расческу, привожу себя в порядок. – Вик! – поворачиваю голову, и вижу стоящего в дверях Бориса. – Поехали, – кивает он головой в сторону выхода. Взяв сумку и уже высохшую папку с рисунками, следую за ним к машине. – Ты не против, если я в одно место заеду по дороге? – поворачивается он ко мне, слегка поморщившись. – Здесь недалеко. Мне нужно человечка одного выдернуть по работе, Буквально на пятнадцать минут задержимся. – Валяй, – устало прикрываю глаза, решая, что в любом случае лучше так, чем на автобусе. Всю дорогу мы едем молча. Боря даже не включает музыку, видимо, решая дать мне возможность отдохнуть. И я, незаметно для себя, проваливаюсь в сон. Но через несколько минут открываю глаза от надрывного урчания автомобильных двигателей, доносящихся с проезжей части. – А где мы? – осматриваюсь по сторонам. Район какой-то малознакомый, да и, помимо проезжей части, кругом не видать ни одного строения. Словно мы не в городе вовсе. – Это новый район. Здесь уже построили дорогу, а жилые дома пока на стадии проектирования. Поэтому машин проезжих практически не бывает. Здесь по ночам гонки проходят. – Гонки? – при звучании этого слова вмиг вспоминаю про Лукаса. – Да, я сейчас сбегаю, поищу друга, – останавливая автомобиль у обочины, Боря поворачивается ко мне лицом. – Ты со мной, или в машине подождешь? – Постою возле машины, посмотрю, – открываю дверцу и выныриваю наружу. Боря скрывается в толпе молодежи, а я устремляю свой взгляд на дорогу. Вокруг светло, словно днем, хотя на улице не горит ни один фонарь, лишь многочисленные фары машин. Оглядевшись по сторонам, понимаю, что вся тусовка расположилась на кольце дороги. С одной стороны круга, у обочины, припаркованы, по всей видимости, машины зрителей. А с другой – рядами стоят расфуфыренные гоночные тачки. И каких тут только нет: Порше, Субару, Ламборджини. Народу кругом – просто тьма тьмущая. Некоторые сгруппировались у своих машин. Другие столпились поближе к линии старта. Громкие биты рок-музыки, визг шин и гомон толпы – атмосфера настолько драйвовая, что уже через несколько секунд я забываю о своей усталости. Ведущий мероприятия объявляет участников следующего заезда, и к старту выдвигаются три спорткара. Все, как на подбор: мощные, яркие. Но мой взгляд тут же притягивает к себе только одна из них: красная Феррари. То ли цвет манит меня, а может быть, тот факт, что только возле нее, словно пчелы у цветка, кружатся девушки. А когда водительская дверь открывается, и снаружи появляется сам пилот, моя многострадальная папка летит вниз с громким свистом. Я не могу сделать ни одного вдоха. Лукас. Черт возьми, этот наглец, и правда, гонщик. Девчонки вмиг обступают его со всех сторон, а он, в свою очередь, одаривая всех присутствующих лучезарной улыбкой, раздаривает автографы. После чего начинает пританцовывать под зажигательный ритм музыки. Одет, как всегда, ярко и необычно. Черные бермуды с висящей практически на коленях мотней, белые кроссовки, белая футболка, из рукавов которой выглядывают кусочки его многочисленных тату. А на голове – неизменная кепка, надетая козырьком назад. Через минуту он усаживается в машину, и ведущий дает отмашку. Автомобили, словно ракеты, срываются с линии старта. Дорога настолько узкая, что машинам приходится идти впритирку друг к другу, а на такой-то скорости – ох, как не просто. Причем, весь путь практически ничем не освещен, один лишь маячок, обозначающий точку финиша, служит им ориентиром. Кажется, что Лукас без единого усилия одерживает победу в этой гонке, его автомобиль приходит первым, с отрывом в целых несколько секунд. Теперь он выходит из машины победителем, и толпа встречает его с аплодисментами. Но в Лукасе совершенно ничего не меняется. Он такой же, каким был до заезда. И тут меня осеняет. Вот, что меня так покорило в этом необычном парне. Его легкость, его драйв. То, чего так не хватает мне. Казалось, что он получает настоящий кайф от всеобщего внимания, и в то же время не ведет себя, словно бабник. С каждой из девчонок он учтив и дружелюбен, но ничего большего себе не позволяет. А то, как он пританцовывает на месте, озаряя все вокруг своей улыбкой, не боясь при этом выглядеть смешно, подкупает мое сердце еще больше. – Да, видела бы Полина его танцы, – представляя эту картину, начинаю заливаться смехом. – Вик! – слышу сбоку голос Бори. Повернувшись, вижу, что мой провожатый уже стоит возле своей машины и машет, подзывая к себе. В этот же момент на телефон приходит сообщение от мамы, и я, подняв папку с рисунками, все еще лежащую в ногах, направляюсь в сторону Бориса, набирая по пути ответ. Внезапно сбоку меня кто-то толкает, и от удара я валюсь с ног, роняя на асфальт свои рисунки. Слегка повернув голову, вижу, что «толкнула» меня тачка Лукаса. – Эй, ты чего по сторонам не смотришь? – звучит его задорный голос. Лукас выходит из машины, а я от его наглости вмиг зверею. – Это я-то по сторонам не смотрю?! – поворачиваюсь и прожигаю его убийственным взглядом. – Тори? – восклицает он, а я, не тратя времени на ответ, впопыхах собираю рисунки. Одно дело – любоваться им и тайно воздыхать, а другое – то, что в реальной жизни Лукас ведет себя со мной, как настоящий козел. – Эй, крошка, как хорошо, что мы встретились, – приближается он ко мне, в то время как я, поднявшись, закрываю папку. – Да, пошел ты, придурок, – разворачиваюсь и направляюсь в сторону Бориной машины. – Эй, ты че злая такая?! – неотступно следует он за мной и, догнав, хватает за руку. А сколько удивления в голосе. – А то, что сорок минут прождала тебя у фонтана, как дура! – вырывается у меня помимо воли. А ведь не хотела сознаваться, что приперлась на то свидание. – Зачем ты меня там ждала? – восклицает он, а я смотрю в его карие глаза, на его мальчишескую улыбку, и ноги подгибаются. Разрываю наш зрительный контакт для восстановления равновесия. – Ты мне сообщение прислал. Что, память отшибло? – бросаю ему через плечо, продолжая движение. – Ничего я тебе не присылал! У меня телефон пропал! И, кажется, я знаю, кто тебя на свидание позвал. Садись в машину, поговорить надо, – он снова хватает меня за рукав, пытаясь утянуть в противоположную сторону. – Никуда я с тобой не сяду! – пытаюсь вырваться, но безрезультатно. – Эй, все в порядке? – подбегает к нам Борис и награждает Лукаса недружелюбным взглядом. – Да, – не знаю, почему, но я встаю на защиту этого надоедливого парня. Вот пойми нас, девушек. – No! – одновременно со мной восклицает Лукас. – Lo siento, amigo! (в переводе с исп. – «Прости, чувак!»). Но мы с моей девушкой сами разберемся, – кричит он Боре, почему-то переходя на испанский говор. – Никакая я тебе не девушка, кретин твердолобый! – огрызаюсь я. – Видишь, какая она у меня невоспитанная, – смеется Лукас, хватая меня за шею. Я пытаюсь извернуться из-под его захвата, и в процессе борьбы папка с рисунками снова выпадает из моих рук. Все листки, словно опавшие листья деревьев, медленно вальсируя в воздухе, разлетаются в разные стороны. Черт. Только не это. Лукас с самодовольным видом подбирает пару листков со своими портретами на них. – Вот видишь, она все время думает обо мне, любит. А простить – гордость не позволяет, – ухмыляется он, демонстрируя рисунки стоящему рядом с нами Борису. А меня так и подмывает врезать нахалу. – Стой, ты же Лукас да Сильва? – внезапно восклицает Боря, и я буквально вижу, как в его глазах загорается восторг. – Ага, – кивает он, не отрывая взгляда от рисунков. Я же в это время лазаю по земле, собирая многострадальные эскизы. – Ты взял первое место в прошлом году на трассе Каталунья? – Да, и в этом году планирую, – складывает он листки и убирает в карман бермудов. – Чувак, ты мой кумир! – Боря чуть ли не светится от счастья, подавая ему руку для пожатия. А я, глядя на весь этот цирк, устало закатываю глаза и, повернувшись, ухожу прочь. – Тори! – кричит Лукас, и через пару минут догоняет меня. – Nena! (в переводе с исп. – «детка») – Дай мне объяснить! – хватает он меня и разворачивает к себе лицом. И столько эмоций в его глазах сейчас, что я решаю дать ему выговориться. – Я тогда до жути уставший и довольный домой вернулся. Катька ждала меня у подъезда. Попросила зайти, диск какой-то забрать свой. Я сказал ей, что между нами все кончено. И хотел расстаться по-доброму. А пока я в душе был, она, по всей видимости, мой телефон забрала. Вот и написала тебе. Я эту овцу уже третий день разыскиваю, но она – словно испарилась! – А ко мне прийти ты не мог? Ты ведь знаешь, где я живу – складываю перед собой руки, выжидательно уставившись на него. – Мог, и хотел, – кивает Лукас, стягивая с головы кепку. А я замечаю, что в обоих его ушах торчат сережки-гвоздики с внушительным камнем посередине, похожим на бриллиант. – Но вчера был занят. Я был очень нужен одному человечку хорошему. Вот, на днях собирался к тебе заскочить, – улыбается Лукас. – Слушай, даже если и так, и ты был занят очень важным делом, все к лучшему. Правда, – сбрасываю его руку и отхожу на парочку шагов назад. – Мне сейчас совсем не до гуляний. Времени не хватает ни на что. Прости, Лукас, но поиграй с кем-нибудь другим. Мне парень не нужен. Я уже было поворачиваюсь уходить, но сбоку от нас доносится протяжный вой сирены. Смотрю на Лукаса. Тот, в свою очередь, нервно озираясь по сторонам, подбегает ко мне и, не дав опомниться, заталкивает в свою машину. – Менты, в машину быстро! – заскакивает на водительское сидение и дает по газам. А я озираюсь по сторонам и вижу, что вся остальная публика остается на местах. И один только Боря удивленно смотрит на нас. – Это не менты были, – поворачиваюсь к нему и прожигаю его таким злым взглядом, что любой нормальный человек вмиг растерялся бы. Любой нормальный… – Неа, – довольно улыбается Лукас, в две секунды разгоняя машину до ста километров в час. – Пожарная ехала мимо, – пожимает он плечами, хитро косясь на меня. – Ты мне солгал, – для чего-то констатирую и так понятный факт. – Иногда я бываю полным придурком, но в целом я безобиден, – говорит Лукас, откинувшись на сидении. – Хотелось бы надеяться, – задумчиво произношу я, рассматривая салон машины. Черт, у этого парня, похоже, полно бабла и отменный вкус. Получается, первое впечатление оказалось обманчивым. – Куда ты меня везешь? – смотрю по сторонам, пытаясь сориентироваться в пространстве. – А куда ты хочешь? – теперь в его голосе игривые нотки. – Домой. – Скучно, – недовольно морщится Лукас. – Лукас, правда, я жутко устала, – хнычу я, доставая из кармана телефон. – Чем таким занималась? Выглядишь, правда, не очень, – покосившись в мою сторону говорит он. – Спасибо, – бурчу в ответ, обиженно складывая перед собой руки. – Учеба, после – работа. – Ох, – вздыхает он. – И правда, занята, дальше некуда. А зачем работа тебе? На что-то деньги нужны? – А кому они не нужны, – пожимаю плечами, отворачиваясь от него к окну. По всей видимости, Лукасу точно не понять такой проблемы. – Слушай, Тори, – внезапно голос его стал серьезен, а выражение лица какое-то потерянное. – Понимаю, что мой косяк… Согласен с тем, что ты не желаешь связываться с таким, как я, – поворачивается он ко мне. – Лгуном и динамщиком, – поддакиваю я с умным видом. – Лгуном? – удивленно вскидывает он брови. – Твоя тачка? – тыкаю указательным пальцем в приборную панель. – А, это, – смеется Лукас. – Просто ты так смешно морщилась от граф-мобиля, – хохочет он и начинает пародировать меня, вспоминая, как я отказалась ехать с ним из «Старого замка». – Так это его тачка, – не замечаю, как начинаю хохотать вместе с ним. – У меня к тебе дело, – не обращая внимания на мою реплику, говорит Лукас и снова расплывается в своей заразительной улыбке от уха до уха. А я, глядя на него, заряжаюсь его мощным позитивом. Вмиг забываю обо всех проблемах и усталости. – Что за дело? – теперь уже и мне интересно. – Ты круто рисуешь, – довольно ухмыляется Лукас, за что я отвешиваю ему шуточный подзатыльник. – Эй, ты чего? – кривится он. – Надо было при всех позорить меня, – хмурюсь, вспоминая неловкий момент. – Посмотрите, моя девушка любит меня, – парадирую его старушечьим голосом. – Ну, прости, я был так тронут, что не смог удержаться, – вовсю хохочет Лукас, заезжая в проезд моего двора. – Так, ближе к делу, – осматриваюсь по сторонам и, к своему удивлению, ощущаю чувство горечи от того, что так скоро закончилось наше путешествие. – Я собираюсь себе тату сделать, портрет дорого мне человека. Вот, хотел попросить тебя эскиз нарисовать, – останавливает он машину и поворачивается ко мне. Не знаю, кто этот человек, но если при одном упоминании о нем в его голосе столько бархата и нежности, я могу ему только позавидовать. – Вау, да я бы с радостью. Но со временем совсем беда. – Да это не срочно. У тебя впереди месяц точно есть, – и снова улыбка, лишающая меня воли. – При одном условии… ты должен искупить свою вину, – прищурившись, хитро улыбаюсь. – Все, что пожелаешь, Nena! – подмигивает он. – Что это за слово? – Nena? – Ага, небось, обидное ругательство какое-нибудь? – Лучше тебе не знать, Nena, – улыбается Лукас и тянется ко мне. – Эй, чего это ты удумал? – упираюсь ладонью ему в грудь, не давая возможности приблизиться. – Nena, я спас тебя от погони полиции, прокатил с ветерком на тачке до дома, я заслужил поцелуй, – с придыханием, тихим голосом говорит он. А глаза-то какие… хитрые. – Вообще то это пожарные были, и ты меня обманом заманил в свою машину, – не сдаю я позиций. – Перебор? – вскидывает он бровями, выражая всем своим видом искреннее удивление. – Еще какой, – хмыкаю я, открывая дверь. – Ну, так, что? Как мне загладить вину? – кричит мне вслед Лукас, когда я уже оказываюсь на ночной улице. – Я подумаю, – повернувшись вполоборота, подмигиваю ему и ухожу в сторону подъезда. А на душе – весна и бабочки. Хочется прыгать и кричать от счастья. Глупое, глупое сердце. Ничего-то тебя не учит. Глава 4 Лукас Ненавижу семейные разборки. Это ж надо было так влипнуть с самого утра. Решил поиграть в прилежную семейку. Забыл, что нахожусь в суровой России, а не в миролюбивом доме отца. Семейный завтрак, и все дела. Только вместо хозяйки семейного очага – разгневанная, обиженная женщина, а вместо главы семейства – трусливый шакал. Мама тоже хороша. Сколько уже она ловила его на изменах. Пора бы уже перестать нервировать всех, раз уж уходить от него не хочет. А так, все по сценарию. Битье посуды, дикие крики, на радость соседям, и проклятия – одно краше другого. Черт, десять минут побывал в этом аду, и все хорошее настроение словно в толчок смыло. Нет, домой возвращаться сегодня – не вариант. Нужно мою Булочку навестить. Заодно Тори с собой возьму. Идея с тату все больше и больше занимает мои мысли. После двадцати минут пути меня наконец-то немножко отпускает. Все-таки нет на свете лучшего лекарства, чем мелодичное звучание родного мотора и ощущение скорости. Даже не заметил, что вот уже несколько минут бесцельно кружу по городу. А в Гараже, небось, Граф уже вовсю бесится из-за моего отсутствия. – Слышишь, Валенсия, у тебя совесть есть?! Три дня на работу не ходишь! – прямо с порога набрасывается на меня Граф. – Ну вот, так и думал, – хмыкаю про себя, проходя мимо него. Осмотрев помещение мастерской, вижу, что все свободное пространство занято машинами. – Я тебе больше скажу, дружище, у меня еще и сегодня сокращенный день намечается, – стягиваю кепку, устало потирая лоб. – Лукас, у нас четыре тачки на очереди! Уже два дня простаивают. Я тебе, что, золушка, блин? – продолжает негодовать Граф. – Нет, Граф, ты не золушка, ты жмот. Нахапал тачек, не спросив меня, а теперь на мне срываешь злобу. Скинь пару машин на Рыжего. Дел-то, – скидываю куртку на стул и стягиваю с крючка на стене комбинезон. – Рыжий в больничке со сломанной рукой после неудачного прыжка с парашюта, – говорит Граф, вытирая руки о тряпку. – Черт, – хохочу, что есть мочи. – Когда он уже себе башку свернет со своим нездоровым интересом к экстриму? – застегиваю молнию и, переобувшись в рабочие кроссовки, направляюсь в сторону синего форда. – И это говорит мне тот, кто меньше 180 в обычной жизни не гоняет, – бросает мне через плечо Граф. – Ладно, хватит трепаться. Что с тачкой? – указываю кивком головы на выбранный мной форд. – Ты чего такой злой, месячные? – подходит Граф и поднимает капот машины. – Ага, почти. С утра выпало счастье с родственниками пообщаться. – Смотри, – показывает пальцем граф на движок. – Хозяйка жалуется на то, что движок троит. – Понял, займусь, – залезаю на водительское сидение и завожу мотор. Несколько секунд пытаюсь вслушаться в урчание двигателя, но Граф трещит без остановки. Вытаскиваю ключи из зажигания и выхожу из машины. – Ты мне лучше скажи, где твоя подружка? Когда мою мобилу вернет? – Вернула, – ухмыляется Граф и, достав из кармана телефон, кидает его в мою сторону. – Психованная сучка, – хмыкаю, вспоминая идиотскую выходку Катьки. – Просто ревнивая женщина, – пожимает плечами Граф. – Клиника полная у этой женщины, лечиться ей надо, – сжимаю в руках телефон, в ожидании включения. Интересно, много ли она успела натворить за эти дни… – Так, что, подпортила тебе Катюха жизнь с художницей? – смеется Граф. – Не дождешься, – улыбаюсь, вспоминая свою стервочку. Катька, сама того не зная, только масла в огонь подлила. – Все на мази? – никак не угомонится Граф. – Не знаю, – просматриваю пропущенные звонки. – С ней все по-другому… ярче, что ли… – Неужели Лукас снова втюрился? – Пошел ты, – кидаю в него промасленной тряпкой и, смеясь, отбегаю в сторону, набирая номер Тори. После двух гудков в трубке слышится ее тихий голос, а у меня – улыбка во все лицо. Что же в ней такого? Раз так цепляет меня. – Nena! – Либо говори по-русски, либо я кладу трубку, – сердито бурчит моя красотка. – Я сегодня в два за тобой заеду. Познакомлю тебя с тем, кого ты рисовать будешь, – сквозь смех говорю ей. – Лукас! Я вчера была абсолютно серьезна, когда говорила, что мне сейчас совершенно некогда! – Тори, ты же знаешь, что я так просто не отстану. Тем более, все это займет у нас около часа, не больше! – Пф… – фырчит она, а я словно вижу перед собой ее надутые губки и хмурые бровки. – Черт с тобой, у меня после занятий есть пара часов свободных. Только, Лукас, жди меня в машине, не вздумай идти за мной в здание, – ворчит она. – Как скажешь, Nena! – соглашаюсь я и кладу трубку. – Теперь я просто обязан найти твою аудиторию, – хмыкаю и, убрав телефон в карман, направляюсь в гараж. Следующие несколько часов провожу под машиной. Перебрал весь движок, спина по швам трещит. Но зато нашел поломку. Все до банальности просто. Два поршня прогорело. Умывшись, переодеваюсь в свои шмотки. Граф, заметив, что я сматываю удочки, вылезает из-под разбитого Фольксвагена и спешит ко мне. – Держи, – кидаю ему треснутый поршень. – На память хозяйке тачки. Скажи, пусть чаще ТО делает, а то следующим ремень ГРМ полетит. Тут уж раскошелиться придется, – натянув кепку на голову, а на глаза – темные очки, подбираю со стола ключи от Фэри. – Уматываешь? – Да, к Кире хочу заехать. – Вечером у меня тусовка небольшая намечается. Подъезжай, – жмет друг мне руку. – Договорились. Вторую тачку завтра сделаю, брат. Без обид? – смотрю на него в ожидании. – Как всегда, – улыбается Граф. – Тем более, через полчаса должен Саня подъехать. – Как ты тут справляться со всем один будешь? Я ведь через два месяца отчаливаю. – Лети в свою Испанию, обо мне не волнуйся. Рабов наберу себе, и буду винишко попивать на лежаке, на заднем дворе, – лыбится Граф, разворачиваясь и направляясь обратно к своей тачке. Я же подхожу к припаркованной в тени деревьев Фэри. Музыку на полную, педаль в пол. В воздухе – терпкий запах резины, а на спидометре – под сто. Боже, как мне не хватает адреналина. Переключаю трек, и теперь из колонок Фэри звучит диджейская обработка Арии Фигаро. Обожаю этот трек. Особенно удивленные лица проезжающих рядом водителей. Хе-х, люблю нести праздник в массы. Через десять минут я на месте. Паркую немного в сторонке от здания универа. Не хочу выставляться напоказ. Выхожу из машины и неспешным шагом прохожу к входу. А у них тут красиво. Небольшой парк, куча скамеек для поцелуев. Эх, золотая студенческая пора. Лично моя была горячей. Захожу в здание. Так, и что дальше? По-моему, Тори на первом курсе. Вижу стоящего у информационного стенда паренька. – Эй, чувак! – дергаю его за рукав. – Не подскажешь, в каких аудиториях первокурсники занимаются? – Какая группа? – поднимает на меня глаза парень, и, черт побери, похоже, пацан узнал меня. – Да, черт его знает, – натягиваю козырек поглубже на лицо, осматриваясь по сторонам. – Стой. Ты тот парень, что в прошлом году взял золото на Гран При? – радостно восклицает он, пытаясь заглянуть мне в глаза. – Есть немного, – пожимаю плечами и продолжаю вертеть головой в поисках какой-либо подсказки. – Чувак! Ты крут! А в этом году будешь гонять? – Собирался. Так что с первым курсом? Поможешь? – убираю руки в карманы джинсов и в ожидании смотрю на собеседника. – А кто нужен? Я здесь практически всех знаю. – Виктория… Тори. Волосы темные, до поясницы, красивая, рисует. – А, Самойлова? Хм, – чему-то ухмыляется он, отворачиваясь в сторону. Ей Богу, странный тип. – Она в сто пятой аудитории. – Спасибо, – киваю ему, и уже начинаю движение в сторону нужного кабинета, но пацан окликает меня. – Слушай, завтра у меня большая вечеринка намечается. Будет весь курс. Было бы круто, если бы ты заглянул к нам. – Нет, спасибо, чувак, я пасс, – улыбнувшись, пытаюсь смыться. Но не тут-то было. – Нет, ты не понял. Я заплачу тебе. Ты станешь звездой вечера, а моя вечеринка будет самой крутой, – ну вот, а пацан, оказывается предприимчивый. Как лихо ситуацию раскрутил. – Чувак, при всем уважении, я, что, по-твоему, похож на голодающую телочку? По-братски, завязывай с этой темой. – Ладно, не хотел тебя обидеть. В любом случае, буду рад тебя видеть, – подает он мне руку для пожатия. – Вот, держи визитку. Там номер телефона и адрес. Я Илья, кстати, – уже вдогонку летят его слова. Не успеваю я сделать и пару шагов, на весь коридор их динамиков звучит музыка, и через несколько секунд двери аудиторий отворяются нараспашку, и оттуда, словно из муравейника, валит народ. Я отхожу в сторонку, чтобы не быть сбитым толпой. Тори выходит из кабинета одной из последних. Идет, взявшись под руки со своим прыщавым дружком. На секунду даже появляется желание двинуть этому дистрофику в челюсть. Но понимаю, что слишком горячусь. Черт, и когда это я успел так зависнуть на этой девчонке? Тори поднимает на меня взгляд, и ее губы растягиваются в улыбке. А я не могу отвести глаз от ее фигурки: стройные ножки, обтянутые тканью джинсов, длинные волосы, перекинутые через плечо, невероятного цвета глаза. Моя девочка, – улыбаюсь своим мыслям. Но не успевает она дойти до меня, как ее кто-то окликает со стороны. Тори поворачивает голову в сторону, и ее лицо тут же каменеет, а взгляд становится испуганным. – Эй, шлюха! – слышится чей-то до омерзения громкий возглас. Повернув голову на звук, я вижу стоящего в нескольких шагах от Тори ее бывшего. Придурка, с которым мы сцепились у Старого замка. Понимаю, что его ругательства летят в сторону Тори, и моментально прихожу в бешенство. Кулаки сами собой сжимаются. Вика бросает руку дружка и быстрым шагом спешит ко мне. Теперь ее глаза, полные испуга и мольбы, устремлены на меня. Что за черт?! Рвусь с места в сторону урода, но Тори обнимает меня, вцепившись мертвой хваткой, и шепчет скороговоркой возле самого уха: – Лукас, прошу, не надо. Уходим. Она немного отстраняется, пытаясь поймать мой взгляд. Теперь ее улыбка вымученная. А на лице столько мольбы! Раз…два…три… Меня чуть-чуть отпускает. – Привет, Nena! – притягиваю ее за шею и дотрагиваюсь до ее губ быстрым поцелуем. Она обнимает меня за талию, а я небрежно натягиваю ей на голову капюшон и тяну к выходу. Не перестаю вдыхать полной грудью запах ванили. А вокруг толпа студентов, ошарашенно уставившаяся на нас. Мы подходим к машине, и только возле Фэри Тори отстраняется от меня. Открыв дверь, пропускаю ее внутрь и, обойдя тачку с другой стороны, усаживаюсь за руль. – Что это было? – стягиваю кепку и поворачиваюсь к ней. Тори упрямо смотрит на свои руки, не желая поднимать на меня глаз. – Неудачный пиар-ход. Неблагонадежный продюсер, – пожимает она плечами, пытаясь, как всегда, отшутиться. Но я слышу дрожь, пробегающую в ее голосе. – Это тот gilipollas (в переводе с исп. – «м*дак»), что получил от меня в челюсть у Замка? – Ага, он самый, – старается незаметно вытереть уголки глаз и отворачивается в сторону. – Насколько все серьезно? – громко выдыхаю, пытаясь успокоиться. – Хм… – пожимает она плечами и, повернувшись в мою сторону, грустно улыбается. – Все чаще хочется взять дробовик и снести башку придурку. – Могу помочь, – беру ее руку в свою. Она должна понимать, что сейчас я абсолютно серьезен. – Нет… твой способ помочь только хуже сделает. Хватит об этом, и едем, – откинувшись на спинку сидения, она не отпускает моего взгляда. Теперь в ее глазах железная решимость. Поди, пойми эту девчонку. – Ладно, – улыбаюсь, пытаясь переключиться на что-то другое. А внутри все трясется от злости. При мысли об этом недоноске просто рвет крышу. Нет, свое он получит, это точно. Только Тори об этом знать не обязательно. Повернув голову, вижу ее хмурое личико, насупленные бровки. Так дело не пойдет, детка. Врубаю на полную магнитолу. Из колонок доносится мощный голос Лучано Поворотти из оперы Фигаро: Figaro… Figaro… Figaro… Figaro…Figaro… Figaro… Figaro… Figaro… Figaro…Figaro!!! Выруливаю на дорогу, одновременно с этим пародирую певца, активно жестикулируя руками. Для пущего эффекта опускаю стекло и, остановив машину на светофоре, пою удивленно смотрящим на нас водителям. Тори, в первые секунды смотрящая на меня, как и все – с удивлением и мыслями обо мне, как о психопате, теперь смеется. Я вижу, что буквально через несколько секунд ее красивое личико озаряется улыбкой, и сам довольно улыбаюсь. Не знаю, почему, но так уж повелось, что роль клоуна мне дается лучше всего. – Ты чокнутый, – хохочет Тори, держась за живот, когда заканчивается композиция. – Ты видела вон ту блондиночку, по-моему, ее впечатлила моя ария, – подмигиваю Тори, убирая громкость. – А мне кажется, она решила, что ты из психушки сбежал, – смеется она, качая головой. – Нет, милая, мы сейчас туда едем, – хмыкаю про себя, а на деле только подмигиваю ей. Повернув на перекрестке, проезжаю к Макавто. – Ты что будешь? – подъезжая к стенду заказа, спрашиваю Тори. – От картошки не откажусь, – подает она голос. – Крошка картошка, – хмыкаю и диктую диспетчеру заказ. У Тори глаза на лоб лезут, когда она слышит количество еды: Два ведра куриных ножек и четыре большие пачки картошки, плюс – кока. – Мы что, на роту затариваемся? – No, Nena, всего лишь обед на троих, – не могу сдержать довольной улыбки при виде ее удивленного личика. Через пятнадцать минут мы подъезжаем к высокому серому забору. Паркуюсь и, вытянув из багажника пакеты, киваю головой, зовя с собой Тори. Смотрю на свою Фэри и вздыхаю, понимая, насколько чужеродно смотрится моя красавица в этой серости и убогости. Прям, как я в России. Фэри – единственное, что связывает меня с Испанией. С тем местом, которое всего лишь за несколько лет стало мне дороже дома родного. – Что это за место? – переступая с ноги на ногу, опасливо озираясь по сторонам, спрашивает Тори. И неудивительно. Тоже мне, нашел, куда привезти девчонку… Но почему-то показалось, что ее, как раз-таки, могу. Что она сохранит мой секрет и не осудит. – Лечебница для наркоманов, немного психушка, – улыбаюсь, притягивая ее к себе. – Пойдем, не бойся. Тебя никто не обидит. Веришь? – смотрю ей в глаза, в ожидании ответа. – Понимаю, что не стоит. Но, представь, какое дело… верю, – ничуть не улыбаясь, с серьезным выражением лица отвечает она. – Я так и думал, – хмыкаю и тяну ее за собой. На проходной, как и следовало того ожидать, нас встречает хмурый охранник. – Пропуск, – хриплым голосом говорит мужчина. – Вот, – подаю ему документ. – Проходи, гонщик, – пожимает он мне руку, словно старому знакомому. Да я и есть его старый знакомый. За два года бесконечных визитов сюда. Зайдя во двор учреждения, мы идем вдоль длинной аллеи, находящейся в тени раскидистых веток деревьев. Тори молча следует за мной, не переставая вертеть головой по сторонам, как болванчик. У входа в главный корпус нас встречает старшая сестра. – Привет, Лукас, – улыбается девушка, посматривая на Тори заинтересованным взглядом. – Привет, Даша, – приобнимаю ее и целую в щеку. Не хочется лишний раз давать Тори повод нервничать, но с Дашкой у меня есть кое-какое прошлое. – Булочку приведешь? – спрашиваю ее, пресекая лишние расспросы. – Конечно, на ваше место? – улыбается девушка, проводя пальцем по моей груди. Ух, а это что-то новенькое. Решила показать Тори, что имеет на меня какие-то планы? Ох, лучше бы не делать ей этого. – Ага, – киваю головой, притягивая к себе за руку Тори. – Эх, ее выпишут скоро, и забудет к нам дорогу великий гонщик, – театрально вздыхает Даша, исчезая в проеме двери. Не обращая внимания на последнюю реплику, тяну Тори на внутренний дворик. Обогнув здание, мы попадаем в небольшой парк, служащий для постояльцев местом прогулок. Тори все так же молча следует за мной. Явно испугана и растеряна. – Можешь начинать спрашивать, – улыбаюсь ей, расстилая захваченное с собой одеяло возле раскидистого дуба. – Я пока не знаю, хочу ли знать ответы, – хмурится она, присаживаясь на краешек пледа. – Может, это слишком личное для меня. – Окей, но знай, что я открыт для диалога. И, честно говоря, делаю это впервые, – расставив еду, присаживаюсь рядом с ней. – Почему? – спрашивает Тори. А я, подняв на нее глаза, буквально дурею от внезапной близости. От вида ее приоткрытых губ между ног все каменеет. Она сидит непростительно близко от меня. – Манишь ты меня, Тори, – голос мой хрипит, а воображение вовсю рисует картины, одну пошлее другой. И ее сочные губы играют главную роль в моей фантазии. – Это хорошо или плохо? – шепчет она. Я приближаюсь к ней так близко, что кончики наших носов соприкасаются. – Это от тебя зависит, девочка, – подмигиваю, защищаясь очередной улыбочкой идиота. Тори заливается краской и, отмахнувшись от меня, усаживается на край одеяла. Достав свои рисовальные принадлежности, озирается по сторонам. – Красиво тут, и реку нашу видно, – задумчиво произносит она, заплетая волосы в косу. – Да, удивительный островок красоты среди серости и уродства сумасшествия, – хмыкаю я и, повернув голову, вижу подходящую к нам сестренку в сопровождении медсестры. – Лукас! – увидев меня, грустные глаза Киры озаряются радостью, и она срывается на бег. Подскакиваю с места и заключаю ее в объятия. Теперь в моей улыбке нет ни капли фальши или показухи. Для этой девчонки мое сердце открыто на аспашку двадцать четыре часа в сутки. – Привет, Булочка, – целую ее в щечку, приподнимая на руки. Черт, она еще больше здесь исхудала. Легкая, как перышко. – Почему не предупредил, что приедешь? – смеется Кира. – У меня для тебя сюрприз, – шепчу ей и тяну на себя в сторону притихшей Тори. – Лукас, у вас полчаса, извини, больше не могу, – говорит Даша и разворачивается обратно к зданию больницы. – Я понял, не переживай, Даш, верну к положенному времени, – киваю девушке. – Пойдем,– улыбаюсь Кире и подвожу к расстеленному одеялу, где, склонившись над листком бумаги, что-то сосредоточенно рисует Тори. – Тори, это Кира, моя сестренка. Кира, это Тори, моя подруга, – Тори поднимает глаза и несколько секунд проходится изучающим взглядом по сестре. – Привет, – ее губы растягиваются в улыбке и, поднявшись на ноги, она подходит к Кире и заключает ее в объятия. – Привет, – смеется Кира, посматривая на меня. – Какая ты красивая, – улыбается сестренка, дотрагиваясь до длинной косы Тори. – Ты тоже, – вторит ее Тори. Ну, все, от этих сладостей мне не по себе. – Девчонки, давайте поедим, я голоден, как волк, – присаживаюсь на одеяло и подзываю их к себе. Кира, увидев ведро ее любимых куриных ножек, с горящими глазами накидывается на еду. Тори же берет небольшую порцию картофеля и, запивая колой, с интересом наблюдает за сестренкой. – Что-то не так? – в очередной раз набив полный рот едой, спрашивает Кира у Тори. – Ой, прости, – виновато улыбается она. – Впервые в жизни вижу такую стройную девушку… – Да, у меня ускоренный обмен веществ, – поняв, о чем речь, перебивает ее Кира. – Ем, как слон, и никогда не толстею. А здесь, на больничных харчах, особо не наешься. Вот Лукас периодически балует меня запрещенной пищей, – улыбается она, посматривая на меня. – Давно ты тут? – спрашивает Тори, а я, сидя за спиной у Киры, кидаю подруге хмурый взгляд. Черт, забыл предупредить ее, чтобы поменьше спрашивала у сестры. Хотел сам все рассказать, когда наедине будем. – Десять месяцев. Меня скоро выписывают, – бодрым голосом отвечает Кира, ничуть не смутившись от вопроса Тори. – Итак, ты влюблена в моего брата? – тут же переходит она в наступление. Что ж, узнаю сестренку. – Нет, – отрицательно качает головой Тори, отставляя упаковку картофеля. – Да, – говорю я, вгоняя ее в краску. Ничего не могу с собой поделать, нравится мне смущать ее. – Она постоянно меня рисует, – довольно улыбаюсь, когда Кира поворачивается ко мне лицом. – Лукас да Силва! Ты задница! – возмущается Тори, нахохлившись, словно воробушек, и обиженно утыкается носом в свои листки. – Смотри, какая она! – хохочу еще больше, обращаясь к Кире. – Как можно не влюбиться в эту девчонку?! – Лукас, ты совершенно не умеешь ухаживать за девушками, – хмурится Булочка и, отставив еду в сторону, подается к Тори. – Тори, не обращай внимания. Мой брат – придурок еще тот, но в душе он добрый, – присаживается она рядом с ней и с интересом заглядывает в рисунок Тори. – Начинаю сомневаться, – хмыкает Тори, а Кира, увидев нарисованное, от удивления вздергивает бровями. – Тори будет рисовать тебя, – поясняю сестре с самодовольной улыбкой на губах. Будто бы не Тори, а я – талантливый художник. – Очень красиво, – восклицает сестра, прижимая ладонь ко рту. А затем переводит ошарашенный взгляд на Вику. – Помнишь мою идею с тату? – спрашиваю сестру и, дождавшись ответного кивка, продолжаю. – Попросил Вику эскиз сделать. Она обалденная художница. – Здорово, и как мне сесть? – Кира начинает ерзать на месте, крайне возбужденная от такой перспективы. – Сиди, как сидишь. Расслабленно. Не обращай на меня внимания. Будем болтать, а я буду рисовать, – не прекращая водить карандашом по листку бумаги, с улыбкой на лице говорит Тори. – Хорошо, так я умею, – пожимает плечами Кира, щурясь от вышедшего из-за туч солнышка. В кармане вибрирует телефон. Вытянув его, вижу на экране высвеченное имя друга. – Черт, я сейчас, девочки, – подрываюсь с места, как ошпаренный, и отойдя в сторону, спешу ответить. – Hola! – слышу в трубке радостный голос Марко. – Привет, братишка! – Ты куда пропал? Я три дня не могу дозвониться до тебя! – слышу нотки истерики в его голосе. Похоже, и правда, дело серьезное. – Были небольшие проблемы с телефоном. Что там у тебя? – Лукас, полная хрень творится. Ты мне нужен срочно! Ты понимаешь, что отборочный заезд уже через месяц, а у тебя болид не обкатан, не настроен под тебя! – Марко, не переживай, успеем. Я никак не могу сейчас уехать. Сестру только через неделю выписывают, а документы будут готовы через месяц. – Лукас, послушай меня, – перебивает меня Марко. – Это очень серьезно. У тебя есть еще неделя, не больше. Ты же не хочешь там на фиг разбиться? Или прийти после Гонсало? – Гонсало – аутсайдер, я никогда не приду после него, – от одного только имени этого придурка завожусь не на шутку. – Лукас, Карлос просил передать тебе, что, если ты не появишься в Барселоне в понедельник, он вычеркивает нас из списков. – Черт, – вздыхаю, понимая, что выхода у меня, и правда, нет. – Ладно, я понял, через неделю буду. – Кладу трубку и сжимаю мобильник до хруста пластмассы. Повернув голову в сторону девчонок, вижу сестренку. Худенькая, с белыми волнистыми волосами. Полная противоположность мне. Моя маленькая Булочка… Чуть поодаль, в турецкой позе, сидит Тори и, слегка наклонив голову в бок, старательно рисует сестру. Красивая. Хочется ее, до одури. И не только ее тело. Хочется ее душу. Хочется постоянно быть в ее мыслях, в ее сердце. Не знаю, как она смогла это сделать, за такой короткий промежуток времени, но забралась глубоко под кожу. И теперь только с мясом вырывать. – Лукас, ты говорил маме про мою выписку? – спрашивает Кира, когда я подхожу к ним. – Да, милая, – присаживаюсь рядом с сестрой, убирая в карман телефон. – Твои документы уже на оформлении. Виза должна быть готова через пару недель. – Здорово, так хочется к морю, – мечтательно протягивает сестренка. – К морю? – поднимает на нас удивленный взгляд Тори. – Да, Лукас не говорил? – щебечет сестра. – Он везет меня в Испанию этим летом. – Ух, ты, здорово, – в зеленых омутах Тори появляется немного тоски, но она пытается скрыть ее улыбкой. – Всегда мечтала путешествовать. Гауди – один из моих любимых архитекторов. – Гауди – это Барселона, – ухмыляюсь, не подавая виду. А внутри – словно пружина сжимается. Шесть дней… всего лишь шесть дней у меня. Оставшиеся пятнадцать минут девочки заняты разговорами о всяческих женских штучках. Я не вслушиваюсь, погружаюсь в свои мысли. Черт, я ведь прекрасно понимаю, что больше не вернусь сюда. Заберу, как и хотел, Киру. Отец уже несколько месяцев торопит меня. Держит для меня место исполнительного директора одного из своих филиалов в Барселоне. Даже квартиру мне купил. Все идет по плану, только чувство, что с уездом я теряю что-то важное, никак не отпускает. Проводив Киру до палаты, выхожу обратно. Тори уже успела прибраться и стоит в ожидании меня со свернутым одеялом в руках. Я забираю его и, взяв ее за руку, веду в сторону машины. Иду молча, опустив перед собой взгляд. Растерян, дезориентирован. Давно уже в душе не было столько смятения. Тори же – наоборот. Как никогда весела и, кажется, начинает опускать свою броню. Мы выезжаем на дорогу. Я смотрю строго перед собой, делая вид, что неотрывно слежу за движением. – Слушай, давай к речке подъедем? – слышится ее взволнованный возглас. – Я помню, в детстве мы часто сюда на велосипедах ездили, – затягивая волосы в высокий хвост, она с таким нетерпением смотрит в сторону реки, чуть ли не подпрыгивая на сидении. – Как скажешь, Neсa, – прочистив горло, ухмыляюсь. – Тем более, до твоей смены у нас еще целый час в запасе, – посмотрев на часы, сворачиваю с дороги. Подъехав к берегу, паркуюсь, и не успеваю выйти, чтобы открыть ей дверь, как Тори уже со все ног мчится к кромке воды. Присаживается на самом краю и опускает свою тоненькую ручку в воду. Наслаждаясь ее детской непосредственностью, не спеша подхожу и присаживаюсь рядом. – Здесь все так же, как и десять лет назад. Словно цивилизация стороной обошла это место, – повернувшись ко мне вполоборота, улыбается она. А я глаз не могу оторвать от ее ямочек на щеках, от ее растрепанных от ветра волос. – Это хорошо или плохо? – спрашиваю, а голос снова выдает волнение. – Хорошо, – поворачивается она ко мне, и при виде ее задорной улыбки, радостного взгляда, в груди что-то сжимает. Странное и позабытое чувство. – Искупаемся? – бросаю ей вызов, стягивая с головы кепку. – Нет, давай лучше без экстрима посидим, поболтаем, – качает она головой, подходя ко мне. – Так скучно? – надуваю губы, снова защищаясь маской. – Лукас, ты мне нравишься такой, – присаживается она рядом и, проведя рукой по взлохмаченным волосам, смотрит в глаза. – Какой? – Такой, как сегодня. Без лишней шелухи, без твоей придурковатости неуместной. Ты сегодня открылся впервые за все наше общение, – пожимает она плечами и, открыв рюкзак, снова достает оттуда листки бумаги. – Тебе показалось, Тори, придурковатость – мое второе имя, – смеюсь, отходя к стоящей у берега иве. Присаживаюсь у ствола дерева и подзываю ее. – Вот, держи, – протягивает она мне несколько листков. – Я сделала несколько вариантов, какой понравится больше, – поясняет Тори. Я опускаю взгляд и вижу несколько портретов Киры. Под разным ракурсом, но на каждом из них она именно такая, какой вижу ее я. Живая, жизнерадостная девочка. Мой маленький ангел. – Круто как. Можно я их все заберу, покажу своему тату-мастеру? – Конечно, это ведь твое, – смеется Тори и хитро прищуривается. – Что? – уже понимаю, что девчонка что-то задумала. – Можешь снять майку? – Для тебя я могу снять все, – улыбаюсь, на что Тори прыскает и толкает меня в плечо. – Нет, умник, я просто хотела рассмотреть твои тату, – так смешно глаза закатывает. Стягиваю майку, оголяя торс. – Облокотись руками о колени, – говорит она и отсаживается немножко назад. – Так? – спрашиваю я, принимая заданную позу. – Отлично! – теперь в ее голосе нет и намека на смех. – Можешь так посидеть немножко? Хочу нарисовать. Я устремляю взор к горизонту, ничего не отвечая красотке. Несколько минут мы сидим в полной тишине. Вокруг только звуки природы и шорох карандаша о бумагу. – Ты ее очень любишь. Это видно за версту, – внезапно нарушает молчание Тори, а я несколько первых секунд даже не могу понять, о чем речь. – Она моя семья. А семья для меня – самое важное, – догадавшись, о чем говорит Тори, отвечаю ей практически с минутной задержкой. – Что с ней случилось? Она такая хорошенькая. Совсем не похожа на наркоманку. Почему она там? – доносится тихий голос Тори со спины. Я не поворачиваюсь к ней. Вырываю горсть травинок и, взяв одну в рот, крепко сжимаю кулаки. Но, раз приоткрыл перед ней дверь в тайную комнату, глупо уходить от ответа. – Моя мать повернута на моем отчиме, – прочистив горло, охрипшим голосом начинаю рассказ. Не знаю даже, с чего начать. Так много боли и разочарований за последнюю пару лет. – У них всю жизнь – постоянные качели. Он без конца находит молоденьких любовниц, а она вытягивает его из чужих постелей и тащит обратно. На нас с сестрой у нее времени и желания совсем нет. Пока я был в России, присматривал за Кирой. Мы всегда были очень близки. А когда отец забрал меня в Валенсию, она осталась совсем одна. Я уехал на пять лет, бросив ее. Кира связалась с нехорошей компанией. Один хмырь, увидев, что девчонка из обеспеченной семьи, взял ее в оборот. Влюбил в себя дурочку. Ну, а что. Гонял на байке, весь такой брутал в кожаном жилете, – сплевываю в сторону, ощущая привкус горечи. Не могу спокойно говорить об этом. – Подсадил на наркоту ее. Начал вытягивать деньги. Мать быстро лавочку прикрыла. С детьми-то она не привыкла церемониться. Тот понял, что с Кирой ловить особо нечего, недолго думая, бросил ее. Сестра наглоталась какой-то дряни наркотической, решила с собой покончить. Лежала в своей комнате целые сутки в таком состоянии. Мать даже не удосужилась заглянуть к ней. Я как раз вернулся в тот день в Россию. И застал ее такой. Это был самый страшный день в моей жизни, – перехожу на шепот. От Тори – ни одного звука. Слушает. Поражена. Конечно, я ведь совсем не тот, кем кажусь с первого взгляда. – С тех пор я поклялся никогда не оставлять ее одну. Киру откачали. Положили в лечебницу. Мать к ней ни разу так и не ездила. Предложила оплатить лечение, но я послал ее к чертям. Сам оплатил все. А теперь ее наконец-то выписывают. Через два месяца документы будут готовы. И я заберу ее в Испанию. – Ты уезжаешь обратно? – слышится ее тихий голос. Поворачиваю голову и встречаю полный грусти взгляд. Сглатываю ком, образовавшийся в горле. Черт, как же мне признаться ей, что уезжаю совсем скоро. Даже двух месяцев у нас нет. – Уезжаю, жду тебя гости на каникулах, – улыбаюсь, ругая себя за малодушие. – Смотри, я приеду, – улыбается Тори и, опустив взгляд, продолжает рисовать. – Я тебя понимаю, ты молодец, что не оставляешь сестрёнку, – внезапно начинает говорить она. Я подсаживаюсь к ней, не сводя глаз с горизонта. И правда, место очень красивое. – В моей семье тоже не все гладко, – хмурится она и, отложив в сторону листки, двигается еще ближе ко мне. Теперь наши ладони соприкасаются. Я накрываю ее руку своей, в ответ на что уголки ее губ приподнимаются в несмелой улыбке. – У мамы странная способность выбирать отвратительных мужчин. Про своего отца я тебе рассказывала. Полиного папу мама встретила, когда мне было пять лет. Ухаживал красиво. Со мной был добр, с мамой – невероятно чуток и нежен. Одаривал подарками. Через полгода мама вышла за него замуж. Забеременела Полей. И тут началось. Помню, как в первый раз он пришел домой в такой состоянии. Пьяный, агрессивный, неадекватный. Измолотил беременную маму. Приревновал ее к соседу нашему. Вроде как мама с ним тайно встречается. Бред полнейший. А его не переубедить в обратном. Я бросилась на ее защиту. Меня, словно котенка, к стене отшвырнул. На следующий день, протрезвев, слезно ползал в ногах у мамы, умолял простить его. Что больше так не будет. Повез нас на море, – от ее рассказа трясучка накрывает. А она обо всем так спокойно рассказывает, неужели для Тори все это стало обыденностью? – Случай повторился месяцев через восемь, – продолжает она рассказ, не замечая во мне изменений. – Полька новорожденная была. Плакала ночи напролет. Мама – словно привидение, ходила. Отчим снова пьяный заявился. Снова избил маму. Я тогда, правда, от страха спряталась под кроватью за чемоданом старым. Он меня не нашел. Мама снова простила. Уходить-то особо некуда было. Боялась, что не сможет прокормить нас с сестренкой. Так продолжалось в течение пяти лет. Он превращался то в доброго заботливого мужа, то снова был агрессивным тираном. Но последним стал случай, когда он начал домогаться до меня. Мне тогда двенадцать исполнилось. Он сначала маму избил, а потом, как обычно, ко мне в комнату заявился. Называл меня ведьмой, говорил, что околдовала его. Стал с меня одежду стягивать, и набросился. Я от испуга сжалась в комок, не могу даже рукой пошевелить, не то, что отбиться. А в маму словно дьявол вселился. Она его так отметелила! Вызывала полицию. Его забрали. Посадили на несколько лет. Он угрожал, что выйдет, прибьет нас. За решеткой ему еще срок накинули. Кого-то убил в тюрьме. В общем, со дня на день он может выйти. И я даже думать не хочу, что будет, если он заявится к нам. Я поднимаю на нее взгляд, а Тори, как ни в чем не бывало, с грустной улыбкой смотрит на тихую гладь воды. А у меня внутри дикая ярость клокочет. Черт возьми, бедная девчонка. И защитить-то ее некому от больного ублюдка. Вскакиваю с места и, подойдя к воде, чтобы успокоиться, умываю лицо и шею. Скулы сводит от напряжения. Не могу объяснить, почему, но ее боль – словно боль родного человека. Словно боль Киры. Попадись мне на пути этот ублюдок больной, порву его на лоскуты. – Тори, – подхожу к ней близко-близко. Она сидит на том же месте, только испуганно смотрит на меня. – Тори, пообещай одно, – присаживаюсь на колени возле ее ног, заключая в ладони ее лицо. – Где бы я ни был. Как только тебе будет грозить опасность, ты звонишь мне. Поняла? – Ты ведь улетаешь в другую страну, – улыбается она и пожимает плечами. – Да и не волнуйся, Лукас. Я привыкла заботиться о себе сама. И сейчас смогу. И сестру, и маму в обиду не дам. Я отворачиваюсь, чертыхаясь про себя. – Ты первы, кому я это рассказываю. Просто, услышав твою историю с Кирой, увидев тебя там, с сестрой, я поняла, что ты, как никто другой, поймешь меня. Не знаю, почему, но в тебе я вижу родственную душу, – от ее слов мне хочется удавится. Я продолжаю сидеть, отвернувшись от нее, опустив вниз голову. – Эй, Лукас! – смеется она, слегка подталкивая меня. – Не становись таким. Верни мне Лукаса придурка, – я поднимаю на нее удивлённый взгляд и вижу смятение в ее взгляде. Она боится, что оттолкнула меня. Преодолев себя, улыбаюсь и присаживаюсь с ней рядом. Видимо, девочка не привыкла видеть сочувствие в чужих глазах. – Я помогу тебе, – говорю ей, словно ничего не произошло. – С чем? – удивленно смотрит она на меня. – С тем придурком из института, – хмыкаю и наступаю на нее, нависая сверху. Стараюсь своей близостью выкинуть все лишнее из ее головы. – Мордобой тут не поможет. Он станет героем, а я – еще большим изгоем, – хмурится Тори, несмело касаясь моих ключиц. – Нет, Neсa. Мордобой – не вариант. Есть идея получше,– улыбаюсь, оставляя легкий поцелуй на ее приоткрытых губах. Тори шумно вдыхает, а я, отстранившись, любуюсь ею. Достаю телефон из кармана и набираю номер. – Ты куда звонишь? – смеется она, пребывая в полном изумлении. Игнорируя ее вопрос, жду ответа. – Алло, привет, чувак, это Лукас. Помнишь, мы сегодня в коридоре института встретились? Ты меня звал на завтрашнюю тусу, – чересчур бодрым голосом говорю собеседнику. – Да, конечно, буду рад тебя видеть, – восклицает радостный Илья. – Скажи, а Дима… – поворачиваюсь к Тори. – Как его фамилия? – шепотом спрашиваю ее. – Игнатов, – отвечает она, продолжая удивленно на меня смотреть. – Дима Игнатов будет? – спрашиваю Илью. – Да, он ни одну вечеринку мою не пропускает, – хвастается он. – Ок, только не говори никому, что я буду. Пусть сюрпризом будет. И еще, я со своей девушкой приду. – Оу, конечно, чувак, круто! – вопит Илья, но я уже сбрасываю вызов. Поворачиваюсь к Тори. Она смотрит на меня, как на умалишенного. – Завтра мы идем на вечеринку к твоему одногруппнику. Оденься пороскошней, Neсa, мы утрем им носы. Наша пара будет самой яркой, – присаживаюсь рядом с ней и в ожидании заглядываю в глаза. – С тобой точно не соскучишься, – улыбается Тори. – Что значит вот эта твоя тату? – показывает она на надпись, сделанную в области сердца. – Когда-нибудь я раскрою тебе эту тайну, – подмигиваю и притягиваю ее к себе. Тори доверчиво льнет ко мне. – Ты необыкновенный, Лукас да Сильва. Не знаю, настоящий ли ты, или плод моего разгулявшегося воображения. Но ты способен любую тьму рассеять свои сиянием, – сколько нежности в ее глазах. Пораженный ее словами, я приближаюсь к ее лицу, и не могу отвести глаз от ее губ приоткрытых. Не спрашивая разрешения, провожу по ним большим пальцем. Тори замерла в ожидании, даже не дышит. Снова удивляюсь тому, какой чистой она мне кажется. Накрываю ее губы поцелуем. До чего хочется ее. В висках стучит, внизу все каменное. Но уже через несколько секунд Тори отталкивает меня. – Поехали, у меня смена через двадцать минут, – и улыбка виноватая на распухших губах. Черт, проще вовсе на нее не смотреть. А то сорвусь, ей Богу. – Ты так и не сказала, для чего вкалываешь столько, – забираю все это время лежащую на траве майку и, натянув на себя, ухожу к машине. Тори, собрав сумки, спешит вслед за мной. – Сестренка танцами занимается, нужны деньги на занятия и для поездки на турнир. – У тебя большое доброе сердце, Виктория, – улыбаюсь, выезжая на дорогу. – Ничуть не больше твоего, Лукас, – кладет она голову на мое плечо, а я и рад этому. Оставляю легкий поцелуй на ее макушке и полной грудью вдыхаю ее аромат. Черт, в паху буквально все трещит и сводит от напряжения. Невероятная девчонка. Доставив ее до ресторана, обещаю забрать после смены. Тори отнекивается, говорит, что ее довозит Боря, парень, с которым мы столкнулись на гонке. Ага, как бы ни так. Теперь это буду делать я. По крайней мере, пока нахожусь здесь. Тори показывает мне язык на прощание и, скорчив смешную рожицу, уходит в здание. Устало откинувшись на сидение, смотрю на часы и думаю, где бы скоротать ближайший вечерок. Помнится, Граф что-то про вечеринку говорил… У Графа все, как всегда. Полный хаос, куча незнакомого народа и выпивка рекой. Устало опускаюсь в кресло, открывая банку пива. – Чего такой хмурый? – подсаживается рядом друг. А я невидящим взглядом осматриваю помещение. Музыка гремит вовсю, посреди комнаты танцуют полуголые девушки. Странно от мыслей, что мне когда-то все это нравилось. А сейчас взгляд ни за одну не цепляется. Башка только ею забита. Хм… удивительно то, что даже Булочку мою вытеснила. Neсa. – Марко звонил. Нужно быть через неделю в Барселоне, иначе меня не допустят к соревнованиям, – сделав еще один глоток, отвечаю Графу. – Хреново, чувак. И что делать? – Хотел попросить тебя помощи. Киру выписывают через пару недель. Заберешь ее из больнички? Посадишь ко мне на самолет? Не хочу ее доверять матери, – поворачиваюсь к другу и, увидев в его глазах решимость и готовность помочь, немного расслабляюсь. – Без проблем, чувак, – озвучивает мои мысли Граф. – Ты чего такой потерянный? Ты ведь мечтал об этом: гонки, Испания, твоя семья. Наконец-то все получается, а на тебе лица нет, – спрашивает Граф, а я только пожимаю плечами. Поймет ли он, если скажу. – Девчонка эта из головы не идет… художница. – Эй, Лука, брат, заканчивай, а? – чуть ли не подскакивает он с места. – Ты разве забыл, в каком дерьме после Аньки был?! Я тебя умоляю, баба – это последнее, о чем заморачиваться нужно. Смотри, вон, сколько их, – указывает на танцующих перед нами. – Выбирай любую, сдалась тебе эта девчонка. – В том то и дело, что ее только хочу. Ладно, я поехал, – поставив едва начатую банку с алкоголем на стол, решаю, что пора валить. Здесь точно мне сегодня не место. – Куда? – Граф смотрит на меня ошарашенным взглядом. Похоже, и правда, со мной сегодня странные вещи творятся. Сам себя не узнаю. – Тори с работы нужно забрать, – пожимаю ему руку. – Эй, ты точно в ручного пса превратился. Чего вцепился в девчонку? Все равно ведь не судьба вам. Ты там, она здесь. – Да знаю я, обещал ей в одном деле помочь. А обещания нужно выполнять, – хмыкаю и поворачиваюсь к выходу. По пути к ресторану постоянно прокручиваю в голове ситуацию. Черт возьми, как бы ни было это паршиво, но Граф прав. Нужно хотя бы раз в жизни поступить правильно. Не заманивать, не сближаться. Вот помогу завтра разобраться с надоедливым бывшим, и исчезну из ее жизни. Через пятнадцать минут после приезда, Тори наконец-таки выходит из здания. Я стою в ожидании ее, облокотившись о капот машины. – Привет, красавчик, – на ее лице счастливая улыбка, а глаза буквально светятся. Подбежав ко мне, она заключает меня в объятия. Я утыкаюсь носом ей в волосы и зажмуриваюсь от охвативших эмоций. Черт возьми, это будет намного сложнее, чем мне казалось. – Завтра мама уезжает в командировку, – отстранившись от меня, Тори усаживается в машину. – После вечеринки приглашаю в гости. Хочу познакомить вас с Полей, – смеется она и хитро прищуривается. Кокетка. А я в секунды заряжаюсь ее позитивом. – Буду рад, – улыбаюсь ей, вдавливая в пол педаль газа. Зачем соглашаюсь? Ведь время на исходе. Но с каждой секундой вязну в ней все больше и больше. Глава 5 Тори За сегодняшний день я, наверное, раза четыре перемерила свой гардероб. «Оденься погорячее», – улыбаюсь словам Лукаса, рассматривая себя в зеркало. Можно погорячее, только вот у меня одни джинсы да шорты длиной по колено. Пришлось вызывать подмогу в лице Машки и ее нарядов. Еще пару часов переодеваний в режиме нон-стоп, и образ горячей красотки готов: макияж смоки айс, распущенные волосы и коротенькое платье. Да, хорошо, что мама в командировке. Увидь она меня в таком виде, ее бы точно удар хватил. И все, вроде бы, как надо. Но за полчаса до назначенного Лукасом времени у меня началась трясучка. От нервов зуб на зуб не попадал. Машка и тут нашла лекарство. По бокалу вина – и нервы спокойны, и дамы довольны. Наказав сестренке вести себя хорошо в мое отсутствие, попрощавшись с подругой, я при полном параде спустилась вниз к ожидающей меня красной Феррари. Ох, и посворачивали себе шеи любопытные соседи. Сегодня прям день фурора намечается. Лукас, ожидающий меня у машины, окинув голодным, смущающим взглядом и пробормотав что-то на испанском, притянул к себе для жаркого поцелуя. Надо ли говорить, что после его близости я еле нашла в себе силы добраться до машины? И вот мы едем по вечернему городу в его супер-тачке. Лукас выглядит горячо: черная кожанка с воротником стойкой, белая обтягивающая футболка, темные джинсы, стильная бейсболка. Длинные смуглые пальцы крепко сжимают руль. А я никак не могу перестать представлять эти руки, ласкающие мои бедра. – Nena, о чем думаешь? – хитро косится он на меня. Ох, уж эта улыбка его, всего лишь кривая линия, а сердце запускает похлеще адреналина. – Думаю о том, насколько стильно ты выглядишь, у тебя свое направление в моде? – озвучиваю свои мысли, не спуская с него глаз. Лукас смеется и, не поворачиваясь ко мне, восклицает: – Господи, спасибо тебе! – возносит он руки к небесам. – Наконец-то эта упрямая девчонка начала видеть во мне что-то хорошее. – Я всегда видела в тебе хорошее, просто своей придурковатостью ты мешал мне признавать это, – закатываю глаза от того, что даже серьезную беседу он смог превратить в шутку. – Я одеваюсь не для того, чтобы привлекать внимание. Мне просто нравится чувствовать себя комфортно и носить то, что мне идет, – не отводя взгляда от дороги, отвечает Лукас. А я ловлю себя на мысли, что он похож на хамелеона. Как только мне начинает казаться, что я раскусила этого парня, он делает что-то такое, что переворачивает мое представление о нем с ног на голову. – Без какой вещи гардероба тебя невозможно представить? – спрашиваю его, стараясь узнать о нем побольше. – Без бермудов и кепки, – улыбается Лукас. – Сними кепку. – Зачем? – поворачивается он, окидывая меня удивленным взглядом. – У тебя крутая стрижка, хочу насладиться видом, – хмыкаю, думая о том, что слишком много вина налила мне Маша перед выходом. И куда делась моя скромность? – Детка, ты меня клеишь? – смеется он, смотря на меня с подозрением. – Детка, мы ведь должны заявиться на эту вечеринку, как пара, вот, в роль вживаюсь, – невинно хлопаю глазками и пожимаю плечами. – В таком случае, нужно скорее переходить к контактным формам общения, - не остается в долгу Лукас. Через пятнадцать минут мы на месте. Лукас паркует машину возле частного двухэтажного дома. Если честно, даже не помню, кто этот Илья. Да и вообще не уверена в идее. Но идти под руку с этим горячим парнем ни за что не откажусь. Мы выходим из тачки, и Лукас притягивает меня к себе за талию. Он делает это так сильно, что правым боком я чувствую жар его тела. Господи, да я сама уже горю. Как выдержать этот вечер, и не отдаться ему на заднем сидении Фэри? Лукас звонит в ворота, и дверь, словно по волшебству, тут же открывается. Будто нас ждали. – Вау, это же Лукас да Силва! – восторженно кричит темноволосый парень в полосатой футболке. – Ага, и тебе привет, – хмыкает Лукас и, отодвинув его в сторону, затаскивает меня во двор. Под удивленные взгляды толпы мы проходим к эпицентру вечеринки. Я вижу, как нам навстречу на всех парах несется какой-то парень, не спуская с Лукаса восторженного взгляда. Видимо, это и есть хозяин праздника. – Лукас, привет! – пожимает он ему руку. – Пойдем, я тебя представлю, – говорит блондин, а затем замечает меня, стоящую рядом, и, увидев наши сцепленные руки, немного теряется. – Тори твоя девушка? – а сколько удивления-то в глазах! Конечно, куда мне, местному изгою. – Да, какие-то проблемы? – голос Лукаса в момент становится жестким и холодным. А сам он весь напряжен, словно струна натянутая. – Нет, что ты, – тут же отнекивается Илья и, несмело улыбнувшись, ведет нас к диджейской установке. Что-то шепнув парню, Илья берет микрофон в руки и кричит на весь двор. – Народ! У нас сегодня особый гость! Победитель Гран При Формулы 1 прошлого года, член команды Феррари! Лукас да Силва! – словно профессиональный ведущий, представляет моего «звездного парня» хозяин вечера. А я в очередной раз ловлю себя на мысли, что совсем успела забыть о том, что Лукас у нас знаменитость. Илья передает микрофон стоящему рядом со мной Лукасу. Тот, в свою очередь, ничуть не растерявшись, принимает его и притягивает меня к себе. – Привет, народ! – кричит он, улыбаясь во все тридцать два. – Рад быть здесь! Отличная вечеринка! – его слова сопровождаются одобряющим гулом толпы и восторженными взглядами. – Рад представить вам мою любимую девушку. Тори, – он поворачивается ко мне и оставляет на губах мимолетный поцелуй. – Слышал о недавних неприятных моментах в ее студенческой жизни. Так вот, хотел бы разъяснить ситуацию. Обиженный неудачник, распускающий о моей девушке гадкие слухи, Дима Игнатов! Если ты здесь, я пришел за публичными извинениями. Врукопашную я уже пытался с тобой сойтись, но ты оказался не сторонником драк. А избивать слабый пол не в моих правилах. Предлагаю состязание. Ты и я. Через пятнадцать минут на втором кольце в новом районе. Докажи всем на деле, что ты мужик, – закончив свою речь, Лукас отдает микрофон, смотрящему на него во все глаза Илье и, хитро подмигнув мне, утягивает за собой вниз. А я не могу ни слова из себя вытянуть от охватившего меня ступора. – Гонка! Гонка! – звучат крики из толпы. Не веря своим ушам, я оглядываю скандирующую толпу, и на задних рядах нахожу Диму, с перекошенным от злости лицом. А рядом с ним – его верный шут Сергей. – А если он откажется? – шепчу Лукасу, пока он пожимает руки подошедшим поприветствовать его парням. – Не откажется. Это все равно, что признать свою никчемность. Публично, – хмыкает Лукас, а я успеваю усомниться в этой идее. Как бы дров не наломать. – Лукас, круто! Тори, я знал, что ты хорошая девчонка, – подбегает к нам Илья и пытается меня обнять. Лукас отталкивает его, и прячет меня за собой. – Смотри, все ринулись в новый район. А как нам найти нужное кольцо? – сделав вид, будто не заметил недружелюбного жеста Лукаса, спрашивает Илья. – Не бойся, чувак ты его точно не пропустишь, – смеется Лукас и, притянув меня к себе за шею, уводит к ожидающей нас Фэри. Через десять минут мы на месте. А еще через пять сюда же подъезжает Дима. Он останавливает мерс на линии старта и, опустив стекло, прожигает нас с Лукасом ядовитым взглядом. – Не плачь, малыш, я буду тебе поддаваться, – хохочет Лукас, на что Дима только еще больше свирепеет, выплевывая в наш адрес нецензурные ругательства. – Лукас, не надо. Он неадекватный человек, кто знает, что ему в голову взбредет, – пытаюсь успокоить парня, чувствуя, что запахло жареным. Но Лукас уже на кураже предстоящей гонкой. Лихорадочный блеск его глаз, напряженность позы, все это выдает то, что через десять секунд этот парень будет победителем. И неважно, что сейчас его оппонент – неумелый пацан, далекий от гоночного спорта. Нет. Если бы в тот момент вы были с ним рядом, и на себе прочувствовали исходящую от него энергетику, вы бы поняли, что тут даже легендарный Михаэль Шумахер бессилен. Такой Лукас поразил меня до глубины души. – Тори, ты в безопасности, я не дам тебя в обиду. Он должен ответить за свои поступки, – Лукас сжимает мою ладонь, а я только могу несмело улыбнуться, испуганно смотря по сторонам. Через пару секунд к машинам подходит ведущий и, повернувшись в Димину сторону, озвучивает правила гонки. – Длина трека 400 м. Противника не сталкивать. Едешь по прямой до маячка, обозначающего финиш. Дима кивает и, повернувшись в сторону, что-то говорит сидящему рядом Сереже. Через пару секунд Лукас заводит машину и, дождавшись отмашки, срывается с места, вдавливая педаль газа в пол. Меня буквально вжимает в спинку сидения. Руки впиваются в кожаную обивку. Дух захватывает от ощущения полета. Словно мы с ним – за пределами вечности. Весь путь длится несколько секунд, а столько эмоций пережито… Кажется, я становлюсь любителем экстремальной езды. Оторвав взгляд от дороги, смотрю на Лукаса. Его сосредоточенный взгляд устремлён к горизонту. Движения рук четкие, выверенные до мельчайших деталей. И несмотря на всю собранность и серьезность, я вижу, что сейчас он в своей среде. Он кайфует. Он живет. Ни грамма фальши или показухи. Вот он – настоящий. Наша машина приходит к финишу раньше Диминой на целых три секунды. В обычной жизни это мелочь, а в гоночном спорте – целая вечность. – Так я и думал, – хмыкает Лукас и, повернув голову в мою сторону, посылает мне одну из своих крышесносящих улыбок. Не успеваю я и слова ответить, с левой стороны машины чувствуется сильный толчок, и слышится звук удара. – Вот, урод, – плюется Лукас и, резко затормозив, выпрыгивает из машины. Отстегнув ремни безопасности, я спешу следом за ним. Лукас подбегает к стоящему сзади мерсу и, открыв водительскую дверцу, вытягивает Диму наружу. – Ты охренел, урод?! – кричит он, хватая Диму за грудки. – Это ты охренел! Решил унизить меня прилюдно?! – отталкивает его Дима и переходит в наступление. Парни в ярости. Кажется, что вот-вот прогремит взрыв. – Решил дать тебе попробовать вкус настоящей славы. Еще раз хотя бы глянешь в сторону Тори, я твою башку тупую в зад запихну! – выплевывает Лукас и, замахнувшись, бьет Диму в челюсть. Тот, отскочив на пару шагов, трясет головой и, окинув диким взглядом своего врага, кидается на него. Завязывается драка, и теперь парни представляют себой движущийся клубок тел. – Лукас! Не надо! – кричу я, дрожа всем телом. Лукас валит Диму на пыльный асфальт и молотит кулаками по его физиономии. Через несколько секунд к ним подбегает Илья и, оттянув Лукаса в сторону, пытается удержать их на расстоянии друг от друга. Немного придя в себя, Лукас трясет головой, будто сбрасывая с себя оцепенение. А затем лихорадочно ищет меня в толпе взглядом. Я выбегаю к нему, а Лукас, схватив меня за руку, ведет в сторону машины. Мы молча усаживаемся в Фэри. Лукас резко дает по газам, увозя нас подальше от всего этого сумасшествия. Половину пути мы едем в полном молчании. Я даже глаза боюсь поднять на Лукаса. Мне жутко неудобно от того, что из-за меня его дорогущая машина пострадала. – Прости меня, – внезапно слышится тихий голос Лукаса. – За что? – повернувшись к нему, встречаю на себе виноватый взгляд парня. – За то, что не сдержался, и устроил при тебе мордобой. Хотя ты просила не делать этого, – также тихо отвечает он, переводя усталый взгляд на дорогу. – Я просто за тебя переживала. И твоя машина. Он повредил ее. – Не бери в голову. Это ерунда. Все поправимо, – отмахивается Лукас, накрывая мою коленку своей теплой ладонью. – Поправимо, но стоит много, – отвечаю я, сгорая от стыда. – Тори, не волнуйся. Все в порядке, – теперь его голос приобретает былую бодрость и позитив. Будто и не было несколько минут назад неприятной стычки с Димой. – Я есть хочу, как волк, – улыбается он, глядя на мое растерянное выражение лица. – А еще хочу увидеть твою мини копию, – продолжает он, не дождавшись от меня ответа. А я от его озорной улыбки забываю, как дышать. – Время только восемь вечера. Поехали, сейчас что-нибудь приготовлю, – отвечаю, наконец-то обретя дар речи. – Сначала заедем в магазин. Что сестренка любит? – Сладости. Она у нас жуткая сладкоежка. Но из-за танцев на диетах сидит, – отвечаю, немного подумав. – Что же это за детство такое, если ребенку приходится сидеть на одних диетах? – смотрит он на меня удивленно, словно это по моей инициативе сестра лишена сладостей. – Так, объявляю ночь пожирателей вкусняшек! – восклицает он, не дав возможности возразить. Оставшийся путь до магазина мы беззаботно болтаем и смеемся. Лукас, получивший заряд энергии на сегодняшней мини гонке, не успокаивается ни на секунду. Он скупает в супермаркете практически все сладости. Снова на целую роту солдат. – Поля, мы пришли! – кричу сестре с порога. Лукас заходит следом за мной и, устроившись на мягком пуфике, пытается избавиться от обуви. – Чего расшумелись? – появляется в коридоре сестренка, окидывая нас хмурым взглядом. – Не расшумелись, а зовем тебя поздороваться, – сняв туфли, облегченно вздыхаю и, подойдя к Поле, целую ее в щечку. – Познакомься, это мой друг, Лукас. Лукас, это моя младшая сестренка Полина, – приобняв за плечи Полину, поворачиваюсь в сторону Лукаса. – Привет, красотка! – улыбается Лукас, но, на мое удивление, Полина не спешит расплываться в ответной улыбке. – Ты американец? – вздергивает она бровями и складывает перед собой руки. Ой-ей. Кто-то здесь попал в немилость… – Нет, мой папа бразилец, мама русская. А вообще живу в Испании. Выбирай, что больше нравится, – подмигивает Лукас и подает ей огромный пакет. – Что это? – взяв его в руки, удивленно спрашивает Полина. Лукас, ничего не отвечая, проходит в комнату. – Тебе подарки, – улыбаюсь и, подмигнув сестре, иду вслед за Лукасом. – Это ты? – услышав мое приближение, он поворачивается и указывает на висящий на стене портрет. – Она самая, – скидываю сумочку на диван. – Ты уже тогда красотка была, – произносит Лукас, не отводя глаз от фотографии. – Красотка, сидящая на горшке. А ты – настоящий эксперт, – хмыкаю я. Лукас не успевает ничего ответить, так как в дверях появляется Поля, смотрящая на нас горящими глазами. – Это все мне? – в одной руке она держит упаковку киндеров, а во второй – пачку чипсов. – Вообще-то мы думали, что ты с нами поделишься, – улыбается Лукас, усаживаясь на диван перед телевизором. – Только после ужина, – спешу внести замечания. – Ура! – сестра на всех парах несется в объятия Лукаса. А я стою, ошарашенно глядя на эту картину, и не могу поверить глазам. Моя ли это Полина? – Ладно, голубки, оставляю вас. Пойду, посмотрю, что можно сообразить на ужин, – хмыкаю и направляюсь в кухню. Открыв холодильник, с облегчением вздыхаю. Запасливая мама, как всегда, наготовила на год вперед. Поэтому ограничиваюсь тем, что разогреваю аппетитные голубцы и картошку на гарнир. Достаю овощи и, нарезав их, складываю в салатницу и заправляю соусом. Затем наполняю бокалы апельсиновым соком и направляюсь в гостиную. – Ужин на столе, – говорю я и замолкаю, ошарашенно осматривая помещение. Лукас и Поля, с разных сторон комнаты, прячась за мебелью, словно за баррикадами, и забрасывают друг друга конфетами Скитлс. – Я же вас оставила всего лишь на пятнадцать минут! – вздыхаю, пытаясь оценить масштабы ущерба. В комнате – полный хаос. – Развлекаемся, как можем. Лучше бы помогла, сестра, – кричит вошедшая в раж Полина. – Что ты сделал с моей сестрой? – возмущаюсь, бросая хмурый взгляд на Лукаса. Тот, запустив последний имеющийся у него снаряд в Полину, выпрямляется в полный рост и получает горстью конфет в спину. – Эй, Бачата! Все, перемирие, – кричит он, закрываясь от новых обстрелов. – Ладно, Лукоморье, живи пока, – хмыкает Поля, выбираясь из своего укрытия. – Бачата? Лукоморье? – перевожу удивленный взгляд с одного на другого. – Не бери в голову, пойдем кушать, – отмахивается сестра и направляется в сторону кухни. Лукас, хитро улыбаясь, подходит ко мне и, поцеловав в щечку, шепчет: – У тебя классная сестренка. – Прохвост, – прищуриваюсь и подталкиваю его в сторону кухни. Поужинав, мы перемещаемся к телевизору. Лукас щелкает каналами, сестрёнка занята поеданием киндеров, а я, сидя между ними, просто наслаждаюсь моментом. – О, трасса Каталунья, – восклицает Лукас, включив спортивный канал, где идет трансляция гонок. – Ты на ней будешь гонять? – спрашиваю его, а сама не спускаю глаз с экрана. – Да, – кивает Лукас. – Лукас, ты участвуешь в гонках? – подает голос сестра. – Лукас у нас знаменитость. Победитель Гран-при Испании Формулы-1, – поясняю Полине, пытаясь ввести в краску Лукаса. Но он – не я. И в ответ на мою реплику на его лице появляется самодовольная улыбка. – Ух, ты! И как тебе? – восклицает Полина. – Что – как? – Быть знаменитостью? – Я не знаменитость, – смеется Лукас, переводя на нее взгляд. Я просто люблю машины, люблю скорость, – пожимает он плечами. – Но у тебя наверняка куча фанатов. Особенно на самих соревнованиях, – говорю я. – Да, фанатов много. И, помимо самой гонки, это самое замечательное ощущение на свете. Когда выходишь на почетный пьедестал, тебе вручают кубок, а вокруг – толпа народу, кричащая твое имя. В такие моменты переживаешь невероятные ощущения. – Такая жизнь – мечта, – вздыхает сестренка, дожевывая батончик Сникерс. Ох, кажется мне, сегодня у нее случится передозировка шоколада. – А в обычной жизни, не здесь, в Испании, чем ты любишь заниматься? – спрашивает она. – Мне нравится быть со своей семьей, друзьями. Играть в видео-игры, в карты, устраивать барбекю, – отвечает он, а я, словно кадры кинопленки, вижу перед глазами эту райскую картину. Шикарный двор особняка с личным бассейном, и Лукас, танцующий возле гриля под зажигательный ритм самбы. – Вы поженитесь, и ты заберешь мою сестру к себе в Испанию? – вопрос Полины – словно ушат холодной воды мне на голову. Мы ошарашенно переглядываемся с Лукасом. Я – с хмурым выражением лица, он же – совсем наоборот. – Пф… я поеду только с тобой, сестренка, – говорю я, не дав ему возможности в очередной раз загнать меня в краску. Оставшийся вечер проходит в дружеской теплой обстановке. Мы с Лукасом лежим на диване и смотрим какую-то комедию. Поля отправляется в комнату, жалуясь на то, что теперь из-за нас она будет вынуждена сидеть неделю без хлеба. Ближе к концу фильма Лукасу звонит его друг Граф и приглашает на завтрашнюю вечеринку в его доме. А я, сославшись на позднее время, провожаю его до двери. Долгий горячий поцелуй на ночь и обещание отвезти меня с утра на занятия напрочь лишают меня сна. К утру каждый студент универа знал о вчерашнем инциденте с Димой. А кто не верил слухам, убедился воочию, когда перед самым входом в институт остановилась красная Феррари, и из машины выбралась я. А потом еще Лукас подлил масла в огонь, выбежав, и крикнув на всю улицу: – Nena, вечером едем к Графу! Подмигнув ему, я, красная, как рак, но счастливая, как слон, с нисходящей с губ улыбкой направилась к ожидающим меня Элвису и Машке. Сидя на парах, я наслаждалась затишьем и спокойствием. Впервые за последнюю неделю на меня стали смотреть, как на человека. Не скажу, что очень уж ждала от них одобрения, но в моральном плане так намного проще. На перемене же дела обстояли совсем иначе. Мне снова не давали прохода, только теперь спрашивали, как дела, и вроде как мимоходом узнавали про Лукаса. Честно говоря, это раздражало еще больше. – Ну, красавчик, Лукас! – восторженно вздыхает Машка, подсаживаясь к нам с Элвисом в столовой. – Это же надо. Так все лихо провернул. Дима сейчас аутсайдер, – хмыкает она, поедая салат. – Да, Лукас выдумщик тот еще, – вздыхаю я, лениво ковыряясь вилкой в блюде. – Так вы вместе? – подает голос Элвис. – Не знаю. Вряд ли. Он улетает в Испанию через пару месяцев, – пожимаю плечами, не поднимая глаз. – Ой, Тори, я тебя умоляю! – восклицает подруга. – За два месяца ты его так влюбишь в себя, что он и ехать никуда не захочет. – Маш, ты смешная такая. Парень мыслью об уезде уже два года живет. У него там отец богатый, место в крутой компании, гоночный спорт, учеба сестры. Не все в жизни получается, как хочется. Мы с ним просто не пара, вот и все. Мне кого-нибудь попроще нужно, – стараюсь говорить бодро, но даже сама улавливаю нотки горечи в голосе. – Ты себя вообще слышишь? Попроще, – смеется с меня Маша. – Нет, Элвис, она давно в зеркало смотрелась? – А что не так? – поднимает он удивленный взгляд на Машку. – Да в том-то и дело, что с ее внешностью только конкурсы красоты выигрывать, а она, как закомплексованная дурочка, схоронила себя и ждет, не пойми, чего. – Ты преувеличиваешь, – отмахиваюсь от Машки. – Может, и так, но, Вик, – не сдает позиций подруга. – Нужно отпускать себя, хотя бы иногда. Если он тебе нравится, если тебе с ним классно… будь с ним. Бери в оборот, и не отпускай. Два месяца… пусть так. Кто знает, может, спустя это время, он уедет. А потом вернется за тобой. А если нет… просто проведешь отлично время с красавчиком. Будет, хоть, что вспомнить в старости! – Не знаю, – отворачиваюсь от нее и осматриваю помещение. Понимаю, что в чем-то подруга права. Да и что душой кривить… хочется мне отбросить все сомнения и доводы рассудка, хочется дать слабину и подпустить его к себе. – Чего тут знать, – тем временем добивает Машка мои оставшиеся барьеры. – Хватит бояться. А то так всю жизнь и будешь общаться с такими тихонями и мямлями, как Элвис. – Маша, – хмурюсь на подругу, а Элвис от неожиданности давится куском пиццы. – Ой, Элвис, я не хотела тебя обидеть, – хлопает она его по спине. – Но, мы ведь все знаем, что, несмотря на его талант музыканта, Элвис очень зажатый и скучный. – Маша, прекрати! – спешу обрубить ее. Иногда у Машки совсем тормозов нет. Бедное влюбленное сердце Элвиса. – Прекращу, если ты пообещаешь мне воспользоваться шансом. – Когда вы встречаетесь? – тут же переходит она к делу. Тем временем Элвис поднимается с места и, сославшись на дела, уходит из столовой. – Можно было и не говорить при нем таких вещей. Ты прекрасно знаешь, как он к тебе относится, – отчитываю Машку, чувствуя себя неудобно перед Элвисом. – Я не пара ему. Пусть даже не мечтает, – хмурится Маша, ничуть не проникшись моей речью. Мы поднимаемся из-за стола и, выйдя из столовой, направляемся по коридору в сторону аудитории. – Ты мне не ответила. Когда вы должны увидеться с гонщиком? – спрашивает Машка. – Сегодня его друг позвал нас на вечеринку. Но я хотела позаниматься. Завтра ведь уже в ресторан на смену заступать. – Так, никаких занятий, подруга! И я иду вместе с тобой. Очень мне интересно посмотреть на эту звезду, – ее губы растягиваются в предвкушающей улыбке. А я понимаю, что спорить с Машкой бесполезно, все равно ведь своего добьется. Так что сразу после занятий мы направляемся ко мне домой. Пообедав вместе с Полиной, принимаемся за макияж и прическу. Ох, и постаралась сегодня подруга, не хуже вчерашнего. После двух часов совместной работы, из зеркала на нас смотрели две горячие красотки. А еще через час мы усаживались в красную Феррари. – Nena, ты с каждым днем все горячее, – прикосновение его горячей ладони к моей оголенной коленке разжигает настоящий пожар внизу моего живота. И все, на что хватает у меня сил, это улыбнуться ему. – Ребятки, вообще-то, вы не одни тут, – доносится голос Машки с заднего сидения. – Прости, Маш. Мы забыли про тебя, – хихикаю, подмигивая Лукасу. Но, на удивление, вижу, что он чем-то озабочен. Хмурый взгляд, руль сжимает слишком крепко. – Тори, нам с тобой кое о чем поговорить нужно, наедине, – говорит он в ответ на мой вопросительный взгляд. – Хорошо, все в порядке? – сердце колотится, словно молоток отбойный. Лукас несколько секунд молчит, смотря на дорогу, а потом – словно сбрасывает оцепенение, мотает головой и говорит, слегка улыбнувшись. – Все в порядке. Все идет, как надо, – подмигивает он, возвращая мне хорошее настроение. Через полчаса Лукас паркует машину у дома, возле которого мы с ним и познакомились. На всем пути до квартиры Машка не спускает с нас хитрого взгляда. Поднявшись на второй этаж, Лукас открывает дверь и пропускает вперед нас с подругой. Квартира, как и в прошлый раз, полна народа. Музыка гремит так громко, что даже стены дрожат. Интересно, как мирятся соседи Графа с его бесконечными гулянками. – Привет, брат, – увидев нас на пороге комнаты, подбегает Граф и обнимает Лукаса. – Привет, – Лукас разрывает наши руки и хлопает друга по плечу. – О, и ты сегодня здесь, – улыбается его друг, заметив меня, стоящую за спиной Лукаса. – И я здесь, – теперь уже из-за моей спины подает голос Машка. Граф, заметив ее, расплывается в довольной улыбке и, отодвинув Лукаса, подходит к подруге. – Граф, – подает он ей руку и, дождавшись, когда Машка вложит свою ладонь в его, целует ее. – Маша, – улыбается подруга, польщенная таким вниманием. – Nena, что-нибудь будешь? – спрашивает Лукас, притягивая меня к себе. – Даже не знаю, не хотела пить, – пожимаю плечами, а сама не могу отвести глаз от его потемневшего взгляда. – Тори, как и я, будет виски с колой, – кричит Маша. Лукас вопросительно изгибает брови, а уголки его губ приподнимаются в ленивой улыбке. – Хорошо, виски с колой, – подмигнув мне, он удаляется в противоположную сторону комнаты, оставляя меня с Машкой и Графом. Последний тянет нас в сторону небольшого диванчика. Мы усаживаемся на него. Я молча рассматриваю собравшуюся публику, а Маша с Графом воркуют друг с другом, не переставая. В противоположной стороне помещения вижу Лукаса. Он занят разлитием алкоголя по стаканчикам. Наблюдаю, какие плотоядные взгляды бросают на него другие девушки. Несколько парней подходят к нему, и, обернувшись в их сторону, Лукас здоровается с ними. А еще через несколько секунд к нему подходит какая-то девушка. С виду – очень эффектная, дорого одетая. Лукас поворачивает голову в ее сторону, и я вижу, как изменяется выражение его лица. Девушка улыбается Лукасу и подходит к нему близко-близко. На протяжении их разговора она, словно невзначай, то и дело дотрагивается до него. А еще через несколько минут, глупо хихикая, стягивает с него кепку и надевает на себя. – Кто это? – спрашивает Машка, проследив за моим взглядом. – Упс… пахнет жареным, девчонки, – нараспев протягивает рядом сидящий Граф. – Это бывшая Лукаса. – Давно расстались? – не унимается подруга, в то время как я не могу и слова из себя выдавить. – Полгода назад, но он по ней долго сох. Возможно, и сейчас до конца не справился,– косясь в мою сторону, говорит Граф. – Иди, – подталкивает меня Машка в плечо. – Куда? – перевожу на нее удивленный взгляд. – Иди к ним. Обними его, покажи этой сучке, что он твой, – шипит подруга. – Ух, горячая у тебя подружка, – хохочет Граф, услышав Машкину мотивирующую речь. – Еще чего, – хмурюсь, и отвожу взгляд. А у самой внутри обрывается все. Значит, сердце его несвободно. И хозяйка его только что нарисовалась на моем пути. – Тори, даже не думай сдаваться раньше боя! Посмотри, он то и дело на тебя косится. Видно же за версту, что ему неприятен разговор! – хватается за мою руку Машка. Я поднимаю глаза на Лукаса и встречаю на себе его взволнованный взгляд, но до сих пор стоящая рядом с ним экс-девушка убивает последнюю надежду. – Неприятен, не говорил бы. Все, я ухожу, – встаю с дивана и направляюсь в сторону выхода. – Нет, милая. А ну, сюда иди, – слышу сзади себя недовольный голос подруги, и через несколько секунд Машкина рука крепко хватает мою. Подруга утягивает меня в другой конец зала. Мы становимся возле еще одного стола с выпивкой. Маша, ни слова не говоря, берет первую попавшуюся под руку бутылку спиртного и, налив полный стаканчик, протягивает мне. – Пей, все. Залпом, – подносит его к моим губам и смотрит так свирепо, что у меня даже в мыслях не проскакивает отказаться. Приняв алкоголь из ее рук, замираю в нерешительности. Но Машка, не спуская с меня глаз, кивает головой, в знак того, чтобы я не сомневалась. – Залпом, – повторяет она команду и я, задержав дыхание, опрокидываю в себя алкоголь. Пока пытаюсь отдышаться, Машка наполняет еще один стаканчик янтарной жидкостью, и в один мах выпивает все до дна. – Пойдем, – схватив меня за руку, тянет в сторону танцпола. – А теперь – отрываемся. И не вздумай показывать, что ты хоть чуточку задета. Поняла? – остановившись в самой гуще танцующих, кричит мне на ухо подруга. – Маш, мне кажется, эта идея не очень, – в нерешительности смотрю по сторонам. – У нее сейчас мужика из-под носа уведут, а ей моя идея не нравится. Ты хочешь быть с ним или нет? – вцепившись в мои плечи мертвой хваткой, рычит Машка. – Хочу, – отвечаю шепотом, но она все слышит. – Тогда слушай меня. Сейчас идем танцевать. Зажмуриваюсь и, сделав несколько глубоких вдохов, начинаю двигаться в такт музыке. Никогда не была хорошей актрисой, но сейчас стараюсь изо всех сил. К концу первого трека алкоголь успевает разнестись по венам и одурманить мой голодный организм. Так что ко второму танцу играть ничего не нужно. Мое настроение повышается на несколько баллов. Замечаю боковым зрением, что Лукас успел вернуться к Графу, и сейчас друзья восседают на диванчике, окруженные многочисленными подружками. Но его глаза устремлены только на меня. – Пойдем, еще накатим, – тянет меня за собой Машка. Покорно следую за подругой, понимая, что уже изрядно пьяна. Но, несмотря на приглушенный алкоголем голос разума, послушно выпиваю стакан, заботливо протянутый мне подругой. И снова танцы в окружении подвыпивших девушек и парней. Внезапно чувствую чьи-то руки на своих бедрах и, повернувшись, встречаю на себе похотливый взгляд неизвестного мне парня. – Отвали, – отталкиваю наглеца, на что танцующая рядом Машка подмигивает, довольно улыбнувшись. – Сюда идет, – шепчет подруга, а у меня дрожь по всему телу от ожидания его близости. Через несколько томительных секунд мою талию обвивают самые желанные руки. – Nena, ты сводишь меня с ума, – шепчет он мне на ухо, обжигая теплом своего тела. – Где твоя кепка? – не могу удержаться от провокационного вопроса. Просто сгораю от ревности. – Тебе же я без кепки больше нравлюсь, – ухмыляется он, делая вид, что не понял. – Нравишься, – хмыкаю, и поворачиваюсь к нему. Не тратя ни секунды, притянув меня к себе, он накрывает мои губы поцелуем. Горячим, обжигающим, распаляющим. Или это алкоголь придает его губам столько пикантности? – Te deseo, – говорит он, едва оторвавшись от моих губ. (*«Я хочу тебя» – в переводе с исп.) – Не знаю, что это значит, но твой испанский заводит меня, – хихикаю, обнимая его, утыкаясь носом в основание его шеи. – Тогда я буду говорить только на нем, Nena, – хмыкает он, крепко обнимая меня. – Не хочешь выйти, подышать свежим воздухом? Граф хочет глянуть на повреждения Фэри. Выпускать его из объятий – последнее, что хочется мне. Но я вспоминаю совет своей мудрой подруги и решаю до конца придерживаться выбранной нами тактики. – Я потанцую с Машкой, – улыбаюсь ему. – Будь умницей, – держа мое лицо в руках, он медленно целует меня и, подмигнув, удаляется. А я смотрю ему вслед и задыхаюсь от переполняющих сердце эмоций. – Подруга, пойдем, передохнем, – Машка, словно мой верный телохранитель, снова рядом. Схватив меня за руку, тянет к пустующему диванчику. – Куда это твой потопал? – спрашивает подруга, оглядываясь по сторонам. – На улицу, с Графом. – Прикольный у него друг. Но бабник конченый. Не наш вариант, – кривится Маша. – Правильно, потому что твой вариант – Элвис. – Тори, хватит уже сватать мне своего друга-неудачника. – Ничего себе, неудачник. Да ты знаешь, что их группу пригласили в тур? – Не знаю, по мне он – мямля, – отмахивается Маша, давая понять, что больше не намерена продолжать разговор. – Глупая ты, – вздыхаю, понимая, что до нее не достучаться. Все бы вешалась на таких прохвостов, как Сергей. – Тори, там какая-то девушка не спускает с тебя глаз, – тыкает меня в бок подруга. – И почему-то мне кажется, что она не очень рада тебя здесь видеть, – добавляет Машка, а я, повернув голову в нужном направлении, встречаю на себе свирепый взгляд Кати. Девушка стоит в сторонке в кругу подруг, то и дело посматривая в мою сторону. – Вот сучка, – взрываюсь я от одного ее вида. Поднимаюсь с дивана и направляюсь к ней. – Ты посмотри, кто к нам идет. Новая подстилка Лукаса, – смеется Катя, окидывая меня пренебрежительным взглядом. А я, не тратя времени на разговоры, цепляюсь мертвой хваткой в ее пережжённые волосы. Ох. В свое оправдание могу сказать, что всему виной алкоголь. Да и мадам сама напросилась. Мы сцепились не на жизнь, а на смерть. Я даже подумать не могла раньше, что во мне может быть столько злости и ярости. Что я когда-нибудь буду зачинщицей драки. Катя не отставала. Пару ударов ее ноги все-таки прилетели в цель. Но половины своей шевелюры она лишилась точно. Нас еле оттащили друг от друга. Чьи-то сильные руки тянули меня назад, все никак не давая снова подобраться к ней. Глаза, залитые кровью, не видели перед собой ничего, кроме врага. – Тори, успокойся, – взволнованный голос Лукаса возвращает меня в реальность. – Тише, детка, идем, – притянув к себе, он обнимает меня так крепко, что у меня даже вдохнуть воздух не получается. – Психованная сучка! – доносится яростный вопль Катьки. – Убери ее отсюда! – рычит Лукас, обращаясь, по всей видимости, к Графу. Я пытаюсь извернуться и выпутаться из сковывающих меня объятий, но Лукас не дает мне этого сделать. – Тори, Тори, все, идем, – он тянет меня к выходу. Спустившись по лестнице, выводит в ночную прохладу улицы. – Эй, художница! Сумочку забыла, – догоняет нас Граф и протягивает Лукасу мой аксессуар. – Куда ты меня тащишь? – перевожу затуманенный взгляд на Лукаса. – Домой тебя хочу отвезти, – отвечает он, не поворачиваясь ко мне. Подойдя к машине, снимает ее с сигнализации и открывает для меня дверцу. – Разочарован? – поднимаю на него глаза, а у самой от обиды слезы подкатывают. – Польщен, – хмыкает он и, приблизившись к моему лицу, целует кончик носа. – Не часто из-за меня девушки дерутся. – А это не из-за тебя, много чести, – прищуриваюсь, складывая перед собой руки. В ответ на это Лукас подмигивает мне и, с довольной улыбкой на губах, захлопывает дверь. – Стой, я без Машки не поеду, – вспомнив о подруге, пытаюсь выбраться из машины. – Я здесь! – словно черт из табакерки, выскакивает рядом с машиной Машка и, открыв дверцу, запрыгивает на заднее сидение. Лукас усаживается за руль и, попрощавшись с Графом, срывается с места. Меня раздирают противоречивые чувства и накрывает волна обид на себя, на него, на Катьку (снова спасибо алкоголю), и одновременно с этим хочется веселиться и отрываться. – Я не хочу домой, – хнычу я, дотрагиваясь ладонью до его затылка. Провожу пальцем по контурам тату. – Тори, ты немножко перебрала. Поверь, лучше домой. Завтра с утра еще спасибо скажешь, – слегка повернув голову в мою сторону, говорит он, а затем перехватывает мою руку и, поднеся к губам, оставляет легкий поцелуй на ней. – Надоела мне эта Тори. Правильная, вечно трезвая, – отворачиваюсь от него, горько вздыхая. Со стороны заднего сидения доносится хихиканье подруги. Лукас ничего не отвечает, и через несколько минут его машина останавливается перед подъездом моего дома. На улице накрапывает дождь, и, выбравшись из машины, я расправляю руки, словно крылья, подставляя прохладным каплям свое лицо. – Тори, жду тебя дома, – Машка исчезает в подъезде, тактично оставляя нас наедине. Лукас без лишних слов притягивает меня к себе и накрывает мои мокрые губы своими горячими. Я растворяюсь в его близости, забывая о пространстве и времени. Он то, что нужно мне, чтобы наконец-таки почувствовать себя живой. Счастливой. – Тори, беги домой, промокнешь ведь, – губы Лукаса изгибает нежная улыбка, в то время как он пытается отстраниться. А я смотрю на его длинные намокшие ресницы. Смотрю на то, как капли дождя разбиваются об его плечи на мелкие осколочки. Смотрю на крупицы воды, затерявшиеся в его волосах. И понимаю, что с этой минуты дождь навсегда будет связывать меня с ним. – Плевать, – мотаю головой, не отпуская его. Лукас ухмыляется и, сняв с себя куртку, накидывает мне на плечи. А потом долгим, нежным взглядом смотрит мне в глаза. Кончиком указательного пальца я черчу влажную дорожку по всей длине его шеи и, приподнявшись на носочках, кончиком языка шаловливо провожу по очертаниям его губ. Его восторженная улыбка снова выбивает всю почву из-под ног. – Все, иди. Я завтра заберу тебя после занятий. Нужно будет поговорить, – подталкивает он меня к дому, а сам удаляется к машине. Поднимаюсь по лестнице и, зайдя в квартиру, натыкаюсь на сидящую прямо в коридоре Машу, ожидающую меня. – Ну, как? – спрашивает подруга, я же только пожимаю плечами. Скинув неудобные туфли, прохожу в гостиную. Сестренка лежит на диване перед телевизором. Маша плетется следом за мной и устало опускается на диван рядом с Полиной. Поздоровавшись с сестрой, я направляюсь в свою комнату. Скинув куртку, стягиваю с себя до жути тесное платье. Обратно надеваю кожанку Лукаса, с наслаждением вдыхаю исходящий от нее аромат. Аромат самого желанного в мире парня. Повернув голову, вижу стоящую в дверях Машку, с подозрением смотрящую на меня. – Хочу его, – пресекая ожидаемый вопрос подруги, выпаливаю я и подхожу к окну, окидывая взглядом двор. – Так я и думала, – хмыкает Машка и исчезает в коридоре. А я устало прислоняю горячий лоб к холодной поверхности стекла. Понимаю, что желаю невозможного. Но от этого сердце стучит, словно отбойный молоток. Хочется. Все равно хочется его. Несмотря на все «но» и «если». Может, хотя бы один раз в жизни послать все к чертям и сделать то, о чем буду вспоминать, краснея от стыда? – Вот тебе адрес, езжай, – поворачиваюсь на голос подруги. Маша стоит рядом со мной, протягивая мне клочок бумаги. – Откуда? – беру в руки записку, в неверии поднимая на нее глаза. – Граф дал, – улыбается она. – Езжай, я с Полькой останусь. Мама твоя все равно к обеду приедет. Ничего не заметит, – говорит подруга, вытягивая из шкафа мои любимые рваные джинсы нежно голубого цвета. Ни секунды не раздумывая, будто бы только и ждала этих слов от подруги, надеваю протянутую подругой вещь, застегиваю молнию на куртке и, вызвав такси, выбегаю на улицу. Не могу ни секунды находиться здесь, в душном помещении, и так сгораю от огня, полыхающего внутри. Приехав по указанному адресу, преодолеваю лестницу, перепрыгивая через три ступеньки разом. Голова идет кругом. То ли от алкоголя, то ли от предвкушения. Плевать. Тарабаню в дверь, что есть мочи. Через несколько секунд на пороге показывается Лукас. С оголенным торсом, с удивленными глазами, с сексуальной улыбкой на губах. – Тори? – его хриплый голос – словно удар под дых. Воздуха нет ни на один вдох. Протягиваю дрожащие руки и упираюсь в его горячую грудь. Заталкиваю его внутрь и закрываю за собой дверь. – Где твоя комната? – спрашиваю я шепотом. – Пойдем, – хмурится Лукас, но покорно ведет меня вдоль длинного коридора. Открыв одну из последних комнат, пропускает меня внутрь. Я прохожу и останавливаюсь посредине помещения. Господи, только бы смелости хватило. Лукас проходит к стоящей в углу комнаты кровати. Присаживается на край матраса и в ожидании смотрит на меня. – Лукас да Силва, займись со мной любовью, – решаю идти ва-банк и выпаливаю это на одном дыхании. Несколько секунд он просто смотрит на меня. Молча, будто специально продлевая агонию. – Нет, Тори, – качает он головой, а на его лице проступает столько муки, что на несколько секунд я даже теряюсь. – Ты пьяна. Да и мы не поговорили с тобой. Это будет нечестно, – он прячет лицо в ладонях и устало потирает лоб. – Плевать. Пусть ты уедешь через пару месяцев. Дай мне эту сказку. Будь первым, – я расстегиваю молнию куртки и сбрасываю ее с плеч, оставаясь в одном бюстгальтере. Лукас несколько секунд смотрит на меня потемневшим взглядом, ни слова не говорит. Только желваки на скулах заходятся. – Я красивая? – мой голос предательски дрожит. – Охренеть, какая, – хрипит Лукас и сокрушенно опускает голову на руки. – Мне нужно кое-что сказать тебе, Тори, – усталым голосом произносит он. – Заткнись, Лукас. Или люби меня, или прости и прощай, – выхожу из себя в нетерпении. Сколько можно уже играть? К черту этот блеф. Я и так раскрыла все свои карты. Тут либо «да», либо «нет». – Ven aquн (*в переводе с исп. – «Иди сюда»), – поднимается он с кровати, а его губы изгибает чувственная улыбка. – Что? – переспрашиваю я, немного растерявшись. Издевается? Смеется? Передумал? – Иди ко мне, – громко сглотнув, говорит он срывающимся на шепот голосом. Я делаю несмелый шаг, а он ловит меня, срываясь с места. И уже через секунду я стою лицом к окну, прижатая спиной к его оголенной груди. Горячие, сводящие с ума прикосновения его пальцев вдоль позвоночника разжигают во мне адское пламя. А когда его губы опаляют тонкую кожу моей шеи, последние остатки разума покидают мой одурманенный разум. Оставляя один на один со своим безумием. Его ладони накрывают мою грудь, а я всхлипываю, не сумев сдержать восторга от остроты ощущений. Лукас опускает руку мне между ног и стягивает мои джинсы вместе с трусиками. За окном шумит проливной дождь. Его музыка заглушает мои страхи и сомнения. Лукас целует меня нежно, слегка прикасаясь губами. А его ловкие пальцы творят что-то невообразимое в самом сокровенном местечке. От этой невесомости ощущения настолько остры, что каждое прикосновение просто сводит с ума. Лукас подхватывает меня на руки и осторожно укладывает на мягкие простыни. Я лежу перед ним абсолютно нагая, и чувствую себя безумной. Храброй, живой и счастливой. Не спуская с меня голодного взгляда, Лукас в два счета избавляется от остатков одежды и, не дав времени на побег, накрывает своим гибким горячим телом. Теперь его губы жадные, голодные. Он целует каждый сантиметр моего тела. Я чувствую его возбуждение на своем животе, и меня пробирает волнительная дрожь. Хочу его. И боюсь. Лукас действует не спеша, уделяя должное внимание каждой частичке меня. А когда я вконец расслабляюсь, раздвигает коленом мои ноги. Я чувствую его внутри себя. Чувствую боль и давление между ног. – Ай, – немножко отстранившись, до белизны в пальцах вцепляюсь в его плечи и смотрю испуганными глазами в его, потемневшие. – Тш, – шепчет он, останавливая вторжение. Снова накрывает мои губы поцелуем, возвращая уверенность и доверие. – Eres mi pasiуn y mi locura (в переводе с исп. – «Ты моя страсть и мое безумие») – шепчет он мне на ухо, лаская умелыми пальцами между моих ног. Его испанский – словно мощный афродизиак. Я выгибаюсь дугой по ним, а он спускается поцелуями к моей груди. Лукас снова предпринимает попытку. На это раз действует более медленно и осторожно. Мне снова больно, но он возвращается к моим губам. – Сейчас пройдет, Nena, – движения его бедер рвут все преграды, растягивая меня до предела, до грани. Я вижу, что ему тяжело сдерживать себя. Его руки и скулы сводит от напряжения. – Те deseo, Nena, (в переводе с исп. – «Я тебя хочу») – шепчет он, приходя в движения после фразы. – Estoy loca de ti, («Схожу с ума по тебе») – снова шепот и движения, а затем боль, плавно переходящая в наслаждение. – Мe apasionas, («Ты вызываешь во мне страсть») – снова движение, и уже совсем не больно. – Mi vida, («Жизнь моя») – движение, и по телу разливается сладкая истома. – Mi cielo, («мое небо») – движение. Я не замечаю, как расслабляюсь, и уже вовсю подаюсь ему навстречу. Запускаю пальцы в его густые волосы и утыкаюсь носом в основание шеи. Вдыхаю его запах. Мой. Красивый. Заботливый. Нежный. Я думала, так не бывает. Оргазма в первый раз. Но уже через несколько минут я царапала его спину от наслаждения, сводящего сладкими судорогами мое тело. – Hermosa, («красавица») – он целует мою шею и, приподнявшись на локтях, смотрит на меня долгим, нежным взглядом. – Mi corazуn («сердце мое»), – улыбается он, проводя подушечкой большого пальца вдоль моих скул. – Испанский – второе, что так нравится мне в тебе, – шепчу ему сквозь счастливую улыбку. – А что первое? – он ложится рядом, притягивая меня к себе. – Твоя улыбка, – переворачиваюсь на живот и, приподнявшись на локтях, заглядываю ему в глаза. Лукас смеется и целует мои волосы. – Ты невероятная, Тори, – шепчет он, накручивая на палец локон моих волос. Я ничего не отвечаю. Мое сердце разрывается от счастья и любви. Я прижимаюсь к нему и жадно вдыхаю его аромат. Дождь набирает обороты, а я только сейчас замечаю, что из колонок компьютера звучит приятная медленная композиция. – Ты куда? – удивленно смотрю на него, пока Лукас пытается выбраться из спутанных простыней. – Переключу песню. Забыл из плейлиста удалить, – бурчит он, подбегая к ноутбуку. – Плохие воспоминания? – спрашиваю его, зябко обнимая себя за плечи. Как-то резко холодно стало без его тепла. Лукас не отвечает, что-то переключая в компьютере. – Привет из прошлых отношений? – мой голос бодр, а у самой – болезненным уколом в сердце понимание того, что песня явно о сегодняшней собеседнице Лукаса, так лихо поколебавшей мое спокойствие. – Да, – отвечает он и поворачивается в мою сторону. Я поднимаюсь с кровати и натягиваю на себя его футболку, лежащую рядом. Ни слова не говоря, направляюсь в сторону своей сумочки, лежащей у двери. – Тори, ты обиделась? – в его голосе отчетливо слышится волнение. Я ничего не отвечаю, молча продолжаю рыться в своей сумке. Достаю телефон и, пролистав список аудиозаписей, выбираю нужную и подключаю телефон к колонкам. Лукас молча наблюдает за моими действиями. – Будем создавать новые воспоминания, – улыбаюсь ему, в то время как из динамиков начинают звучать первые аккорды композиции. – Через два месяца уедешь, и там, в далекой стране, услышав эту песню, будешь вспоминать сегодняшний день. Лукас молчит, лишь уголок его рта изгибает печальная улыбка. А я не хочу сейчас грустить. Взяв его ладонь в свою, тяну его на открытый балкон. Дождь прохладными каплями проникает в распахнутое настежь окно. Я подставляю ему руки, практически наполовину высовываясь из окна. – Чокнутая, ты же простудишься, – смеется Лукас и тянет меня на себя. – Счастливая, – хохочу я и обвиваю руками его шею. – Ты любишь дождь? – приближаюсь к его лицу. Между нашими губами жалкие миллиметры пространства. – Не знаю. Наверное, нет, – улыбается он, не понимая моего поведения. – А я люблю. Дождь помог нам встретиться. Сегодня мы стали близки, и снова он с нами. Лукас хочет что-то сказать, но я не даю, прикладывая холодный палец к его горячим губам. – Тш… послушай, – замираю, заглядывая в его глаза. Из колонок динамиков звучит припев песни: Kiss the rain, Целуй дождь, Whenever you need me, Всякий раз, когда нуждаешься во мне. Kiss the rain, Целуй дождь, Whenever I'm gone too long. Когда меня долго нет рядом. If your lips Если твои губы Feel hungry and thirsty, Иссохли и просят воды – Kiss the rain Целуй дождь And wait for the dawn. И жди рассвета. Keep in mind Помни, We're under the same sky, Мы живем под одним небом, And the nights И ночи As empty for me as for you. Пусты для нас обоих. If you feel Если ты чувствуешь, You can't wait 'til morning, Что не сможешь ждать до утра – Kiss the rain, Целуй дождь. Взгляд Лукаса темнеет, его горячие пальцы обжигают своей нежностью мои губы, мои глаза. – Nunca en mi vida voy a olvidarte («Я никогда тебя не забуду»), – шепчет он, и снова неприкрытая грусть в его взгляде. Но я, как всегда, ни слова не понимаю из его испанского. Не успеваю даже спросить, что они значат, как его губы накрывают мои, а руки крепко прижимают к себе. Сегодняшней ночью не будет лишних слов и мыслей, эта ночь дана нам для любви. Глава 6 Тори Хочу сделать официальное заявление. Лукас да Сильва оказывает на меня крайне негативное влияние. Да, да. А как еще объяснить тот факт, что сегодня, в первый раз за всю свою непродолжительную учебу в институте, я прогуливаю занятия? Стыд мне и позор. Ибо вместо скучных лекций я выбрала мягкую постель и объятия самого горячего парня. Который в данный момент готовит утренний кофе. – А вот и завтрак, – улыбается Лукас, появляясь в дверном проеме. Подойдя к постели, он ставит мне на колени небольшой поднос с двумя чашечками свежесваренного кофе и хрустящими тостами с джемом. Ловко перепрыгнув через меня, устраивается рядышком. – Мм, – закрываю от удовольствия глаза, пробуя тост. – Вкусно? – отпив немного кофе, Лукас смотрит на меня в ожидании. – Очень. Ты еще и готовить умеешь? – хихикаю я, когда его губы обжигают поцелуем мое оголенное плечо. – Честно говоря, тосты – это единственное, что я умею…, – хмыкает он, хватая с подноса еду. – И то хорошо, от голода уже не помрем, – смеюсь, откусывая еще. Повернувшись в его сторону, ловлю на себе его взгляд. Странный такой. Можно даже сказать, грустный. Но с чего бы? Я вопросительно изгибаю брови, а он, убрав выбившуюся прядь волос с моего лица, наклоняется и целует меня. Его губы со вкусом черного кофе будят во мне целый ураган эмоций. Я загораюсь в два счета, словно спичка. Отодвигаю в сторону поднос и, перекинув ногу, устраиваюсь сверху него. Лукас запускает руки под мою (его) футболку, накрывая горячими ладонями мою грудь, в то время как его язык творит что-то невообразимое в глубинах моего рта. Я обнимаю его за шею, подаваясь бедрами навстречу. Уже через несколько секунд наше дыхание становится поверхностным, а мои руки лихорадочно пытаются стянуть с него майку. – Nena, – шепчет Лукас, не отстраняясь от моих губ. – Тебе больно будет, нужно подождать, – он упирается своим лбом в мой и до боли сжимает пальцами мои бедра. – Лукас, не будь занудой, – шепчу я, ерзая на нем. Чем моментально добиваю его столь неубедительные доводы. Лукас моментально переворачивает меня на спину и оказывается сверху, снова врываясь языком в мой рот. Быстро избавившись от нательной майки, он снимает с меня футболку и, нагнувшись, обводит языком вершинку моей груди. У меня же пальчики на ногах поджимаются, а внутри в момент вспыхивает пожар. И единственный вопрос – словно набатом бьет в голове – как раньше я жила без этого? Лукас в считанные минуты доводит меня до грани, а затем, не отпуская, удерживает, не давая сорваться с обрыва. Сначала я недовольно хнычу и прошу его дать мне то, что так необходимо. Но Лукас только смеется и, словно издеваясь, в очередной раз подводит к вершине, снова останавливаясь в самый неподходящий момент. Этот самоуверенный наглец хочет, чтобы я начала умолять его. Хочет помучить. Я понимаю его ход, но не могу ничего поделать. К черту гордость и упрямство. Спустя несколько минут я молю его самым постыдным образом, произношу вслух, как он того и хотел, это пошлое слово: кончить. Лукас довольно ухмыляется и, в очередной раз прошептав что-то на своем безупречном испанском, дарит мне долгожданный экстаз. После мы лежим, крепко вцепившись друг в друга, пытаемся выровнять дыхание, наслаждаемся минутами единения. Здесь, в уютном коконе его рук, я чувствую себя невероятно счастливой. Словно в каком-то сне. Но жизнь и проблемы никуда не деваются. Помимо прогулянных лекций, через четыре часа меня ждет смена в ресторане. И ее, как раз таки, пропустить не получится. – Лукас, вызовешь мне такси? – шепчу я куда-то в область его плеча. – Что, я настолько плох был? – хмыкает он и поднимает голову, заглядывая мне в глаза. – Дурачок,– смеюсь, и снова запускаю ладонь в его шевелюру. Ничего не могу поделать, просто с ума схожу по его волосам. – Мне на работу идти сегодня. Переодеться нужно, да и в порядок себя привести не мешало бы. – Я тебя сам отвезу. Душ можешь и у меня принять, – он снова откидывает голову на подушку, перетягивая меня к себе на грудь. Я же ничего не отвечаю. Не знаю, как сказать ему, и не обидеть. Не особо-то хочу встречаться с его матерью. – Nena, серьезно, я тебя не отпущу. Тем более, что нам все-таки поговорить кое о чем нужно, – в его голосе слишком много серьезных нот. А я завороженно смотрю на надпись, сделанную на его шее. – Расскажи мне о них… их так много… – Что ты хочешь знать? – его голос снова хриплый, в ответ на порхающие прикосновения моих пальцев к тату. – Вот эта надпись на твоей шее, Джудо Пасса… – пытаюсь прочесть ее. – Tudo passa, – смеется Лукас с того, как я исковеркала слово. – Это португальский… «Все проходит». И хорошие моменты, и плохие тоже. Я всегда стараюсь наслаждаться каждым радостным мгновением. Эта фраза говорит многое обо мне. – Это точно. Ты именно такой. И это меня притягивает, – приподнимаюсь на локтях, заглядывая в его глаза. – Какой? – улыбается Лукас, а в глубине его глаз зажигается столь полюбившийся мне озорной блеск. – Всегда с неизменной улыбкой на лице, вокруг тебя словно свет… всегда праздник, – пожимаю плечами и опускаю глаза на его грудь. – Я точно не праздник, Тори. Просто к жизни легко отношусь. Вот, смотри на эту тату, – указывает он на надпись на левой руке. – Life is a joke. Не нужно воспринимать жизнь слишком серьезно. Нужно наслаждаться каждым моментом, – пожимает он плечами, улыбаясь. – А что означает этот крест и надпись под ним на спине… Blessed… – Благословенный. Мой отец глубоко верующий человек. Он привил мне любовь к богу. А здесь, на груди, слова клятвы, данные мной ему… А вот здесь, – показывает Лукас на ребро ладони. – Love, – читаю незамысловатую надпись. – Любовь к двум моим близким людям. К отцу и сестренке, – он целует мои волосы и приподнимается с кровати, в поисках звонящего телефона. Подняв с пола аппарат, смотрит на экран и, подмигнув мне, удаляется в коридор. Сквозь приоткрытую дверь я слышу его приглушенный голос и думаю о его словах. – Тори, Граф звонил, – вырывает меня из мыслей голос Лукаса. Он заходит в комнату, присаживаясь рядышком. – Мне нужно в мастерскую съездить. Отдать ему Фэри на ремонт. Хочешь, поехали со мной, хочешь, подожди меня здесь. – Я боюсь здесь одна оставаться, – хмурюсь, подтягивая к груди коленки. – Чего ты боишься? – непонимающе смотрит он на меня. – Твою маму. – Трусишка, – смеется он и, приблизившись, целует меня в губы. – Ее нет. Она на море укатила с отчимом. – Тогда я подожду тебя здесь, – тут же приободряюсь я от хорошей новости. – Искупаюсь пока. А на чем же мы на работу поедем? – Придется на граф-мобиле, – морщится он, надевая бермуды, в ответ на что я закатываю глаза. – Прости, я сам не в восторге. Но мне сегодня еще к Булочке ехать. – Хорошо, – смеюсь с того, как смешно он прыгает на одной ноге, пытаясь натянуть носок. – Мне все равно, на чем ехать. Главное, с тобой, – улыбаюсь, а Лукас целует меня, крепко прижав к себе. Как только за ним закрывается входная дверь, я спешу в душ. Следующие двадцать минут наслаждаюсь теплыми струями воды. Хорошенько вымыв волосы, заматываюсь в полотенце. Стою перед зеркалом, удивляясь тому, насколько красиво выглядит сегодня мое отражение. Нет, я и раньше была ничего, но сейчас мои глаза непривычно яркого, насыщенного оттенка. А зацелованные Лукасом губы так и приковывают к себе взгляд своей сочностью и яркостью. Счастье. Вот, на что способно простое женское счастье. Высушив волосы феном его мамы, стараюсь положить обратно вещь точно так, как она и лежала. Не знаю, почему, но главная женщина этой семьи видится в моем представлении злой колдуньей, способной наложить на меня чары. Ухмыльнувшись своим детским фантазиям, выхожу из ванной и слышу звонок в дверь. От испуга даже подпрыгиваю на месте. Кто это? Лукас говорил, что родители на море. Может, это он, ключи забыл, к примеру? Что толку гадать? Нужно идти разбираться. Подхожу на цыпочках к двери, оттягивая книзу майку Лукаса, сидящую на мне, словно коротенькое платьице. Заглянув в глазок, вижу на лестничной площадке смутно знакомую молодую девушку. Черные длинные волосы, идеальные черты лица. Ярко красные пухлые губы, голубые глаза, подведенные черным карандашом. Черт, настоящая модель, или звезда экрана. Вот только никак не могу вспомнить, где могла видеть ее. Открываю дверь и вопросительно смотрю на нее. Несколько первых секунд девушка окидывает меня изучающим взглядом. Словно оценивая степень моей «опасности». В конце концов, видимо решив, что я не стою ее волнения, ухмыляется и заходит в коридор, наглым образом отталкивая меня в сторону. – А вам кого? – растерявшись ее наглости, я только и могу, что стоять и смотреть ей в спину. – Я к Лукасу, – отвечает она, даже не повернувшись в мою сторону. Скинув босоножки, направляется по коридору прямиком в его спальню. Явно, что дама знает квартиру, как свою. Стоп. Это же вчерашняя собеседница. Его бывшая девушка… Как ее там звали… Аня. – Вообще-то, Лукаса здесь нет, – захожу вслед за ней в комнату. – Странно, мы договаривались с ним, что он меня ждать будет, – пожав плечами, она опирается боком о письменный стол. Бросает полный пренебрежения взгляд на кровать, где сейчас творится настоящий хаос после ночи любви. – А я смотрю, Лукас не меняется, – хмыкает она, обжигая меня арктическим холодом своих голубых глаз. – В смысле? – хмурюсь, до конца не понимая, как себя с ней вести. – В смысле, он всегда был падок на женский пол. И всегда любил злить мамашу тем, что развращал нанятых ею домработниц, – приподняв с пола мой лифчик, она окидывает его брезгливым взглядом и откидывает в сторону. – Я не домработница. Я его девушка, – помимо воли, голос становится грубым и повышается на пару тонов. Не знаю, что она задумала, но уже ненавижу ее. – Милая моя, – хохочет она, поворачиваясь ко мне всем телом. – Его девушка – это я. Была, есть и буду. А ты, кем бы ни была… твое время закончилось. Советую собрать вещички и бежать отсюда. – Ага. Испугалась, коленки дрожат. Видишь, уже пятки сверкают, – хмыкаю я, скрещивая перед собой руки. – Послушай меня, самоуверенная крошка. Я не знаю, что там между вами было и когда. Но теперь в его жизни есть я. И я советовала бы тебе не испытывать мое терпение, – подхожу к ней на вызывающе близкое расстояние, борясь с тошнотой от приторного запаха ее духов. – Он твой? – смеется она, отталкивая меня. А затем, развернувшись, подходит к столу и, триумфально улыбаясь, берет в руки лежащий на дальнем конце поверхности альбом. Как я его раньше не заметила? Открывает его и, противно так ухмыльнувшись, демонстрирует мне. Я подхожу и беру его в свои руки. Листаю. Здесь куча снимков. И кругом – нарисованные женской рукой сердечки. Меня начинает лихорадить от фотографий с изображением счастливой пары. Лукаса и Ани. Лукас выглядит немного по-иному. Другая прическа, фигура более худенькая, да и тату на теле поменьше. Видно, что снимки сделаны давно. Но самое паршивое не это. Его взгляд. То, с какой теплотой и щенячьей нежностью он смотрит на нее, то, как улыбается ей, меня просто убивает. Видно за версту, что этот парень по уши влюблен в красавицу на фото. – Раз он твой, почему это я вместе с ним лечу завтра в Испанию? – добивает она меня вопросом. Я поднимаю на нее растерянный взгляд, буквально ощущая, как к глазам подкатывают слезы. – Что? – не узнаю свой голос. Словно робот. Словно неживой. – А… он не сказал тебе, да? – забирает она из моих застывших рук альбом и кидает его на кровать. – Мы завтра улетаем, крошка. И, как я поняла, Лукас не собирается больше возвращаться сюда. – Ты врешь, – растерянно вожу глазами по пространству комнаты и замечаю в дальнем углу, у тумбочки, небольшой чемодан. – Спроси у него. Или еще лучше, приезжай завтра в половину четвертого в аэропорт. Проводишь нас, помашешь ему платочком. Ладно, зайду позже, – подмигнув мне, она выходит из комнаты и, обувшись, с громким стуком захлопывает за собой дверь. А я стою посредине спальни. Словно статуя. Даже рук поднять не могу. Что все это значит? Он с ней? Они улетают завтра? Будто бы очнувшись от жуткого сна, все еще надеясь, на чудо, судорожно ищу телефон. Выпотрошив свою сумочку и найдя искомое, негнущимися пальцами набираю его номер. – Nena, уже соскучилась? – слышу в трубке его радостный голос, а у самой мысли в голове: «Нет. Она все врет. Вот же он, Лукас. Все такой же, как и этой ночью. Нежный, ласковый. И это его «Nena». Что бы оно ни значило, такое родное и полюбившееся. – Тут твоя Аня приходила, – дрожащим от волнения голосом говорю я и мысленно умоляю его удивиться моим словам, дать мне уверенность в том, что не ждал ее. – Что говорит? – ни секунды не медля, ничуть не удивившись, спрашивает он. А у меня внутри все обрывается. Значит, ждал ее. Значит, ее слова – правда. Неконтролируемый всхлип вырывается из горла. – То есть, это правда? Ты ждал ее?! – Тори, я сейчас буду, – пытается поскорее закончить разговор. А у меня – туман перед глазами. – Лукас, ответь мне одно. Ты улетаешь завтра в Испанию? – Тори… – секундная заминка красноречивее любых слов. – Я сейчас подъеду, и мы поговорим. – Нет, Лукас. Не надо. Я желаю тебе счастливого пути. – Тори, нет! Не бросай трубку! – кричит он. Я сбрасываю вызов, давясь вырывающимися из горла рыданиями. Пытаюсь найти свою одежду. Кое-как справившись с нервной дрожью в руках, одеваюсь и, не желая больше ни секунды оставаться в этой квартире, спешу к выходу. Захлопываю за собой дверь, думая о том, что вместе с ней захлопнулась и дверь в выдуманные мной фантазии. Буквально кубарем скатываюсь со ступенек, смахивая с глаз непрошенные слезы. Лукас – Черт, Граф, давай ключи от своей развалины, – понимая, что Тори больше не поднимет трубку, подбегаю к другу, стоящему возле моей машины. – Эй, полегче, мажор! Моя старушка рассердиться на тебя может! – с обидой в голосе отвечает Граф, поворачиваясь в мою сторону. – Граф, мне сейчас не до приколов. Быстро ключи давай! – протягиваю руку, другой рукой безрезультатно набирая номер Тори на телефоне. – Держи, – бурчит друг, и через секунду мою ладонь холодит металл. Крепко сжимаю связку в руке, подбегая к припаркованной у мастерской машине Графа. Завожу мотор и даю по газам. Старенький форд выдает все, на что способен. Но этого недостаточно, чтобы успеть. К тому времени, как я забегаю в квартиру, она абсолютно пуста. Тори нет. Черт, надо же было Аньке умудриться прийти ко мне домой. Договаривались же, что просто созвонимся. Снова набираю номер Тори, но в ответ – лишенный эмоций голос: абонент вне зоны доступа. – Caray!! (Дерьмо) Телефон летит в стену, разбиваясь на десятки осколков. Скинув кепку на кровать, до боли сжимаю пальцами виски. Вдруг замечаю на кровати раскрытый альбом с нашими с Анькой фотографиями. Черт, этого еще не хватало! Только вчера, вернувшись после той вечеринки, достал, собирался выбросить. Не успел, Тори приехала. Альбом летит в стенку вслед за телефоном. Испытываю жуткое желание сжечь его, но не хочу тратить ни секунды времени. Как же все так совпало! Достаю из шкафа еще один телефон и, достав из разбитого симку, вставляю ее в новый. Спустившись вниз, запрыгиваю в машину и мчусь к ее дому. Не надеюсь на радушный прием, но так просто сдаваться не стану. Звоню в дверь вот уже пару минут, не переставая, просто не убираю палец со звонка. Наконец-то щелкает дверной замок, и с порога на меня удивленно смотрит женщина средних лет. – Здравствуйте, могу я увидеть Тори? – спрашиваю ее, отмечая про себя привлекательную внешность хозяйки квартиры. Особенно приковывают взгляд ее глаза. Я вижу в них свою Тори. – Вики нет дома, она на занятиях, – хмурится женщина, подозрительно осматривая меня. – Простите, – поворачиваюсь, и направляюсь к лестничному пролету. – Ей что-то передать? – летят мне вслед ее слова. – Нет, не стоит, – бросаю я и выбегаю из подъезда. Где же она может быть? Наверняка, у подруги. Но у меня нет ее адреса. Граф… точно, он же общался с Машей. Набираю номер друга, усаживаясь в машину. Но Граф отвечает, что не сохранил Машкиного номера в телефоне. Кладу трубку и устало роняю голову на скрещенные на руле руки. После нескольких минут самобичевания понимаю, что нужно ехать к Булочке. Надо еще как-то сестренке сказать о том, что я уезжаю. А Тори я смогу найти только вечером, на работе. Буду ждать ее под рестораном, хоть до самого утра. Через полчаса я сидел на нашем месте в ожидании сестры. Легкий ветерок доносил со стороны реки едва уловимый запах тины. Птицы, сидящие на ветках старого дерева, радостно щебетали. Солнце слепило так ярко, что невозможно было поднять глаза к небу. Казалось, всем в округе несправедливо хорошо. Похоже, эта весна благосклонна ко всем, кроме меня. – Лукас, привет, братишка! – радостный возглас сестренки вырывает меня из грустных дум. Повернувшись на крик, я вижу бегущую со всех ног Киру. Поднявшись с земли, я подхватываю ее на руки, сжимая в крепких объятиях. – Привет, Булочка! Выглядишь отпадно, – поддеваю указательным пальцем кончик ее носа и улыбаюсь, в ответ на ее обиженную гримасу. – Ой, да ну тебя! Ты же, вроде, сегодня не собирался приезжать, – смотрит она на меня, прищурившись. А я усаживаюсь обратно на прежнее место, подзывая ее к себе. – У меня новость, – говорю ей тихим голосом, стараясь не смотреть на сестру. – Надеюсь, хорошая? – хихикает она, присаживаясь рядышком в турецкой позе. В ответ я только пожимаю плечами и снова прячу взгляд. – Что-то случилось? – теперь в ее голосе волнение. – Да… я обидел одного очень хорошего человечка. И теперь не знаю, что и делать. – Тори? – Кира хватает меня за руку и пытается поймать мой взгляд. – Ты обидел Тори? – Да. – Так я и знала, – хмурится Кира, вздыхая. – Нельзя тебе иметь дело с хорошими девчонками. Твоя натура бабника все портит. – В том-то и дело, что в этот раз все слишком запутано, – наконец-таки поднимаю на нее глаза, собираясь с духом для следующей новости. – Она хорошая девочка. Не такая, как твоя бывшая ведьма, – сестренка переводит взгляд к горизонту. А я в очередной раз любуюсь ее белокурыми кудряшками. И снова поражаюсь, насколько мы с ней не похожи. Ни внешне, ни внутренне. Словно два разных полюса. Но, несмотря на все это, самые близкие и родные друг другу. – Верни ее, Лукас, – Кира поворачивается ко мне, и я поражаюсь, увидев в ее глазах настоящий огонь. – Я постараюсь, – киваю, притягивая к себе ее за шею. – Так, что ты мне сказать хотел? – поднимает она голову, всматриваясь в мои глаза. – Мне нужно уехать раньше в Испанию, – отпускаю сестру. Пытаясь скрыть нервозность, стягиваю с головы кепку. – Звонил Марко. Если я не появлюсь завтра на базе, мой болид снимут с заездов. Я и так там вольной птицей выступаю… – поднимаю на нее взгляд. Кира смотрит себе под ноги, на лице – ни единой эмоции. – А еще и отец звонит. Я ему нужен позарез. Из-за моего отсутствия филиал в Барселоне практически без руководства. – А как же я? – Кира поднимает на меня глаза, и я вижу в них слезы. – Тебя выпишут через пару недель, – придвигаюсь поближе к ней, обнимая за плечи. – Граф заберет тебя. Пока документы не будут готовы, поживешь у него. А потом он посадит тебя на самолет до Испании. Кира ничего не отвечает, но я вижу, что девочка близка к истерике. Губы дрожат, она отворачивается от меня, сжимаясь, словно пружина. – Булочка, пойми, я не могу больше ждать, – присаживаюсь перед ней на колени. – Я не хочу к матери возвращаться, Лукас. Она ко мне ни разу не приходила, – сестренка будто бы не слышит меня. – Тебе и не надо. Всего лишь пару недель у Графа поживешь. И все будет так, как мы и мечтали! Тебя ждет Международный университет Каталонии, отец уже все решил. С сентября ты – студентка. Лето проведем вместе. Вопрос всего в двух неделях, – я притягиваю к себе ее голову, обнимая крепко-крепко. Кира кивает, шмыгая носом, и утыкается лицом мне в грудь. – Справишься, малыш? – шепчу ей, покачивая на руках, словно младенца. – Справлюсь, – сестренка обнимает меня, а я чувствую себя последним дерьмом. Знал ведь, как сложно ей снова остаться одной. После прошлогодних событий она сама не своя. А ведь обещал, что больше никогда не оставлю одну. Черт, ненавижу себя. Попрощавшись с Кирой, вымотанный и обозленный, возвращаюсь к машине. На часах восемь вечера. У Тори смена уже началась. Делать нечего, поеду к ресторану, буду ждать окончания. Черт, да хоть всю ночь просижу. Пока она меня не выслушает, никуда не уйду. Паркуюсь у ресторана и сижу, не спуская глаз с входа. Звучит рингтон телефона, вижу на экране имя Графа: – Брат, ты куда пропал? – судя по голосу, друг явно навеселе. – Дела у меня важные, чего хотел? – не имею ни малейшего желания в данный момент общаться с ним. – Вообще-то мы с ребятами хотели проводы тебе устроить. Вот, в «Отвертке» отдыхаем. – Вчерашней вечеринки мало? Граф, ты мне скажи, Аньке ты обо мне информацию слил? – Какую? – Не строй из себя идиота! – в считанные секунды я выхожу из себя, наконец-таки понимая, кто мне проблем подкинул. – Кто, кроме тебя, мог ей сказать, что я завтра отчаливаю? – Не думал, что это такой секрет, – хмыкает он. – Граф, ты просто кретин. – Спасибо бы сказал. Пока ты там со своей художницей развлекался, я для тебя мосты налаживал. Аньку утешал. Тебя не поймешь: то сохнешь по ней полгода, то, когда она наконец-то объявляется, вся такая готовая, ты посылаешь ее. Лукас, ты всех баб хочешь одновременно. А так не бывает, – говорит Граф, а меня трясет от злости от его идиотских умозаключений. – Ме parece que lа vena de la lengua pasa por tu culo porque hablas mucha mierda! (Мне кажется, что кровь к твоему языку поступает из твоей задницы, потому что ты такое дерьмо несешь!), – осознаю, что он ни черта не поймет, но в моменты агрессии только испанский может выразить всю глубину моих эмоций. – Сам туда иди! – восклицает Граф. Его счастье, что меня рядом нет, а то схлопотал бы в челюсть. – В общем, так, – после секундной паузы, немножко успокоившись, говорит он. – Остынешь – подъезжай в Отвертку. Истеричка, – бросает он трубку. Откидываю телефон на соседнее сидение, зажмуриваюсь, устало потирая виски. Через пару часов, наконец-то, в дверях ресторана появляется Тори. Увидев меня, выходящего из машины, она замирает в нерешительности, а затем, нахмурившись, опускает голову и спешит уйти. Я пускаюсь со всех ног за ней. – Тори! – зову ее, но в ответ – ноль внимания. Конечно, глупо было надеяться, что с этой гордой девчонкой все будет так просто. – Тори! – догнав, хватаю ее за руку. – Уйди, Лукас! – отпрыгивает она от меня, словно от прокаженного. Смотрит на меня, как разъяренная кошка, а глаза полны боли. – Что еще от меня нужно?! Тебе мало?! – кричит она, пытаясь вырвать руку из захвата. Я смотрю на нее. Красивая, гордая, искренняя. Как меня угораздило так напортачить? Прекрасное лицо искажено от боли. Губы сжаты в тонкую линию, брови сведены. Ненавидит. И правильно. Представляю, что Анька наговорила ей. – Тори, выслушай меня, прошу! – наконец-то обретя дар речи, пытаюсь остановить ее. – Нет, – вырывается она, но я перехватываю руку, держа еще крепче. – Ладно, говори, – поднимает она лицо к небу, стараясь сморгнуть скопившиеся слезы. – Прости, что не сказал тебе, – говорю, и мысленно ругаю себя. Пока ждал, раз сто прорепетировал речь, а тут заклинило. – Когда ты узнал, Лукас? – переходит она в наступление, прожигая меня яростным взглядом. – Когда мы с Булочкой встречались, – отвечаю шепотом, чувствуя, что провалилась моя защита. – Это так нечестно и подло, – кривится Тори, укоризненно качая головой. – Как можно настолько ошибаться в человеке? – этот ее взгляд… чувствую себя полным ничтожеством. – Я хотел тебе сказать вчера. Но сначала помешала твоя подружка, которая зачем-то с нами потащилась. А потом, после вечеринки, ты просто не дала возможности мне это сделать. Знаешь ли, трудно собрать мысли в кучу, когда самая горячая neсa оголяет перед тобой грудь! – До вчерашнего дня у тебя куча времени было сказать мне об этом! – наконец-таки выдергивает она руку из захвата. – Тори, я не мог! – пытаюсь обнять ее, но она отталкивает меня и отскакивает в сторону. – Не хотел, Лукас! Не хотел! Просто не наигрался, – на последнем предложении слезы двумя тонкими ручейками потекли по ее щекам. – Не неси чушь! – выхожу из себя, понимая, что она совсем не хочет меня слушать. – Это ты несешь чушь, Лукас! Хорошо посмеялись надо мной со своей бывшей?! Или настоящей, не знаю, кто она тебе, – кричит Тори и, развернувшись, уходит. – Она мне никто! – я снова догоняю ее и, схватив за руку, разворачиваю лицом к себе. Как же тяжело с ней, черт возьми! – Аня подошла вчера, поспросила встретиться, поговорить. Вроде бы, ей помощь моя нужна. Я послал ее. Но она никак не отставала. Я видел, как тебя это напрягает, и, чтобы поскорее закончить разговор, предложил встретиться на следующий день. Кто ж знал, что эта идиотка припрется ко мне домой. А про мой отъезд ей Граф сболтнул. Тори, она в прошлом, – заканчиваю речь, в ожидании смотря в ее глаза. – Я видела ваш альбом, Лукас, – после нескольких секунд тишины говорит она дрожащим голосом. – Я видела тебя с ней. С ней ты совсем другой, – в ее голосе отчетливо слышны нотки истерики. И я понимаю, что до нее мне не достучаться. – Один твой взгляд преданной собачки чего стоит! Такое чувство просто так не проходит. И тот, кто уже не любит, не хранит такие вещи дома. Тем более, что вы расстались полгода назад, – кричит сквозь слезы Тори. – Да он валялся в шкафу, этот альбом! Я как раз достал его, хотел выбросить! И не успел! Ты приехала, Тори, – хватаю ее за плечи и трясу. Понимаю, что вышел из себя, и надо бы остановиться, но не могу… Словно стена передо мной, а я головой об нее бьюсь. – Ты что-то чувствуешь к ней… – Тори, это совершенно другое. Ты и она… вас даже сравнивать глупо, – вздыхаю я, не зная, как еще доказать ей свою невиновность. – Конечно, глупо! Она вон, какая красотка. Взгляд такой у нее, что даже я чувствую себя никчемной букашкой. Вот и ты заинтересовался мной… словно зверьком экзотическим, – выплевывает она, словно боль на меня выплескивает. – Но дама сердца вернулась, пора и честь знать. Пока Тори, пока Лукас, – кривляется Тори сквозь слезы. Я прижимаю ее к себе изо всех сил. – Тори, – голос дрожит. Не могу ее отпустить. Просто не могу. – Все совсем не так, – шепчу ей на ухо. – Тогда останься, – шепчет она, поднимая на меня молящий взгляд. – Не могу, Nena. Если не явлюсь послезавтра, вылечу. И отца подведу с бизнесом. – Улетай, Лукас, – снова слезы в уголках глаз, и кривая улыбка на губах. – Правда, так даже лучше. Мы изначально не подходили друг к другу, – вырывается она и бежит прочь от меня. – Тори! Не уходи! – кричу ей вслед. Тори на несколько мгновений останавливается, а я пользуюсь моментом. – Я знаю, то ты чувствуешь то же, что и я. Мое сердце слышит твое! – подхожу к ней, но не прикасаюсь. Стою в нескольких сантиметрах. – Не убивай это, прошу! Давай попробуем! Попробуем быть на расстоянии. Я буду звонить, писать по сто раз в день. Приезжай ко мне летом на каникулах! – У меня здесь семья, Лукас, я не оставлю их, – отвечает она, не поворачиваясь. Поток ветра наполняет мои легкие ванильным запахом ее волос. Словно удар под дых. – Я и не прошу оставлять. Тори! Я просто не хочу терять тебя. Сейчас обстоятельства против нас, но если мы захотим, справимся со всем! – несмело прикасаюсь к ее поникшим плечам. Боюсь до жути спугнуть, но и до боли отпускать не хочу. – Возвращайся к своей Анечке, Лукас. Тем более, как я поняла, она тоже летит в Испанию. Не звони мне, и не пиши. Я не ровня вам, – поворачивается она ко мне, добивая безразличным взглядом. – Сказка закончилась! Карета превратилась в тыкву, а принца унесла злая ведьма. Ты улетаешь, а моя жизнь остается прежней. Со всеми монстрами, – кричит она, убегая. Я стою, как идиот, смотря ей вслед. Ее длинные волосы развеваются на ветру в разные стороны, пока она бежит от меня прочь. Будто бы я и есть один из ее монстров. Да я и есть монстр. Сам не замечаю того, как ноги приводят меня в бар. – О, Лукас пришел! – кричит уже «хороший» Граф, сидя у стойки. Поздоровавшись с ребятами, усаживаюсь рядом с другом. – Виски налей, – обращаюсь к бармену. – Все плохо? – спрашивает Граф, в ответ на что я лишь киваю головой. Не хочу ничего говорить. Следующий час я заливаюсь спиртным, словно в последний раз. Чувствую дикую злость на себя и на нее. Я понимаю, что далеко не праведник. В сложившейся ситуации виноват только я. Но… черт, она упряма до безобразия. И из-за этой гордости своей не хочет увидеть очевидное. После пятого бокала злость немного утихает, сменяясь тупым безразличием. А после седьмого, судя по всему, мне начинают мерещиться галлюцинации. – Лукас, привет, – слышу женский голос, и, подняв глаза, вижу стоящую возле меня Аньку. В короткой юбке, с грудью напоказ. Ухмылка эта ее… придушил бы, заразу. Но красивая, чертовка. Точно рукой дьявола была создана. Она дотрагивается до моих волос. А мне снова хочется накричать на нее. Сказать, что трогать мои волосы можно только моей Nena. Но я настолько пьян, что все, на что хватает мне сил, это глупо ухмыльнуться. Решаю послать ситуацию к чертям. Все равно мне терять нечего. Она ушла. А я улетаю. Теперь между нами тысячи километров и тонны недопонимания. – Ох, давно тебя таким не видела, – до жути приторным голоском говорит Аня. – Чего приперлась? – даже не смотрю на нее. – Я просто хотела новостью поделиться, что моя семья переезжает в Барселону. У отца бизнес. А меня переводят в каталонский институт. Так что, смогу самолично прийти, поболеть за тебя на гонке. – С чего вдруг такое внимание ко мне? Помнится, ты уходила к успешному бизнесмену, настоящему мужчине, и не желала быть с проблемным мальчиком из сумасшедшей семьи, – цитирую ее слова из нашей последней встречи. – Лукас, ну, не будь таким злопамятным, – вздыхает она, запуская руки мне под куртку. – Подумаешь, ошиблась. С кем не бывает. А теперь поняла, что люблю тебя. – Хм, – смеюсь, глядя на дно пустого стакана. Думая о том, что сейчас я как раз таки на дне. – И что, теперь для тебя моя семья нормальной стала? – хмыкаю я, но Аня не улавливает сарказма в моем голосе. – Мы же в Испании будем. Рядом с твоим отцом. Все будет так, как ты и мечтал, сладкий мой, – она проводит руками по моей груди. – Пойдем, – хмыкаю я, поднимаясь. – Куда? – Ко мне, – кладу руку на ее плечо, используя ее в качестве поддержки. – Я тебя трахну пару раз, ты вспомнишь, какое я ничтожество, я в очередной раз докажу всем, что я полное дерьмо. Зачем же ждать Испании? – смеюсь. – Ты думаешь, я спасую? – и ни капли обиды в глазах. До чего же расчетливая дрянь. – Я ни о чем не думаю. Мне срать на все, – выпаливаю я, чувствуя, что снова завожусь. Анька тащит меня к выходу из бара. Хихикает, делая вид, будто мы – парочка влюбленных голубков, в то время как я обессиленно висну на ней. – Сейчас, милый, – лепечет она, не обращая внимания на мое неадекватное состояние. – Эй, дружок, ты куда? – поворачиваю голову на голос Графа и пытаюсь вспомнить, из-за чего же я сегодня так злился на него. Тори Заявляю официально. Моя жизнь – полное дерьмо. Все утро и половину дня, проведенные в институте, я жалела себя, бедную, не скрывая от окружающих своего паршивого настроения. До тех пор, пока после второй пары подруга насильно не подняла меня с места и не затолкала в самый дальний угол для разбора полетов. – У тебя, что, умер кто-то? – стоя надо мной, словно строгий учитель, хмурится она. Руки скрестила перед собой, и ногой так угрожающе притопывает. – Да, моя вера в людей, – присаживаюсь на холодный подоконник, окидывая безразличным взглядом двор института. – Что за бред? Так, рассказывай по порядку, – присаживается она рядом. Спустя десять минут я снова рыдаю, подруга же сидит рядом, задумчиво глядя на меня. – И почему ты решила, что он солгал тебе? По мне, так вполне правдоподобны его слова. – Мне просто так больно, Маш… Я ведь поверила ему, а он… – Тори, послушай меня, девочка моя, – Машка берет мое лицо в руки и приподнимает его на уровень своего. – А сейчас отбрось события последнего дня в сторону. И хорошенько задумайся. Он сегодня улетает. И если ты не придешь к нему навстречу, вы можете больше никогда не увидеться. Стоит ли эта девица, чтобы навсегда потерять его? Чтобы просто так, поверив ее неубедительному, на мой взгляд, бреду, бросить парня, с которым ты чувствуешь себя такой особенной, а, Тори? – Ты не понимаешь, Маш, – снова слезы подкатывают. – Понимаю… сама влюбилась в козла… Сергея, – хмыкает она, убирая от меня руки. – А он… ты сама все знаешь. Но твой Лукас не такой. Поверь, мне виднее. Просто прошу, пока у тебя есть возможность, задумайся, – говорит она и, спрыгнув с подоконника, уходит, оставляя меня одну. Звенит звонок, и я, вытерев мокрые от слез глаза, возвращаюсь в аудиторию. Вот уже полчаса идет лекция по истории русской архитектуры. А я, словно заведенная, глотая непролитые слезы, рисую Лукаса. Того, кто так отчаянно пытался меня остановить. Его глаза, полные вины и безысходности, его последнюю улыбку, брошенную мне перед уходом. Робкую, но полную надежды. Из грез меня вырывает громкий голос преподавателя. Бросаю карандаш, ошарашенно глядя по сторонам. Профессор, как и половина аудитории, смотрят на меня. Видимо, я пропустила мимо ушей какой-то вопрос. Беру в руки телефон, и вижу, что на часах уже три часа дня. Через полчаса вылет. – Извините, Григорий Яковлевич, но мне нужно срочно бежать, – вскакиваю с места, запихивая на ходу в сумку тетрадь. – Куда же вы? – ошарашенно смотрит он на меня. – У меня там парень улетает, а я тут с вами сижу, – бурчу себе под нос, выбегая за дверь. Со всех ног несусь по коридору института. Пару раз едва не падаю. Черт, какая же я дура. Конечно, не смогу. Не смогу жить без него. Не смогу вот так просто все взять, и отпустить. На мое спасение, у входа в институт стоит пустое такси. Запрыгиваю в машину, называя водителю адрес. – Прошу вас, поскорее, – умоляю мужчину, а сама пытаюсь набрать номер Лукаса. Через двадцать минут мы на месте. Выпрыгиваю, и несусь к зданию аэропорта. Снова набираю номер Лукаса, но абонент вне зоны доступа. Врываюсь в зал ожидания. Лихорадочно смотрю по сторонам. Лукас… Лукас… где же ты… Иду против течения. Расталкиваю людей, ищу среди сотен его, единственного. И тут, когда я уже совсем отчаиваюсь, взгляд сам собой натыкается на красно-белую бейсболку, надетую козырьком назад. Он стоит возле стола регистрации. Срываюсь с места и несусь со всех ног в его сторону. – Лукас! – кричу во все горло. Окружающие удивленно смотрят на меня, некоторые просто отпрыгивают. – Лукас! – он поворачивает голову в мою сторону. Заметив меня, кивает рядом стоящему Графу и спешит мне навстречу. Я налетаю на него, словно ракета, едва не сбивая с ног. Обнимаю крепко за шею, утыкаясь носом в основание его шеи. Вдыхаю. Вдыхаю. Его запах. Стараюсь запомнить. Стараюсь насладиться. Чувствую жар его тела и рядом с ухом хриплый, но довольный голос: – Neсa. – Лукас! – держу его лицо в ладонях, заглядывая в карие глаза. Целую его длинные ресницы, целую нос, целую губы. Лукас смеется, забавно поморщившись. – Прости меня. Конечно же, я буду тебя ждать. Конечно же, давай попробуем. Пиши мне, звони мне, Лукас. Я… я тоже чувствую тебя. И я хочу быть только с тобой, – выпаливаю скороговоркой, в ожидании глядя на него. Лукас несколько секунд молча смотрит на меня, а я уже успеваю испугаться. Мысли о том, что он вовсе не рад моему возвращению, вспыхивают в моей голове. Но я гоню их поганой метлой. И правильно делаю. Потому что через пару секунд на его губах появляется счастливая улыбка, а взгляд так и искрится от радости. – Тори! – он обнимает меня за шею, прижимая к своему плечу мою голову. – Я буду звонить тебе каждый час! Нет, каждые полчаса, а писать каждую минуту. Обещаю, ты еще устанешь от моего внимания! При первой удавшейся возможности я прилечу к тебе, обещаю, девочка моя, – произносит он. А затем, отстранившись, берет мое лицо в ладони и накрывает жадным поцелуем мои губы. – Тори, для меня существует только одна девушка. Только ты. Поверь мне. Просто доверяй, ладно? – Договорились, – киваю я, а он снова улыбается. Лукас притягивает меня к себе и ведет в сторону смотрящих на нас ребят. По всей видимости, провожатые Лукаса. Среди них я замечаю Графа и Рыжего. – Привет, красотка, – подмигивает Граф, когда мы подходим к ним. – Ну, что, Лукас, влюбленные помирились? – переводит он на друга хитрый взгляд. – Помирились, – целует мой висок Лукас, еще крепче прижимая к себе. – Можешь смело благодарить. Твой верный друг Граф спас тебя вчера от самой большой ошибки в твоей жизни, – говорит Граф. Лукас морщится и, повернувшись ко мне, подмигивает. – Спасибо, Граф, – отвечает он, не отводя глаз от меня. – О чем он? – спрашиваю Лукаса. – Ерунда. Не стоит внимания, – морщится Лукас и снова целует меня. – Neсa, у меня есть одна просьба, – говорит он, внезапно став серьезным. Я киваю и в ожидании смотрю на него. – Через пару недель Киру выписывают. Ее Граф к себе заберет до тех пор, пока не будут готовы документы. Ты можешь увидеться с ней? Она совсем одна. – Конечно, никаких проблем, – пожимаю плечами. – Я и сама хотела просить у тебя разрешения навестить ее. – Тори, ты необыкновенная, – улыбается он, ловя мой взгляд. – Да, самая обычная, – улыбаюсь, обнимая его. – Neсa, пообещай еще кое-что… если хоть одна мразь обидит тебя, сразу же говоришь мне. Поняла? – Ты же в Испании будешь. – Говоришь мне, – повторяет он, а взгляд-то какой хмурый. – Да хорошо, хорошо. Успокойся, мамочка. Лучше поцелуй меня, – притягиваю его к себе. Мы целуемся невыносимо мало для только что помирившихся влюбленных, но слишком долго для прощающихся. – Мне нужно идти, детка, – с неохотой отстраняется он от меня. – Черт, я снова буду рыдать, – хмурюсь, проводя указательным пальцем по его правой брови, а затем, сняв с него кепку, зарываюсь пятерней в его волосы. – Не плачь, – улыбается Лукас. – Постараюсь к выходным прилететь, хотя бы на денек, – подмигивает он, а я надеваю на себя его бейсболку. – Ловлю на слове, гонщик ты мой, – улыбаюсь, чувствуя, как к глазам подкатывают слезы. – Актриса ты моя, – вытирает он подушечкой пальца мокрые уголки моих глаз и, крепко поцеловав на прощание, уходит. Тысячи километров между нами. Впереди неизвестность. Но разве это такие уж непроходимые трудности для двух влюбленных сердец? Глава 7 Тори Откуда-то сверху доносится оглушительно громкий рингтон телефона. Я чувствую, как он уплывает от меня – спасительный сон. Зарываюсь лицом в подушку, накрываюсь с головой одеялом. Еще парочку минут, пожалуйста! Мне просто необходимо еще чуточку отдыха. Но упрямый будильник и не думает замолкать. – Господи, я ведь только что легла, неужели уже пора вставать?? – ворчу про себя, одновременно с этим тянусь к телефону, лежащему на тумбочке. Кое-как нащупав его рукой, пытаюсь разлепить сонные глаза и понять, как его отключить. Немного приподнявшись над подушкой, концентрирую взгляд на экране и понимаю, что это не будильник. Семь часов утра. Лукас. – Ne~na, доброе утро! – в трубке звучит бодрый голос Лукаса. А я опускаюсь обратно на подушку, прижимая к уху телефон. – М-м-м, – мычу пересохшими губами. Внутри от одного звучания его голоса – вспышки фейерверков, несмотря на дикую усталость от хронического недосыпа. – Поднимайся, соня, уже семь часов утра! – от звучания его хрипловатого смеха – табун мурашек вдоль позвоночника. Хочется раствориться в телефонной трубке… в его голосе. Несмотря на усталость, сердце заходится от восторга, когда слышу его. Только ему об этом знать не обязательно. Чтобы не понял о своем превосходстве надо мной. – Лукас, ты издеваешься? Дай поспать! У меня будильник на восемь,– хнычу в трубку. – Ne~na, я соскучился, не будь такой жестокой… – не остается он в долгу. Переходит на шантаж. Этот парень знает, как бороться с моими капризами. – Мы ведь с тобой только в пять утра закончили болтать. Неужели ты выспаться успел? – ворчу, но послушно поднимаюсь, принимая сидячее положение. Пытаюсь выбраться из-под одеяла. – Ne~na, я не видел тебя уже два часа! А сейчас уезжаю на пробный заезд, и потом – на фирму к отцу. Скорее всего, до ночи занят буду. Так что хватит капризничать. Поднимай свои булочки и марш к ноутбуку. Через пять минут встречаемся, – командует он и, не дав возможности выразить свой протест, кладет трубку. – Ну и тиран, – бросив телефон, бурчу себе под нос. А на репите – его только что сказанные мне слова, и будто кадры кинопленки вижу, как при этом он смешно дует губы. Будто мальчишка маленький. И у самой улыбка до ушей. Подскочив с постели, несусь со всех ног к шкафу. Резким движением вытягиваю с полки все содержимое. Ох, и устроит мне мама, если зайдет в комнату. Вечно она за беспорядок ругается. Только в этом вся я. Сумасбродная и экспрессивная. В разноцветной куче вещей нахожу любимую футболку. Рваные рукава и логотип «Металлики» на груди. Сбрасываю с себя пижамную майку и облачаюсь в нее. Закрыв дверцу шкафа, рассматриваю себя в зеркале. На голове – полный хаос, как и в комнате. Лицо заспанное, «помятое». Да уж, красотища! Схватив расческу, пытаюсь хоть немного привести в порядок волосы. Только, кроме боли, эта процедура ничего не приносит. Не успею до звонка. Плюнув на это дело, пытаюсь разобрать пряди руками. Приведя волосы в более или менее приличный вид, бегу в ванную комнату. Чистка зубов еще никогда в моей жизни не проходила в столь короткий срок. Десять секунд – спичка бы не успела прогореть. Возвращаюсь в комнату в тот момент, когда уже вовсю звучит мелодия скайпа. Проведя контрольный осмотр себя в зеркале, вижу, что на мне все еще надеты пижамные шорты со смурфами. Решаю, что переодевать их не стану. Все равно не увидит под столом. – Привет, красотка! – на экране появляется Лукас. И первое, что я вижу – его сногсшибательную улыбку. Бабочки…чертовы бабочки в животе превращают меня во влюбленную дурочку. – Привет, ты где? – пытаюсь рассмотреть, что у него на заднем плане. Лукас в движении. Судя по всему, идет по двору отцовской виллы. Вижу бассейн и фасад самого дома. Дух захватывает от красоты постройки. Боюсь даже представить, сколько это может стоить. – Марко приехал. Сейчас в гараж прокатимся, а потом – к отцу,– отвечает он, посматривая куда-то в сторону. – Ты все без машины? – опираясь на локти, подаюсь к экрану. Хочу быть ближе. Рассмотреть каждую черточку, каждую деталь. – Я однолюб, – незатейливо пожимает плечами. – Во всем. Не хочу никого, кроме моей Ne~na и малышки Фэри. – Выпендрежник, – прищурившись, корчу рожицу. – Как там, кстати, Фэри? – Граф должен был уже сделать. Сегодня узнаю. – Тори, – приблизившись к экрану, смотрит на меня так хмуро, так сурово. А меня от смеха распирает. – Меня измучил твой старинный телефон. По-моему, ни у кого уже не осталось таких дров! – Лукас да Силва, – вмиг становлюсь серьезной. – Оскорбления в адрес моего телефона я принимаю на свой счет! – Ne~na, eres terco! (Девочка, ты – упрямица! – пер. с исп.) – восклицает Лукас. – Представь, как было бы здорово иметь возможность видео-звонков! В любую минуту! – Лукас, мы болтаем с тобой ночи напролет! И днем у меня занятия, работа. Да и у тебя дел – выше крыши. Лукас строит обиженную гримасу, и когда пытается что-то сказать мне, я не даю возможности, перебиваю. – И вообще, ты помнишь наш недавний разговор? Не вздумай купить мне телефон. Ты понял? – разъяренно тычу пальцем в монитор. – Тори, ты – как ребенок, – взрывается хохотом Лукас. – Но тебе же я нравлюсь, – пожимаю плечами, растягивая губы в невинной улыбке. Лукас качает головой, продолжая потешаться надо мной.

Конец ознакомительного фрагмента.