Научи меня быть слабее. Реванш

Аннотация

Он охотник. Хищник, привыкший каждый день сражаться за себя, брать то, что ему хочется. Грубый и беспринципный. И я ненавижу его… Но он не оставляет меня в покое. Я боюсь его. Я не знаю, что им движет: азарт или настоящие чувства? Но самое страшное то, что у меня больше не получается быть сильной…Заключительная часть дилогии.Содержит нецензурную брань.

Пролог Два с половиной года спустя Мне казалось, я задыхаюсь от боли, когда его тяжелая ладонь взорвала острой вспышкой боли мою правую скулу. Силой удара, будто тряпичную куклу, меня отбросило в сторону. Ударившись плечом о стену, кулем рухнула на пол. Слезы хлынули из глаз, а он, приблизившись, схватил пятерней мои волосы и начал тянуть за них, заставляя меня подняться на ноги. – Я задам тебе тот же вопрос, – прорычал у самого лица. – И советую не лгать, – голос мужчины был пропитан ядом ненависти. – Ты была с ним?! Да?! Вы трахались?! – кричит, еще больше сатанея. Вздернув меня, заставляет подняться. – Отпусти, мне больно, – захлебываясь от нестерпимой боли, кричу. Пытаюсь высвободиться, но в этом мужчине сосредоточена не дюжая сила. – Думаешь, это – больно? А? Больно?! – начинает вдруг хохотать, еще выше поднимая меня. Схватившись за его руку, стараюсь хоть немного ослабить болезненную хватку на волосах. – Я покажу тебе, что значит больно! Я сделаю тебе больно. Сейчас я еще очень ласков с тобой, – он тянет меня, заставляя ползти следом. Мужчина движется так быстро, что, не поспевая за ним, я падаю на пол. Боль от его хватки в волосах становится нестерпимой, вынуждая меня снова подняться и ползти за ним, сдирая ноги и руки в кровь. Резко вздернув в воздух, он бросает меня в кресло. Преодолевая мое сопротивление, скручивает руки, склеивая запястья скотчем. То же самое он проделывает с моими ногами, в то время как я, сотрясаясь всем телом от плача, пытаюсь перевести дух после вспышек адской боли. – Думала, я не узнаю, что изменяешь мне? Ты – жена моя! Приходишь как ни в чем не бывало, строишь из себя невинность! – рычит, продолжая методично, виток за витком, скручивать мои ноги. – Ты сошел с ума, – задыхаюсь слезами. Смотрю на то, с каким упоением он делает это все со мной, и глазам своим не верю. Как я могла проглядеть в нем такое? Сколько мы вместе, каждый день рука об руку? Год. И за весь этот год он ни разу не показал себя с плохой стороны. Всегда заботливый, нежный, тот, кто поддержал меня в самое сложное время, в один миг превратился в чудовище, в спятившего маньяка. Как он мог узнать? Сегодня ночью мы впервые были близки. Он следил за нами? – Где Нелли?! – подавшись к моему лицу, рычит он. Сжав мое горло, смотрит в мои глаза немигающим взглядом. Молчу. Пусть убивает, не скажу. – Я спрашиваю тебя, сучка. Где дочь?! – хлесткая пощечина – и мое лицо откидывает в сторону. Слезы фонтанами из глаз. Меня трясет от страха, я только сейчас начинаю понимать, чего он добивается. Зажмурившись, пытаюсь унять боль. Господи, как хорошо, что сегодня Нелли осталась у Алены. Страшно подумать, что он мог сделать с малышкой. – Ты думаешь, я не найду ее?! – пощечина. Одна. Вторая. Он бесится из-за того, что я не играю по его правилам. От того, что не имеет на меня желаемого влияния. Я знаю, как вести себя с такими, как он. Когда-то давно, Артем учил меня никогда не показывать своего страха, в любой ситуации. Если я допущу слабость, продемонстрирую ему смирение, покажу ужас, затопивший мое существо, он сломает меня. – Зачем она тебе? – распахнув глаза, вдруг замираю. Смотрю на него сквозь пелену слез, вкладывая во взгляд всю злость. – Чтобы сделать тебе, суке, больно. Чтобы превратить твою и ЕГО жизнь в ад, чтобы заставить вас, тварей, гореть в огне! – он вдруг начинает хохотать. Откинув голову назад, смеется громко, заливисто. Дрожь по телу бежит от ужаса. Он сумасшедший… несет какую-то чушь, я не понимаю смысл его слов. Зачем ему делать все это с нами? Что мы сделали? Чем заслужили подобное отношение? Его трясет от ненависти. Только богу известно, на что способен этот мужчина. Вдруг тишину комнаты разрывает рингтон моего телефона. Играет песня, стоящая на НЕМ. Зажмуриваюсь от ужаса. Черт, не успела поставить телефон в беззвучный режим, а теперь он услышит. Он убьет меня, как только поймет, кто звонит. Смогу ли я выбраться из этой ситуации? Неужели это конец? Я жалею только об одном… Что не успела рассказать ЕМУ правду. Он не знает о ней и, возможно, уже никогда не узнает. – Бери трубку, тварь, говори, пусть едет сюда. Скажи, что нет мужа-лоха дома, что ждешь его, – схватив мой телефон, тычет им мне в лицо. – Не скажу, – отворачиваюсь. Внезапно в мой висок упирается что-то холодное. Ужас пробирается по спине, пересчитывая каждый позвонок. Я знаю, что это. Ни с чем не спутаю ощущения. Понимаю, если он нажмет на курок, стена позади меня и фото моей дочки на ней окрасятся моей кровью. Меня разнесет на куски…уже не соберут. Из ружья, дуло которого он наставил на меня, убивают кабанов с расстояния нескольких десятков метров. Как бы страшно мне ни было, я понимаю, что у меня просто нет другого выхода. Я должна погибнуть, если хочу спасти их… –Нет, я не буду этого делать, – рычу, когда он снова тычет в меня телефоном. – Как скажешь, – произносит он с улыбкой, принимая вызов. Подносит телефон к моему уху, еще сильнее вжимая дуло в мой висок. – Алло, – раздается хриплое в трубке. Господи, Тема… Слезы градом из глаз… Он никогда не позволил бы случиться подобному с нами. Он бы уберег меня ценой собственной жизни… При мыслях о нем беспросветная тоска сжимает сердце. Я будто вижу его. Черные глаза смотрят на меня все с той же любовью, губы изогнуты в улыбке… Его слова: «Красивая моя…» Доченька. Ангелочек мой. Прости меня, прости маму за все. Я не смогла… не успела. Глава 1 Настоящее время – Мне нужен Назар. Хозяин клуба. Он здесь? – спрашиваю, вцепившись в руку охранника. Почему-то боюсь, что он может захлопнуть передо мной дверь, не удостоив ответом. – Нету его. Начальства уже несколько дней нет, – отвечает растерянно, окидывая меня недоуменным взглядом. – Простите, – буркнув себе под нос, разворачиваюсь, бреду обратно к машине. Усевшись в салон, опускаю голову на руль. В душе полный крах. Я словно проколотый воздушный шарик – все силы в один момент улетучиваются. Слезы текут, орошая приборную панель. С каждой минутой меня накрывает чувством невосполнимого горя. Подняв глаза к небесам, всматриваюсь в холодную синеву. – Где же ты, Артем? Неужели вот так все закончится? Не верю, не верю, не верю, – бью ладонью изо всех сил. Боль, вспыхнувшая в руке, немного приводит в чувства. Но ненадолго… Так… на пару мгновений. Сильный, упертый, мне всегда казалось, что он не боится никого, даже смерти. Погибнуть вот так… Быть запертым в железной коробке на высоте несколько тысяч километров, не имея возможности на спасение, разбиться… Боль опутывает каждую частичку тела. Она настолько сильна, что я не могу вдохнуть. Легкие горят от нехватки кислорода, но как ни пытаюсь, не получается сделать даже маленького/крошечного вдоха. Судорожно схватившись за горло, пытаюсь унять истерику, но тщетно… Его нет? Он погиб? Нет, я не верю в это. Я не хочу! Боже, пусть все будет страшным сном. Я не смогу жить без него. Закрываю глаза. Вижу его. Наша последняя встреча. И теперь все обретает смысл. Совсем иной… тот, что я не смогла понять. «Я не хочу улетать, находясь с тобой в ссоре». До чего же я глупой была. Все что он ни делал, даже то, что казалось мне неправильным, он делал ради меня. Чтобы защитить, уберечь от боли. А я упрямилась, не желала слушать. Он поцеловал меня на прощание, несмотря на то что я набрасывалась на него, как тигрица разъяренная, защищая Дениса. И вместо того, чтобы успокоить его, чтобы помириться перед его отлетом, я оттолкнула и бросила ему на прощание обидные слова. Неужели это был наш последний разговор? Неужели не смогу попросить прощения, сказать ему то, в чем не готова была признаться даже самой себе? Неужели не увижу его никогда? Не услышу его голоса? Не смогу к нему прикоснуться? Я умирала. Сидя в машине возле здания клуба, где когда-то в очередной раз больно ранила сердце этого сильного мужчины, я корила себя. Я думала о том, что все бы отдала, лишь бы он оказался живым. Я вдруг поняла самое главное. Я одна. Без Артема, без его присутствия рядом я как маленькое никчемное существо. Птица без крыльев, человек без надежды и мечты. За столь короткое время я стала другим человеком. Он вознес меня к небесам своим вниманием, своей любовью, заботой. И пусть это порой выглядело в моих глазах как его эгоизм, сейчас я поняла, что так, как Артем, меня никто никогда не любил. – Мне не нужен никто в этом мире, – зажмурившись, реву во все горло, с каждым словом мне только хуже… – Только он… Пожалуйста, пусть он будет жив. Пусть все окажется ложью, ошибкой, страшным сном. Я хочу, чтобы он жил. Я приму его таким, какой есть. Я больше никогда не стану пытаться его переделать, я буду с ним, буду идти тенью за ним, принимая от него все, что он даст, с благодарностью. Я вручу ему всю себя. Если он захочет того, я буду рядом до конца моих дней, но, пожалуйста, не забирай его у меня, – сотрясаясь от рыданий, с отчаянной надеждой смотрю в небо. Перед глазами все плывет, но я упорно вглядываюсь в него. – Тема, только будь жив, – шепчу пересохшими губами, прижимая ладони к лицу. Не знаю, сколько я так просидела. Час? Два? Очнулась, когда телефон зазвонил. Но, к большому сожалению это снова была Алена. – Аня, ты как? Нужно ехать в аэропорт, – она будто и не ждала от меня ответа. – Что мне там делать? Я ведь не родственник, мне ничего не скажут, – произношу усталым голосом. Голова раскалывается, и мысли все расползлись, не могу хватить ни одну. – Все лучше, чем сидеть и убиваться. Так, прекращай, слышишь! Еще ничего не известно. Ноги в руки – и езжай в аэропорт, тряси их, пусть хоть что-то тебе прояснят! – Хорошо, ты права, – прочистив горло, смахнув с лица слезы, завожу мотор. Ничего еще не ясно. Нужно брать себя в руки и отправляться туда. Бездействие, в моем случае, равно смерти. Но боевой настрой оказывается недолог. На соседней улице я попадаю в ужасную пробку. Дорога стоит, машины практически не движутся. – Черт, только этого не хватало, – рычу в отчаянии. Посмотрев на экран телефона, вижу, что уже девять вечера. И откуда, спрашивается, такие пробки? Сняв блокировку, набираю Артема. Потом Назара. Потом снова Тему. Надежда крошечная, но она есть. И когда вдруг в динамике телефона раздаются долгие гудки, у меня сердце замирает. А спустя несколько мгновений, будто разрядом электрического тока через дефибриллятор меня возвращает к жизни его хриплый голос в трубке. – Алло… Это Артем. Я ни с кем никогда не спутаю его голос! От волнения не могу ни слова вымолвить. Руки дрожат. – Артем, боже, это ты, – начинаю рыдать. Ничего не могу с собой сделать. Перед глазами все плывет. – Аня, что случилось? – взволнованно спрашивает он. – Я… я думала, ты погиб, – пытаюсь сказать, но получается что-то нечленораздельное. Язык заплетается, а тело охватывает ступор. От счастья, от нервов, от волнения. – Где ты сейчас? – его голос. Он с нотками злости. Но для меня это самый любимый тембр. Сердце в груди бьется так громко, что перебивает весь окружающий шум. – Я на Садовой, – оглядевшись по сторонам, вижу табличку на доме. – Тут пробка, я не могу уже полчаса никуда уехать, – снова начинаю плакать. Я так много пережила за эти часы, что сейчас чувствую себя маленькой потерявшейся девочкой. Единственное, чего я желаю – оказаться в его руках. Услышать его, увидеть, почувствовать. – Бл*ть, я на Буденновском, сам в пробке, – рычит рассержено. – Стой там, я сейчас буду, – бросает трубку. Стой на месте. Да сейчас прям! Если еще пару минут его не увижу, погибну! Выпрыгнув из машины, срываюсь на бег. Игнорируя сигналы стоящих рядом машин, несусь по дороге в сторону улицы, где находится Артем. В груди все горит, мне приходится постоянно лавировать, преодолевая препятствия. Но я не сбавляю ходу, будто каждая секунда на счету. Вижу его. Он в нескольких десятках метрах, бежит навстречу мне. Вижу, как сигналят ему машины, как едва ли не сбивают с ног водители, внезапно открывающие двери авто. Стянув на ходу пиджак, он отбрасывает его в сторону. Артем перебегает перекрёсток, и в этот момент у его ног резко тормозит машина. Запрыгнув на капот, с легкостью преодолевает препятствие. Я бегу навстречу, не чувствуя ни усталости, ни страха. Секунда – и я в его руках. Прижимаюсь лицом к его груди, вдыхаю родной запах. Плачу. Он стискивает меня в объятьях, целуя мои волосы. А меня накрывает истерика. Отстранившись немного, заключаю в ладони его лицо. Смотрю в его глаза, сквозь пелену. Живой, здоровый. Вот он – чувствую его крепкие плечи, целую его губы, его маленький шрам кажется теперь безупречно красивым. Смотрю в его глаза черные, наполненные тревогой… Раньше боялась их до дрожи, а теперь понимаю, что в них – моя жизнь, в них – мой личный космос, смысл всего. Артем хмурится. Лихорадочно исследует мое тело взглядом, пока я сотрясаюсь в рыданиях. До чего он необыкновенный: чудом избежал смерти, а сам проверяет, нет ли на мне повреждений. – Аня… Кто?! Что случилось?! – подцепив подбородок, заглядывает в глаза. – Опять ублюдок этот? – Ты жив, – шепчу, начинаю оседать. Артем подхватывает меня. В его глазах столько волнения и нежности, а я никак не могу прийти в себя. Никак не могу поверить в свое счастье. – Я думала, ты разбился в том самолете, – подбородок дрожит, по щекам катятся слезы. Артем мученически закатывает глаза, будто только что сейчас понимает в чем дело. – Черт, – кривится он. – Прости, я не подумал, что ты новости услышишь. Я не сел на тот рейс, опоздал, – его голос тоже начинает дрожать. – Все, тш-ш-ш… – он вдруг прижимает меня к груди. – Успокойся. Я жив, видишь? – он пытается улыбнуться, дабы успокоить меня, но его голос все равно взволнован. – Я с тобой, красивая моя, не плачь. Я не могу остановиться. Слезы потоком льются из глаз. Артем, взяв мое лицо в ладони, заставляет посмотреть на него. – Эй, я здесь, слышишь? – улыбается, стирая подушечками больших пальцев влагу с уголков моих глаз. – Я ведь тот еще подонок, ты разве забыла? Этот мир от меня так быстро не избавится, – его губы кривит фирменная самоуверенная ухмылка. Киваю в ответ. Удостоверившись в том, что мне лучше, Артем подхватывает меня на руки, направляясь в сторону машины. Стоит нам приблизиться к его Ролс Ройсу, водитель Артема выбегает, чтобы открыть заднюю дверцу. Аккуратно усадив меня, Артем садится следом за мной в салон. Как только захлопывается дверь, гулкий шум улицы стихает, отделяя нас от суеты вокруг. Стоит нам оказаться в салоне, время будто замирает. С жадностью рассматриваю каждую черточку его лица, каждую морщинку, родинку. Пытаюсь убедиться, не верю все еще, что это мой Артем. Настоящий. До сих пор не пришла в себя, кричать хочется, сжать его в объятьях, так, чтобы больно стало. Боль – это хорошо. Боль – значит, все правда. Значит не сон. – Ты живой? – снова повторяю дрожащим голосом. Он тянется ко мне рукой, нежно поглаживает мою скулу, кивая. Приблизившись к нему, вдыхаю аромат: родной, любимый – самый лучший. Артем упирается лбом в мой лоб. А потом его губы накрывают мои. Голова кругом от этого поцелуя, кажется, слаще не было никогда. Каждое движение его языка в глубинах моего рта, каждое прикосновение губ чувствуются просто запредельным наслаждением. Внутри вспыхивает дикое, странное для данной обстановки чувство. Я хочу его. Это желание настолько мощное, что я не могу сдерживать себя, контролировать. Кажется, если не почувствую его в себе сию минуту, сдохну. Прикусив губу, набрасываюсь на него. Перекинув ногу, усаживаюсь верхом. Целую жадно, утоляя им свой голод, свое потрясение. Опускаюсь ниже, покрывая шею рваными поцелуями. Расстегиваю дрожащими пальцами ворот его рубахи. – Красивая моя… прямо здесь? – отстранив меня немного, удивленно улыбается. Молчу. Смотрю на него ошалелым взглядом, а в груди – сердце на вылет, кажется, вот-вот – и остановится. Плевать мне, где мы это сделаем. В машине или дома. Плевать на то, что мы посреди дороги в самом эпицентре пробки. Есть моменты, когда человек нужен тебе как воздух – если не получить достаточную дозу именно в эту минуту, задохнешься, погибнешь. – Па-а-аш, выйди из машины! Жди моей команды, – бросив поверх моего плеча взгляд на водителя, командует Артем. Он понимает меня без единого слова. Все читает по глазам. – Но мы перекроем целую полосу, Артем Александрович, – удивленный его требованием, возражает мужчина. – Выйди, я сказал, – рычит Серебряков. Хлопает дверца, мы остаемся одни. Секунды замирают, превращаясь в бесконечность. Смотрим друг на друга, не двигаясь. Он тянется медленно к моим губам, завороженно проводя по их контурам. А потом вдруг поднимает взгляд к моим глазам. Черт возьми, дрожь по телу от того, что я вижу в их глубинах. Дикое желание. Нужда. Голод. Он так много говорит мне, не разомкнув губ. Обещает, что не отпустит никогда. Что никогда не сделает мне больно. Не могу больше этого вынести. Меня разрывает. Набрасываюсь на его губы. Целую, лишая кислорода нас обоих. Да и к черту его, ведь Артем для меня и есть воздух. Его руки на моей груди, разрывают полы блузки. Пуговицы – в разные стороны, рикошетом от стекол бьют по телу. Запустив ладонь под ткань лифчика, накрывает полушарие груди. Зажимает между пальцами сосок, целуя ключицы. Внутри настоящий ураган, это настоящее безумие. Я ничего не вижу, ничего не соображаю. Есть только он и я. Приподнявшись, дрожащими руками расстегиваю ремень его брюк. Его крепкие руки на моих ягодицах. Задрав до пояса юбку, он отводит ткань моих трусиков в сторону. Погружается в меня двумя пальцами, заставляя меня выгибаться навстречу ему. – У меня защиты нет, – вдруг раздается его хриплый шепот. – К черту, – прорычав в ответ, снова целую его. Веду языком, наслаждаясь солоноватой кожей вдоль шеи вниз к груди. Артем приподымает бедра, стягивая с себя белье. Придерживая за талию, входит в меня. Черт. Он ощущается так охренительно, что хочется кричать. Насаживаюсь до самого конца, желая его еще глубже, еще больше. Он повсюду. Его горячее дыхание, его мягкие губы на моей коже, его шершавый влажный язык – все это сводит с ума. Запускаю ладонь в его волосы, второй опираясь о его плечо. Двигаю бедрами плавно, смакуя каждый его сантиметр внутри себя. Но Артем начинает рычать. Подхватив меня под попу, ускоряет темп, яростно вбиваясь. Рывком сдирает с меня бюстгальтер, кусает. И эта боль, взрываясь, разлетается по телу, служа катализатором. Она, в одно мгновение подводит меня к краю. Срываюсь. Зажмурившись, двигаюсь на нем будто ополоумевшая. Он еще сильней сжимает меня в руках, еще яростней вбивается. А потом происходит взрыв. Оглушительно мощный – такой, будто сотни галактик столкнулись в один момент. Нас выбрасывает в открытый космос, разбрасывает на мелкие кусочки, засасывая в черную дыру. Я не слышу, не вижу ничего вокруг. Ни его стона, ни тихого рычания в момент экстаза, ни звуков улицы вокруг нас. Я выпала из реальности. Отключилась, перезапускаясь. Вдох… Выдох… Каждая мышца дрожит. Упираюсь лбом в его плечо, пытаюсь выровнять дыхание. Все еще двигаюсь на нем, чувствуя, как по телу прокатываются последние волны оргазма. Я выжата до капли и, одновременно с этим, наполнена до краев. Артем продолжает крепко сжимать меня в руках. Он немного быстрее приходит в себя, в то время как я все еще дрожу. – Ты в порядке? – обхватив мое лицо ладонями, поднимает его, убирает влажные пряди волос. – Не знаю, – нервно усмехнувшись, снова плачу. Только теперь от переполняющих меня эмоций, от истины, наконец-то открывшейся мне. Уголки его губ, вздрогнув, приподымаются в нежной улыбке. – Красивая моя, – поглаживает пальцем линию скул, смотря внимательно в мои глаза. Не могу выдержать этого, слишком пронзительно, слишком сильно. Прижимаюсь к его влажной от пота груди, слушаю гулкий стук его сердца. Вдыхаю его аромат, набираясь храбрости и сил. – Люблю тебя, – зажмуриваюсь, произнося это. Такие незамысловатые слова, но так много в них всего. Меня раздирает на части. – Люблю тебя, Артем. Больше жизни, – плачу. Снова делаю это как слабачка. – Пожалуйста, не делай больше так. Не пугай меня. – Тише, моя сладкая, – обняв меня еще крепче, он гладит мои волосы. Не настаивает, не заставляет смотреть на него, давая возможность выплакаться, успокоиться. И туман рассеивается. Я начинаю слышать, как с разных стороны сигналят машины. Черт, мы совершили настоящее безумие. Мне должно быть стыдно, но, к собственному удивлению, я чувствую себя сейчас как никогда цельной, счастливой. Глава 2 Неделю спустя По телу разливается приятная истома. Даже после прохладного душа внутри все еще прокатываются отголоски недавних оргазмов. Сколько раз за эту ночь он брал меня? Пять? Шесть? Или десять? Я сбилась со счета. Артем ненасытен, ему всегда мало меня, чем больше он берет, тем больше хочет. Ближе к утру, вконец изможденная и уставшая, я взмолилась, прося у него хоть немного сна. По всей видимости, в тот момент я выглядела такой жалкой, что улыбнувшись и поцеловав меня в висок, он позволил все-таки уснуть на его груди, хотя в последний раз разрядку он так и не получил. Облачившись в вечерний наряд, выбранный мной для сегодняшнего похода на день рождения губернатора, принимаюсь за макияж. Спустя двадцать минут, рассматриваю готовую результат, подправляя мелкие недочеты. Внезапно его сильные ладони касаются моей талии. Встречаюсь с ним глазами в отражении зеркала. По телу дрожь, а внизу живота тугая пульсация, настолько сильная, что я инстинктивно сжимаю бедра, в то время как его губы касаются оголенного плеча. – Тем, мне выходить уже надо, – на выдохе, а он, скользя пальцами по бедру, задирает подол платья. – М-м-м… Мне тоже. Рейс через час, – отвечает, продолжая покрывать мою кожу поцелуями. – Ты снова летишь. Я буду волноваться, – поворачиваюсь в его руках, крепко обняв за шею, всматриваюсь в глаза. Ищу в них успокоения. И нахожу. В уголках залегают морщинки, а губы кривит улыбка. – Не стоит. Все хорошо будет. А вот я волноваться буду, – проводя тыльной стороной ладони по линии скул, хмурится. – Всего лишь день рождения губернатора. Что там может случиться? Тем более рядом будут мои брат и папа, – теперь я успокаиваю его. Артем кивает, его брови расправляются. – И Назар, – произносит как бы между прочим, направляясь в гардеробную. Черт, два дня спорила с ним, пытаясь убедить, что присутствие его друга на вечере бессмысленно. Но он, как неисправимый упрямец, ничего и слышать не желал. – Насчет Назара не согласна, – не удерживаюсь от ворчания. – Не понимаю, зачем он там? Моя охрана? Или твоя разведка? – кричу, чтобы Артем услышал меня в соседней комнате. – Мне будет так спокойней. Тем более, он тоже приглашен, – он появляется в дверях, застегивая пуговицы рубашки. – Не знала, что он дружит с губернатором, – застегнув сережку, направляюсь к Артему. Взяв из его рук галстук, помогаю завязать его. – Губернатор дружит с отцом Назара, причем давно, – наблюдая за действиями моих рук, отвечает Артем. Закончив, целую любимого. Он подходит к тумбочке, взяв часы, надевает их на запястье. Смотрю на Тему, желая задать вопрос. Вот только не уверена, ответит ли… – Артем, Назар в последнее время такой расстроенный, даже злой, – Тема замирает. Кивнув головой, поднимает на меня взгляд. – После того как он пропал на прошлой неделе и объявился только на пятые сутки, стал сам не свой… что случилось? – Сам виноват во всем, – хмурится Артем, потирая лоб. – Не бери в голову, все нормально, – приблизившись, целует, прижимая к себе. – Я побежал. Завтра возвращаюсь, и летим на выходные в Дубай, – убирая пряди волос от моего лица, снова и снова касается губами. – Я уже жду не дождусь, – прижимаюсь к нему, вдыхая родной запах. Мысль о том, что он снова летит, вселяет в мою душу дикий ужас. Но я не показываю своего страха Артему. Знаю, что если он принял решение, его не переубедить, тем более в конце недели улетаем вместе на отдых. Но, в любом случае, целые сутки вдали от него делают меня бесконечно несчастной. Спустя пятнадцать минут за мной заезжает Назар. Машина у этого мужчины под стать хозяину. Яркая, быстрая, дерзкая. Красная «ламборджини». Сидя в такой красавице, чувствуешь себя настоящей рок-звездой. Да и Лис выглядит просто шикарно: дорогущий костюм бледно-голубого цвета, темно-синяя рубашка и идеально уложенные белокурые волосы. Я могла бы влюбиться, встреть такого на вечере, если мое сердце уже не было бы занято Артемом. Да и если бы не знала, какой Назар негодяй. – Как ты? – спрашиваю, когда он останавливает машину на перекрестке. – Все отлично, – сквозь зубы, даже не глядя на меня. Непривычно видеть его таким хмурым, ушедшим в себя. Уж лучше его едкие шуточки, чем жалкое подобие прежнего Лиса. Мужчина снова не в духе. Управляя автомобилем, то и дело посматривает на мобильный, будто звонка от кого-то ждет. Что же могло произойти в той его поездке к морю? Что так расстроило его? Припарковав машину у ресторана, Назар выходит из авто и, открыв для меня дверь, помогает выбраться. – Назар, – окликаю его перед тем как зайти в здание. Идущий впереди меня Лис останавливается, обернувшись, окидывает недовольно-вопросительным взглядом. – Я не знаю, что случилось. Артем не говорит. Но я готова помочь, выслушать. Всунув руки в карманы, Лис ухмыляется. Отводит взгляд. – Время можешь вернуть назад? – смотрит на меня, насмешливо прищурившись. Будто я дурочка несмышленая, раз предлагаю ему свою помощь. Вроде как ничем и не помогу. – Нет, конечно, но… – Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, – перебивает. Кивком головы дает понять, чтобы следовала за ним. Зайдя во двор ресторана, мы, как и планировали, расходимся в разные стороны. Я выискиваю в толпе гостей папу с Ваней, а Назар отправляется к своему отцу. Мы решили так вместе с Артемом: дабы избежать лишних вопросов со стороны моей родни, сделать вид, будто мы с Лисом едва знакомы. Лавируя между гостями, собравшимися на праздник, нахожу папу, занятого беседой с именинником. Приблизившись к ним, трогаю за плечо Ваню, уплетающего профитроли со шведского стола. Братец неисправим. У него, как у Пончика из сказки про Незнайку, главный жизненный девиз: «Режим питания нарушать нельзя». – О, Анька, привет, – обернувшись, пытается улыбнуться с набитым ртом. – Тише, не поперхнись, – смеюсь над братом и замечаю стоящую рядом с ним Юлю. Девушка одета в вечернее платье изумрудного цвета. Платиновые локоны волнами ниспадают на оголенные плечи, а всегда бледная кожа сейчас кажется еще светлее. Она будто фарфоровая куколка: точеная фигурка, милые и изящные черты лица. Так и любовалась бы ей. – Анют, привет, – приблизившись, девушка слегка касается губами моей щеки. – Выглядишь отпадно, – улыбается, осматривая меня с головы до ног. – То же самое хотела сказать и о тебе, – улыбнувшись, перевожу внимание на брата. – Вань, хватит есть! Ей-богу, будто из голодного Ленинграда… – шикаю, увидев, как приблизившись к столу, он снова наполняет тарелку закусками. Причем никто из окружающих почти не притрагивается к еде. Все заняты разговорами. – Да ну тебя, они пока тут все соберутся и сядут за праздничный стол, я с голоду помру! – бурчит обиженно Ваня, отправляя в рот очередную порцию. – Мы сегодня с утра бегали по магазинам, – вступается за него Юля. – Подготовка к свадьбе полным ходом, – улыбается, прижимаясь к Ваньке. Братец, отправив в рот последний профитроль с тарелки, обнимает девушку свободной рукой. Любуюсь ими. Красивая пара, за версту видно, что любят друг друга. То, с какой нежностью здоровый медведь Ванька смотрит на эту хрупкую девушку, заставляет сердце сжиматься. И Юля… худенькая, маленькая, а как ловко управляет братцем. Подумать только, Ваня целый день ходил с ней по магазинам! Да брат это дело терпеть не может. Интересно, мы с Артемом смотримся также со стороны? Артем… При одной только мысли о нем накрывает. По телу волнами, пульсируя, разливается дикое желание. Хочу его. Соскучилась до дрожи, а ведь он уехал всего пару часов назад. Страшно становится при мысли о том, что этот мужчина стал настолько необходим мне. Как воздух. Кажется, будто врозь уже совсем невозможно. Он словно врос в меня, будто стал со мной одним целым. Поддавшись импульсу, вытаскиваю из сумочки телефон. Набираю сообщение. Знаю, он прочтет его намного позже, но он должен знать. – Анюта, какая ты красавица! – слышу над головой нежный голос отца. Отправив сообщение, поднимаю глаза. Отец, видимо, закончив беседу с губернатором, теперь присоединился к нам. Обнимаю папу и целую. – Ну что там, когда уже главная часть праздника-то начнется? – бурчит Ваня, за что получает от папы строгий взгляд. – Терпи, Ваня. Воспитывай в себе силу воли, – смеюсь, глядя на его обиженный фейс. – Пап, у тебя есть пара минут? – взяв отца под руку, отвожу от ребят на несколько шагов. Не хочу говорить при Ване, чтобы избежать лишних расспросов и подозрений. – У меня есть один давний знакомый. Так вот, у него умер отец. В наследство досталось много экземпляров охотничьего оружия. Парень решил заняться этим делом, но стрелять не умеет. Попросил дать ему пару уроков. Если мы будем с ним хотя бы два-три раза в неделю приезжать на полигон в тир, ты не будешь против? Папа хмурится. Задумчиво окидывает взглядом окружающее нас пространство. В ожидании его ответа, чувствую, как начинают краснеть мои щеки. Надеюсь, папа не заметит этого, ведь каждый раз, когда я лгу, организм выдает меня. Ну не могла же я сказать, что познакомилась с Колей всего несколько дней назад, и просто по доброте душевной решила помочь. Найдется сразу тысяча нехороших предположений и причин отказать. А если скажу, что парень – мой давний друг, уверена, отец мне не откажет. – Анют, полигон – не место для развлечений. Я не могу пускать кого попало… – Отец, ну что случится, если я поучу парня стрелять по мишеням? В конце концов, не в городской же тир нам идти… Тем более я уже дала согласие помочь… жалко парня, у него отец умер, оставив того полной сиротой… Папа молчит. Смотрит на меня тяжелым взглядом. А потом, вздохнув, вдруг притягивает к себе. – Доброе сердце у тебя, девочка моя, – поцеловав меня, произносит он. – Так ты разрешишь? – заглядываю в его глаза, ликуя в душе. – Разрешаю. Только давай по выходным. В будни очень много учебных групп. – Как скажешь, папуль, – улыбнувшись, прижимаюсь к его груди. – Анька, хватит обжиматься. Мы же тут на серьезном мероприятии собрались, – умничает Ваня, припоминая мне недавние замечания. Следующие десять минут мы занимаем себя обсуждением празднования будущего мероприятия Вани и Юли. Пока папа с братом спорят о том, на каком автомобиле будет лучше прибыть к ЗАГСу молодоженам, выбирая между лимузином и спортивной машиной, я, неспешно попивая шампанское, рассматриваю гостей. Замечаю в противоположной стороне зала, возле бара, Назара в компании мужчины, лет пятидесяти на вид. Лица собеседника Лиса, к сожалению, не вижу, а вот Назар очень зол. Все его тело напряжено, будто в любую секунду он готовится отразить удар. Мужчина тянется к нему, но Лис, отдернув руку, что-то резко бросает тому и, схватив со стойки бокал с алкоголем, отходит в сторону. Отвернувшись, делаю вид, будто слушаю разговор родственников. Что же такого происходит у Назара? Его исчезновение, его подавленное состояние, а теперь ссора с тем мужчиной. Это его отец? – Анют, все идут в зал, и нам пора, – вырывает из размышлений голос отца. Кивнув, беру папу под руку, следую в банкетный зал и наконец оцениваю окружающую обстановку. Ресторан шикарен. Все в зале кричит о богатстве, начиная от цветочных композиций из живых цветов, служащих украшением, заканчивая дорогими блюдами и алкоголем, от которых столы буквально ломятся. Пока мы усаживались на отведенные для нас места, на сцене выступала музыкальная группа. Лица ее участников были смутно знакомы, но вспомнить, кто это, я не могла. Поискав взглядом Назара, обнаружила его, сидящим за столом в противоположном конце зала. Когда наши взгляды встретились, он кивнул мне. Дальнейшие полтора часа шло обычное застолье. Все было, как и заведено на подобных мероприятиях. Тосты, представление ведущими высокопоставленных гостей и перечисление их бесконечных регалий. Кого здесь только не было: военные генералы, политики, бизнесмены. Когда очередь дошла и до нашей семьи, я уже засыпала от скуки. Слава богу, говорить мне ничего не пришлось. Тост читал отец. Было приятно, что губернатор выделил папу из числа гостей тем, что предпочел лично рассказать об их многолетней дружбе. Петр Андреевич с особым трепетом вспоминал годы совместной службы с папой и рассказывал уже заученную мной наизусть историю возникновения их дружбы. Папа, не любящий слишком большое внимание к своей персоне, изрядно засмущался. Конечно, никто, кроме нас с Ванькой, этого не заметил. Отец, стараясь поскорей покончить с официозом, договорил тост и предложил всем выпить за здоровье своего боевого товарища. Спустя еще полчаса наконец-то объявили перерыв. Гости стали подыматься из-за столиков. Кто-то выходил во двор ресторана на перекур, кто-то танцевал. Повернувшись к столику Назара, заметила, как тот подымается, убирая телефон в карман брюк и, заметив меня, делает знак выйти за ним в коридор. Извинившись, встаю с места и неторопливым шагом отправляюсь на выход. Назар выглядит еще злее, чем был в начале вечера. Отмечаю, что общение с отцом не пошло ему на пользу. Стоит мне выйти в прохладу вечерней улицы, Назар тут же хватает меня под локоть, заставляя отойти в сторонку. – У тебя в порядке все? – спрашивает он, нахмурившись. – Да… У тебя что-то случилось? – спрашиваю, удивленная его расстроенным видом. – Все зашибись, – цедит сквозь зубы Лис, глядя куда-то поверх моей головы. – Короче, я сваливаю. Если что случится, звони. Не могу на подобных мероприятиях бывать. Мутит… – вернув ко мне взгляд, последнюю фразу произносит так, будто, и правда, его вот-вот вывернет. – Конечно, езжай. Ты не переживай, я с родными – ничего плохого не случится, – зябко обнимаю себя за плечи, чувствуя себя крайне неловко. Словно виновата в том, что Назару пришлось сюда тащиться. Не знаю, что за ссора у него с отцом произошла только что, но Лис явно выбит из колеи. Кивнув в ответ, спрятав руки в карманы брюк, Лис направляется в сторону выхода из ресторана. Его спина немного сгорблена, а плечи поникшие – такое ощущение, будто тяжесть всего мира лежит на нем. Но в другую минуту я вспоминаю, что это Назар. Циничный, хитрый, себе на уме – он никогда ничего не сделает себе в ущерб. От него не дождешься откровений, так что и мне не стоит сильно переживать. Наверняка, получил за дело взбучку от отца. Растратил много денег? Переспал и бросил дочку какого-нибудь политика или бизнесмена. Вот и ходит теперь слегка пришибленный, а я уже распереживалась. Вернувшись в зал, вижу, что рядом с отцом сидят губернатор и еще какой-то мужчина. Я не разглядела его лица, но даже так, со спины, он кажется мне смутно знакомым. А когда я приближаюсь к столику и он поднимает на меня глаза, внутри все сжимается от нехорошего предчувствия. Что он тут забыл? Я не видела его до этого в зале. – О, Анюта – моя дочка, – заметив меня, улыбается папа, представляя меня Артуру. Смущенно улыбнувшись, подхожу к отцу и присаживаюсь на свободный стул. – А мы знакомы уже с вашей дочкой, – протягивает неспешно Мясников, лениво перекатывая между губ зубочистку. Развалившись на стуле, блуждает по мне омерзительно-липким взглядом. Сердце в груди стучит так сильно, что меня начинает потряхивать. – Кстати, Аня, я так расстроен, что не смог выиграть вас в том аукционе… – подавшись вперед, он опирается локтями о поверхность стола. Слегка прищурившись, улыбается. Все присутствиующие за столом замолкают, слыша эти слова. А меня начинает подташнивать от волнения. Я знаю, зачем он это делает. Пытается раздавить меня и отца на пару. А все для того, чтобы насолить Артему. – Нет, мне не жалко было тех денег, чтобы перебить ставку господина Серебрякова, – произносит, улыбаясь и разводя руки в стороны. – Но вы так смотрели на него… я подумал, что не стоит лишать Артема права на ужин с вами…Кстати, как все прошло? Он вас не обижал? А то… зная привычки Артема… – Все прошло превосходно, – перебиваю его, прожигая негодующим взглядом. Но Артур, сделав вид, будто не понимает моих намеков, повернувшись к отцу, вовлекает и его в разговор. – Я был очень удивлен столь высокой ставкой. Не подумайте, ваша дочь достойна большей цены, я просто не стал переходить дорогу Серебрякову. С каждым словом Мясникова лицо моего отца становится все более напряженным. Его взгляд заполняется темнотой, а губы сжимаются в тонкую полоску. Мой отец – человек чести. Для него достоинство и гордость –главные качества личности. И сейчас Мясников совершил просто ужасную вещь: он прилюдно втоптал меня в грязь. – Каких денег, о чем вы говорите? – выходит из себя отец. – В любом случае, Артур, лучше тебе думать о том, что говоришь… – Вы не в курсе? – Мясников ни на секунду не впечатлился гневом отца. Он все также расслаблен. И более того, не собирается спускать ситуацию на тормозах. – Аня участвовала в благотворительном аукционе… это так самоотверженно и благородно с ее стороны. Я пытался выкупить ужин, но меня опередил наш местный бизнесмен, Серебряков Артем… – Я знаю Серебрякова, – подает голос губернатор. – В отношении него возбуждено уголовное дело по факту мошенничества. Очень мутный человек, – нахмурившись, смотрит на папу. За столом воцаряется неуютное молчание. Папа растерян и зол, Петр Андреевич выглядит крайне озадаченно, благо хоть Вани с Юлей нет, а то брат бы уже бросился в драку. А вот Мясников вполне себе доволен жизнью, улыбается во все тридцать два зуба. Сволочь. Не зря Артем его не выносит. – Аня – очень добрая девушка, – произносит отец абсолютно ровным голосом. В этом весь папа, умеет даже в самых патовых ситуациях сохранять хладнокровие. – Не удивлен, что она не смогла пройти мимо, ведь аукцион был благотворительным. А вы, Артур, наверняка, сделали неверные выводы о намерениях Серебрякова. Моя дочь никогда не свяжется с таким человеком, как он, – последнее предложение папа произносит сквозь зубы. Артур, почувствовав смену его настроения, решает не лезть на рожон. Хотя эта сволочь уже сделала, все что хотела. Испортил настроение мне отцу и мне. Для чего? Наверняка через нас пытается добраться до Темы. Но я не позволю, не доставлю ему такого удовольствия. Петр Андреевич отзывает куда-то Мясникова. Поднявшись, мужчины отходят к столу губернатора. Артур больше так ни разу и не посмотрел на меня, будто потерял малейший интерес. Стоит нам с папой оказаться наедине, к столу подходят Ваня и Юля. – Чего грустные такие? – хмурится брат. – Ань, пойдем, покажешь мне, где здесь бар, – бросив в мою сторону не допускающий возражений взгляд, папа подымается из-за стола. Понимаю, что мне не отвертеться. Он очень зол. Кивнув в знак согласия, встаю и следую за ним. Выйдя из ресторана, отец поднимается по небольшой лестнице в пустую беседку. Усевшись, складывает перед собой руки, прожигая их тяжелым взглядом. – Я слушаю, Аня, – произносит он устало. Разместившись рядом, пытаюсь собрать в кучу мысли. Убеждаю себя, что ничего предосудительного я не сделала и скрывать отношения с Артемом смысла нет. Не знаю, как отец воспримет эту новость, но я не изменю своего решения. Я люблю Артема и хочу быть с ним. Придется и папе, если не полюбить, то относиться к нему благосклонно. – Я участвовала в благотворительном аукционе – это правда. Все вырученные средства пошли на лечение больных раком деток. – Я спрашиваю тебя о Серебрякове. Что у тебя с ним Аня? – он поднимает на меня усталый взгляд. – Неужели моя дочь, в воспитание которой мы с мамой вложили все свои силы, может водиться с таким, как этот …мужчина, – запнувшись, зло цедит сквозь зубы. – Папа, все не так, как ты думаешь, Артем не такой, – на глазах выступают слезы 4aa0f9. Мне обидно за эту несправедливость. Да, Артем не ангел, но он и не чудовище, каким его делают все вокруг. – То есть это – правда! – вдруг вскрикивает он, ударяя кулаком по столу. – Ты ушла от Дениса к этому преступнику?! – Он не преступник, папа! Он благородный мужчина. Артем не дал меня в обиду, когда я попала в сложную ситуацию, в отличие от Дениса. Артем любит меня, он никогда никому не позволит сделать мне больно, также и я никому не позволю говорить о нем как о преступнике! – я никогда не разговаривала с отцом на повышенных тонах, это было впервые. Но сейчас меня разрывало от негодования. Папа всегда относился ко мне с пониманием, а здесь его будто подменили. И эти слова об Артеме, сказанные губернатором, разозлили меня до трясучки. – Аня, ты слышишь себя?! О чем ты говоришь! Только что Петр Андреевич сказал, что в отношении Серебрякова возбуждено уголовное дело, он мошенник! А ты защищаешь его! – кричит отец. – Да защищаю! Можно подумать, твой Петр Андреевич с чистой совестью! – Следи за языком, – рычит папа. – Прости, но не ему указывать, кому и как себя вести, – снижаю тон на несколько децибел. Пытаюсь держать себя в руках, но, честно говоря, выходит не очень хорошо. – И не говори мне, что он честный и порядочный. Тут все такие, папа, один краше другого! Думаешь, я маленькая и не понимаю, как эти люди сколотили свое состояние?! Думаешь, я не знаю, с кем ты работаешь?! Таких, как ты, папа, больше нет! Патриотизм и вера в свою страну – все это так же редко встречается в наши дни, как и девичья невинность! – Аня, это совсем другое! Я хочу, чтобы ты знала одно – я запрещаю тебе видеться с этим мужчиной. Если он хоть на пушечный выстрел… – А что ты сделаешь, папа? – перебиваю, приходя в бешенство. Он в самом деле пытается запретить мне общаться с Артемом? – Спрячешь меня в темнице? Пойдешь на него с оружием? Что сделаешь?! – Я сделаю все, чтобы ты не была с ним, – подскочив, нависает надо мной. Я никогда не видела отца в таком состоянии. Столько злости сейчас было в его глаза! И это заставляло меня задыхаться от боли. – Потому что такой, как Серебряков, сломает тебя. Он поиграет с тобой, Аня, а когда ты надоешь, он переломает твой тоненький хребет. Ты не представляешь, с каким хищником связываешься! Еще раз говорю, я запрещаю тебе с ним видеться. Слышишь, Аня?! Не заставляй меня идти на крайние меры! Я не могу больше выслушивать это. Не хочу такого отношения отца. Я не заслужила подобного. – Знаешь, папа… – поднявшись из-за стола, впиваюсь в него колким взглядом. Никогда не позволяла себе подобной вольности, но сейчас я не чувствую себя виноватой. – Я очень люблю тебя. И мне очень больно, что ты не хочешь поверить мне, в меня. Скажи, разве могла воспитанная тобой дочь связаться с ублюдком? Думаешь, не было у меня сомнений в нем? Были, – замечаю тень колебаний на его лице. Но сейчас я настолько зла, что просто не способна вернуть себе спокойствие. – Но Артем раз разом показывал свою преданность, готовность отдать свою жизнь за меня. Я люблю этого мужчину. Как бы тебе это не претило. И я не откажусь от него, папа. Ни за что. Извини, но я, наверное, лучше поеду домой, – развернувшись, направляюсь быстрым шагом в сторону выхода. Папа что-то кричит мне вслед, но я не слышу. По щекам катятся слезы, а в груди все сжимается от боли. Я люблю отца, бог знает как сильно. Он мой кумир, пример для подражания с самого детства. Но сейчас он не прав. И эта несправедливость с его стороны убивает меня. *** Слава богу, отец не бросился за мной вдогонку. Вызвав такси, я уехала домой. По дороге Артем прислал сообщение о том, что скучает и уже завтра утром вернется ко мне. Так хотелось позвонить ему, просто услышать родной голос. Но я не могла заставлять его нервничать, не могла позволить услышать свой заплаканный голос. Квартира встретила меня пустотой и удушающим чувством одиночества. Побродив по комнатам, поняла, что не смогу оставаться здесь до утра. Если еще хоть ненадолго останусь одна, просто с ума сойду. Вытащив из сумочки телефон, просмотрела список контактов. Алены в городе не было, она уехала вместе с Владом на море и вернуться должна только завтрашним утром. А собеседник мне был просто необходим…скорее, не так… Мне нужен был тот, кто не даст раскиснуть и в то же время поможет забыться, составит мне компанию за бокалом виски. И кроме Лиса другой кандидатуры не нашлось. – Если тебя не убивают и не насилуют или еще что-нибудь, советую просто положить трубку и не парить мне мозг, – не слишком дружелюбно отвечает Назар на мой звонок. – Выпить хочешь? – мой голос хрипит и сипит. Шмыгнув носом, пытаюсь прогнать слезы. – Ты чего, мать? Хочешь, чтобы твой мужик мне потом фэйс начистил? Не-е, давай не впутывай меня в свое дерьмо, – ворчит Назар. Слышу на заднем фоне музыку и женские голоса. Скорее всего, он уже в ночном клубе, поднимает себе настроение известными ему методами. – Назар, слезай со стриптизерши и приезжай за мной. Я сейчас серьезна как никогда. Ты мне нужен, иначе быть беде, – рычу, а голос начинает дрожать от сковавшего горло спазма. – Ладно, через двадцать минут буду, – вздыхает устало и сбрасывает вызов. На улицу успела опуститься ночь. Запахнув плотнее плащ, жду у обочины красный спорткар. Только вот вместо него в нескольких метрах от меня тормозит железный хромированный монстр, верхом на котором восседает Лис, одетый в экипировку мотоциклиста. – Чего встала? Садись, – не выключая мотора, приподняв забрало, командует Назар. – Мы что… на этом поедем? – пребывая в глубоком удивлении, спрашиваю его. – Нет, сейчас последний троллейбус подойдет, я как раз проездной захватил, – усмехается он. – Просто отлично, – вздыхаю, понимая, что другого выхода у меня нет. – Если учитывать, что я только что буквально стянула тебя со стриптизерши, значит, ты, скорей всего, пил. И теперь мы собираемся ехать с пьяным водителем на этой капсуле смерти? – Слушай, я не пойму, – устав от моих претензий, не выдерживает он, – кто из нас двоих звонил по телефону и ныл, как ему грустно и одиноко, моля о спасении? Я, может, оставил обладательницу лучших сисек ради того, чтобы приехать и вызволить тебя из пучины депрессии, а ты тут стоишь и мелешь какую-то чушь. Короче, либо садись, либо я еду обратно, завершу начатое. – Ладно, не угрожай, – нехотя приближаюсь к нему. В словах Лиса есть доля правды. Он бросил все свои дела и примчался. Что ж, придется немного потерпеть дискомфорт и побороться со своей фобией в отношении мотоциклов. Перекинув ногу, усаживаюсь верхом. Назар протягивает мне шлем. – Смотри, если убьешь нас, Артем тебя с того света достанет и бубенчики твои поотрывает, – неумело надевая шлем, не удерживаюсь от ворчания. В ответ на что Назар, обернувшись, ошарашенно смотрит на меня. – Эй, чокнутая женщина, не тронь мои бубенцы. – Поехали уже, – смеюсь, и шлепаю по плечу, намекая на то, чтобы он не отвлекался. Резко дав по газам, Назар срывается с места. В первые минуты сердце уходит в пятки от резкого скачка адреналина. Лис едет на огромной скорости, умело лавируя между машинами. От страха, крепко прижимаюсь к его спине, зажмурив глаза, матерю себя за то, что согласилась на эту авантюру. Спустя двадцать минут страха мы наконец-то на месте. Заехав в гараж под домом, Назар глушит мотор. Слезаю с байка, разминаю затекшие, все еще дрожащие от страха ноги. – Назад я с тобой не поеду. Либо такси мне вызови, либо останусь у тебя, – говорю, стягивая с головы шлем. – Ты смотри, какая шустрая, – ухмыльнувшись, забирает средство защиты из моих рук. – Уже и в кровать ко мне намылилась. – Да иди ты, – прыснув со смеху, толкаю его в плечо. Лис, не ожидая удара, роняет на асфальт шлем, разражаясь диким хохотом. – Что смешного? – спрашиваю, чувствуя легкое раздражение от того, что никак не закончится его веселье. – Да смотрю каждый раз и удивляюсь, – все еще давясь смехом, отвечает он. – Вы с Артёмом – просто идеальная парочка. Чуть что не так – сразу с кулаками. Слезает с байка и направляется в сторону выхода из гаража. – Пошли, – кивает, заметив, что я остаюсь стоять на месте. Выйдя во двор, заходим в подъезд многоэтажки. Поднявшись на лифте на последний этаж, попадаем в пентхаус Лиса. Все здесь, как и ожидалось, выполнено в новомодном стиле. Идеальное сочетание мужского минимализма и отличного вкуса дизайнера. Попросив меня подождать пару минут, Лис проходит вглубь квартиры. Пока я дожидаюсь его в коридоре, рассматривая картины с изображением спортивных автомобилей, Лис где-то в районе кухни звенит бокалами. Спустя пару минут он возвращается ко мне с полными руками провизии. – Пошли, – кивнув, он подымается по винтовой лестнице. Хочу было предложить ему помощь, забрать из его рук хотя бы бокалы, которые он прижимает к груди подбородком, но потом думаю, что этому ворчуну будет полезно немного потрудиться. Проследовав за ним, поднимаюсь на второй этаж квартиры. Пройдя небольшой коридор, мы попадаем в просторную мансарду. Вроде бы ничего особенного в обстановке: небольшой диванчик, да столик -но вид отсюда просто изумительный. – У вас с Артемом даже жилье похоже,– само собой слетает с губ. Пожав плечами, Лис опускается на диван рядом со мной. Небрежным движением открыв крышку бутылки, отбрасывает ее в сторону. Разлив алкоголь по бокалам, добавляет в каждый по паре кусочков льда. – Ну, давай делись, че сбежала-то с вечера? Вроде как все ровно шло, – протягивает мне порцию виски. Сделав пару глотков, пережидаю, когда пройдет жжение в гортани. Не хочу рассказывать Назару всего, знаю, что, узнав о Мясникове, он непременно расскажет все Артему, доставив тому лишние проблемы. Отец узнал об Артеме. Зашел о нем разговор, еще и губернатор этот подлил масла в огонь, сказав, будто в отношении Темы возбудили уголовное дело… – И..? – Назар все так же в недоумении. – И он отвел меня в сторону, долго кричал и сказал, что запрещает видеться с ним… – Ой, как все серьезно, – усмехается Лис. – Строгий король запрет принцессу в башне с драконом, – протягивает лениво, попивая алкоголь. – Не ерничай, – толкаю его, не желая сейчас слышать подколки. Назар, схватившись за ушибленное мной плечо, поджимает губы, демонстрируя обиду. – Слушай, хватит меня бить. Я говорю вполне серьезно, – тыча в меня пальцем, бурчит он. – Прости, – теперь и мне смешно становится. – Ты ведь настоящая задница. Я по-другому с тобой не могу… – И то верно, – икнув, тянется к столу. Снова наполняет бокал. Вернувшись на прежнее место, расслабленно растягивается на диване, устремляя задумчивый взгляд в небо. – Не пойму… – протягивает вдруг, – и что тебя расстроило? Что на Артема дело завели? Так он разрулит все, и до суда не дойдет… – Мне все равно на его дела, – перебиваю Назара, не желая слышать ничего плохого о Теме. – Я переживаю из-за ссоры с отцом. Понимаешь? Никогда, ни разу в жизни мы с ним не ссорились. Он мне плохого слова никогда не сказал, голос не повысил. А там так кричал на меня, – при воспоминании о нашей с папой ссоре мне снова хочется плакать. Но при Назаре я не собираюсь раскисать. – Будто я с маньяком или убийцей собралась встречаться и опорочила его честь и достоинство. Я… мне очень обидно. Кроме отца и брата у меня нет никого… и я не хочу делать им больно, но от Артема я не откажусь, – поднимаю глаза на Назара. Он смотрит, внимательно слушая меня. – Нет прости. Не понимаю, – качает головой. – У меня никогда не было отца, поэтому я не знаю, как это…– последнюю фразу произносит тихим голосом, будто и не хочет говорить. – Как это не было отца? – удивленная его заявлением, не могу понять, это очередная шутка? – Но кто был на приеме? Артем говорил, что… – Этот урод – мой отчим, – перебивает Назар. – Отец умер, разбился. Он был гонщиком. Когда мне было десять лет, мать вышла замуж за отчима,– возвращает ко мне полный грусти взгляд. Замираю, боясь спугнуть этот момент. Назар впервые раскрылся, показал мне свою боль. Так странно видеть его таким…грустным, а не придворным шутом или подонком, в роли которых он выступает всегда. – Богатый сукин сын осыпал ее подарками и вниманием, – продолжает рассказ. – Какая баба не поведется? – усмехается он. – У вас с ним плохие отношения? Назар пожимает плечами. – Я не люблю говорить на эту тему, – кривится, будто ему больно. – Просто иногда жизнь – дерьмо, девочка Артема, – он смотрит на меня, улыбаясь. – Нам приходится принимать ее такой, как она есть. Ты принцесса, тебе повезло больше меня, у тебя любящие родители. Да, мать умерла, но ты была уже взрослой. Ты успела получить от нее тепло и любовь… У меня нет никого так же, как и у Артема. Мы одиночки… мыкаемся по этой жизни в поисках своего места… – У Артема никого нет? Ни мамы, ни папы? Шокированная его заявлением, только сейчас понимаю, что не удосужилась ни разу спросить у Артема о его родителях. В то время как он знает обо мне практически все. – Нет. Его родителей убили, прямо на его глазах, – отвечает Назар, а мне дурно становится. – Арту тогда было пять лет… он никогда не говорил о случившемся, вроде как не помнит. Мы знаем подробности из уголовного дела… – он замолкает. Вертит в руках полупустой бокал. А я смотрю на руки мужчины и не вижу ничего – перед глазами все кружится и темнеет. Кажется, будто из реальности выпала. – После этого он молчал долбанные полгода… – продолжает Назар тихим голосом. – Попал в интернат… Пацаны посчитали его за лоха – обычная процедура для новенького – решили устроить ему темную. Всей группой на одного. Так сказать, боевое крещение. После отбоя, закрыли комнату и обступили его. Но не учли одного, слабаком он никогда не был, – усмехается Лис. – Первым на него бросился самый здоровый. Но Тема быстро дал ему пи*ды… Потом второй, третий, они бросались на него, образуя огромный снежный ком. Но он не падал. Невесть как, но умудрялся отбиваться. Снова и снова наскакивали … а потом Тема пропустил пару ударов в голову и упал… это был конец… – Назар поднимает на меня глаза, и я читаю в них бесконечное восхищение своим другом. – Он дрался как воин, но проиграл. Его должны были отпинать до полусмерти. Своим сопротивлением он разозлил их. Но его не тронула ни одна падла, – Назар замолкает. Сделав пару глотков виски, снова тянется за бутылкой. – Почему? – не узнаю свой севший голос. Назар возвращает ко мне взгляд. Пожимая плечами, снова отпивает алкоголь. – Один пацан заступился за него. Тот, кто прошел через эту мясорубку однажды. У него был небольшой перочинный нож в кармане, который тот стянул у одного старшеклассника. Выставив оружие впереди себя, он перегородил собой путь к Артему. Этот парень слыл чокнутым, и от него ожидали чего угодно, так что никто не рыпнулся… – А что было дальше? – Дальше… – хмурится, будто пытается вспомнить. Назар уже изрядно пьян, не удивительно, что рассказ дается ему с таким трудом. – Дальше Тема поднялся и стал тем, кем является сейчас… Но ты загрузила, у меня от тебя башка уже трещит. Пошли спать. Завтра сложный день. Тема прилетает, надо дела по клубу решать. Короче, я устал, – он вдруг поднимается с дивана и неровной походкой, покачиваясь из стороны в сторону, направляется вниз. А я, находясь под впечатлением от его рассказа, еще несколько минут остаюсь сидеть в одиночестве. Не переставая думать о том, что Артем – на самом деле необыкновенный мужчина. Испытавший столько бед в своей жизни, вскарабкавшийся собственными силами на самую вершину. Никто не имеет права судить его… ведь эти люди не были в его шкуре… *** Мне было дико не по себе. И непривычно. И неудобно. Я лежала в постели у мужчины, через которого в день проходило несколько разных женщин. Скольких он ублажал на этих простынях? Боже, никогда не была ханжой, но тут во мне проснулась великая брюзга. В то же время мне было очень жалко Назара. Он, как истинный джентльмен, чего я, кстати, от него не ожидала, устроился на полу, предоставив в мое распоряжение свое ложе. Почему он не ушел спать в другую комнату? Это тоже большой вопрос… но мы были такими уставшими и пьяными, что я не стала думать об этом. – Наз, может ты ляжешь на кровать? – не выдерживаю я, когда Лис в раз сотый за последние полчаса переворачивается с боку на бок. – Ага, придумала, – доносится снизу его приглушенный голос. – И Артем твой точно мне бубенцы-то оторвет… – Ну и ладно, – вздохнув, прикрываю глаза. Я пытаюсь уснуть, но сегодняшний день был полон событиями и шокирующими открытиями, поэтому мозг все еще работает в усиленном режиме, не желая отдыхать. Я думаю о папе, о том, что хочу поговорить с ним, попытаться объяснить. Я уверена, он простит меня и постарается принять Артема… только на все нужно время… Артем… безумно скучаю по нему. Господи, сколько еще нашей встречи ждать? Он прилетает завтра в обед, а у меня рабочий день. Как заставить себя заниматься делами, когда все мысли только о нем, когда сердце рвется к нему, единственному? – Черт… – раздается жалобный стон Назара, а потом звучит его тихий смех. Понимаю, что это – фраза, спонтанно слетающая с пьяного языка. Продолжаю лежать молча, вслушиваясь в тишину… – Артем спросил меня недавно, почему я на ней так зациклился, – он вдруг снова начинает говорить. Голос Назара тихий, но я слышу каждое слово. – Я сам не знаю… Бесила она меня, выводила из себя. Своей наивностью раздражала, своей добротой… Со всеми, черт возьми, находила общий язык, даже с конченой стервой Элей, – усмехается он. – А со мной…никогда… С виду простая, дурочка, но в обиду себя не давала. На каждое мое обидное слово находила такой ответ, что тошно от себя самого становилось. Понимал, что надо притормозить, сам себя загоняю в болото своей агрессией. Только остановиться не могу. Она будто засохшая корочка на болячке. Руки до зуда чесались отодрать. Но ничего хорошего эти действия не приносили. Чем больше зависал на ней, тем больше унижал, тем большим мудаком был… Меня ведь не учили любить, я и слова-то такого не знаю… А тут паника накрыла. Пытался делать вид, будто все также: идти по накатанному пути, быть привычным для общества козлом и скотиной. Только невкусно все это, неинтересно. Ни одна баба ее не заменит. Только она в голове сидит занозой. И от этого еще сильней ее ненавижу. Пытался с землей сравнять, уничтожить ее, суку. И тот спор… Он на руку мне был. Если бы Рома не предложил, я бы сам что-нибудь такое замутил. Думал, утолю жажду, потешу самолюбие и выброшу ее, как мусор ненужный… Только все совсем не так вышло… Сам себе яму вырыл и в нее же угодил, – мне кажется или я слышу слезы в его словах? Не могу понять, о чем он… Его речь такая сбивчивая. Но одно ясно: Назар влюблен. И он сделал больно этой девушке, а теперь она его не может простить. Он глубоко несчастен, пытается вернуть все, но безрезультатно… Теперь становится понятным его подавленное состояние в последние дни. Что-то произошло во время его отсутствия в городе. Что-то очень нехорошее. – Назар, я не знаю, что именно ты сделал этой девушке… Но любящее сердце готово простить многое, – произношу в темноту, желая хоть как-то поддержать его. В ответ на мои слова он начинает смеяться. И столько боли слышится в этом смехе, столько отчаяния. Он молчит. Я уже и не жду ответа. Но спустя долгое время он наконец выдает: – Лейла ненавидит меня. Я – чудовище. И правильно делает. На ее месте я бы уничтожил себя… Глава 3 Вот уже минут десять кручусь перед зеркалом, любуясь отражением. Прозрачное кружевное черное платье, будто вторая кожа, обтягивает фигуру, глубокое декольте и вырез на спине до пояса не оставляют простора для фантазии. На мне нет ничего, кроме тонкой материи и золотой цепочки на шее. Любуюсь на свое отражение с волнением в каждой частичке тела, ожидая реакции моего мужчины. Вдруг раздается грохот входной двери, заставляющий сердце пропустить удар. Наконец-то. Прикрываю глаза, пытаясь хоть на толику унять бешеное сердцебиение. Приблизившись к парапету лестницы, замечаю на первом этаже Артема. Сбросив сумку на пол, он осматривает помещение гостиной. Заметив накрытый посреди комнаты стол, озадаченно хмурится. Боже, как я скучала по нему… по сильному, своенравному – самому лучшему. Всего сутки разлуки, но так много всего произошло. Мне просто необходимо сию же минуту оказаться в его объятиях, почувствовать его. Игнорируя колотящееся в груди сердце и дрожь в ногах, спускаюсь навстречу. Подняв голову, он замечает меня. Я вижу, каким жадным взглядом он исследует мое тело, задерживаясь на уровне груди. От увиденного в глубине его глаз пляшут языки пламени, и это доставляет мне дикое удовольствие. По телу разбегаются колкие мурашки от того, как жадно он смотрит на меня. Кажется, будто Артем руками меня ласкает, а не взглядом. Замираю на предпоследней ступеньке. Так бы и сорвалась, запрыгнула в его объятия. Но я женщина сильного мужчины, я не должна показывать своей слабости. Он смотрит на меня, не отводя глаз. Руки в карманах, голова чуть склонена вбок. Губы Артема кривит улыбка… он предвкушает, раздумывает над тем, где и как возьмет меня. Во взгляде самая темная ночь, по напряженной позе понимаю, что он в секунде от прыжка. – Шикарное платье… надеюсь, никто из персонала тебя в нем не видел? – выгнув бровь и слегка приподняв уголки губ. Боже, этот хрипловатый голос распаляет мое нутро, посылая новые толпы мурашек по коже. Улыбнувшись, неспешно продолжаю спускаться по лестнице, приближаюсь к нему, останавливаясь на расстоянии в несколько сантиметров. – Я всех отпустила, приготовила нам ужин, – указываю взглядом в сторону накрытого стола. Артем молчит. Только во взгляде черти пляшут. Секундная пауза, и я в его руках. – Ну вот, Артем, никакой выдержки, – улыбаюсь про себя, с упоением смотря в его глаза, с каждой последующей секундой утопаю в дурмане желания. – Шикарный ужин, – шепчет он, одной рукой удерживая меня за талию, а второй ладонью обхватывая мою грудь. – Я о таком мечтал со вчерашнего утра, как только ты встала с постели, – произносит, не спуская глаз со своих пальцев, играющих с моими сосками. Из последних сил изображаю невозмутимость, в то время как внутри пожар пылает. С каждым движением его пальцев дыхание становится более рваным. Я на грани, впрочем, Тема недалеко от меня. – Я скучала по тебе, – слетает на выдохе, пытаюсь игнорировать сильнейшую пульсацию внизу живота. Артем замирает. Отстранившись, заключает в ладони мое лицо. Смотрит в глаза так, будто пытается прочитать мои мысли. – А я по своему космосу скучал, – шепчет, проводя большим пальцем по очертаниям губ. В его голосе столько нежности, столько любви, что мое сердце поет от счастья. Не успеваю ответить, его губы накрывают мои, заставляя все закружиться перед глазами. Руки Артема поднимают меня. Он целует так жарко, так отчаянно, что я не замечаю чувства полета, пока он несет меня. Прихожу в себя, лишь когда раздается звонкий грохот бьющейся об пол посуды. Смахнув рукой все со стола, Артем усаживает меня на его поверхность. Не отпуская моих губ, поглаживает внутреннюю сторону бедер, заставляя шире раздвинуть ноги. Его губы отпускают мои, спускаясь по линии шеи к груди. В его руках, сжимающих меня до боли, нет ни капли нежности. Он истосковался. Я знаю Артема. Ни одна преграда сейчас не способна остановить его, пока он не утолит свой голод по мне. Сгорая от нетерпения, Тема оттягивает ворот платья, пытаясь добраться до груди. Нежная ткань жалобно трещит в его крепких руках. – Тем, не рви, – севшим голосом и задыхаясь от желания. – Оно мне так нравится, – стону, пытаясь отстраниться от него, вот только он ни на сантиметр не отпускает. Еще более жадно и отчаянно его губы блуждают по коже. Упираясь в его грудь, начинаю брыкаться. Артем поддается. – Сладкая, давай быстрей, меня разорвет сейчас, – рычит он. – Вот, расстегни, – изловчившись повернуться в его руках, подставляю ему молнию на спине. Резким движением, дергает замок. – Черт, все равно порвал, – шипит он, поворачивая меня к себе лицом. Обхватив ладонью мой затылок, осыпает грудь поцелуями, одновременно с этим стягивает пальцами ткань платья. Рычу, когда его зубы смыкаются на моей груди, вместе со вспышкой боли посылая по крови импульсы нетерпения. Мои руки дрожат, как и все тело. В этот момент становится все не важно, весь мир перестает существовать. Только он и я. Я хочу как можно скорей ощутить его внутри. Мы задыхаемся. Наши поцелуи рваные, жадные, как и движения рук. Мы срываем с себя одежду, сгорая от дикого желания. Артем расстёгивает брюки, пока я пытаюсь стянуть платье. Справившись с защитой, подхватив под бедра, Артем подтягивает меня на край стола. Резким толчком, входит в меня, пуская по венам свой наркотик. Он разливается по телу, концентрируясь в груди. С каждым биением сердца меня накрывает экстазом, каждое движение Артема во мне возносит до небес и вместе с тем убивает. Схватив меня грубо за шею, с особой нежностью укладывает на твердую поверхность стола. Обхватив ладонью грудь, сжимает ее, продолжая вбиваться. Его глаза, заполненные тьмой, ни на секунду не отпускают мои. Он выпивает меня до дна, наполняя до краев. Он выключает в моих глазах свет. Перед глазами все плывет, но я пытаюсь концентрироваться на нем, впитывать каждую эмоцию, каждую смену мимики на любимом лице. Мы горим. Мы убиваем друг друга. Я знаю. Мы охвачены необузданной, разрушающей все на своем пути, страстью. Это чувство застилает разум. Глядя в его одержимые мною глаза, я понимаю, что в таком состоянии мы можем разрушить мир, перевернуть его с ног на голову. Я знаю, так не бывает все время. Невозможно. Чтобы навсегда, на одном градусе, в точке кипения. Мы когда-нибудь перегорим или сожжем до пепла друг друга и все, что между нами. Но обратного пути у нас нет. Он стал для меня всем. Я вросла в этого мужчину так же глубоко, как и дерево вплетается корнями в землю. Артем на грани. Я чувствую дрожь его плоти во мне. Опустив ладонь, накрывает пальцами пульсирующий клитор, отпуская меня в космос. Перед глазами темно, а тело сковывает спазмом. В ушах гулкий шум, меня уносит из реальности. Артем упирается лбом в мою грудь, до боли стискивая в руках, рычит, срываясь вслед за мной. А меня никак не отпускает. Даже когда он приподымается на локтях, когда покидает меня, всматриваясь в лицо, зовет. По телу одна за другой прокатываются волны оргазма. Обхватив дрожащими руками его крепкую шею, притягиваю к себе, целую. Вдыхаю любимый запах родного мужчины, вкладываю в поцелуй всю любовь и благодарность за это счастье. Мне страшно. Но я стараюсь не думать ни о чем. Пытаюсь гнать подальше мысли, что могу когда-нибудь его потерять. *** – Теперь можно и покушать, – усмехнувшись, произносит Артем. Я стою рядом, прижимая к груди растерзанное платье, осматриваюсь по сторонам. – Да, но ты сбросил всю еду на пол, – вздохнув, прохожусь тоскливым взглядом по размазанным по каменной плитке пятнам жаркого, которое я так воодушевленно готовила сегодня. Тема наклоняется, осматривая масштабы бедствия. Присвистнув, возвращает ко мне смеющийся взгляд. – Красивая моя, ты тоже хороша… додумалась оголодавшего мужчину встречать в таком наряде, – проходится по моей фигуре выразительным взглядом. – Прости, – шепчу, чувствуя, как щеки и шею заливает краской стыда. Моя реакция веселит Тему. Приблизившись, он притягивает меня к себе. Убирая волосы от лица, нежно касается моих губ. – Что больше ничего не осталось? – смотрит так расстроенно, будто маленький мальчик, узнавший, что весь торт слопали без него. – Нет! – качаю головой, не удерживаясь от смеха. Вздохнув, Тема снова целует меня. – Черт, а я еще пару заходов в душе, а потом в кровати, но не могу же морить тебя голодом. – Да, это будет жестоко с твоей стороны, – горько вздохнув, понимаю, что есть вариант и без похода в ресторан. – Т-е-ем, – зову его. Оторвав наконец-таки взгляд от моей груди, он смотрит мне в глаза. – Но у меня есть идея… – улыбнувшись, подмигиваю ему. Устроившись на мягком ковре посреди спальни, включаю телевизор. Переключив пару каналов, останавливаю выбор на американском боевике. Почему-то кажется, что Теме понравится такое. Успеваю расставить на небольшом подносе бокалы, из ванной комнаты выходит Артем. Все его тело покрыто капельками воды, а волосы влажны после душа. На нем лишь полотенце, повязанное на бедрах. Он выглядит так горячо, что я в секунды забываю об ужине и о том, что хотела ему сказать. – Красивая моя, ты в порядке? – усмехнувшись, он усаживается рядышком со мной. Оставив на губах быстрый поцелуй, осматривает символический стол, который я устроила прямо на полу. – Что это? – спрашивает, выглядя озадаченным. – Пицца. С морепродуктами и мясная, – поочередно открываю упаковки. – Не знала, какую ты любишь, решила что с мясом – по-мужски. – Сто лет не ел, – ухмыльнувшись, кивает. Открыв упаковку с мясной, вытягивает оттуда самый сочный кусок. По телевизору идет боевик, мы с Артемом уплетаем руками пиццу, запивая ее жутко дорогим вином. Бросаю украдкой взгляды на него. Улыбается, перепачканный кетчупом, но счастливый. Дышать больно вдруг становится от мысли, насколько люблю его. Как хорошо нам вместе сейчас, аж страшно становится. До сих пор не верится, что он рядом, мой! Полностью! То и дело касаюсь его, целую, слизывая капельки кетчупа с уголков губ. Мы болтаем о всякой ерунде: о фильмах, о боях. Спорим, кто лучше: Джейсон Стэтхэм или Скала Джонсон. В голове десятки вопросов. Постоянно прокручиваю в голове разговор с Назаром. Я хочу спросить, но все не решусь. Артем такой сильный, гордый – ему не понравится, если я начну копаться в сложных моментах его жизни. Но я хочу знать не из праздного любопытства – он мой любимый. Я хочу, чтобы он делился со мной всем. И даже самым сокровенным и наболевшим. Артем словно чувствует, что я начинаю отдаляться. Притянув к себе, вдруг завладевает моими губами, а потом и всем телом. Пару минут в его руках – и я забываю обо всем. Наевшись досыта, мы снова утоляем жажду друг в друге. Прямо на ковре, рядом с полупустой упаковкой пиццы. Потом я отправляюсь в душ, но и в ванной Артем не оставляет меня. Наглым образом пробравшись в кабинку, жадно овладевает мной под струями горячей воды. К концу водных процедур, я, вконец уставшая, но бесконечно довольная, пытаюсь выбраться из душевой, но Артем подхватывает меня на руки. Закутав в полотенце, словно ребенка, несет в кровать. Положив голову на его грудь, прикрываю глаза. Артем прижимает меня к себе, лениво перебирая распущенные локоны моих волос. – Те-ем, – спрашиваю, устремив взгляд в темноту комнаты. – М-м-м? – Помнишь, мы сидели тогда у озера на полигоне отца. Ты говорил про мою маму… про то, что она рядом, несмотря ни на что… это ведь были не просто слова… ты знал о чем говоришь… Между нами повисает тишина. Я уже начинаю ругать себя за несдержанность, но Тема вдруг отвечает. – Назар разболтал? – спрашивает, слегка приподымая голову. Отстранившись, виновато улыбаюсь. – Не ругайся на него. Он был очень разбит и пьян. – Где это он был с тобой пьяным? – хмурится он. – Ночью… мы у Назара сегодня ночевали. – У меня есть причина ревновать? – вопросительно изгибает бровь. Но по слегка приподнятым уголкам губ я понимаю, что Тема шутит. – Нет, дурачок…– улыбаюсь, слегка шлепнув его по руке. – Назар был так подавлен… Лейла – он все говорил про эту девушку, очень за нее переживает. Мне кажется, он влюбился… – Слово для лохов, – морщится Тема. – Может, лучше что-то другое? «Залип», к примеру? – спрашивает, выглядя очень озадаченным, а мне смешно становится. – Неподражаемый мой, а залип – прям слово для бруталов. Устало вздохнув, вроде как не Тема, а я сейчас глупость сморозила, он тянется к тумбочке за телефоном. Дальнейшие несколько минут занимает себя поиском чего-то в нем. Я же решаю попробовать еще раз затронуть эту сложную тему. – Так все-таки? Насчет мамы? – приподнявшись на локтях, заглядываю ему в лицо. – Что он тебе рассказал? – подставив под голову локоть, спрашивает меня. – Что их убили… а потом тебя отдали в детский дом… и там тебя хотели избить, но какой-то парень заступился, – пытаюсь избегать лишних подробностей. – Все верно, – к облегчению Артем не выглядит злым. Кивнув, смотрит на меня задумчиво. – Но в детский дом меня отдали не сразу. Пять лет я с бабушкой жил, потом она умерла, – он замолкает. Переводит взгляд к потолку. – Но это все неважно, не переживай, красивая моя. Все в прошлом, – прижав к себе, целует в висок. – Как я могу не переживать? Я… даже подумать боюсь, как тебе было… – И не надо. Главное, что сейчас все в порядке, – уголки его губ слегка приподымаются, но от меня не ускользают отголоски боли в его глазах. – Тем, – зову его снова через некоторое время. – М-м? – Скажи, а тот парень, спасший тебя… кто это был? Артем усмехается. – А он не сказал тебе? – Нет, – от догадки, озарившей вдруг меня, усаживаюсь на постели. Мне не верится, что такое может быть… – Назар, – подтверждает мои догадки Артем. – Тем парнем был он. – Но как же? У него ведь есть родители. Отчим… – Отчим его и отдал в детский дом, – голос Артема такой спокойный, в то время как у меня внутри настоящий тайфун от охвативших меня эмоций. – Зачем? Тема пожимает плечами. Дождавшись, когда я снова устроюсь возле него, начинает рассказ. – Мать Назара вышла замуж за одного бизнесмена. Мужик жесткий был и Назара принял плохо. Постоянно придирался, ущемлял во всем, поколачивал пацана. Была у него дочка от первого брака, вот девчонка купалась в любви. Мать никогда не заступалась за Наза. Постоянно ругала его, если тот прибегал к ней в слезах после очередной порки. Говорила, что Назар своим непослушанием мешает строить ей личную жизнь. Но Наз всегда был непростым ребенком и не смог молча склонить голову, принять такую несправедливость. Однажды папаша привез сводной сестре Наза попугая. Девчонка только что не молилась на него, так любила. Учила его говорить, постоянно уделяла ему внимание. Назар как-то очень обиделся на свою сестру. Они вместе накосячили, а досталось только ему, и к тому же сестра его подставила перед отчимом. Вот Наз и решил ей отомстить. Утопил он попугайчика того в ее ванне и подвесил его труп девчонке над кроватью. Крику было, крыша дома поднималась. Конечно, сразу поняли, кто это сделал. Отчим принял решение в наказание отдать Назара в детский дом. Как перевоспитание, чтобы понял, как жить в нищете. Сначала вроде бы хотели отдать его на пару месяцев. Но когда я попал в этот детдом, Наз жил там уже год. – Какой кошмар, – слетает с губ. От рассказа Артема мне становится плохо. Я не могу понять, как его мама могла допустить такое?! Воспитывать, заботиться о неродной дочке, в то время как твоя кровинка брошена на произвол судьбы. Да никакая личная жизнь не может оправдать ее поступка! – Пока Назар был в детдоме, его мать родила сына. По всей видимости, он стал им совсем не нужным, раз вспомнили о нем только спустя два года… – Вы там стали друзьями? – спешу перевести тему. Не могу больше слышать о его матери и отчиме. Настоящие сволочи. Сердце сжимается от того, насколько жестоко поступили с Назаром. Неудивительно, что он стал в результате тем, кем является. Родная мать отказалась от него, вот и не умеет он любить и доверять кому бы то ни было. – Да, занимались спортом, учились драться, – взяв мою ладонь в свою руку, Артем перебирает мои пальцы, нежными касаниями проходясь по коже. – Записались в одну школе в городе, начали там тренироваться. Потом стали участвовать в соревнованиях. И пошло поехало. Назар баловался, а я сразу понял: это мое… – А как же Назар стал снова общаться с отчимом? – Там долгая история… Если вкратце, отчим поднялся до больших высот, стал дорожить репутацией. И не очень круто для политика иметь пасынка, воспитанного детским домом. Сейчас он всячески пытается играть перед общественностью заботливого родителя. Назар не принимает ни одного из них, но вынужден иногда играть по его правилам. – Не представляю, как ему тяжело… – Не жалей его. Он сильный, и не совсем прост. Тот еще говнюк упрямый, – смеется Артем. – Отчим пытался несколько раз его в дом вернуть, но Назу этого уже было не нужно. Мы тогда жили припеваючи… три лучших друга, своя банда. Нам было море по колено. Я сразу в бои профессиональные ушел, как и второй пацан из нашей бригады. Быстро деньги поднял, помог Назу. Он у нас самый смышлёный по части бабла. Знает, что куда вложить, дабы приумножить. Так и начали бизнес мутить. А отчим… он его использует так же, как и тот его. Назар не тот, кто будет питать ложные надежды… *** – Как хорошо, что ты пришла – вздыхаю в облегчении, когда вижу на пороге своего кабинета Алену. – Подруга, ты сама меня позвала, – нервно смеется она, усаживаясь на стул для посетителей. – Позвонила с утра, сказала, что вечером идем в ресторан на ужин всей компанией, велела малышку у мамы оставить, – словно считая меня неадекватной, для чего-то пересказывает наш разговор. Хотя она недалека от истины. Я сегодня весь день сама не своя. Несмотря на то что работы целый ворох, ни на секунду не могла сосредоточиться на документах. В голове постоянно прокручивался вчерашний разговор с Артемом. Я не могла понять, как родная мама могла поступить так с собственным сыном? Каким бы сложным ребенком он ни был…оставить его в детском доме, выбросить как ненужную вещь и продолжать радоваться жизни…нет, это за гранью моего понимания. Назар. Я стала смотреть на него совсем по-другому. Теперь мне стало понятно, почему он ведет себя подобным образом. Почему усиленно держится за роль подонка и сволочи. Это его броня. Его защита от общества. Я помню его слова, сказанные мне той ночью. «Меня не научили любить, я не знаю, что это…» Откуда ему знать, если самый родной человек не моргнув глазом отказался от него? – Да-да, все так и было, – возвращаюсь в реальность. Подруга сидит напротив, впившись в меня недоверчивым взглядом. – Весь день в голову мысли разные лезут, ни работать ни отдохнуть не получается. Хоть с тобой поболтаем. Пойдем, – сложив документы в стопку, выключаю компьютер и, поднявшись с кресла, делаю знак подруге следовать за мной. Закрыв решительно дверь, выхожу из отдела. – Я так и не поняла, что за повод для такого сбора? – спрашивает Алена, направляясь следом за мной к припаркованной у обочины машине. – Я удивлена, думала, Артем против нашего с тобой общения, – произносит задумчиво, открывая пассажирскую дверь. Усевшись в салон, включаю двигатель. – Когда это он был против? Насколько я помню, это ты все была недовольна им, – улыбаюсь Алене. Подруга хмурится, отводя в сторону взгляд. По всей видимости, ей наконец-то стало стыдно за нелестные слова, высказанные не раз в сторону Артема. – Ладно, это было до катастрофы, – бурчит обиженно. – Не вспоминай об этом, я только отошла, – при упоминании о произошедшем недавно дрожь пробирает. До сих пор порой страшные сны вижу, о том, что я бегаю, ищу его по всему городу и никак не могу найти. Сняв машину с ручника, выезжаю на проезжую часть. – Так и..? Какой повод? – не отстает Алена. Пожимаю плечами, думая о том, что и повода-то особого нет. – Мы на выходных улетаем в Дубай, вот решили перед мини-отпуском встретиться и всем вместе посидеть. Я предложила Теме пригласить вас с Владом. Он не возражал. Вот и весь сказ. – У вас все хорошо? – спрашивает подруга. – Более чем, – отвечаю, потянувшись за внезапно зазвонившим телефоном. Посмотрев на экран, принимаю вызов. – Хэй, Николя, – улыбаюсь, включаю поворотники и, посмотрев в зеркало заднего вида, сворачиваю на соседнюю улицу. – Привет, подруга, ты звонила? – раздается в динамиках мужской голос. – Да, у меня отличная новость! Скоро ты станешь мегастрелком и завалишь в ближайшем лесу пару кабанов. – Ты договорилась? – восклицает восторженно. – А были сомнения? – наигранно обиженным тоном. Коля рассыпается в извинениях, уверяя в обратном. – На следующих выходных встречаемся на полигоне. Форма одежды – полевая. Так что больше не надо мыкаться по городским тирам, – произношу не без гордости. – Да мы с тобой мыкались-то всего пару дней, – теперь смеется Коля. – Я как вспомню их сбитые прицелы, меня злость берет. Парень отпускает еще пару шуток на эту тему. Договорившись о времени встречи, мы прощаемся. – Что за Николя? – стоит мне сбросить вызов, тут же налетает Алена. – Приятель. Помогаю обучиться меткой стрельбе. – Что-то я не слышала о нем. Артем в курсе? Бросив беглый взгляд на нее, начинаю улыбаться: нахохлилась, словно воробей. Подумать только, всего неделю назад не хотела видеть рядом со мной Артема, а теперь в его защитники записалась. – Ты мне лучше скажи, как сходила к нему… – не знаю, почему не называю его имени. При одной только мысли об этом мужчине, настроение падает. Ничего не могу поделать – чувство вины буквально грызет изнутри. Знала, что и сама не могу это сделать. Не нарушу слово, данное Артему, да и Денису лучше не видеть меня. Но подругу все-таки попросила. Я просто должна быть уверена, что ему не нужна помощь… что он идет на поправку. – Нормально сходила, – тон подруги становится раздраженным. Удивленная столь резкими переменами в настроении, поворачиваюсь к ней. – Лежит дома, перелома у него нет, трещина, так что все не так серьезно, как описывала Галя, – хмурится она. Киваю, возвращая внимание к дороге. Про себя вздыхаю с облегчением. Рада, что у него все не так страшно. – Кстати, она тоже там, и как я поняла, чувствует себя в доме у Дениса полноправной хозяйкой. Мне кажется, они вместе, – через некоторое время добавляет она. – Правда? – не могу сдержать удивления. Алена подозрительно прищуривается. – Ты ревнуешь? – Нет, какое мне дело, – отвечаю честно, ни секунды не медля. – Просто удивилась. Он так убивался из-за нашего расставания, а тут уже с Галей. В любом случае я рада за него, если все в порядке. Мне до сих пор ужасно неудобно перед ним из-за поступка Артема. Дальнейший путь мы продолжаем в молчании. Слушаем музыку по радио, находясь в своих мыслях. Диву даюсь, какие крутые виражи порой способна заложить судьба. Только что все поголовно были несчастны, погружены в страдания – и уже все хорошо. Мы с Артемом наконец-то вместе, да и Денис, похоже, наладил свою жизнь. Подъехав к ресторану, паркуемся. Мы приехали за двадцать минут до назначенного времени, наверняка ребят еще нет. Закрыв машину, направляемся в зал. Администратор провожает к зарезервированному Темой столику. Разместившись за ним, осматриваемся по сторонам. – Красивый ресторан, – хвалит Алена. Улыбнувшись, согласно киваю. У Артема на все прекрасный вкус: женщин, машины, места отдыха. Вот и любимый его ресторан завораживает великолепием. – Никогда раньше здесь не была, я так понимаю, Тема с друзьями частенько ужинают и обедают здесь, – отвечаю подруге, просматривая пункты меню. Такое изобилие, что я немного теряюсь. Решаю подождать Артема и выбрать что-нибудь по его совету. – Подруга, рада видеть тебя такой, – вдруг говорит Алена. Удивленная столь необычным заявлением, поднимаю на нее глаза. – Ты прости, что все время брюзжала на твоего мужчину, просто… он очень сложный , но, когда я смотрю в твои глаза, вижу, что ты счастлива. И мне больше ничего не надо, – в глазах девушки столько любви, что у меня сердце сжимается. – Спасибо, милая, – расчувствовавшись, благодарно сжимаю ее ладонь. Бросив беглый взгляд в сторону входа, вижу Тему. Он идет впереди. Поздоровавшись с администратором, направляется прямиком к нам. Сзади него замечаю Назара. Модник, даже в помещении не снимает темных очков. После Лиса идут еще двое, в одном из них узнаю Влада. – Сладкая моя, иди сюда, – устроившись на соседнем стуле, притягивает к себе для жадного поцелуя. Он так несдержан, будто мы виделись в последний раз не шесть часов назад, а все шесть дней. – Привет, – улыбаюсь, глядя в родные глаза, в который раз понимая, насколько счастлива. – Ой, ну хватит, меня стошнит сейчас, – раздается из-за спины недовольное ворчание. Обернувшись, вижу, как с высоты своего роста с другой стороны от меня плюхается Назар. – И тебе привет, Назарушка, – протягиваю сладким тоном. Заметив, что от моего обращения его лицо становится еще кислее, начинаю хохотать. – Назарушка? Серьезно? – восклицает, глядя мне в глаза. Киваю в ответ, ожидая следующей порции негодования. – Ты говоришь, как старая кошатница облезлому любимцу, который постоянно срет в ее тапки, – стянув с лица очки, кривится Лис. – Но ты, с*ка, все равно тащишься от него, – ворчит он, складывая перед собой руки, выглядя при этом крайне раздраженным. Переглянувшись с Артемом, тихонько смеемся. – Залип? – шепчу ему, вспоминая наш вчерашний разговор. – Ты знаешь, – задумчиво произносит Тема. – Мне кажется, то лоховское слово в его случае очень подходит. Бросив смеющийся взгляд в сторону недовольного Наза, возвращает ко мне внимание. – Я скучал, – наклонившись, шепчет на ухо. Его дыхание щекотит кожу на виске, и я снова смеюсь. – Я тоже, – поцеловав украдкой, осматриваю наш столик. Алена занята перешептыванием с Владом. Умиляюсь тому, насколько мило выглядит парочка. С другой стороны от Влада, вертя головой по сторонам, сидит Паша, тот самый водитель, которого Тема просил выйти на улицу, когда нам приспичило побыть вдвоем в пробке. Тот момент был очень значимым для нас, но, несмотря на деликатное понимание с его стороны, мне все же стыдно встречаться с ним взглядом. – Ребята, привет, – машу всем, привлекая к себе внимание. Кивнув в ответ, мужчины возвращаются к своим занятиям. – Вы заказ еще не делали? – спрашивает Артем. – Мы сами только подъехали. Тема кивком подзывает официанта. Дальнейшие пять минут наша компания дружно выбирает блюда. Сделав на всех заказ, Тема отвлекается на звонящий телефон. – Черт. Как он достал, – рычит он, увидев имя звонящего на экране телефона. – Я сейчас, – украдкой чмокнув меня в висок, поднимается из-за стола, направляясь к коридор. Смотрю ему вслед, чувствуя небольшое волнение. Кто его достает? Будто по сигналу в голове вспыхивают слова губернатора о каком-то уголовном деле в отношении Темы. Неожиданно чувствую резкий тычок в ребра. От неожиданности едва ли не подпрыгиваю на месте. Повернувшись к обидчику, прожигаю его гневным взглядом. – Слышишь, подруга, – цедит сквозь зубы Назар, досадливо морщась. – Забудь все, что я плел тебе той ночью, поняла? Не дай бог, растреплешь Артему… Когда понимаю, о чем он, тут же становится смешно. – Эй, полегче, Бубенчик, – нисколечко не испугалась его угроз. – Провел со мной ночь, а теперь типа ни при чем? – подавшись поближе, произношу следующую фразу так, будто мы с ним на пару банк ограбили. – Мы с тобой в одной связке, нравится тебе или нет, – подмигнув, отстраняюсь. Назар продолжает сидеть неподвижно, смотря на меня исподлобья. – Чокнутая? – слетает с его губ шепот с отголосками нервного смеха. – Я же говорю, мы с тобой одной крови, брат, – развожу в стороны руки. Отворачиваюсь, дабы не рассмеяться. Понимаю, что плохо поступаю с ним. Назар расстроен, но, черт возьми, этот мужчина будит во мне самые плохие черты характеры. Спустя пару минут Тема возвращается. Заметив мои истерические смешки и потряхивание плеч, удивленно осматривает столик. А когда его недоумевающий взгляд возвращается ко мне, я лишь пожимаю плечами, давая понять, что ничего серьезного не произошло. Подходит официант с частью нашего заказа. Расставив перед нами блюда с салатами и бокалы с напитками, отправляется к бару. В ожидании горячего пробуем легкие закуски. Мужчины заводят типичные для них разговоры о боях, об автомобилях. Мы с Аленой больше молчим, переглядываясь и хихикая над шутками Назара и Темы. Последний даже во время еды и разговора умудряется постоянно целовать меня или касаться руками. Ей-богу, это у него на уровне врожденных рефлексов. Назар отпускает очередную шутку, и наш стол, напрочь позабыв о правилах хорошего тона, разражается громким смехом. Даже подошедший официант чуть не роняет на пол поднос с горячими блюдами. Пока работник ресторана расставляет на столе блюда, все замолкают. Бросив взгляд в сторону входа, вижу, как открывается дверь, впуская группу мужчин. В одном из вошедших узнаю Мясникова, который внимательно осмотрев зал, встречается со мной взглядом. На губах мужчины расплывается до омерзения довольная улыбка. Сволочь, что он тут делает? – Тем, – зову шепотом, дотронувшись до бедра под столом. Артем наклоняется ко мне. – Смотри, кто пришел, – шепчу, указывая взглядом на столик, за который усаживается компания Мясникова. Посмотрев в указанном направлении, Артем выходит из себя. – А этому, бл*ть, что надо?! – едва ли не рычит. – Тише, Тем, – пытаюсь успокоить. – Иди сюда, – приобняв меня за плечи, Артем притягивает к себе. Поцеловав, проводит пальцами по скулам. – Ни о чем не переживай. Наслаждайся ужином, – подмигнув, указывает на блюдо передо мной. Удивленная столь резкими переменами в нем, ничего не отвечаю. Послушно кивнув, продолжаю делать вид, будто все в порядке. Артем берет в руки телефон. Что-то печатает в нем. Они с Назом обмениваются взглядами. Вдруг в зал входит еще один гость. Высокий парень в мотоциклетной экипировке. Осмотревшись, по сторонам, задерживает взгляд на нашем столике и, сорвавшись с места, быстрым шагом направляется к нам. – Назар Альбертович, – произносит, обращаясь к моему соседу. Лис поднимает на него удивленный взгляд. – А, Костя, привет, – кивает. – Узнал что-нибудь? – спрашивает парня. Голос Наза звучит крайне взволнованно. – Да и про нее, и про ребенка. Там кое-какие сложности… – нервно потирая переносицу. – Понял, – кивает Назар, забирая со стола телефон. – Тема, можем выйти, мне нужна будет твоя помощь. Артем бросает нервный взгляд в сторону Мясникова. – Не волнуйся, Тем, тут Влад и Паша, мы не одни. Если что позову на помощь, – успокаиваю его. Артем хмурится, нервно сжимая кулаки. – Ладно, но, если хоть на пару шагов приблизится, сразу зови. Кивнув в ответ, наблюдаю за тем, как мужчины выходят из зала. Замечаю, как внимательно следит Мясников за идущим Темой. – Ань, все нормально? – отвлекает вопросом Алена. Киваю в ответ, улыбаюсь. Не за чем понапрасну волноваться всем. Может, Мясников, и правда, случайно сюда зашел? Больше тревоги сейчас вызывает Назар, и беспокоят нехорошие новости от нашего гостя. Влад и Паша, будто ни в чем не бывало, продолжают общаться на тему пневматического оружия. Алена делает знак, желая прогуляться вместе со мной к бару за новой порцией алкоголя. Извинившись перед мужчинами, следую за ней. – Две Маргариты, – сделав заказ бармену, поворачиваюсь к Аленке, внимательно изучающей винную карту на стойке. – Вы – такая красивая пара, – улыбаюсь, посматривая украдкой на наш столик. – Спасибо, он очень хороший, – Алена тут же краснеет. – Но я стараюсь не форсировать события… еще от предыдущего брака не отошла… – Все верно, но он, и правда, хороший, – улыбаюсь ей, принимая от бармена заказанные напитки. – Аня, здравствуйте, – внезапно раздается за спиной низкий голос. Испуганно замираю от близости этого мужчины. Что он задумал? Зачем подошел? В груди расползается неприятное ощущение, заставляющее сердце сжиматься. – Здравствуйте, – обернувшись, отстраняюсь от Мясникова. Нечего мне в спину дышать. Кивнув, Артур будто ни в чем не вальяжно опирается локтями о барную стойку, окидывая меня притворно дружелюбным взглядом. – Аня, надеюсь, я не сильно расстроил твоего отца. Сболтнул лишнего. Но я не со зла, – улыбается так, будто хищник, выслеживающий свою жертву. – Нет, что вы. Все в порядке, – стараюсь выглядеть расслабленно, но внутри все замирает от волнения. Я боюсь, что в любой момент сюда зайдет Артем и увидит Мясникова рядом со мной. Опасаюсь, что Тема узнает о выходке Артура и не сможет сдержаться, натворит глупостей. – Нет, вы обманываете, – продолжает гнуть свою линию Артур. – Я видел, какой расстроенной вы были, да и покинули вечер рано. – Вам просто показалось, – выходя из себя от его напора, едва ли ни сквозь зубы цежу. А потом вздрагиваю, почувствовав крепкие ладони на своей талии. Тема – я узнаю его прикосновения из тысячи. Вот теперь точно Мясников добился желаемого. – Какие-то проблемы? – голос Артема, звучащий над моей головой, звенит от напряжения. – Нет, что ты, Артем, – усмехается Артур самодовольно. – Поздоровался с девушкой, только и всего, – окинув Тему насмешливым взглядом, он неспешным шагом удаляется в сторону своего стола. От волнения даже вздохнуть боюсь. Буквально осязаю напряжение Артема. Его ладонь накрывает мою руку. Сжав ее, он заставляет меня спуститься с барного стула. – Пойдем поболтаем, – бросив не обернувшись, тянет в сторону коридора. Пока мы идем, я лихорадочно соображаю, пытаясь придумать мало-мальски правдоподобную отговорку. Артем не глупый, он понял, что Мясников здесь не просто так. Значит, мне предстоит допрос. И вряд ли Тема поверит тому, что Артур хотел просто поздороваться. – Что он хотел? – как только мы заходим в пустое полутемное помещение, тут же нападает на меня. Сложив на груди руки, смотрит с высоты своего роста так, что ноги начинают трястись от волнения. – Он же сказал, Тем, поздороваться, – мой голос дрожит, а он без труда распознает в моих словах ложь. – Аня, не делай из меня дурачка. Ты ведь понимаешь все, так что лучше скажи правду. – Артем, пожалуйста, не предпринимай ничего, – прошу севшим от испуга голосом, нервно заламывая пальцы. Отвернувшись на секунду в сторону, он кривится так, будто ему больно от моих слов. А потом, резко подается вперед, прижимая меня к стене. – Что он сделал тебе? – с расстановкой на каждом слове, смотрит в упор в глаза. В его черных омутах ни капли нежности не осталось, только ярость и злость. А я уже и забыла, каким он может быть жестким. От возвращения прежнего Артема в груди все сжимается в комок. Смотрю на него, и все плывет перед глазами. – Ничего не сделал, Артем,– надломленным от спазма голосом. Чувствую, что вот-вот расплачусь. Ну почему он такой упрямый? Почему не может спустить все на тормозах? – Я спрашиваю, что сделал, говори, Аня, – больно сжимает мне плечо. – Какая разница? – не выдержав, выпаливаю, разражаясь рыданиями. – Все уже произошло! И ничего непоправимого он не сделал! – Как это – какая разница? – недобро прищурившись, произносит обманчиво тихим голосом. – Если ты не скажешь, я все равно узнаю, но своими методами, – Артем даже секунды на передышку не дает. Понимаю, что выбора нет. Мне придется рассказать ему. – Он был на вечере позавчера, – стираю кончиками пальцев влагу с уголков глаз. Возвращаю к нему взгляд. Артем напряжен. Будто скала возвышается надо мной. Руки на поясе, взгляд тяжелый, будто сканер. Даже если бы захотела обмануть – не получилось бы. Его не проведешь. – Артур подошел к нашему столику, улучив момент, начал говорить при отце об аукционе, о том, что ты выкупил меня. Назвал сумму. Рассказывал обо всем в таком ключе, что я выглядела очень невыигрышно в глазах окружающих, – я вижу, как с каждым моим словом, глаза Артема темнеют, а выражение лица становится непроницаемо каменным. – Отец разозлился на меня, сказал, что против наших отношений. Но я не стала его слушать, ушла с вечера. Вот и все, Артем, но насчет папы… я разберусь, – положив ладони на его грудь, заглядываю ему в глаза. Пытаюсь хоть на толику погасить пламя злости, разгоревшееся внутри него. Но Тема будто не со мной уже. А потом вдруг отступает. Сделав шаг назад, разрывает наш контакт. – Почему ты мне не сказала? – его лицо искажает гримаса боли. Мне невыносимо видеть его таким. – Я о тебе заботилась. Я ведь тебя знаю, Артем. Полезешь с кулаками, проблем себе заработаешь, – лихорадочно пытаюсь придумать тысячу причин и оправданий. Но понимаю, что все они кажутся жалкими. Ни одно не сможет убедить Артема успокоиться. – Ты понимаешь, что он унизил тебя?! – рычит в ответ. – Никто, – цедит сквозь зубы, запуская ладонь в волосы, сжимает их со всей силы. – Я повторяю, никто не может обидеть мою девушку. Он знал, что делал, и должен получить за это, – Артем тянется к карману брюк за телефоном. – Артем, – зову, до последнего не перестаю надеяться на то, что смогу хоть как-то смягчить ситуацию. – Аня! Помолчи. Я очень зол на тебя сейчас, – выставив вперед руку, рычит. Набирает чей-то номер. – Назар, бери Алену и иди в коридор, к подсобке, – бросает в трубку. Я пытаюсь что-то сказать, но всем своим видом Артем дает понять, что мне лучше промолчать. Отхожу на пару шагов, зябко обняв себя за плечи. А спустя несколько секунд Лис появляется в коридоре, а позади него с растерянным видом следует Алена. – Сейчас берешь свою подругу, выходишь, садишься в машину и едешь домой – повернувшись ко мне, произносит Артем тоном, не терпящим возражений. От понимания ситуации холодок по спине бежит. Ничем хорошим его выпад в сторону Артура не закончится. Мясников специально это делает, выводит из себя Тему. Но вот как мне донести это до любимого? Он и слышать меня не хочет. – Тема, нет, пожалуйста, – качаю головой, с мольбой смотря в его глаза. Но он отгородился от меня, будто стена выросла между нами. – Поняла, Аня? – повторяет, словно и не слышал моих слов. Кивнув в ответ, сдерживаю себя из последних сил, чтобы не расплакаться прямо здесь, у всех на глазах. Взяв за руку Алену, на негнущихся ногах выхожу в зал. Лавируя между столиками, направляюсь к выходу. Замечаю прищуренный взгляд, брошенный в нашу сторону Мясниковым. Но не смотрю на него, не реагирую, боясь вызвать еще больший гнев Артема. Уже возле самых дверей замираю. Услышав родной голос, наполненный нотками ярости. Обернувшись, вижу, что Артем стоит возле столика Артура. С виду абсолютно спокоен, но я-то знаю, что творится у него внутри. – Позавчера произошел неприятный инцидент, – произносит Тема, с надменной улыбкой на лице. – Расстроили мою девушку. А ты знаешь, Артур… – делает паузу… Тянется к столу рукой. Я вижу, как напрягаются дружки Мясникова, почуяв опасность. Но никто не предпринимает никаких действий, по всей видимости, не ожидая от Артема нападения прямо в зале ресторана. – Я очень не люблю, когда расстраивается моя девушка, – взяв со стола бокал с виски, Тема замирает. Опустив взгляд, смотрит задумчиво на алкоголь. Артур что-то отвечает Теме, но я не слышу. Вокруг воцаряется тишина. Кажется, даже служащие ресторана, почуяв опасность, испуганно замирают. А потом происходит что-то невообразимое. Будто взрыв. Мощный и неожиданный. Резким движением руки Артем выплескивает содержимое бокала в лицо Мясникову. Пока тот, едва ли не свалившись со стула, пытается прийти в себя, Тема двумя четкими движениями вырубает двух дружков Артура. В зале вспыхивает паника. Люди вскакивают из-за столов, направляясь к выходу. Кто-то, схватив телефон, начинает снимать происходящее. Но подоспевший к зеваке Назар, толкнув того в плечо, обирает девайс. – Полицию, вызывайте полицию! – раздается испуганный женский крик, когда стол Мясникова переворачивается и с грохотом падает на пол, а мужчины сцепляются в жесткой схватке. Со сжавшимся от испуга сердцем, выискиваю Тему, но в этом безумстве уже ничего не рассмотреть. – Аня, быстро пошли, – раздается за спиной испуганный голос Алены. Схватив меня за руку, тянет к выходу. Я пытаюсь упираться, но в подругу будто бес вселился. В ней столько силы, что все мои старания – жалкие трепыхания. Она выволакивает меня из-за зала, ни на секунду не выпуская из рук, заставляет идти в сторону припаркованной машины. Глава 4 Артем Бой для меня всегда был важной частью жизни. В эти пятиминутки я выпускал зверя на волю, не волнуясь ни о чем. Я дрался жадно – так, будто каждый поединок мог стать последним. Пропущенные удары противника не причиняли мне боли, они подстегивали вести схватку еще жестче, еще стремительней. Я уничтожал все на своем пути, я был машиной, идущей напролом. Мне пророчили большое будущее, но меня сломало предательство близкого человека. В тот момент, когда я открыл видео, пришедшее на мой телефон, пелена гнева застила глаза. Я не помнил себя от бешенства, словно дикий, смертельно раненный зверь. Знал, что сдохну скоро, но продолжал биться в предсмертной агонии. В тот вечер я разрушил все собственными руками. Круша, уничтожая своего лучшего друга: того, кто бы со мной с самого начала, того, кто предал, отняв у меня самое дорогое. Не помнил себя, ничего вокруг не видел – пришел в себя только в полицейской машине. Руки в крови, костяшки содраны, сердце в груди бешено грохочет. Я в полном дерьме! И понял это, только сидя за решеткой. Осознал, что больше не будет ничего: ни раундов, во время которых я чувствовал абсолютное счастье, ни чемпионского титула, ни боев. Не будет у меня семьи, не будет друга. Вот так за несколько часов я из успешного и богатого супермена превратился в бесполезное дерьмо. Все повторялось. Спустя столько лет я снова это делал… Снова все разрушал. Я знал: это начало долбаного конца. Но как ни тормозил себя, не мог совладать со своим зверем. Клетка открылась, и он вырвался наружу. Как только увидел у*бка рядом с Аней, руки затряслись от гнева. Думал, на месте убью суку за то, что посмел приблизиться к ней. А потом все стремительно покатилось к закономерной развязке. Его мерзкие словечки в ее адрес, Анины признания… Ненавидел себя в тот момент, когда смотрел в ее заплаканные испуганные глаза и кричал, требовал от нее правды. Чувствовал себя ублюдком последним за то, что заставляю ее проходить через это, но остановиться не мог. Это будто не зависит от меня – просто в один момент словно какой-то подонок рубильник включает, и весь мир погружается в хаос. В мой личный хаос, управляемый лишь гневом. Они выводили меня из зала ресторана, связав, как последнего мудака. Кругом стоял гул испуганных голосов, а я ни хрена не слышал. Смотрел в ее заплаканные глаза, на то, как она испуганно прижималась к подружке в поисках защиты, и ненавидел себя. Я подвел ее. Все повторилось с точностью, как в прошлый раз. Полные разочарования глаза Назара, следящего за тем, как меня ведут в полицейскую машину. В голове дикая усталость, а по телу вулканическая вибрация. Не успел добить суку, вырвался. Спрятался за своих ублюдочных дружков. Трусливая мразь! Я достану его. Настанет день, когда я превращу его в еще более бесполезный кусок дерьма, чем сам был недавно. Но никогда не позволю приблизиться или навредить ЕЙ. Она – вот что самое важное для меня. И за это важное я вывернусь наизнанку, если будет необходимо. *** – Встать к стене лицом, мордой в пол! – раздается за спиной. Молча выполняю приказ, желая поскорее снять с рук металлические браслеты и оказаться в тишине. Мне нужно подумать, что делать со всем произошедшим дерьмом. Нужно взять себя в руки. Полицейский расстегивает наручники и открывает замок решетки. – Проходи, – не трогает, и голос более вежлив. «Как этично», – усмехаюсь про себя. – Геройствовал, только пока у меня руки были связаны». Пройдя внутрь осматриваюсь. Темно-серое, сырое помещение, со всех сторон решетка. Клетка… Очень похожа на ту, что внутри меня. Только эта с бомжами. Атмосфера здесь ни хрена не располагает к размышлениям. На лавочке два мужика, зачуханные, вонь на всю камеру. Долбанные черти. Рухнув на лавку в пустом углу, устало прячу лицо в ладонях. А перед глазами снова и снова ее лицо. Воспаленные, широко раскрытые глаза… Ее тихий шепот повсюду: «Люблю тебя, Артем». Все сжимается изнутри. Нужна мне прямо сейчас. Как глоток треклятого кислорода. Не увижу ее, не почувствую – сдохну. Какого черта Назар так долго? Снова небось препирается, торгуется с алчным ментом. В тишине коридора вдруг раздаются громкие звуки шагов и звучат голоса. Узнаю один из них, и лишь его звучание приводит меня в бешенство. – Ну, здравствуй, Артем, – улыбаясь окровавленным ртом, произносит Мясников. Сука, и как удается этому ублюдку даже в самой ху*вой ситуации выглядеть счастливчиком. – Виделись недавно, – рычу сквозь зубы, наблюдая за тем, как Артура запускают в соседнюю камеру. Если бы ни железные прутья, замочил бы падлу, с огромным удовольствием закончил бы начатое. Жаль, разняли нас быстро в ресторане. Мясников устраивается полулежа, опираясь спиной о решетку. Прикрываю глаза, пытаясь абстрагироваться. Одно лишь его присутствие рядом выводит из себя. – Арте-е-ем, – протягивает довольным тоном. – Пошел к дьяволу, ублюдок, или мало втащил тебе? – рычу в ответ, осматривая содранные костяшки. Но Мясников будто не слышит меня, продолжает гнуть свою гнилую травлю. – Я вот о чем думаю… – ухмыляется, – когда же твоя Анечка поймет, что ты – чмо последнее, и свалит? Повисает тишина. Густая, вязкая. Тишина, в которой я пытаюсь скрутить, обездвижить, нейтрализовать своих ревущих от злости демонов. – А знаешь что? – не унимается Мясников. – Я буду поблизости, когда она убежит от тебя в слезах… так же, как это сделала Катя, – подается в мою сторону, последнюю фразу произносит с особым наслаждением, смакуя. – Закрой свой поганый рот! Клянусь, вырву твой язык! – взрываюсь, сотрясая решетку. Сокамерники испуганно жмутся в угол, правильно расценив ситуацию. Внутри снова закручивается чертова пружина, чтобы через несколько минут рвануть. – Да, вырвешь, – ржет во всю глотку. – Обязательно, прям как тогда, в нашем не состоявшемся бое, – сплюнув в сторону, Мясников поднимается со скамьи, направляясь в мою сторону. – Пора признать, Артем, что ты неудачник по жизни. Ты никогда не сможешь сделать меня. Тогда не смог и сейчас слабо. Мне смешно. Неужели он и в самом деле верит в то, что несет? – Только помнится мне, Катька не тебя выбрала, как бы ты ни старался, – поднимаю на него насмешливый взгляд. Нахмурившись, Мясников опирается плечом о железные прутья, задумчиво потирая лоб. – Сначала – да, признаю, – произносит, не сводя с меня глаз. – Но потом… ты ведь помнишь день перед боем, к тебе пришло видео… Ты тогда очень разозлился, избил своего лучшего друга, – произносит насмешливым тоном. – Ай-яй-яй, ты ведь так и не разобрался, что никакой измены не было, – насмешливо цокает, качая головой. – Куда там, ты ведь псих, Артемка… Выбил из Паши все дерьмо, освободив меня еще от одного противника. Сам за решетку загремел, оставив меня чемпионом. Я буквально чувствую, как градус за градусом в венах закипает кровь. Сжимаю кулаки, пытаясь успокоиться. – При чем здесь Катина измена, идиот? – рычу сквозь зубы. – При том, что Катя сделала это ради меня, – смеется ублюдок. – Я попросил ее сделать это. Сказал, что приму обратно, только если придет к твоему другу и переспит с ним, – наклонившись, опирается лбом о решетку, не сводя с меня глаз. – Она бежала от тебя, Артем, как угорелая. Искала защиты, хотела вернуться ко мне… Слезами обливалась, на коленях ползала, а потом такой минет мне забахала, – закатив глаза, втягивает воздух сквозь стиснутые зубы. – Ты врешь, сука! – сорвавшись в его сторону, впечатываюсь в решетку. Перед глазами пелена красная. Задушу тварь. – Нет, не вру, – отскочив в сторону, продолжает смеяться мне в лицо. – Она просто поняла, какой ты псих. Ты же только унижать умеешь, Артемчик, только мучить. Ты не умеешь любить, а с женщинами нельзя поступать так, как делаешь ты. Вы с Назаром – два психопата. Только вот у тебя, в отличие от него, есть в кого быть таким… Ты же в дядю своего пошел! – Закрой, бл*ть, свой рот! – снова и снова колочу в бессильной ярости по решетке. Рычу с досады, от того что не могу дотянуться до ублюдка. Сукин сын копал под меня ни один год. Никто не знал таких подробностей, ни одна душа. Чертов псих пытается зарыть меня в землю, и, мать его, у него это прекрасно получается. – А ты не хочешь узнать, кто убил твоих родителей? – перекрикивая скрежетание металла от моих ударов по прутьям, восклицает он. – Ты был таким маленьким, беззащитным, смотрел на то, как твой родной дядя убивает отца, а потом душит мать, потому что она стала свидетельницей произошедшего, – он играет со мной, доводит до бешенства, хочет, чтобы я разорвал все на кусочки, чтобы добрался до него. Долбанный психопат… Но у него получилось. Потому что я сравняю его с землей, как только доберусь. – Ты же знаешь это… Твой дядя сидит в тюрьме, сколько уже лет прошло? Ты не видел его с того дня, – продолжает свою речь Мясников. – Но в тебе плещется то же дерьмо, тот же монстр, Артемка… – он доволен, максимально приблизившись к цели, провоцирует до победного. – Сдохни! – рычу, резко подавшись вперед хватаю его за глотку. Вцепившись мертвой хваткой в ублюдка, сжимаю горло, пока его рожа не становится пунцового цвета. Он пытается вырваться, отодрать мои пальцы. Его жалкие трепыхания вызывают у меня лишь зловещий смех. Вот он, смелый Артурчик. Только исподтишка может быть крутым, а на деле – дерьмо на палочке. Не знаю, сколько проходит времени. Несколько секунд или минут? Но он наконец-то вырывается из моих рук. Отскочив, сгибается пополам, пытаясь отдышаться. – Ты чертов псих, Серебряков! – хрипит ублюдок. – Твои эмоции управляют тобой! Ты не можешь жить как нормальный человек. У тебя все так! Ты все разрушаешь! Карьеру, отношения – все, чем дорожишь, уничтожаешь собственными руками. Ты же так и не стал чемпионом, несмотря на все понты, несмотря на обещания сравнять меня с землей, – его хриплый смех поднимает во мне новую волну злости. Чувствую, как огнем опаляет каждый нерв, заставляя тело вибрировать от напряжения. – Хочешь, я снова набью тебе рожу, – смеюсь, разминая ушибленную им руку. Яро вырывался ублюдок – не хочет помирать! – Это фигня, и ты сам знаешь, – сплюнув кровью, цедит сквозь зубы. – Ринг – это одно, а выливать в лицо стакан виски – это идиотизм. Ты так и не сделал меня, а я заберу у тебя все, Серебряков! Слышишь?! Я уничтожу тебя! И твоя Аня станет моим трофеем. Она будет с действующим чемпионом, с Мясниковым Артуром. – Если хоть на километр приблизишься к ней, сука, я тебя разорву, слышишь?! – реву не своим голосом. Продолжая нагло смотреть в мои глаза, он довольно улыбается. – Хочешь, скажу, зачем я все это делаю? – диссонируя с наглым выражением лица, его голос пропитан болью. – Да пох*й мне, – слетает с губ на выдохе. – Мне по кайфу бесить тебя, издеваться, – будто и не слыша моего ответа, продолжает отравлять атмосферу смрадных камер своим ядом. – Я наслаждаюсь твоей агонией, Серебряков. Я любил ее, а ты, мудила, отнял ее у меня, испортил…Катя ведь беременная была… От тебя, – его слова будто разряд тока. Впившись в него глазами, замираю. Внутри все сжимается в узел. Нет! Это не может быть правдой. Он лжет… Но, черт возьми, отчего мне так дерьмово? Будто знаю, чувствую, что сейчас он не лжет… Я ведь подозревал тогда, я хотел этого… – Что? Ничего не сказала? – издевается, заметив мое состояние. А когда я поднимаю на него налитые кровью глаза, тут же поднимает ладони кверху. – Да расслабься ты, аборт она сделала. Сказала, не хочет рожать такого же ублюдка, как папаша… Эти были последние слова, которые я слышал. Последние минуты, когда я еще хоть как-то мог контролировать в себе зверя. Дальше пустота. Черная, засасывающая в свою воронку. Будто тело больше не принадлежало мне. Я выпустил его на свободу, и теперь мое личный монстр может расправить крылья, может вздохнуть полной грудью. После будет больно, дико. Будет хреново так, то и жить не будет хотеться. После придут понимание ситуации и, может, даже раскаяние. Но сейчас я уже не могу совладать с чудовищем, не могу обратить процесс вспять. Монстр на воле. И имя ему – Гнев. Аня – Назар, почему так долго? – натянув на плечи куртку, зябко передергиваю плечами. На часах всего восемь утра, а я уже с ног валюсь от усталости. Голова идет кругом, ноги не держат, так что мне приходится стоять, опираясь спиной о корпус машины Назара. – Долго, потому что твой мужик, долбанный псих, даже в участке не смог вести себя по-человечески, – бросает Назар, даже не обернувшись. Мужчина, как и я, вот уже добрый час не сводит глаз с входных дверей полицейского отделения. – Если устала, можешь поехать домой. Я его заберу, – голос Назара от пережитого волнения и напряжения последних часов скрипит как несмазанное колесо телеги. Он сам с ног валится, мы за ночь даже не присели. Оббивали пороги участка, пытаясь вызволить Артема. – Еще чего. Ночь простояла, а сейчас уеду? – отвечаю жестким тоном, не терпящим возражений, но так как от холода дрожит подбородок, то получается не очень-то убедительно. Обернувшись, Назар прищуривается. – Такая же упрямая, – делает вывод, устало потирая лицо ладонью. – Почему они так долго держат его? Ты же деньги им заплатил, а вместо Темы этого урода Мясникова отпустили, – чуть не плачу с досады, вспоминая, как несколько часов назад с видом триумфатора Артур покинул здание. – Потому что Артем орал там как бешеный, кидался на Мясникова, сидящего в соседней камере. Напугал всех до чертиков, еле угомонили, – цедит сквозь зубы Лис. – Скажи спасибо, что на пятнадцать суток не закрыли. – Спасибо, – еле слышное слетает с губ. Заметив открывающиеся входные двери, даже дышать перестаю от волнения. А когда вижу, кто именно спускается по ступенькам, срываюсь с места. Но Назар тормозит, ухватив за рукав. – Стой на месте! – его голос вдруг становится суровым. Так непривычно слышать такого Назара. Но бросив взгляд на Артема, понимаю, почему Лис остановил меня. Что-то не то. Приглядевшись к нему, понимаю, что Артем изменился. Не могу понять еще точно, что именно, но уже чувствую… ничего хорошего не будет. Не поднимая взгляда от земли, он не спеша направляется к нам. В груди все от боли скручивает от того, насколько уставшим он выглядит. Лицо и одежда заляпаны засохшими пятнами крови. С каждым шагом, приближающим его ко мне, кровь в жилах леденеет. Я еще не понимаю всей ситуации, но сердце не обманешь. Внутри, словно болячка, расползается омерзительное предчувствие. – Здорово, беспредельщик, – ухмыльнувшись в привычной ему манере, Назар подает руку Артему. Остановившись в нескольких метрах от нас, Тема поднимает взгляд на друга. В его глазах нет ничего кроме пустоты и усталости. – Ключи дай, – охрипшим голосом. Даже не взглянул на меня. – На хрена? – удивляется Наз, а я тянусь к нему, пытаясь обнять. Но Артем отстраняется, убирая от себя мою руку. – Ключи, – цедит сквозь зубы, вмиг закипая. – Артем, что с тобой? – перед глазами пелена слез. Стою как вкопанная на месте, не веря собственным глазам. Он будто от прокаженной открестился от меня. Даже притронуться не дал. Выхватив из рук Лиса связку ключей, обойдя машину, Артем усаживается за руль спорткара. Тишину улицы разрывает звук работающего мотора, а спустя пару секунд он срывается с места, оставляя нас с Назаром одних посреди пустынной дороги. В восемь часов утра. Растерянных и испуганных. *** Назар все-таки отправил меня домой. Чертов молчун! Ни слова не сказал, не попытался хоть как-то объяснить поведение друга. Он просто пожал плечами в ответ на мой полный слез взгляд. Подтолкнув в спину, посадил в такси и, назвав водителю мой адрес, распрощался. Я не могла найти себе места. Как только оказалась одна в квартире, разрыдалась в голос. Я выла белугой, проклиная себя на чем свет стоит. Я пыталась понять, пыталась разобраться в том, что произошло. Почему Артем затеял эту драку в ресторане? Почему он так повел себя там, в полицейском участке? Почему был таким разбитым, таким сломленным, покидая отделение? А то, как он отстранился от меня, словно я – пыль на его ботинках, словно в один миг стала ненужной, ничего не значащей. Зачем он так поступает со мной? Зачем делает это с нами? Рушит все…топчет… А потом я начала винить себя. За тот злосчастный аукцион, за то, что пошла на него, познакомившись там с Артуром. Винила за то, что не рассказала сразу Артему о гадостях, сказанных мне Мясниковым. Быть может, он завелся так из-за моего молчания? Из-за того, что узнал обо всем последним? И тут Артур под руку подвернулся. Вот и не выдержал. Сорвался, заработав себе кучу проблем, и поэтому видеть меня не хочет? Так много вопросов крутилось в голове, волнение и тревога не утихали. Я не находила себе места. Звонила без конца то Артему, то Назару. Но ни один из них не отвечал. Только к вечеру Лис наконец-то принял вызов, сообщил мне, что Артем в зале. Сказал, чтобы я пока не трогала его и не задавала вопросов. Обещал завтра все объяснить. Ночь я провела в муках. Несмотря на дикую усталость после бдения возле места заточения Артема, заснуть так и не смогла. Я была выжата, перемолота. У меня не было сил даже принять душ. Я лежала безвольной тряпичной куклой и обливалась слезами, не сводя глаз с темного экрана телефона. Я все никак не могла понять, неужели мое молчание заслуживает такого жестокого наказания? Почему он даже не позвонит? Не объяснит мне в чем дело? Зачем он так со мной? Такое чувство, будто из того здания вышел вовсе не мой Артем … Утром стало еще хуже, хотя, казалось бы, куда еще… Руки тряслись, голова кружилась, а сердце в груди отбивало сто сорок ударов в минуту. Было настолько плохо, что хотелось умереть. Держало только одно – волнение за Артема.

Конец ознакомительного фрагмента.