Рики явно не планировал менять тактику и вдруг становиться хорошим парнем, но, наверно, не выдержал, мои слова задели его...

– Прости, - сказал он, передёрнув желваками.
– Я хотел, как лучше. Я решил, что лучше будет, если ты, ну... подумаешь - сука! Побесишься и забудешь. Я ушёл неважно почему, Селин. Ты ведь ушла однажды, и я за тобой не погнался, хоть и мог. И хотел. Но не погнался, решив, что если ушла, значит, тебе так надо было, неважно по каким причинам, силой-то не удержишь!

– Я всегда уходила до того, как всё становилось серьёзно!

– Для тебя, - сказал он. Я непонимающе потемнела.
– До того, как всё становилось серьёзным для тебя. Тебе в голову не приходило, что у меня уже всё серьёзно к тебе было, когда ты решила уйти?!
– рыкнул он, отчего я аж опешила.
– Это ты ушла и позабыла, что было - покувыркалась там, всего-то делов, да?! А я не прекращал о тебе думать! Каждый чёртов день! И не нужно говорить, что я сделал тебе больно, мы оба знаем, что ты только лишь позволяла мне быть с тобой. Я понимаю, что ты злишься, тебе обидно - это неприятно, довериться кому-то и быть растоптанным. Но я хотел, как лучше. Я не мог сказать тебе нечто настолько мерзкое, чтобы ты возненавидела меня и больше не желала меня видеть. И даже по телефону не смог, - он иронично усмехнулся, мол, такой я слабак.
– Я даже не смог тебе написать и не мог просто прекратить звонить тебе. Только, когда уже закончил все дела, выбросил телефон - это было единственное, на что я оказался способен. Уехал и решил, что ты не будешь меня искать. Посчитаешь меня трусом и подонком, недостойным твоего внимания.

– Да зачем всё это?!
– психанула я.
– В чём проблема?! Почему нужно было рвать отношения?!

Прислоняясь к столешнице, он сжал её ладонями. Он понимал, что я просто так не отвяжусь, и явно говорил то, о чём не хотел говорить. В его горле образовался ком, отчего он проговорил хрипло:

– Я умираю...

Я нахмурилась, впав в ступор. И, словно не услышав его или не поняв.

– Злокачественная неоперабельная опухоль мозга, - пояснил он. Я мигнула, пялясь на него и даже не зная, что думать. Рики замолчал, неуверенно поглядывая на меня.
– Зачем ты приехала...
– фыркнул он раздражённо, вопрос был риторическим.

– Т-ты... к-как...
– неосознанно я стала заикаться. Я не находила нужных слов.
– Это серьёзно? Ну, в смысле...

Рики выдохнул носом, поняв, что именно я хочу знать.

– Пять месяцев назад меня стали мучить сильные головные боли. Сделал МРТ. Тогда ещё, вроде как, были возможности вылечить. Я проходил терапию, в которую в основном входил приём таблеток и регулярное посещение врача. Терапия дала результаты, опухоль стала уменьшаться. Терапия продолжалась, но она уже была не такой строгой, когда... приехала ты...
– его глаза промокли, только сейчас словно я нечто гораздо более болезненное, чем его предстоящая смерть.
– Я был очень рад тебя видеть. И мне стало казаться, что всё налаживается. Возможно, даже я верил в то, что ты меня лечишь. Но однажды тебя не было дома, у меня случился приступ острой головной боли. Таблетки приглушили немного, но не полностью. На следующий день я был у врача. Когда я не сказал тебе, где был - это я проходил повторное обследование. На аппаратуре, поэтому ответить не мог. Опухоль неожиданно разрослась, перейдя в разряд неоперабельной хрени...

– И что врачи?

Рики покачал головой, вздохнув.

– Посоветовали курс химии. Но у меня... отец умер от того же, а наследственные заболевания сложнее лечатся. И я видел людей с раком после химии...
– он вильнул головой.
– Она помогает в крайне редких случаях, обычно только на начальной стадии. И зачастую, болезнь отступает, но потом возвращается. Я не хочу кончать жизнь в больнице под капельницами. И решил, что лучше сделаю то, что давно хотел. Мне всегда хотелось жить на острове, свободно обращаться, гулять. Я слишком долго держал зверя в клетке...

Я напряжённо сглотнула:

– Почему ты мне не сказал?

– Да потому что!
– он иронично усмехнулся, при этом его глаза были на мокром месте.
– Ты пришла ко мне такая побитая, уставшая, и говорила о том, что все, с кем ты близка, - умирают. Я не хотел, чтобы ты в это верила, чтобы ты и меня ассоциировала со смертью.

– Но выходит... что я права.

– Это просто жизнь. Смерть её неотъемлемая часть.

– Ты не понимаешь! Умирают не старики, повидавшие жизнь...

– Да неважно, сколько тебе лет будет, когда ты умрёшь. К этому никогда и никто не будет готов. Неважно, в глубокой старости это произошло или нет - умирать всегда страшно и больно.

Я на мгновения умолкла, а потом раздражённо выдохнула. Встряхнулась.

– Это можно вылечить.

– Нет. Таблетки уже только боль приглушают, опухоль неоперабельная...

– Я про магию. С её помощью всё возможно.

– Нет. Я не буду пользоваться магией для этого.

– Ты не хочешь жить?
– нахмурилась я.

– Всему есть плата, Селин. Ты ведь знаешь, как происходит магическое лечение? Тот, кто лечит, берёт заболевание себе. Считается, что он способен побороть эту болезнь, переработать внутри себя, но каждая болячка оставляет свой след. Я не хочу жить, зная, что кто-то другой болеет тем, отчего я должен был умереть. Видимо, мой срок истёк. Финал близится - я чувствую...

Я ошеломлённо уставилась на Мартинеса. Он не горел желанием это говорить, но, видимо, решил, что лучше будет всё мне рассказать.

– Я замыкаю кольцо. Видения стали приходить не так давно - месяца полтора назад, мне снятся прошлые воплощения, меня мучают приступы дежавю. А здесь, когда я перестал контролировать зверя, я всё чаще слышу... природу во всей её красе. Порой я...
– он запнулся, глянув на меня болезненно.
– Со мной происходит то же, что происходило с твоим мужем...