Идиот малолетний! А как же я? Я же мог тебя никогда не узнать! И не узнал бы, если бы не это его решение. Это что? Судьба? Это она вела его своей рукой, чтобы мы смогли встретиться? А по-другому никак?»И ещё одна отчаянная мысль пульсировала в разгорячённом мозгу:«Да пропади оно всё пропадом! К чёрту всё! Если он меня примет — всё брошу!»
Где он — мой?
Rina Ludvik
Глава 1. Поздно! А если нет?
– Марат Суранович, там парень с отравлением. Снотворного наглотался. Первая помощь оказана бригадой, которая его привезла, так что можете не торопиться, он уже в палате. Вот его данные.
Мне положили на стол историю болезни и карту приёма с назначениями (исключительно работа дежурного врача, то бишь меня).
Я взглянул на карту: Нартай Темиргалиев. 21 год. Адрес... Место работы: Кафе «Майсара», официант.
Отравление... Вызов в 1.30. Оказание первой помощи... Процедуры... Препараты... Доставлен в стационар... Старший сотрудник реанимационной бригады СП...
– Пульс, давление сейчас уже в норме. Лежит под капельницей. Спит. К монитору подключил, - доложил мой помощник.
Сунгат, молоденький студент-третьекурсник, недавно пришедший на практику в наш стационар - хороший парень, умница - часть моей работы сделал сам: не дожидаясь меня, поставил больному венозный катетер и капельницу с нейтрализующим раствором, а также присоединил к монитору, дал кислород. Можно было не торопиться и поспать ещё: Сунгат проследит и, если что, позовёт меня. Но привычка, выработанная годами - всё держать под контролем, прогнала сон: надо пойти проверить.
– Хорошо, Сунгат, спасибо, умница. Сейчас подойду, - улыбнулся я парню, поднимаясь из широкого удобного кресла.
Я на суточном дежурстве. Третий час ночи и четвёртый больной. Двое с сердечной недостаточностью, один с пневмонией и вот теперь с отравлением. Для моих сорока шести с таким напряжённым графиком работы с ночными дежурствами пожалуй уже тяжеловато - пора завязывать, но я не тороплюсь. Привык. Я давно большую часть времени провожу у себя в стационаре, так мне спокойнее. К тому же дома меня никто не ждёт. Алмаз вторые сутки ночует у Руслана: у моего супруга течка.
С Алмазом мы женаты двадцать четыре года. Дети - Ринат и Булат, вполне уже взрослые, самостоятельные альфы. После окончания университета остались жить в Москве. А мы с мужем остались одни, но в нашей жизни это ничего не изменило: каждый давно живёт своей жизнью. Пока росли дети - была настоящая семья с общими интересами и заботами. Но дети выросли и уехали. А мы... мы давно отдалились друг от друга. Оказалось, что кроме детей нас ничего не связывает, хотя мы считались хорошей парой, а наш брак - удачным. Мы и сами так считали, не мешая жить друг другу.
Была ли любовь? Наверное. Мы не были истинными, но, познакомившись случайно на студенческой вечеринке, куда Алмаз пришёл с моим приятелем-однокурсником, сразу обратили внимание друг на друга и в тот вечер ушли вместе. А через месяц бурных свиданий он переехал жить ко мне, в мою двухкомнатную квартиру - подарок родителей на совершеннолетие. Да, любовь была: бессонные ночи, полные страсти; дни, когда мы просто не вылезали из постели. Через год после окончания учёбы поженились, хотя мои были против этого брака. Они - истинная пара и считали, что я тоже должен дождаться своего истинного омегу.
Но я не хотел ждать, да и чего, собственно, ждать? Где он, мой истинный? Может, он живёт в другом городе, в другой стране? Да и родился ли он вообще, или, может, уже доживает свои дни? Вероятность встречи со своим истинным - один случай на миллион. А Алмаз... Нам хорошо было вместе. Да, теперь я вспомнил: не просто хорошо - мы любили! К тому же подходили друг другу по характеру, по привычкам, и запахи друг друга нас вполне устраивали, хоть мы и не были истинной парой.
У моего супруга был приятный запах - ореховый, с едва заметной коричной ноткой. Я же пах, как сам считал, отвратительно: как вам аромат прелой осенней листвы и талого снега? Я люблю лето и летние ароматы, а собственный запах пробуждает во мне ассоциации ушедшего лета, наступления промозглых ветров, затяжных холодных ливней и скорого прихода долгой морозной зимы. Но Алмазу мой запах нравился: он любил осень с её дождями и зимние холода, и снегопады. И как-то всё складывалось так, как надо.
А потом родились наши двойняшки, и жизнь наполнилась смыслом. Любовь? Наверное, она потихоньку отошла на второй, а потом на третий план. Не было уже той страсти, когда нас тянуло друг к другу со страшной силой. Но появились другие чувства - привычка, долг, забота. Мы купили дом, где у каждого была своя комната. Сначала мы, уложив детей, каждую ночь приходили в «гости» - либо я к Алмазу, либо он ко мне. Это была даже такая своеобразная игра, которая добавляла пикантности в наши отношения. Но со временем ночные визиты становились всё реже и бывало, что мы не навещали друг друга месяцами, хотя отношения по-прежнему оставались ровными и доброжелательными. Просто любовь как-то незаметно перешла в дружескую привязанность, а некогда страстные любовники стали супругами-друзьями.
А потом начались «свободные» отношения. Мы их не скрывали, продолжая жить ради детей, да и наша устоявшаяся жизнь была нам удобна. Наш союз без любви был тем не менее прочным и необременительным. У Алмаза появился постоянный бойфренд - Руслан, его коллега по работе в стоматологической клинике. Он тоже был несвободен, и хотя их с супругом брак давно перестал быть полноценным, будучи человеком порядочным, не мог оставить своего больного омегу, хотя очень был привязан к Алмазу. И так уж получилось, что большую часть своего времени Алмаз проводил с ними, а не со мной - своим законным супругом. Там он был нужен не только Руслану, но и его омеге Кариму, передвигающемуся на инвалидной коляске и давно уже смирившемуся с существованием у мужа любовника.