Шрифт:
Затем старуха извинилась и пошла кричать на робота, который непонятном образом застрял в вязкой земле на дальней стороне гробницы.
Вечером третьего дня, когда Кэш развлекался с дисплеем, со стороны фасада донесся шум подъезжающих машин, мужские и женские голоса. Кэш скользнул в приемную, к полкам, загроможденным устаревшей электроникой, к мебели, укрытой белыми полотнищами, и отдернул пыльную занавеску. За окном полицейские в клеенчатых плащах, с пластиковыми мешками на шлемах суетились вокруг джипов и лимузина. Подъехавших заливал свет прожекторов, которые покрывали весь фасад дома, дождь летел, будто сквозь полотнища белого сияния, барабанил по машинам и полицейским.
Кэш похолодел от страха и кинулся на кухню, надеясь выйти через заднюю дверь. Но путь преградил робот. Он сообщил, что полковник желает видеть Кэша в холле.
— В чем дело? Зачем тут полицейские? — спросил тот.
— Сэр, мне никто ничего не говорит, — ответил робот и повел Кэша к большому парадному холлу, где полковник Стэмфорд разговаривал с грузным мужчиной в черном костюме, за спиной которого терпеливо ждали полдюжины мужчин и женщин. С ними была и садовник, с ее зеленого плаща на мраморный пол капала вода. Когда Кэш подошел, грузный мужчина посмотрел на него, улыбнулся, сверкнув зубами, ослепительно белыми на фоне черной, аккуратно подстриженной бороды, и протянул руку.
— Я — Луис Фонтейн. Капитан Бейкер, мне очень приятно видеть вас. Я слышал о вас много хорошего.
Кэш потряс протянутую руку и сказал, что хотел бы соответствовать хоть малой толике того, что о нем рассказывают.
А потом полковник сказал Кэшу:
— Я полагаю, вы уже встречались с Авернус.
Садовница потрясла руку Кэша, но не отпустила, а внимательно посмотрела Кэшу в лицо и произнесла:
— Думаю, настало время для разговора о том, как я могла бы помочь вам.
6
Спустя шесть дней после смерти Гетера Лайла Фелиса Готтшалка подняло с постели отделение тюремной охраны. Произошло новое убийство, на этот раз подопечного Фелиса, Джаэля Лай Ли. Он раньше был сенатским лидером в Афинах на Тетисе. Бразильцы сместили его по надуманному обвинению и заменили человеком посговорчивее. Джаэля задушили и его кровью написали на стене ванной «Эдз Желот». Допросам подвергли всех в бараках, включая Эдза и Фелиса. Того накачали «сыворотками правды», надели ЯМР-шлем и два часа расспрашивали. Фелис честно отвечал, что не имеет ни малейшего понятия о последнем убийстве, и был в конце концов возвращен в Трасти–таун. За главным шлюзом ожидали несколько приспешников Эдза. Когда Фелис прошел мимо, ему в спину спросили, кого он собирается убить следующим.
Он пошел прямиком в клинику. Там ожидали Бель Глайз и Эми Ма Кулибэли.
— Мне нужно переговорить с тобой с глазу на глаз, там, где нас бы не подслушали, — сказал он.
— Нам с Бель тоже нужно поговорить с тобой, — сказала Эми, — а это место не хуже любого другого. Бель разобралась с подслушивающими устройствами.
— Мы хотим, чтобы ты помог нам отыскать убийцу наших друзей, — попросила Бель.
— Ты же сказала мне, что Гетер Лайл убил себя, — возразил Фелис Эми.
— Все мы живем в обстановке чудовищного стресса, а Гетеру приходилось тяжелее других, — заметила Эми. — Гетеру постоянно казалось, что администрация узнала о его делах. Потом, когда его тело нашли в полях, я отчаянно уцепилась за версию самоубийства. Я надеялась, что это — самоубийство. Но смерть Джаэля показала, что я ошиблась.
Женщины объяснили Фелису, что перед войной Гетер Лайл интенсивно исследовал так называемый софт свободы — коды, когда–то использовавшиеся революционерами для того, чтобы уйти от систем наблюдения капиталистических режимов далекого прошлого. Гетер и несколько его друзей, допущенных к компьютерам по работе, использовали принципы тех давно умерших активистов, чтобы создать простой ИИ, внедрившийся в тюремную сеть. ИИ мог включать и отключать имплантаты заключенных, создавать «слепые пятна» в системе наблюдения и обеспечил тайный выход в систему бартера, дававшего заключенным товары взамен на пластики и биохимикаты, собранные с полей вакуумных организмов. Гетер Лайл с друзьями заказали скафандры и прочие необходимые вещи, подделали списки имущества и фактуру товара, чтобы скрыть истинную природу контрабанды.
— Вкратце, мы планировали сбежать, — призналась Эми.
— На Землю, — добавила Бель Глайз.
— В Великую Бразилию. Мы нужны там, — сказала Эми.
— Революционерам? — осведомился Фелис.
— «Всадникам свободы», — ответила Эми. — Мы с ними на связи уже несколько недель. Им нужна наша помощь. Они знают о демократии только в теории, а на практике… Мы советуем им, как можем, но емкость нашего канала очень малая, и мы не можем выходить на связь часто — нас могут раскрыть.
— Вы хотите выйти отсюда, а что потом? Угоните корабль? — спросил Фелис.
— Мы возьмем власть над куполом и подождем, пока за нами не придет корабль, — ответила Эми.
— Тюремная администрация отключит питание лагерю, — сказал Фелис. — Люди останутся без воздуха и воды.
— Об этом мы позаботились, — сообщила Бель Глайз.
— В деле наверняка были не только четверо афинян, двое вас и Гетер с Джаэлем, — заключил Фелис.
— Надеюсь, ты понимаешь, почему мы не можем рассказать, сколько нас? — осведомилась Эми.
— Когда погиб Гетер, Джаэль в качестве предосторожности проверил его сетевой аккаунт, — сообщила Бель Глайз. — Обследование заняло немало времени, но в конце концов Джаэль обнаружил несоответствие в таблицах баз данных. Похоже, в систему наблюдения вломился кто–то еще.