Чтобы не тратить время попусту, я подобрал лежащий рядом меч и обрился наголо. После пережитой остановки сердца руки била дрожь, а лезвие оказалось слишком острым, но порезы не доставили ни малейшего неудобства. Я заживил ранки и стёр выступившие кровавые бисеринки. Ещё раз поглядел на себя. Лицо, которое теперь смотрело на меня из чашки с водой, криво улыбнулось и сказало:

— Привыкай.

Итак, Отражение в очередной раз спасло мою шкуру. Не сберегло в целостности, но всё же спасло. Видимо, ему пришлось, как тогда, на Одиноком Вулкане, воплотиться, и теперь двойник не появится какое-то время. Что ж, это будут самые прекрасные в моей жизни дни.

К счастью, память мне не отшибло: увиденное за эфирной прослойкой запомнилось преотлично. Риск не оправдался. Чем бы это ни было ранее, теперь оно находится в пятидесяти саженях над вершиной и напоминает отсечённую пуповину с тянущимися из рубца отростками. Именно эти отростки, вращаясь, создают спиральные течения энергии вокруг аномалии. На углубление в Эфире это никак не похоже, так что я нашёл не то, что искал.

Однако и совсем бесполезным мой самоубийственный приступ не назвать. Чего стоит только избавление от двойника! А ещё меня почти наверняка ждёт новый асессионный скачок. Плюс к тому я разобрался с местным движением потоков: в радиусе примерно тысячи вёрст возвратная энергия не скапливается, она проваливается в дыру (которую, хоть убейте, я никак не могу объяснить) и выплёскивается далеко к востоку от Хребта. Учитывая, что притяжение Средоточия ослаблено до предела, где-то в Пустошах прямо сейчас происходит возврат, который Острохолмью не являлся даже в кошмарах. Меня ударило всего лишь одной молнией, и её мощью можно было без преувеличения вскипятить целое озеро, а в дыру каждую минуту проваливается сотня таких зарядов. Раньше эта энергия утекала к Средоточию, а теперь конденсируется. Что ж, надеюсь, Рэну и его новой подружке хватит ума держаться оттуда подальше.

Итак, в борьбе с Грогганом я не продвинулся ни на шаг. Потратил два дня на восхождение, теперь потрачу ещё какое-то время на восстановление после короткого визита в небытие. Да и встреча с королём эльфов тоже оказалась бесполезной.

«Может, я просто выбрал не тот путь? — размышлял я, хрустя добытым из кармана сухарём. — Нужно подумать над другими вариантами. Тыкаться вслепую, полагаясь на везение и авось — стратегия явно не для меня. Да и показаться кому-то на глаза в моём нынешнем виде, не вызвав сердечного приступа, было бы большой удачей… Хм-м-м».

Вдруг меня осенило. Я действительно пошёл не в том направлении. Ответ лежал на поверхности, но мне потребовалось впустую потратить несколько дней и заработать физическое уродство, чтобы подумать в нужную сторону.

Теперь прежде, чем действовать, надо хоть немного привести себя в порядок. Как минимум дождаться, когда пройдёт боль в мышцах и вернётся координация. А для этого нужно найти место поспокойнее.

С трудом поднявшись, я вернул меч в ножны и поковылял прочь от Хребта Бурь.

— … Вот так сейчас обстоят дела, — сказала Литесса, закончив рассказ.

Три бунтовщика-меритарита молчали, переваривая услышанное. Из охваченной ужасом столицы они перенеслись в имение Норлана, находящееся на приличном удалении от крупных городов, у самых подножий Синих Гор. Здесь было достаточно спокойно и безлюдно — в самый раз, чтобы организоваться и спланировать дальнейшие действия.

Снаружи уже рассвело, но в гостиной, где расположились чародеи, всё еще потрескивал камин, и догорали свечи. Хозяин дома заверил остальных, что поместье пустует: прислуга приезжает сюда раз в неделю, только чтобы сделать уборку и привести двор в надлежащий вид. Как только все расположились и отведали скромных угощений из запасов Норлана, архимагесса, стараясь ничего не упустить, поведала единомышленникам о том, что произошло в мировом закулисье за последние годы. Рассказ вышел длинным, и язык Стальной Леди, непривычный к такой нагрузке, успел изрядно устать. Её выслушали, почти не перебивая.

— Так вот почему стало так много всякой мрази, — наконец кивнул Лей. — Я чувствовал, что этот Грогган — говнюк с большим стажем. Но чтобы целый мир пустить на разбор — такого я не ожидал.

— Никто не ожидал, — наморщив лоб, сказал Норлан. — Я даже сидя в Совете ни о чём таком не догадывался.

— А этот отступник, ученик изгоя, ты в нём уверена? — спросил молодой Волшебник. — С твоих слов он выглядит изрядно тронутым на голову.

— Я ни в чём не уверена, — архимагесса сверкнула глазами. — Но кроме него с Грогганом никто ничего сделать не сможет. И если есть хоть небольшой шанс, что Энормис знает, что делает, я готова рискнуть. Жаль, что мы можем помочь ему только косвенно, не попадаясь на глаза Вернону и его хозяину.

— Кстати, — Лей сощурился, — помешать Вернону — не значит уничтожить Орден. Ты так и не сказала, зачем тебе это. А меня этот вопрос ну очень интересует.

— Затем, что Орден себя изжил.

— Это ты так решила?

— Это мир так решил, — голос Литессы звякнул железом. — Цели, которые ставит перед собой Меритари последние несколько сотен лет, и методы, которыми эти цели достигаются, ведут к энтропии всего и вся. Ты защищал свой дом от химер? Тогда должен понимать, что связь здесь прямая.

— Но не слишком ли радикальное решение — уничтожить? — подал голос Норлан. — Ведь оно тоже ведёт к энтропии. Есть менее кровавые способы, Лита. Реорганизация, реформация. Тебе нужно лишь снова встать во главе, и тогда…

— И тогда появится новый Вернон, — отрезала Стальная Леди. — Кажется, ты не понимаешь фундаментальных ошибок Ордена. Мне тоже нелегко приносить в жертву то, чему я посвятила целую жизнь. Но давай посмотрим на меритаритов отстранённо. Мы сидим в Башне, плетём интриги, жируем и плюём сверху на всех, кто не обладает Даром. Нас не уважают, нас просто боятся. Тихо ненавидят, но терпят, потому что от нас всё же есть небольшая польза, и потому что нас признаёт король. Мы даже своих неофитов приучаем к тому, что страх — лучшая мотивация.