К счастью, в ту же минуту подтащили стрелы, и Рэну снова стало не до размышлений.

Стрела. Тетива. Прицелиться. Выстрел. Стрела. Тетива. Прицелиться. Выстрел.

Эти монотонные действия не оставляли ни единого мгновения на отдых. Великаны, в отличие от мелочи, передвигались быстрее, иногда — группами, и тогда пуэри приказывал сосредоточить огонь на них. Он не единожды убедился в том, что под его начало действительно отдали профессионалов — приказы исполнялись точно и быстро, пусть не с абсолютной меткостью, но достаточной для того, чтобы сохранить линию обороны. Великанов становилось меньше, но стрелкам всё чаще приходилось переключаться на рукопашную, чтобы отбиться от гоблинов.

Несколько раз охотник замечал среди врагов химер — самых разных, гротескных и более-менее оформленных. Тогда он брал стрелы из специального запаса — с поджигаемым наконечником — и стрелял в тварь до тех пор, пока она не издыхала.

И вдруг в грохот битвы вклинился посторонний звук: рог, сигнал к отступлению. Стиснув зубы, Рэн уложил последнего противника и крикнул:

— Отступаем!

Рахим вторил ему испорченным эхом. Защитники попятились к лестницам, на зубцах стало появляться намного больше гоблинов. Пуэри подхватил оставшиеся стрелы и толкнул менестреля под защиту бойцов со щитами, а сам спустился на землю по подпорке.

Отход означал только одно: где-то защиту прорвали. Однако в зоне видимости всё было в порядке. Некстати вспомнилась Хелия: где она, жива ли? Стену заполняли отродья, им тоже не требовались лестницы, поэтому здесь в бой вступили сотни, до сих пор стоявшие внизу. Люди продержались на стене чуть больше часа, но казалось, что прошёл целый день.

Зубцы преодолел один из огров. Рэн уже натянул тетиву, но тут кто-то из его стрелков изловчился выстрелить быстрее, мёртвый великан свалился на своих же сородичей. Пуэри тут же свистнул и знаками стал показывать лучникам, чтобы собирались вокруг него. Вскоре подоспел трясущийся Рахим, забрызганный кровью двух цветов — коричневой и красной. К счастью, сам он не был ранен.

Пока стрелки стягивались, пуэри оценил обстановку. В этой части города отступление проходило более-менее гладко, но от этого становилось ещё тревожнее. Потому что где-то в другом месте защитники Светлого Города наверняка терпели полный разгром.

«Хелия, девочка, где же ты?»

— Рахим! — окликнул охотник барда. — Видишь, как лазают? — он указал на гоблинов, спускающихся по отвесной стене. — Ступай к тысячникам, скажи, что защищать нужно каждый дом! На крыши пусть сгоняют лучников, кого угодно, лишь бы оттуда на нас не прыгали эти твари! Понял?

Бард, на миг смешавшись, отрывисто кивнул.

— Беги!

Певун умчался, а Рэн повернулся к своим лучникам, жестами разделил их на группы и указал на ближайшие возвышенности. С некоторым трудом объяснил, что стрелять нужно по-прежнему только в великанов. Один из стрелков ткнул пальцем в пуэри: «А ты?». Рэн указал себе под ноги: «Я — здесь». Бойцы ушли, а охотник, ещё раз глянув на отступающие сотни пехоты, что устилали землю трупами своих и чужих, побежал вглубь города.

Одни улицы пустовали, на других толпились люди — напуганные, растерянные, ничего не понимающие. Беженцы вместе со своим скромным скарбом стояли прямо на дороге, тревожно озираясь по сторонам. Матери не отпускали от себя детей ни на шаг, а старики жались к домам, явно опасаясь быть растоптанными в этой неразберихе. Временами пуэри приходилось проталкиваться сквозь толпу, из-за гомона людских голосов отдалённые звуки сражения становились почти неслышными.

Всего за несколько минут охотник добрался до места, где должен был стоять резерв ополчения, но на площади толклись одни лишь горожане. Рэн попытался спросить у них, куда подевались ополченцы, но так и не смог получить внятного ответа — одни его не понимали, другие вовсе не слушали. Вдруг он заметил группу бойцов в остроконечных шлемах: они скрылись в одной из улиц. Недолго думая, пуэри побежал следом. Он примерно просчитал направление — отряд бежал на юг.

Звуки боя стали громче. Рэн пару раз свернул вслед за воинами, протолкался через встречный поток бегущих в панике горожан и остановился, как вкопанный.

Эта улица находилась совсем недалеко от центра, и здесь шла настоящая бойня. Земля была завалена мёртвыми телами отродий, воинов, горожан, бойцы стояли в них по колено и быстро гибли под натиском бесконечной реки тварей. Здесь не было уже никакого порядка: люди дрались из последних сил, почти окружённые, но стояли насмерть, прикрывая отход своих.

Охотник кинулся назад, навстречу ему уже бежали свежие силы кочевников, брошенные закрыть своими телами возникшую прореху. Пробежав всего одну улицу Рэн с ужасом увидел, что во фланг защитникам несётся ещё волна врагов, предупреждать было уже поздно. Пуэри стиснул в руке лук и со всей доступной быстротой побежал туда, где ранее видел свободные улицы.

Рёв и грохот доносились теперь отовсюду. Крики людей и хриплые вопли отродий сливались в один плавно нарастающий звук. Где-то рушились дома, земля содрогалась, но Рэн пока мог заставить себя сосредоточиться на движении. Он снова попал на центральную площадь, где вокруг огромного монумента, отдалённо напоминающего крылатую фигуру, волновалось людское море.

— Рэн! — услышал он знакомый голос.

Оглянулся: каким-то чудом Хелия оказалась совсем рядом с ним.

— Ты жива! — с облегчением крикнул он. — Слава Творцу!