А затем начинается настоящий кошмар…

Чёрная сталь рассекает воздух и ударяет в грудь стаpика.

Килиан срывается с места и мчится в сторону города, когда раздаётся голос усиленный рупором.

Хорошо знакомый мне голос…

– Бежать некуда, парень! Они все уже мертвы!!!

тец.

– Вот я и нашёл тебя, старый ты чёрт, – мой отец,только десятью годами моложе, хватается за рукоятку кинжала и рывком выдёргивает оружие из груди старика. Чёрная кровь фонтаном брызгает во все стороны, пачкая ботинки моего отца, но тот будто и не замечая этого, вытирает лезвие кинжала о штаны, прячет его за пояс и, прежде чем вернуться к отряду, бросает полный омерзения взгляд на Отто и напоследок добавляет:

– Увидимся в аду.

– С удовольствием, – из последних сил хрипит старик, невидящим взглядом провожая моего отца спешащего вниз по склону к отряду, что ведёт расправу над колонией мортов.

Крики, стоны, женcкий плач и мольба о помощи доносятся отовсюду.

Всё внутри меня дрожит от ужаса, душа плачет, хочется немедленно проснуться, вынырнуть из этого кошмара, но я точно знаю – рано. И лапы лисы сами двигаются, выводят меня из укрытия, и я упираюсь холодным носом в раскрытую ладонь умирающего старика.

– Вернулась, красавица? – Слова его хриплые, рваные, едва слышные, а на губах блуждает тень неизменно доброй улыбки, словно ему и не больно вовсе. Словно и не страшно… умирать.

Веки медленно опускаются, пряча затянутые пеленой глаза, а улыбка угасает.

– Я слышу… как ты плачешь, дитя, – шепчет Отто, едва шевеля губами.

Мне требуется несколько долгих секунд, чтобы убедиться – ко мне обращается, а не к одному из призраков, что плотным кольцом смыкаются вокруг нас, словно они здесь для того, чтобы забрать старика, утащить на тот свет его душу.

– Не нужно, - ещё тише, делая над собой усилие, и дрожащей ладонью касается моей мягкой шерстки. – Не стоит плакать. Ведь умираю не я… а всего лишь это тело. Для кого-то я давно уже мёртв, а для кого-то еще даже не родился. Время – странная, опасная, но крайне удивительная штука… – Речь его обрывается негромким хриплым кашлем, вырывающимся изо рта вместе с кровавыми брызгами, но старик делает над собой очереднoе усилие и почти беззвучно добавляет: – Я уже видел это… Видел, как ты приходишь ко мне… Раз за разом, блуждая по кругу. Ждёшь ответа?.. Мне жаль, но истина в том, что у меня его нет. Ответ... ответ он… Я так его и не дождался. Я так и не успел… увидеть чудо. Но ты… ты особенная… лисичка. Я знаю… ты сможешь сделать то, чего так и не смог сделать я. Ты сможешь, ты поймёшь, что важнее всего в этом мире. – Старик вновь заходится в кашле, вскоре глаза его закрываются, а изо рта вырывается судорожный и вероятно последний выдох, сопровождающийся тремя практически беззвучными словами: – Следуй… за мёртвыми.

Вот так умер старик Отто.

«Знал ли он, с кем разговаривал на самом деле?.. Знал ли, кому были адресованы последние сказанные им при жизни слова»?..
– глядя на его застывшее лицо подумалось.

А следом другая мысль болезненно взорвалась в голове,и мне захотелось горько расплакаться:

«Неужели мой отец был настолько жестоким человеком, что вот так безжалостно, ни на секунду не замешкавшись, мог убить беззащитного старика»?

Впервые в жизни мне стало за отца стыдно.

О, как же… как же мне за него стыдно!

– Ну! Чего там возитесь?! – громкий мужской бас отвлекает меня от тяжёлых мыслей,и я устремляю взор в сторону низины, где отряд моего отца уже заончил расправу над взроcлыми членами колонии и сейчас проводит отбор: слабых, больных и младенцев убивают на месте, а здоровые дети и подростки заполняют приготовленные для них клетки.

Приходится в тысячный раз напомнить себе, что это прошлое, что всего этого не происходит здесь и сейчас! Что это всего лишь картинка, которую один старый и давно погибший морт просто-напросто вложил мне в голову!

Так проще,так легче не сойти с ума от того, что мне приходится видеть! А обо всём остальном… я подумаю позже.

Словно невидимая сила толкает в спину и ведёт в низину, поторапливает. Это призраки, окружив меня со всех сторон, прокладывают дорогу.

Приказы отца звучат непрерывно, слышится лязг засовов,топот ног и негромкий, смиренный плач из одной из клеток; уверена, взрослые готовили своих детей к чему-то подобному. Солдаты же выглядят беспощадно, так, как положено выглядеть Чёрным кинжалам. аботают молча и сообща, чтобы поскорее выдвинуться в дорогу, ведь путь до Альтури предстоит долгий.

А вот и Дьен… тащит за волосы светловолосую девочку, - еще совсем малышку, - и выглядит он при этом отвратительно. Бросает её животом на прутья, бьёт в спину и, кривясь в омерзении, сплёвывает на землю.

Была б я на месте этой крохи, плюнула бы в ответ прямо Дьену в лицо,и будь что будет! Вот он - тот самый Дьен-монстр не стесняющийся демонстрировать свой истинный облик. Теперь понимаю – монстр не спал внутри его все эти годы, он просто от меня прятался.

– Помягче, сынок! – окликает его мой отец.
– Она ещё ребёнок.