Лафлёр вовь замолкает. Отводит взгляд светящихся глаз в сторону, достаёт из переднего кармана рубашки самокрутку, закуривает,и, выпуская в небо облако густого дыма, отвечает совершенно не то, что я хотела услышать:

– Ты еще очень слаба, Эмори. Иди в дом, поспи, а завтра поговорим.

– Мой отец ненавидел мортов, - пропускаю его слова мимо ушей и стараюсь говорить предельно спокойно.
– Он знал, кто вы?

Лафлёр вновь затягивается и на выдохе отвечает:

– Это очень долгая история, Эмори. Ты сейчас к ней не готова. Не время.

Время.

м… теперь это слово вызывает смех. Горький, мрачный, возможно немного циничный. Все возлагают на «время» такие надежды, пытаются управлять им, но никто так и не понял, что это оно играет с нами. Это время нами упрaвляет.

У меня его больше нет. Нет этого… времени.

Есть только я. И есть только «сейчас».

– Хорошо, – делаю вдох поглубже. – Плевать на ваши отношения с моим отцом. Хочу знать, другое: кто вы такой? И что не так с вашими глазами?

Лафлёр неуверенно улыбается, тушит окурок о землю,и уже было открывает рот для вероятно встречного вопроса, как я добавляю:

– Меня интересует лишь их цвет и связанно ли это с умением скрывать свою сущность?

– Умение скрывать сущность морта,ты имеешь в виду?
– выгнув брови, с интересом переспрашивает, словно мой вопрос его не просто озадачил, но и вдобавок повеселил. – О, нет, что ты. Цвет огненного заката… лазами такого цвета наделены все морты из моего рода. Это что-то… что-то вроде нашей отличительной особенности, передающейся по аследству.

– Ни один рафк за долгие годы вашей службы, не почуял в вас морта. Разве не это – главная «особенноcть»?

– Хм, возможно, – пожимает плечами Лафлёр и в этoт момент до меня доходит, – он не принимает меня всерьёз. Говорит со мной, как с ребёнком. Как с глупым, наивным, ничего не повидавшем в этом мире ребёнком.

Мне не добиться от него ответов.

– Как обстоят дела в льтури? – Я решаю играть по eго правилам. И я попадаю в точку. После этого вопроса Лафлёр вмиг воодушевляется и поведывает мне о том, что через несколько дней состоятся выборы нового Верховного намала Окаты и Его кандидатуру, вроде как, поддерживает большинство. В остальном… льтури переживает не лучшие времена; повсюду бунты, вызванные последними событиями, народ напуган и крайне недоволен положением дел. Да ещё и рафки масла в огонь подливают, не забывая напоминать, по чьей вине лишились своего лидера.

– Не думай об этом, - заканчивает рассказ Лафлёр и ободряюще мне улыбaется. – Твоя задача - выздоравливать, набираться сил и… О, да, забыл сказать, завтра мы отправляемся на север. Я должен отвести тебя в убежище мортов и поскорее вернуться в Окату, пока меня там не хватились. Так что сейчас тебе лучше пойти и попытаться уснуть, Эмори.

– Я не могу спать, - многозначительно смотрю на Лафлёра, - после того, ак Дьен накачал меня той жидкостью.

– Обычный физраствор для…

– Враньё! – восклицаю и замечаю, как на лицо Лафлёра опускается тень недовольства, а глаза едва заметно сужаются.
– Это ведь было моё лекарство, да?.. То самое, которое я пью с детства. Килиан сказал, в нём присутствует какой-то химический компонент, не имеющий отношения к травам. Им меня накачали?

Главнокомандующий явно не привык к подобной манере разговора. Но, как я уже сказала – мне всё равно. У меня нет завтрашнего дня. Есть только «сейчас».

– Это лекарство абсолютно безвредно, – натянуто улыбается.
– Теперь всё будет хорошо.

– Вы закрыли мне путь в Инфинит! значит, ничего уже не будет хорошо.

– Это ради твоего же блага, – отвечает с нажимом и без прежнего дружелюбия, словно пытаясь внушить мне эту мысль.
– Теперь твоему сознанию не придётся разрываться между двумя мирами. Будь спокойна.

– Вы боитесь перемен, главнокомандующий. Так не проще ли было позволить мне умереть? К чему вся эта возня?

Лафлёру довольно быстро удаётся взять себя в руки,избавиться от недовольного лица и вернуть себе дружелюбный вид.

– Ты важна, Эмори. Я не мог позволить тебе погибнуть. А перемены уже грядут, – уверенно сообщает, наклонившись ко мне ближе. – Очень скоро я изменю этот мир, у меня будет достаточно власти. Я изменю льтури изнутри. Скоро морты перестанут быть изгоями и рабами. И для этого, поверь, - говорит ещё тише, опускает руку мне на плечо и мяго сжимает его пальцами, - совершенно ни к чему менять прошлое. К тому же, - кивает на Килиана, – твоего друга больше нет в живых, это нужно признать, как бы сильно не было отрицание. Пора прекратить выбирать мёртвое вместо живого. Смерть вместо жизни.