Грохот между тем прекратился. В спальне было прохладно и пасмурно, о стальной подоконник отчетливо бились крупные капли дождя. Машка сидела в кресле в той же позе. Грохот двери нисколько ее не смущал. Владимир посмотрел на часы, висевшие на стене: стрелки показывали ровно пять. Он поднялся, сунул ноги в тапочки и вышел в одних трусах в прихожую.

В широком мониторе, установленном на двери, виднелась пустая площадка и длинная лестница, ведущая книзу. На лестнице и площадке не было никого.

«Вот и ладненько, – подумал Кошкин, удивляясь пустоте за дверью. – Значит, это мне всего лишь приснилось…»

Он постоял с минуту возле двери, соображая. Затем развернулся, собираясь сначала зайти в туалет, а потом уж продолжить сон. Он шагнул было от двери, но в этот момент грохот двери снова прошил его с головы до ног, так что жаром ударило в копчик и заломило в корнях волос: неприступная квартирная дверь форменным образом грохотала.

Кошкин дернулся к стене, обернулся, страшась увидеть за дверью, как минимум, милицейский взвод, однако вновь обнаружил там зловещую пустоту.

«Боже, – подумал он, – неужели подкралось то самое, от чего нет спасения…»

В голове у Владимира грохотало, в то время как гости, а также и Машенька, возможно, ничего не слышали. Значит, решил он, это у него в голове… Именно так… Только бы гости не заметили его возле двери. Надо лечь и успокоиться.

Дверь тем временем грохотала. Этот грохот был до того настоящий, что с потолка сыпалась, оседая, тонкая пыль. Пыль сыпалась, но никого на площадке не было.

Кошкин затравленно оглянулся вдоль коридора и увидел там Катеньку с Федором Ильичем. Дочь выглядывала из-за двери, отец стоял в коридоре, расставив ноги. Увидев их, Кошкин еще больше испугался, неожиданно посчитав себя источником этого шума.

– Все хорошо, – бормотал он, – ложитесь, пожалуйста…

– Но там же стучат, – напомнила Катенька. – Такой грохот, Володя…

Она впервые назвала его так, подошла и прижалась к его спине дрожащими руками.

Стук прекратился, настала тишина, прерываемая непонятным сопением из-за двери. Потом в замке заскрежетало, кто-то вставил снаружи ключ и пытался открыть дверь, однако замочная защелка не давала этого сделать.

– Ну, ты у меня за все ответишь, – донеслось из-за двери. Это был голос Софьи Степановны.

– Это ты, мама?! – воскликнул Кошкин, не веря собственным ушам.

– Кто же еще-то! – удивилась та.

– Я не вижу тебя! – Кошкин снова прилип к монитору, но ничего, кроме пустой площадки не увидел. – Сейчас я открою тебе…

Едва он щелкнул защелкой, как в прихожую, мокрая от дождя, бурей влетела Софья Степановна.

– Мама, но только не так, как ты в прошлый раз! – воскликнул Кошкин.

Софья Степановна, блестя глазами и отдуваясь, послушно кивнула, отстранила сына с пути и пошла коридором. Ее путь лежал в спальню сына.

– Ну, погоди у меня, – говорила она, понизив голос. – Сейчас мы узнаем, кто из нас сука…

Машка сидела на старом месте и даже бровью не повела.

– Ты у меня получишь сейчас, – шипела Софья Степановна. – Ты у меня за всё ответишь… – и принялась возить Машку за волосы из стороны в сторону. Выдрав из головы клок волос, она вцепилась в лицо и стала его царапать, ломая ногти.

Машка ухватилась ей в запястья и визжала дурным голосом.

– Блядь! Прошмандовка несчастная! – отчитывала ее Софья Степановна.

– Сама такая! – огрызалась Машка.

– Вот тебе, сучка безродная! Вот тебе, подлая!

– Мама, как вам не стыдно! – прыгал рядом Владимир.

– Сама блядь! – отбивалась Машка.

– Мой муж плавал на судне! – захлебывалась Софья Степановна. – Он моряк!

– Ой, как романтично…

– Ты никто, железка… С вещами на выход!

Софья Степановна дернула Машку из кресла и уронила на пол, норовя поддеть ногой, но ей не дали. Сын поймал ее за локти и держал теперь, прижав боком к стене.

Машка вскочила и бросилась к выходу.

– Вы ответите по закону! – кричала она на ходу. – По закону о защите прав искусственного интеллекта! – и хлопнула дверью. Причем так, что с потолка упал кусок старинной лепнины.

– Лети… Жалуйся… – бормотала ей вслед Софья Степановна. – А мы посмотрим, как у тебя получится.

Только тут до нее дошло, что в квартире находятся посторонние люди. Отдуваясь, Софья Степановна присела в кресло, в котором до этого сидела Машка.

– Опаньки! – удивилась она. – У нас гости, а я не знала…